Глава 29. На химии Питерсон наблюдает за нами, как ястреб

Луис

На химии Питерсон наблюдает за нами, как ястреб. Черт, эта женщина, возможно, не составляла правила, но она точно наслаждается их соблюдением. Сегодня Питерсон читает лекцию всему классу.

Я смотрю на Никки и ловлю её взгляд на себе. Она улыбается. Я самый счастливый парень на земле. И я ненавижу себя за то, что собираюсь оставить её после практики.

Наконец звенит звонок. Никки и я идем к нашим шкафчикам вместе.

— Я встречу тебя на поле, — говорю я ей, притягивая её ближе.

Она отталкивает меня.

— Ты слышал, что сказала миссис Питерсон. Никаких ПВП в коридорах.

— Она не смотрит. К тому же, уроки закончились.

Никки грозит мне пальцем.

— Вы ходите по краю, мистер Фуэнтес, — говорит она, подражая миссис Питерсон. — Обещай мне, что не получишь другого наказания.

— Я не могу обещать этого, mi chava.

В раздевалке Дуган подходит ко мне, когда я надеваю футболку.

— Никому не нравится, что вы с Никки вместе, — говорит он. — Ну, кроме Дерека и Кендалл.

— Мне по правде похрен, что думают другие, — говорю я ему.

Я сажусь на скамейку и беру свои бутсы в надежде, что Дуган просто исчезнет.

Он не исчезает.

Он садится рядом.

— Ты знаешь, что у её родителей будет истерика, когда они узнают, что она встречается с парнем, состоящим в КЛ. Я знаю, что ты один из них... не надо отрицать это. Просто знай, я буду тем, кто будет утешать Никки, когда она поймет, что ты просто ещё один мексиканский подонок.

Я зашнуровываю первый ботинок и надеваю второй. Я не хочу, чтобы кто-либо, тем более Дуган, лез в мои отношения с Никки.

Я знаю, что у Алекса и Бриттани были похожие проблемы. Все их друзья пытались предупредить их о том, что их отношения закончатся катастрофой, но, в итоге, не имело значения, что и кто думал. Я хочу, чтобы у нас с Никки было бы так же — мы выясним все сами, без чьего-либо ещё вмешательства.

— Ты ни черта не знаешь, Дуган.

— Я знаю больше, чем ты думаешь.

Я заканчиваю с бутсами и осматриваюсь, чтобы удостовериться, что мы одни.

— Дуган, если ты хоть пикнешь об этом Никки, клянусь, КЛ надерет тебе задницу.

Не дожидаясь его ответа, я направляюсь на поле, где тренер показывает команде движения для разминки коленей. Никки сидит на трибунах с Кендалл и смотрит на нас с группой других девушек.

Марко бежит рядом со мной.

— В чем дело Фуэнтес? — Он кивает в сторону трибун. — Я вижу, у тебя появились фанаты.

— Держи свое мнение о моей девушке при себе, — говорю я ему. — Серьезно, прекрати лезть к ней, иначе будешь отвечать передо мной.

— Кто ты, её телохранитель или парень? — шутит он.

— И тот, и другой. — Я смотрю на трибуны. Никки не выглядит слишком счастливой, когда я разговариваю с Марко.

— Думаю, это забавно, что у вас с Никки небольшая интрижка, говорит Марко, хлопая меня по плечу. — Удачи с этим, брат... пока она длиться. — Перед тем как я успеваю что-нибудь ответить, он убегает в сторону, чтобы поговорить с тренером.

Дерек — полузащитник, который пинает мяч так далеко и точно, как я никогда раньше не видел. Мы с Марко нападающие, и мы делаем расчеты в игре, как будто делим один мозг на двоих. Инстинктивно, мы знаем чего ждать друг от друга, и о чем мы думаем.

Единственное, что меня отвлекает, — это Никки. Каждый раз, когда мяч выходит за пределы поля, я ловлю себя на том, что смотрю на Никки, сидящую на трибунах.

— Фуэнтес, что ты делаешь? — кричит тренер. — Сал только что пасовал тебе мяч, а ты стоишь тут и витаешь в облаках.

— Извините, тренер,—говорю я.

— Уходи с поля до тех пор, пока не настроишься обратно на игру, — кричит он, давая сигнал, чтобы другой игрок заменил меня.

Я убегаю с поля и останавливаюсь возле пункта с водой. Я брызгаю в рот, потом поливаю себе на голову, чтобы я мог остыть.

— Я отвлекаю тебя, не так ли? — спрашивает Никки.

Я оборачиваюсь и вижу ее, облокотившуюся на железную ограду. Солнце светит на ее блестящие темные волосы, создавая в них проблески красного.

Она отвлекает меня? Черт, да.

