Орфоэпические нормы. Орфоэпические (греч. orthos -- правильный, греч

Орфоэпические (греч. orthos -- правильный, греч. epos -- речь) нормы -- нормы произношения и ударения. Их соблюдение облегчает и ускоряет взаимопонимание в процессе общения. Правила орфоэпии в русском языке можно разделить на три группы: произношение гласных, произношение согласных, произношение заимствованных слов. Обратимся к часто встречающимся недостаткам произношения.

В произношении согласных звуков действуют законы уподобления и оглушения. Оглушаются звонкие согласные в конце слова, и, как правило, эта норма не нарушается, за исключением звонкого согласного [г] в конце слова. Он должен звучать как взрывной глухой [к], но в практике часто произносится как фрикативный глухой [х]. Такое произношение недопустимо как диалектное (особенность южных говоров). Исключение составляет слово бог -- бо[х]. В положении перед гласными, сонорными согласными и [в] звук [г] произносится как звонкий взрывной согласный. Исключение составляют старославянские бо[у]а, бла[у]о, [у]осподи, бо[у]атый. Причем в современном литературном языке идет постепенное вытеснение [у] звуком [г].

Часто встречаются ошибки и в произношении сочетания согласных «чн». В соответствии с нормами современного русского литературного языка это сочетание произносится как [чн]: вечный, брачный, аммиачный, заочный, смачный, злачный, посадочный. Произношение [шн] требуется в женских отчествах -- Савви[шн]а, Фомини[шн]на, Ильини[шн]а, Кузьмини[шн]а -- и сохраняется в словах горчи[шн]ый, коне[шн]о, пере[шн]ица, праче[шн]ая, пустя[пга]ый, скворе[шн]ик, яи[шн]ица. Есть и двоякое произношение -- було[шн]ая и було[чн]ная, копее[шн]ный и копее[чн]ый, моло[шн]ый и моло[чн]ый, порядо[шн]ый и порядо[чн]ый, сливо[шн]ый и сливо[чн]ый. Для смысловой дифференциации слов служит различие в произношении серде[чн]ый (удар) и серде[шн]ый (ДРУГ) Данцев А.А. Русский язык и культура речи / А.А. Данцев, Н.В. Нефёдова. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2001. 114-115. .

К нормам произношения гласных относят нормы ударения. Они изучаются акцентологией (лат. accentus -- ударение). В русском языке ударение свободное, то есть может находиться на любом слоге в слове, в отличие от некоторых языков мира, где ударение закреплено за определенным слогом -- в эстонском, латышском, чешском и финском языках -- 1 слог, в польском и грузинском -- предпоследний, в армянском и французском -- последний. Другой особенностью русского ударения является его морфемная подвижность -- ударение может перемещаться с одной значимой части слова на другую в разных его формах и однокоренных словах. Основная функция ударения -- фонетическое объединение слова. Но встречаются слова, где ударение играет смыслоразличительную роль -- муки -- мука, пили -- пили. В многосложных словах, кроме основного ударения, появляется и второстепенное (побочное): лавинообразный, четырёхэтажный. Чаще всего акцентологические ошибки встречаются при образовании следующих форм различных частей речи:

1) в односложных существительных мужского рода в родительном падеже единственного числа ударение падает на окончание -- зонт -- зонта, ковш -- ковша, плод -- плода, герб -- герба. Исключение составляет слова «гусь» и «уголь» -- гуся (гуси -- разг.), угля и угля;

2) существительные женского рода 1-го склонения в винительном падеже единственного числа имеют ударение на окончании (золу, избу, кирку, козу, нору, полу, росу, смолу, сову, строфу, траву), на основе (бороду, борону, цену, щёку), двоякое ударение (реку -- реку, доску -- доску);

3) некоторые существительные 3-го склонения при употреблении с предлогами «в» и «на» имеют ударение на окончании -- в груди, в кости, в крови, в ночи, на печи, в связи, в сени, в степи, в тени, в цепи, в чести;

