Существо, придуманное К. С. Льюисом

Медленно, пошатываясь, производя какие-то неестественные, нечеловеческие движения, в свете костра появилась ползущая по полу пещеры человеческая фигура. И все же это, конечно, был Нечеловек: он волочил сломанную ногу, нижняя челюсть его отвисала, как у трупа, и вдруг он поднялся и принял стоячее положение. И тогда за его спиною появилось из темной дыры еще что-то. Сперва выдвинулось нечто похожее на ветви дерева, затем показались семь или восемь огоньков, расположенных несимметрично, как в созвездии. Затем стала видна некая цилиндрическая масса, отражавшая багровые отсветы, словно она была полированная. Сердце нашего героя оборвалось, когда эти ветви вдруг превратились в длинные, гибкие щупальца, а огненные точки — в глаза, светящиеся в голове, а темная масса позади них оказалась громоздким цилиндрическим телом. От него исходили жуткие, угловатые многосуставчатые ноги, и, когда наш герой уже думал, что видит чудовище целиком, за ним показалось другое чудовище, а там и третье. Все существо состояло из трех частей, соединенных так, как осиная талия, перемычками, — все три части были сложены как-то неровно, казалось, будто их просто кое-как составили; это огромное, многоногое, колышущееся безобразное нечто расположилось за спиной Нечеловека, и гигантские жуткие тени их обоих отплясывали на каменной стене позади них кошмарный, угрожающий танец.

К. С. Льюис

Сфинкс

Египетские изваяния сфинксов (Геродот называет их андросфинксами, то есть мужесфинксами, чтобы отличить их от греческого сфинкса) — это лежащий лев с головой человека; он был стражем храмов и гробниц и, как говорят, должен был воплощать царскую власть. У других сфинксов в залах Карнака голова барана, священного животного Амона. Ассирийцы изображали сфинкса с головой бородатого человека в короне; такое изображение обычно на персидских геммах. Плиний в своем перечне эфиопских животных называет сфинкса, однако сообщает о нем лишь то, что они там широко распространены и что у них «рыжевато-бурая шерсть (и) на груди есть сосцы».

У греческого сфинкса женская голова и грудь, птичьи крылья, туловище и лапы львиные. Иногда его наделяют головой собаки и хвостом змеи. Есть предание, что он истреблял жителей Фив, загадывая загадки (ибо он говорил человечьим голосом), и пожирал всякого, кто не мог их отгадать. Эдипа, сына Иокасты, сфинкс спросил: «У кого четыре ноги, две ноги и три ноги, и чем больше ног, тем он слабее?» (Так гласит, вероятно, древнейшая версия. Со временем ее снабдили метафорой, изображающей жизнь человека как один день. Теперь вопрос звучит иначе: «Какое животное ходит на четырех ногах утром, на двух в полдень и на трех вечером?») Эдип ответил, что это человек, который, будучи ребенком, ползает на четвереньках, став взрослым, ходит на двух ногах, а в старости опирается на посох. Когда загадка была разгадана, сфинкс бросился с утеса.

Де Куинси в 1849 году предложил другое толкование, которое дополняет традиционное. Субъект загадки, по мнению его, не столько человек вообще, сколько сам индивидуум Эдип, осиротевший и беспомощный в младенчестве, одинокий в зрелом возрасте и опирающийся на Антигону в безнадежной, слепой старости.

Сцилла

Прежде чем стать чудовищем и обратиться в скалу, Сцилла была нимфой, которую полюбил Главк, один из морских богов. Дабы ее покорить, Главк обратился за помощью к Кирке, которая славилась знанием трав и волшебства. Однако Кирка сама влюбилась в Главка, да только никак не могла заставить его забыть Сциллу. И чтобы наказать соперницу, она вылила сок ядовитой травы в источник, в котором нимфа купалась. Далее, по словам Овидия («Метаморфозы», XIV, 59—67),

Сцилла пришла и до пояса в глубь погрузилась затона, —

Но неожиданно зрит, что чудовища некие мерзко

Лают вкруг лона ее. Не поверив сначала, что стали

Частью ее самое, бежит, отгоняет, страшится

Песьих дерзостных морд, — но в бегство с собою влечет их,

Щупает тело свое, и бедра, и икры, и стопы, —

Вместо знакомых частей обретает лишь пастьи собачьи.

Все — лишь неистовство псов; промежности нет, но чудовищ

Спины на месте ее вылезают из полной утробы[37].

Она чувствует, что стоит на двенадцати ногах, что у нее шесть голов и в каждой голове три ряда зубов. Такая метаморфоза настолько ее устрашила, что Сцилла бросилась в пролив, разделяющий Италию и Сицилию, где боги превратили ее в скалу. Когда во время бури ветер загоняет суда в каменистые расщелины скалы, моряки, по их словам, слышат доносящийся оттуда жуткий рев.

Эту легенду можно также найти у Гомера и у Павсания.

Талос

Самые ужасающие создания фантастической зоологии — это живые существа из металла или камня. Таков яростный бык с медными ногами и рогами, изрыгавший пламя, которого Ясон с помощью волшебницы Медеи запряг в плуг; одушевленная статуя из чувствующего мрамора у Кондильяка; лодочник в «Тысяче и одной ночи», «медный человек со свинцовой табличкой на груди, испещренной талисманами и цифрами», который спас третьего Каландара из Магнитной Горы; «девы из мягкого серебра или из ярого золота», которых в мифологии Уильяма Блейка богиня поймала в шелковую сеть для утехи своего возлюбленного; металлические птицы, выкормившие Ареса.

К этому перечню можно еще добавить тягловое животное, проворного дикого кабана Гуллинбурсти, чье имя означает «златощетинный». Ученый-мифолог Пауль Херрманн пишет: «Это живое создание из металла было выковано в кузнице искусных карликов; они бросили в огонь свиную шкуру и вытащили золотого кабана, который мог передвигаться по суше, по морю и по воздуху. Как ни темна ночь, путь кабана всегда хорошо освещен». Гуллинбурсти вез колесницу Фрейи, скандинавской богини любви, брака и плодовитости.

И еще есть Талос, страж острова Крит. Некоторые считают этого гиганта творением Вулкана или Дедала; Аполлоний Родосский говорит о нем в своей «Аргонавтике» (IV, 1638—1648):

«И Талос, бронзовый человек, отбив глыбы от твердокаменного утеса, помешал им привязать судно, когда они вошли в гавань Дикте. Он был породы людей из бронзы, из ясеневого дерева, последний уцелевший из сыновей богов; Хронос подарил его Европе, дабы он был стражем Крита и трижды в день на своих бронзовых ногах обходил остров. Все его тело, все члены были бронзовые и неуязвимые; лишь под одним сухожилием на лодыжке была кроваво-красная жилка, и эту жилку, в которой заключалась жизнь его и смерть, покрывала тонкая кожица».

И разумеется, из-за этой уязвимой жилки пришел Талосу конец. Медея околдовала его убийственным своим взглядом, и, когда гигант снова принялся ворочать глыбы на скале, «он поранил себе лодыжку острым обломком и оттуда, подобно расплавленному свинцу, хлынула сукровица — вскоре он так и застыл, высясь на выступающем утесе».

По другой версии мифа Талос, раскалясь докрасна, убивал людей, обхватывая их своими ручищами. По этой версии бронзового гиганта постигла смерть от рук Кастора и Поллукса, братьев Диоскуров, которыми руководила колдунья Медея.