—Я пропустил мяч, потому что смотрел на тебя.

— Не делай этого, — говорит она. — Ты хочешь чтобы я ушла? Это не имеет большого значения. Я не хочу разозлить вашего тренера.

Я подмигиваю ей.

— Ты знаешь, я не хочу, чтобы ты уходила.

— Никки Круз, перестаньте отвлекать моего игрока, или я сделаю тренировки закрытыми и выгоню вас! — кричит тренер.

— Иди забей гол, чтобы успокоить бедного человека, — говорит она мне.

— Так и сделаю.

Остальную часть тренировки я сосредотачиваюсь на упражнениях, а не на Никки. После тренировки Марко и я говорим о стратегии, когда покидаем раздевалку. Никки ждет меня в коридоре.

— Эй,—говорит она.

— Эй. — Я хлопаю Марко по спине. — Встретимся в твоей машине.

Он вздыхает.

— Хорошо. Но не задерживайся. Нам надо поторопиться, брат.

Я обнимаю Никки и наклоняю голову, чтобы поцеловать её, но она отступает назад.

— У тебя планы с Марко?

— Да, — я пожимаю плечами. — Он хочет, чтобы я помог ему с кое-чем.

— Почему ты не сказал мне?

— Потому что не хотел, чтобы ты знала; все в порядке? Слушай, у тебя есть проблемы с этим парнем, и я не хотел раздражать тебя. Я приеду сразу же после этого, я клянусь.

— Извини, не хотела заваливать тебя вопросами. — Она притягивают меня к себе и целует. — У меня проблемы с доверием.

— Я знаю. Моя цель — вылечить тебя о этого.

Я обнимаю её, и мы идем на стоянку. Марко ждет в своей машине. Он сигналит, когда видит меня.

— Давай, pendejo! — нетерпеливо кричит он из окна.

— Увидимся позже, — говорю я Никки, затем снова целую её, прежде чем проскользнуть в машину Марко.

Через несколько минут после того, как мы отъезжаем, Марко показывает на свой бардачок.

— Открой.

Когда я делаю это, пять маленьких пакетов с белым порошком, упакованным в голубой целлофан, смотрят на меня.

— Чу хочет, чтобы мы избавились от этого дерьма за семьдесят пять долларов за штуку. Мы можем оставить себе двадцать пять.

Я сильным ударом закрываю бардачок .

— Чувак, это кокаин. Ты знаешь, что из-за этой дряни меня едва не арестовали на выходных.

— Скажи мне что-то, чего я не знаю. Вот, — говорит он, вытаскивая листок бумаги с адресом: 2416 Ньюберри Драйв. Эванстон.

— Чу сказал,что мы можем избавиться от этого, продав этим culero[32].

Мы едем в Шеридан Роад через Фейрфилд, поворачиваем на усаженную деревьями ухабистую дорогу, пока не доезжаем до Эванстона. Я все время молчу, высматривая в окне пешеходов, и мне интересно, что они думают про нас. Они видят двух мексиканцев в машине и сразу думают, что они наркоторговцы? Сегодня они были бы правы. Это небольшая партия товара, она не может отправить нас в тюрьму на десять лет, но этого достаточно, чтобы нас арестовали.

Угрозы Чу проносятся в моей голове. Ты или с нами, или против нас. Ты хочешь, чтобы твоя семья была в безопасности, не так ли?

Да, я хочу, чтобы моя семья была в безопасности. Я должен сделать это для своих братьев, племянника, невестки и mi'amá. Иметь дело с наркотиками для КЛ — это обязанность, как и возможность для меня разведать информацию изнутри. Я почти уверен, что Алекс делал это; я знаю, что Карлос делал это... сейчас моя очередь.

На улице все еще светло, поэтому нам не составляет особого труда найти дом по адресу.

— Это место — полная помойка, — говорю я, взирая на куски металла и древесины, сваленные во дворе.

— Я буду ждать в машине, — говорит Марко.

Я засовываю пять пакетов в свои карманы. Никогда не делал ничего подобного раньше и чувствую себя не в своей тарелке.

— Почему ты не сделаешь этого? — спрашиваю я у Марко. — Ты же ветеран.

— Чу сказал мне заставить тебя сделать это. Что-то насчет того, чтобы доказать твою верность. — Он смотрит в зеркало заднего вида. — Вон, я не удивлюсь, если это один из дружков Чу, проверяет, чтобы ты следовал указаниям.

Черт.

— Прикроешь меня?

— Да... да, прикрою. — Марко ведет себя абсолютно спокойно, как будто делал это уже тысячу раз и ничего такого в этом нет. — Иди уже. Хватит увиливать.