4) существительные 3-го склонения в родительном падеже множественного числа имеют ударение на основе (местностей, почестей, прибылей, прорубей, шалостей), двоякое ударение (отраслей и отраслей, пядей и пядей, ведомостей и ведомостей), на окончании (ветвей, горстей, должностей, крепостей, плоскостей, степеней, скатертей, скоростей);

5) употребляемые с существительными и числительными предлоги могут принимать на себя ударение, делая самостоятельную часть речи безударной, -- без вести, без году, без толку; за зиму, за руку, за душу, за год; из виду, из лесу, из носу; на воду, на гору, на спину, на стену; ни два, на шесть, на сто; по лесу, по морю, по полю, по два, по сто; под ноги, под вечер, под нос, под руки;

6) краткие прилагательные имеют ударение на первом слоге основы в мужском, среднем роде и множественном числе. В женском роде оно переходит на окончание: обек -- бойка, вёсел -- весела, глуп -- глупи и т.д. Двоякое ударение встречается в форме множественного числа -- близки и близки, голодны и голодно!, густы и густы, дружны и дружны, жирны и жирны, пусты и пусти, тесны и тесны, тупы и тупы;

7) ударение в глаголах прошедшего времени может стоять на основе во всех формах (бить, брить, дуть, жать, класть, красть, мыть, мять, пасть, ржать, шить), на основе во всех формах, кроме формы женского рода, в которой переходит на окончание (брать, быть, взять, вить, внять, врать, гнать, дать, драть, жить, звать, лить, пить, плыть, рвать, снять, спать), на приставке во всех формах, кроме формы женского рода, в которой переходит на окончание (донять, замереть, занять, запереть, нанять, начать, отбыть, понять, прибыть, придать, принять, проклясть, убыть). Двоякое ударение в формах глаголов дожил -- дожил, допил -- допил, задал -- задал, нажил -- нажил, отнял -- отнял, отпил -- отпил, подал -- подал, поднял -- поднял, продал -- продал, прожил -- прожил, пролил -- пролил, раздал -- роздал;

8) в глаголах на -ировать выделяют две группы: с ударением на «и» (блокировать, гарантировать, дебатировать, дирижировать, дисквалифицировать, информировать, компрометировать, копировать, суммировать, транспортировать, фотографировать и др.) и с ударением на «а» (бомбардировать, гравировать, гримировать, группировать, пломбировать, премировать, формировать и др.). В образованных от этих глаголов страдательных причастиях прошедшего времени форме на -ировать соответствует форма на -ированный, а форме на -ировать -- форма на -ированный;

9) у страдательных причастий прошедшего времени ударение в форме женского рода падает на окончание (взятый -- взята, витый -- вита, изжитый -- изжита, начатый -- начата, принятый -- принята), в других -- на приставку. В причастиях на -бранный, -дранный, званный ударение падает на приставку (добрана, забрана, задрана, зазвана, избрана, прибрана, прерванный, призванный, содранный и т.д.).

Ошибки в ударении могут быть вызваны и другими причинами, о которых необходимо помнить.

1) Незнание правил ударения в языке-источнике. Мизерный (лат. miser -- бедный) из французского «мизёр» и произносится «мизерный».

2) Отсутствие в печатном тексте буквы «Ё». Между тем, известно, что в соответствии с нормой она всегда принимает на себя ударение. Ликвидация точек привела к тому, что многие слова стали произноситься с «Е», а ударение перешло на случайное место -- свекла, желчь, желчный, новорожденный, завороженный (правильно свёкла, жёлчь, жёлчный, новорождённый, заворожённый).

3) Незнание орфографических правил. Слова «броня» и «брони» являются существительными 1-го склонения. Ударение выполняет смыслоразличительную функцию: броня -- «преимущественное право на получение чего-либо» и броня -- «защитное покрытие». Часто встречается неправомерное употребление слова в форме «бронь».

