Глава 11. Экзотические глаза. Волнистые каштановые волосы

Луис

Экзотические глаза. Волнистые каштановые волосы. Высокомерие длиной в милю. Старше, но у нее до сих пор эта уникальная аура “дерзкого ангела” вокруг нее.

Я узнаю эту девушку везде. Я смогу отличить ее в толпе из тысячи девушек. Она отрицала свою мексиканскую кровь, танцевала, как робот, и отшила меня, и все за один вечер.

— Это Никки Круз, ¿verdad?[13] — спрашиваю я Марко, моего друга из начальной школы. Это немного странно, такое ощущение, что я никогда и не уезжал. Я не осознавал, насколько глубоки мои корни в этом городе, хотя с моего отъезда из Фейрфилд прошло почти шесть лет. Я пришел в школу рано утром и получил свое расписание у администрации. Как только я подошел к своему шкафчику, я встретил кучу старых друзей, с которыми я обычно тусовался.

Марко сморит на девушку, затем кивает.

— Откуда ты знаешь Ник?

— Столкнулся с ней пару лет назад у моего брата на свадьбе. — Незачем вдаваться в подробности о том, как она спрятала мою одежду и бросила меня разбираться с чересчур агрессивной девушкой, вместе с которой я купался голышом. — ¿Cuál es su historia?[14] — спрашиваю его я.

— Ее история — это то, что она неприлично богата и обладает телом, созданным для того, чтобы трахаться направо и налево, — говорит Марко. — Она шлюха. Держи свою задницу подальше от этой ненастоящей мексиканки, если ты в своем уме.

Я смотрю в ее сторону, и наши глаза встречаются. Она помнит меня?

Пока Марко разговаривает с несколькими парнями, я внимательно наблюдаю за Никки. Она быстро отводит свои глаза, говорит что-то высокой блондинке, девушке стоящей рядом с ней, затем откидывает волосы назад, и они обе с важным видом направляются вниз по коридору, не оборачиваясь.

Я спешу на мои первые два занятия, круто увидеть старых друзей, я думал, что я больше никогда не увижу. Не надо быть ученым, чтобы понять, что Марко зависает с серьезными ребятами вне школы. Никто не должен говорить о своей связи с бандой — это общеизвестно. Большинство семей, которые жили в моем районе, были связаны. Некоторые до сих пор.

Может, южная сторона Фейрфилд больше и не переполнена действующими бандитскими группировками, но в школе нас все еще считают бедняками. Младшая и средняя школы не объеденены, но в старшей собраны в общий многокультурный котел все школьники с обеих сторон Фейрфилда.

Впервые я осознаю, насколько все отличатся здесь от Боулдера, когда мы переодеваемся в спортзале.

— Ты сидишь на моем месте, мекс, — какой-то мускулистый белый парень говорит мне, в то время как я сижу на скамейке в раздевалке, после того, как нам вручили спортивную форму. — Проваливай.

Я не могу сдержать смех, который вырывается из моего рта.

— Meкс? Ты только что называл меня мeкс?

— Ты слышал меня. Теперь вали отсюда и расположи свою грязнаую иммигрантскую задницу где-нибудь в другом месте.

В отличие от моих братьев, мне не нравится влезать в драки, и я не хочу начинать теперь.

Я небрежно снимаю свою обувь и напоминаю себе, что этот тип не стоит того, чтобы вылететь из школы. Хотя я не собираюсь позволить ему запугивать меня.

— Жаль сообщать тебе плохие новости, гринго, — говорю я ему. — Но я не пересяду. Это первый школьный день. У тебя пока еще нет места.

Другие парни начинают заполнять раздевалку. Гринго сильно ударяет кулаком по шкафчику прямо выше моей головы, заставляя всех взглянуть в нашу сторону..

— Я предупреждаю тебя, — шипит он сквозь сжатые зубы, затем пинает мою обувь через комнату.

Я закатываю глаза. Он хочет, чтобы я ударил первым, чтобы я был тем, кто попадает в неприятности. Он понятия не имеет, что я обладаю терпением святого. По крайней мере, именно так считает Карлос, хотя это не о многом говорит, учитывая, что его собственный запал короче ресницы.

Педро — парень, который жил на противоположной стороне улицы до того, как мы уехали, — показывает на другую сторону раздевалки.

— Ah, dejalo y mueveté[15], — говорит он мне.