Я лезу в сумку, которую оставил в машине Марко сегодня утром, и достаю глок. Засовывая его себе за пояс, я иду к входной двери. На ней наклейка, на которой написано ТОРГОВЫМ АГЕНТАМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН. Я собираюсь продать им наркотики. Интересно, это входит в их описание торговых агентов? Я, скорее всего, могу накатать отличное сочинение на эту тему и привести кучу аргументов за и против.

Ладно, я увиливаю. Ты можешь сделать это, говорю я себе, но мое сердце стучит часто и быстро. Я нажимаю на звонок и слышу, как кто-то подходит к двери. Она открывается.

Передо мной стоит бугай с бритой головой, похожий но одного из бойцов в клетках из ТВ-шоу. Такое чувство, что он не мылся неделю, от него разит за километр.

— Кто ты, черт возьми? — спрашивает парень.

Э-э-э... что сказать? Не так уж и легко придумывать это сразу.

— Э-э-э... Полагаю, у меня есть для тебя товар.

Я звучу, как идиот.

— Что за товар? — спрашивает парень, его не волнует то, насколько идиотским кажется этот разговор.

Я начинаю вытягивать один из пакетов, когда он хватает меня за рубашку и тащит в дом.

— Не вздумай сделать это снова, слышишь?! Свиньи постоянно ездят мимо, только того и ждут, чтобы сцапать таких олухов, как ты. Заметят тебя, размахивающим коком, обоих арестуют. Ладно... — Он втягивает носом воздух и его руки трясутся в предвкушении. — Показывай, что там у тебя.

Я достаю пять пакетиков.

— Семьдесят пят долларов каждый. Триста семьдесят пять за все.

Я всегда был хорош в математике.

— Как насчет трехсот пятидесяти? — возражает он.

Серьезно, это вообще позволительно, торговаться на сделке с наркодилером? Он точно считает меня новобранцем. А так и есть, но если Чу наблюдает за этим, мне бы лучше не сдавать позиции. Если завалю сделку, моя верность будет под вопросом.

— Ты что, черт возьми, думаешь, что я оптовик? — говорю я раздраженным тоном, легко входя в роль крутого члена банды. — Триста семьдесят пять или я ухожу. — Поскольку я здесь и рискую всем, я мог бы вдобавок получить и всю сумму. — У меня есть еще десять парней, которые дадут мне четыреста за дрянь этого сорта. Либо ты берёшь, либо возьмут они.

У меня был класс по высшей экономике, спрос и предложение — серьезная штука. Если этот чувак думает, что предложение низкое, а спрос высок, хороши шансы на то, что он сыграет по моим правилам. Он колеблется на долю секунды. Я рискую и иду на блеф, направляясь к двери.

— Хорошо, хорошо! — кричит он. — Я сейчас вернусь с деньгами. Просто... просто подожди прямо здесь.

Я в одной руке держу пакет, а другой обхватываю глок. Если этот парень собирается стрелять в меня, я лучше буду готов отстреливаться или уносить ноги.

Блин, во что это я превратился? Бандюга, торгующий наркотой и кайфующий от своей позиции. Как же легко для меня оказалось сделать поворот на все сто восемьдесят градусов.

Единственное, что держит меня здесь, так это факт, что если я уйду, я никогда не узнаю, что там у Чу в рукаве. Это что-то, связанное со мной. Точно это знаю. Я не могу пойти к копам. У Чу глаза и уши везде, говорят, что даже некоторые копы в Фейрфилде у него в кармане. Впервые в моей жизни, я не могу сделать то, что должен.

В голову приходит мысль о том, что этот pendejo, собирающийся купить у меня наркоту может быть полицейским под прикрытием, но по тому, с каким желанием он смотрел на пакеты и как втягивал носом воздух в предвкушении скорой возможности насладиться дурью, заставляет выкинуть дурацкие мысли из головы.

Парень возвращается в комнату с пачкай банкнот в руке.

— Вот, — говорит он, пихая мне деньги.

Считать их сейчас, до того, как уходить или это будет считаться наглостью? Я не знаю манеры поведения здесь, я просто следую течению. Я кидаю взгляд на деньги, затем передаю дурь.

Пока иду к машине, сердце все еще колотится в груди. Я кайфую от такого выброса адреналина, это совершенно безвредно и, в то же время, заставляет меня чувствовать себя неуязвимым, так же, как я себя чувствовал, когда лазил по горам без страховки в Боулдере. Шансов на то, что меня тут укусит змея, почти никаких, но то, что я вру маме и Никки, может иметь и худшие последствия.

— Давай выбираться отсюда, — говорю я Марко, проскальзывая на пассажирское сиденье. Я получаю сообщение, когда мы уносимся прочь от дома.

Никки: Эй. Что делаешь?

Я не отвечаю.