4) Незнание принадлежности слова к той или иной части речи. Например, прилагательное «развитой» и причастие «развитый». Первое употребляется в словосочетаниях «развитой юноша», «развития промышленность», «развитое сельское хозяйство» и ударение падает на окончание. Причастие, образованное от глагола «развить», произносится с ударением на первом или на втором слоге -- развитая гражданином N деятельность, развитый преподавателем вопрос, развитая веревка, развитый локон.

Осваивая нормы русской акцентологии, надо иметь в виду и явление вариативности ударения.

Существуют слова, в которых нормированным признаются:

1) два варианта ударения,

2) один считается книжным, а другой -- разговорным,

3) один вариант общелитературный, а другой -- профессиональный. Так, варианты «иначе -- иначе», «петля и петля», «ржаветь и ржаветь», «творог и творог» равноправны, «баловать и баловать», «договор и договор», «кета и кёта» -- первый книжный, второй разговорный, «астроном и астроном», «компас и компас», «рапорт и рапорт», «искра и искра», «добыча и добыча», «атомный и атомный» -- общелитературный и профессиональный соответственно. Пометы о принадлежности слова с тем или иным вариантом ударения к разговорному или профессиональному языку даются в орфоэпических словарях, наиболее доступными из которых являются «Орфоэпический словарь русского языка» Произношение, ударение, грамматические формы. - М., 1989; Агеенко Ф. Л. «Словарь ударений для работников радио и телевидения» / Агеенко Ф.Л., Зарва Сближение произношения с написанием.

Источники отступления от литературного произношения

С лингвистической точки зрения, устная форма речи первична, а письменная – вторична, но вместе с тем процесс становления норм устной формы национального языка более длительный, чем процесс становления норм письменной формы. Установление норм устной формы является более высокой ступенью развития литературного языка.

Возможность влияния письма на развитие устной нормы отрицалось многими лингвистами. Е.Д. Поливанов, например, утверждал, что “фактор орфографического влияния на фонетику и морфологию устной речи – фактор исключительный, нуждающийся в особой культурной ситуации” [41; С. 39]. Учёный считал нормальным порядком вещей, когда устная речь влияет на орфографию, в результате чего орфография изменяется вслед за изменениями произношения; обратное влияние – исключение из нормы.

Л.В. Щерба, напротив, полагал, что одна из основных тенденций развития современной нормы – приближение произношения к написанию. Он писал, что задача языковой политики в том, чтобы “и разговорный стиль подтянуть под полный и под существующее письмо” [60; С. 19].

Одной из причин возникновения вариантности часто считается воздействие письменной формы на устную. В лингвистической литературе особенности ленинградского произношения в отличие от московского объяснялись в первую очередь влиянием письменной формы языка.

По Р.И. Аванесову, те элементы литературного произношения и написания, между которыми отсутствуют закономерные соотношения (отношения, благодаря которым осуществляется единство написания каждой морфемы), должны быть изменены. Изменение правописания, с его точки зрения, вряд ли возможно, так как это привело бы к необходимости переучивать массы пишущих, а в связи с этим “восстановление закономерных соотношений между написанием и произношением идёт по пути укрепления новых произносительных вариантов, соответствующих написанию [1; С. 20]. С такой постановкой вопроса вряд ли можно согласиться, тем более, что переучивать массы пишущих, несомненно, проще, чем массы говорящих, ибо письменная речь языка легко поддаётся кодификации, в то время как с кодификацией устной формы дело обстоит намного сложнее.

Влияние письменной формы речи на устную не следует преувеличивать, хотя, рассматривая историю возникновения вариантов, можно убедиться в том, что правописание иногда играет определённую роль в их возникновении.

При этом особенно важно различать орфоэпию и орфофонию, письмо, надо думать, вообще влиять не могло. Произнесение несколько более закрытого ударного [э] в русском языке, отмеченного как особенность ленинградского произношения, объясняться написанием не могло. Факты же влияния письма на орфоэпию можно найти в разных языках. Следует при этом отметить, что такие случаи наблюдаются только тогда, когда новое произношение не вступает в конфликт с системой, когда не затрагиваются системные отношения. В русском языке произношение безударного [о] в заимствованных словах типа поэт, боа, досье, радио, какао возникло в результате стремления произносить их на иностранный манер, а поддерживалось написанием.