Другими словами, избегай конфликта.

— Слушай своего друга, — говорит Гринго, затем хватает меня за футболку и пытается сдвинуть от своего драгоценного места.

Не на того нарвался.

Я толкаю его в ответ. Он этого не ожидает, потому что его тело с силой ударяется о шкафчики. Он теряет равновесие и приземляется на задницу.

— Я надеру тебе зад! — орет он.

Он готовится кинуться на меня, но один из его друзей становится между нами.

— Дуган, расслабься. Серьезно, чувак, это не стоит того, чтобы тебя выкинули из команды.

Дуган кидает мне испепеляющий взгляд, перед тем как повернуться и перейти к следующему ряду шкафчиков. Его друзья следуют за ним. Я сажусь и делаю глубокий вдох. Я больше не в Боулдере, это точно.

Все, у кого обед четвертым уроком, забивают на столовую и вместо нее предпочитают есть снаружи. Дворик заполнен народом. Ученики с южной стороны сидят под деревьями, тогда как те, кто с севера, — занимают столики для пикников, как будто те были сделаны персонально для них. Я замечаю Никки, сидящую с компанией каких-то идиотов, пытающихся привлечь ее внимание. Она улыбается и смеется над их шутками, но я вижу, что это наиграно. Никто их них не задерживает надолго ее внимание.

Я сижу рядом со своими старыми друзьями под большим кленом.

— Так, что ты делал, Фуэнтес? — спрашивает Педро, запуская руку в коричневый бумажный пакет и доставая свой обед. — Кроме как выводить из себя Дугана в раздевалке.

Я пожимаю плечами.

— Жил в Мексике какое-то время. Затем переехал в Колорадо.

— Что заставило тебя вернуться в эту дыру? — спрашивает Марко Дельгадо. Он сидит напротив меня и я замечаю карманный нож, выглядывающий их его носка.

— Мы вернулись по семейным причинам, — говорю я им.

— Кстати о семье, — говорит Марко, — твой брат Алекс был одним из Кровавых Латино, так?

Я киваю.

Я был бы идиотом, если бы надеялся, что эта тема не всплывет рано или поздно. Мой брат был активным членом Кровавых Латино, пока Гектор Мартинез не предал его.

— Чу попался некоторое время назад. Большинство Старших было отправлено в ИУ.

ИУ, они же «исправительные учреждения».

— Я слышал.

Чу был вторым в верхушке. Как только его повязали, остальная верхушка КЛ пошла ко дну вместе с ним. Мой двоюродный брат Энрике почти отсидел срок, но Алекс помог ему найти хорошего адвоката, который сделал так, что с него сняли все обвинения.

— Ты думаешь, Алекс связан с тем, что их всех повязали?

Ответственен ли Алекс за то, что Кровавые Латино развалились? Не думаю.

— Мой брат не предатель, — говорю я. Гордость Фуэнтесов глубоко в нашей крови, и я сделаю все, чтобы защитить моих братьев и имя моей семьи. — Comprende?[16]

Марко кивает.

— У меня к нему никаких претензий. Все хорошо, чувак.

Мариана Кастильо, девчонка, в которую были влюблены все парни во втором классе, садится с нами. Несколько девчонок следуют ее примеру. Мариана всегда была их лидером ... все, что она делала, остальные девчонки повторяли. У нее идеальная фигура, длинные ноги, и огонь в глазах, показывающий дерзкий и безжалостный дух.

— Ну и ну, значит, слухи оказываются правдой, — говорит она мне. — Луис Фуэнтес вырос.

Марко смеется.

— Думаю, у тебя появился фан-клуб, Луис.

— Присоединяйся к нам в субботу вечером, — говорит Мариана.

— Я должен работать,— отвечаю я ей.

— Стремно. А что, если мы ...

Ее прерывает оглушающий голос, разлетающийся по двору из громкоговорителя. — Луис Фуэнтес, пожалуйста, немедленно пройдите в офис директора Агирре, — голос повторяет сообщение, на случай, если по какой-то волшебной причине, я его не расслышал с первого раза.

Марко издает тихий свист.

— Проблемы с Агирре в первый день учебы, Фуэнтес? — спрашивает он весело. — Ему, скорее всего, сказали, что мы с тобой были друзьями в младших классах. Частенько мы тогда в неприятности попадали, да?

