Часть 1. Они прикоснулись губами совершенно случайно, но уже не смогли оторваться друг от друга

Они прикоснулись губами совершенно случайно, но уже не смогли оторваться друг от друга. По стечению обстоятельств, сейчас сливаясь во что-то одно целое, перестали замечать, как быстро шло для них время. Горячий язык по-хозяйски бродил в гостях, как будто выбирая место потеплее и поуютнее, иногда соприкасаясь с самим же хозяином, который был немного неувереннее.

Руки тоже пошли в свободное блуждание по телу, если бы она не поняла, что еще чуть-чуть и не сможет остановиться, то резко бы не оборвала его в данную секунду и, жутко краснея, развернулась и стала быстро уходить. Но он не дал. Просто обнял и уткнулся носом в ее золотистые волосы, отдававшие запахом корицы и апельсина. Ему нравилось.

- Моя, - и это жуткое чувство собственника, захлестнуло его с пальцев ног до самых кончиков волос на голове, чувствуя, как она дрожит, но больше не пытается уйти. Да и никуда она не денется, никто к ней не притронется и не заберет – она принадлежит ему.

Горячие пальцы больно сходятся на плечах, притягивая еще ближе, как будто он хотел вдавить ее в себя, чтобы она осталась с ним навечно.

- Нацу, мне больно. – Тихий шепот разрезал тишину, а он лишь только вздохнул поглубже ее запах.

И это осознание пришло к ней не сразу. Понимая, что безумно влюбилась, а может и любит давно, что он никуда не уйдет и останется с ней. Чувство безграничного счастья и легкости теперь захлестнули ее, и, если Нацу испытывал только эгоистичные, то она готова была делиться со всем и с каждым. Но, он бы просто не дал ей это сделать. Ведь он – эгоист.

- Ты моя, - шепот, больше походивший на тихое рычание, такое горячее и возбуждающее. Развернувшись к нему лицом и взглянув шоколадом своих глаз, в которых он тут же стал тонуть и понимать, что готов наброситься на нее как на кусок мяса. Ресницы вздрогнули и опустились, отдавая тенью на немного порозовевшие щеки.

- Ты любишь меня? – А и в правду, любил ли он? Может было просто желание обладать, подчинить, спрятать от посторонних глаз. Никому и никогда не показывать, бережно охранять. Закрыть ее, как принцессу в пещере, одарить богатством и роскошью, или даже посадить в золотую клетку. Только чтобы она принадлежала ему, чтобы к ней не могли даже пальцем притронуться другие руки, тем более губы. Нацу, наверное, сразу бы разорвал его в клочья. Ведь он – дракон. А драконы всегда трепетно охраняют свои сокровища. Но была ли это любовь, он не знал. Он даже не знал, что значит любить девушку. – Понятно. – Счастье и легкость вмиг испарились, оставляя за собой место разочарования.

И снова она попыталась выбраться, но он лишь только крепче притянул к себе за талию. Ярость стала слабо колыхать в его груди. Кожа стала в два раза горячее, а из носа пошел пар.

- Люси, я хочу тебя. – И снова его губы ищут ее, чтобы попытаться понять, любит или нет.

- Люблю и хочу – две совершенно разные вещи. – Девичий голос стал тверже, а в глазах плескалась уверенность. Она отвернула от него лицо, и Нацу поцеловал ее в щеку. – Завтра я уезжаю на задание, так что уходи.

- С кем? – Вопрос всплыл сам по себе, как будто голос имел собственную жизнь.

- Какая тебе разница? – Люси почувствовала усталость от этого большого ребенка. – Ты и так слишком много себе позволил.

Нацу недоверчиво сощурил глаза, но руки не убрал. Он просто наклонил свое лицо к ней, чувствуя, как начинает ярость бить со всей силы по его стенам. Нет, определенно, сокровища ведут себя не так. Может на самом деле посадить ее в клетку? Конечно, тогда она будет плакать и возможно, даже ненавидеть, но это не так важно. Хотя нет, важно. Она должна любить и подчиняться только ему.

В комнате стало слишком тихо, было даже слышно, как бьются два сердца. Одно в такт другому. Люси попробовала еще раз выбраться, и на этот раз, у нее получилось. Мягко ступая по полу, она прошла к своей кровати и присела, стараясь не смотреть в такие родные серые глаза. Ей не нравился его взгляд. Он был каким-то поглощающим, призывающим и пугающим. Где-то в животе, стал крутиться страх, небольшой, но значительный, чтобы Нацу уловил его в шоколадных глазах. Его бровь тут же поползла медленно вверх, а на лице заиграла дикая животная ухмылка. До сегодняшнего дня, Люси даже не представляла, что он так умеет.