Определённое воздействие написания на произношение можно отметить, анализируя произношение согласных перед среднеязычным [j]. Перед [j] все губные, как правило, произносятся твёрдо: [абjо́м], [с’и^эмjа́], а переднеязычные – мягко (на стыке корня и суффикса): [суд’jа́], [сыр’jо́]; однако на стыке приставки и корня и переднеязычные произносятся твёрдо: [падjэ́ст]. Можно предполагать, что произнесение твёрдых согласных в какой-то мере объясняется написанием: наличие ъ создаёт запрет на произнесение мягкого согласного, при ь – согласный может произноситься мягко и твёрдо.

В большинстве случаев на утверждение того или иного варианта влияют гораздо более сложные факторы, и в первую очередь – системные отношения. Некоторое воздействие при этом оказывает, по-видимому, морфология, а не фонетика: так, например, при распространении формы [гро́мк’иj], а не [гро́мкъj] решающей могла оказаться аналогия с другими падежами: [гро́мк’их], [гро́мк’ими].

В случае произношения двойных согласных ни о каком влиянии написания говорить нельзя, так как при одинаковом написании в одних словах произносится краткий, в других – долгий звук (иногда даже одна буква читается как долгий согласный: юный [jу́нныj]).

Широкое вторжение орфографического произношения и даже постепенное изменение произносительных норм не свидетельствует о том, что мы теперь находимся в плену у буквы и должны всегда рабски следовать за написанием. Разрыв между орфографией и современной орфоэпией достаточно глубок. Вряд ли, например, кто-нибудь, кроме представителя окающих говоров, произнесёт форму множественного числа дома́ так, как она пишется. Грубой ошибкой было бы орфографическое произношение глаголов на -ся (бояться, купаться), следует говорить: боя[ццъ], купа[ццъ]. Следует также не упускать из виду и того, что близость написания слова и его произношения находится в зависимости от стиля (или типа) произношения. В беглой речи наблюдается закономерная редукция, которая ведёт к позиционно обусловленным существенным преобразованиям фонетического облика слова. Например, слова тысяча,сейчас в беглой речи произносятся: [ты́ш’ч’ъ] или [ты́ш’ъ], [ш’ч’а́с] или [ш’а́с]. Некоторые из таких произносительных вариантов получают орфографическое выражение (тыща, жисть).

Источником отступления от литературного произношения является родной диалект говорящего. Кто не замечал, например, следов оканья у некоторых из жителей севера, в целом владеющих литературным языком, но произносящих на месте безударного [о] звук, близкий к отодвинутому назад [э]: [мэлэ]дой, [гэлэ]ва; те же лица часто произносят [зна́эт], [ду́маэт] вместо того, чтобы произносить эти слова приблизительно как [зна́ит], [ду́мъит]. На обширных пространствах нашего юга даже лица, в целом вполне владеющие литературным языком, часто произносят длительное [г] (то есть [γ]) в соответствии с окружающими южнорусскими говорами, а также с соседним украинским языком, в котором соответствующий звук произносится ближе к южнорусскому фрикативному длительному [γ], чем к севернорусскому и русскому литературному языку звуку [г] – взрывному. Представители южнорусских говоров, усвоив в общем литературное произношение, в том числе образование взрывного [г], всё же нередко на месте г в конце слова произносят фрикативный звук [х] вместо свойственного литературному языку звука [к]: например, произносят сне[х], сапо[х].

Итак, из всего сказанного нельзя не сделать вывод о том, что учитель, помимо того, что должен сам в полной мере владеть литературным произношением, должен быть знаком с природой русского правописания в его отношении к фонетической системе русского языка и с особенностями родного языка учащихся – с теми или иными местными говорами.М.В. - М., 1984..