— Бывало. — Мы с Марко сидели вместе тогда практически в каждом классе. Я всегда получал хорошие оценки, но Марко всегда умудрялся меня уговорить на любую проказу.

— Тебя тоже вызывали? — спрашиваю я его.

— Первым делом с утра. Агирре скряга и постарается испугать тебя, чтобы ты следовал всем его правилам. Он попытается тебя разговорить, но держи рот на замке. Это ужасно выведет его из себя. Так смешно наблюдать за тем, как краснеет его лицо.

— Спорю, что это связано с той перебранкой с Дуганом в раздевалке, — встревает Педро.

— Удачи, — говорит Мариана..

— Спасибо, — говорю я, надеясь, что я не нуждаюсь в ней.

Несколько минут спустя я нахожу главный офис. Пожилая женщина за стойкой выглядит измученной, пока ученики, стоящие вокруг, требуют сделать изменения в их расписании или записываются на встречу со школьным консультантом.

Я решаю подождать в очереди, а не оповещать о своем прибытии. Я не особо желаю встречи с Агирре. Марко не единственный, кто назвал его скрягой. Мои братья предупреждали меня, что их старый директор пленных не берет.

Дверь в офис Агирре открывается и оттуда выходит высокий мужчина, одетый в костюм.

— Фуэнтес! — выкрикивает он поверх остального шума. Он сканирует взглядом комнату, пока не останавливается на мне. Он не выглядит довольным тем, что видит меня. — Ко мне в офис, — приказывает он.

Я протискиваюсь сквозь толпу.

Садясь на краешек своего стола, Агирре держит папку с моим именем. — Заходи, Луис. Садись.

Я сажусь на один из стульев и оглядываюсь вокруг. Памятные моменты Фейрфилд Хай вперемешку с фотографиями Аригге со старыми выпускниками развешены на стенах. Я вижу игрока в теннис, защитника в НФЛ и ведущего программы новостей. Впечатляюще.

Может лет через десять я тоже буду с ним на одной из фотографий, выставленной в его офисе.

Но точно не сейчас. Сейчас Агирре смотрит на меня с выражением гнева, смешенного с раздражением, на лице.

— Последний раз, когда Фуэнтес был вызван в мой офис, это был твой брат Алекс. Он был магнитом для неприятностей. — Он кидает мой файл на стол. — Я думал, что ты другой, Луис. Ты был отличником в Флатайрон Хай, и эта школа считается второй лучшей старшей школой в Колорадо. Ты был в почетном комитете, активистом в студенческом консульстве, играл в футбол и был капитаном команды по плаванию.

Я киваю.

— Да, сэр.

Он наклоняется вперед.

— Тогда какого черта ты ввязываешься в драки в раздевалке?

Я пожимаю плечами.

— Не знаю.

Агирре глубоко вздыхает.

— Если бы мне давали доллар каждый раз, когда я слышу «я не знаю», я был бы уже миллионером. Нет, миллиардером. Я придерживаюсь политики нулевой терпимости. То, что произошло в раздевалке между тобой и Джастином Дуганом стало моей проблемой. Знаешь, что я делаю со своими проблемами?

Я не отвечаю.

Он снова наклоняется вперед и говорит тихим, спокойным голосом, чтобы полностью завладеть моим вниманием.

— Мои проблемы получают наказание. После этого идет отстранение. Три ошибки, и ты исключен.

Когда он берет со стола голубой листок и протягивает мне, я с трудом сглатываю. Мое первое наказание. Я ни за что, что бы ни случилось, не собираюсь что-либо еще нарушать. Даже если меня будут называть мексом все оставшиеся девять месяцев.

— Это пойдет в мое личное дело? — спрашиваю я, смотря на голубую бумажку у меня в руках.

— Боюсь, что да.

Черт. Я почти вижу, как я забираюсь ночью в школьный офис и помогаю отчету о наказании испариться. В фильмах люди постоянно забираются в офисы и воруют файлы. Это точно будет выбросом адреналина, особенно, если мне удастся это провернуть.

— А теперь убирайся отсюда, — говорит Агирре. — Я не хочу видеть твое лицо в моем офисе еще раз, если это не о том, чтобы сказать мне, что ты в списке отличников. Держи голову в своих книжках, и все между нами будет отлично.

— Это все? — спрашиваю я.

— Нет. — Он улыбается и широко расставляет руки. — Добро пожаловать в Фэйрфилд Хай.