- Ты не ответила на мой вопрос. – Тихие шаги. На мгновенье она закрыла глаза, а когда открыла, то перед ней уже красовался его голый торс. Засмущавшись, она перевела взгляд на прикроватную тумбочку.

- Отойди, - она попробовала отползти назад, но спиной уткнулась в стену. – Ты слишком близко.

- Ответь на мой вопрос: с кем ты идешь на задание? – В его тихом голосе послышались угрожающие нотки, а руки стали тянуться ближе к ней.
Наклонившись, он навис над Люси, упираясь в стену руками по бокам от ее головы. Горячее дыхание тут же обожгло щеки, и он почти в губы прошептал ей: - Отвечай.

- Это не твое дело, - голос предательски дрогнул, хотя она старалась сохранять спокойствие и даже попыталась отвернуться. Но от такой близости, страх в животе сменился чем-то другим, невыносимо приятным.

Нацу сел на нее, одной рукой хватая за лицо. В глазах бесилась ярость, а температура тела повысилась еще на два градуса.

- С кем ты идешь? – Опять рычание. Хотелось убить ее за неподчинение, но в то же время прижать к себе. Ее запах манил его. Да, она все-таки принадлежала ему. Пусть она сейчас и думает, что это не так.

- С Леви. – Люси сдалась. Она обреченно опустила голову, закрывая лицо своей челкой, кусая губы. – Доволен?

- Нет. – Приподняв ее за подбородок, он провел языком по ее нижней губе. Она инстинктивно подалась ему на встречу, прикрывая глаза. Теперь же она сдалась ему полностью. – Что за задание?

- Заменить танцовщицу на бале у какого-то графа. – Губы сошлись, и по телу прошлась сладость, растянувшаяся и оставшаяся в животе. Сначала он поцеловал ее в подбородок и, оставляя за собой влажную дорожку, прошел от шее к ключице.

- Ты не пойдешь. – Фраза - не терпевшая пререканий. Она только закрыла глаза и притянула его ближе к себе за затылок, второй рукой зарываясь в волосы.

- Я обещала Леви. – Нацу резко оторвался от нее, взглянув на ее лицо. Ярость сменилась раздражением. Глупая Люси.

- Не заставляй меня запирать тебя у себя дома. – И снова его рычание.

- Нацу, ты что ревнуешь? – Теперь ее заинтересованный взгляд.

Так оно и было, он действительно ревновал ее. Ревновал к Леви, ревновал к тем людям, которые буду смотреть, как она танцует. Ревновал ее ко всем. Он и раньше замечал за собой такой факт, как ревность, но только не придавал этому особого значения. Но сегодня все изменилось.

- Ты же можешь пойти с нами? – Робко и тихо спросила она, притягиваясь к нему ближе и обнимая за шею. – Ты мог с самого начала попроситься.

- Хорошо, но, - Нацу сглотнул и уткнулся носом ей в ключицу, - согласись, что ты моя?

- Я не вещь, чтобы принадлежать кому-то.

Нацу впился ей в губы со звериным желанием, она чуть не задохнулась от такого напора, а у него в мозгу крутилось только одно: «Моя, моя, моя». Хотелось сломить и подавить, чтобы не перечила ему, безусловно, подчинялась каждому жесту. Чтобы никуда не ходила, не ездила, ни с кем не разговаривала, не улыбалась никому. Только ему. Понимая, что уже на пределе и через секунду не сможет остановиться, он оторвался от желанных губ и посмотрел в ее помутневшие глаза.

Придя в себя на какое-то мгновенье, девушка уперлась ладошками ему в грудь и слегка надавила, стараясь оттолкнуть от себя.

- Иди домой, Нацу, пожалуйста. – Тихо прошептала она и отвернулась к стене, чтобы не сломаться окончательно и не позволить остаться. – Завтра вставать рано.

Последний раз, нежно поцеловав ее в щеку, он встал с кровати и направился в сторону окна. В штанах было тесно, и парень прекрасно понимал, что сегодня предстоит бессонная ночь, на пару с телевизором и пустым холодильником. Но он покорно выполнял ее просьбу, самому бы не мешало проветриться. За спиной он слышал тихое шуршание одеялом и хруст простыни, может она выгнала его, чтобы уйти куда-нибудь ночью? Легко запрыгнув на подоконник, он обернулся на Люси, но та уже лежала калачиком под одеялом, отвернувшись к стене. Улыбнувшись своим мыслям, Нацу спрыгнул с окошка, понимая, что никуда она не денется, ведь она принадлежит ему .