Эмоциональные процессы и реорганизация приобретенного опыта — процессы воображения, фантазии и мышления

Информация, которую человек получает о мире — то, что он воспринимает и запоминает, — представляет собой «исходный продукт», который подвергается самым различным преобразованиям. Такие преобразования могут происходить спонтанно и не служить никакой цели, намеченной субъектом (в таком случае они представляют собой поток образов воображения и фантазии), или же могут принимать более или менее организованные формы, направленные на разрешение определенной задачи. Наиболее детализированной, структурированной и целенаправленной формой интеллектуальной деятельности является процесс мышления; эта форма получает развитие тогда, когда человек для разрешения определенной проблемы предпринимает специальные усилия.
Интеллектуальная деятельность может в большей или меньшей степени испытывать влияние со стороны эмоциональных процессов. Особенно отчетливо это влияние сказывается на процессах воображения. Так, эмоция, вызванная длительным голоданием, приводит к появлению фантазий, имеющих характер удовлетворения желаний, то есть фантазий компенсаторного характера. Наблюдения за группой лиц, добровольно согласившихся принять участие в эксперименте, который проводился в США в 1945 г. и состоял в полугодовом ограничении их продовольственного пайка до уровня голодания, показывают, что одним из типичных следствий голодания было усиление фантазий, связанных с темой вкусной пищи. Так, один из испытуемых как-то до пяти часов утра читал кулинарную книгу, чтобы оказать своему воображению помощь образами конкретных блюд ( цит. по: Secord, Backman, 1964, с. 21).
Какое глубокое влияние на воображение, ожидания и даже жизненные планы может оказать такой опыт, показывают наблюдения авторов, исследовавших этих испытуемых: «Некоторые лица заходили так далеко, что изменяли свои жизненные планы соответственно новому отношению к пище. На одного из них, например, произвело такое сильное впечатление значение развития эффективных методов увеличения продовольствия, что он решил сделать своей профессией сельское хозяйство. Другие намеревались стать поварами» (Franklin, Schiele, Brozek, Keys, 1958, с. 348). Следует добавить, что у ряда испытуемых в конце периода голодания появилась сильная тенденция к избеганию тем, связанных с едой, а также к возникновению приступов раздражения всякий раз, как только затрагивалась эта тема. Эти наблюдения находят подтверждение в рассказах людей, голодавших во время войны. Сильная эмоция, связанная с отсутствием чего-либо, вызывает наплыв компенсаторных фантазий, однако спустя некоторое время она может привести к исчезновению фантазий и избеганию тем, связанных с испытываемым дефицитом.
Такие же изменения в воображении наблюдаются при остром эмоциональном состоянии, вызванном, например, голоданием в течение дня. Аткипсон п Мак-Клолланд провели эксперимент с группой опытных моряков-подводпиков, не получавших пищи в течение одного, четырех и шестнадцати часов, попросив их составить короткие рассказы на основе предъявленных картинок. В своих рассказах испытуемые должны были ответить на четыре вопроса:
1) что здесь происходит, кто изображен на картинке?
2) как возникла эта ситуация, то есть что произошло в прошлом?
3) каковы чувства и желания действующих лиц?
4) что сейчас произойдет, что будут делать персонажи?

(Эти вопросы заимствованы из прожективного теста Меррея — ТАТ.)
Полученный материал был категоризирован согласно заранее составленной системе, выделяющей все утверждения, касающиеся еды, потребности в пище, способов ее добывания и т. п. Вычислялась частота такого рода высказываний. Оказалось, что по мере увеличения времени с момента последнего приема пищи число высказываний, связанных с едой, возрастало (Atkinson, 1954). Аналогичные результаты получили и другие исследователи, например Санфорд (цит. по: Sherif M., Sherif С., 1948, с. 67).
В серии исследований, проведенных Мак-Клелландом, Аткинсоном и их сотрудниками (McClelland, Atkinson, Clark, Lovell, 1953; Atkinson, 1960), было установлено, что изменения в содержании воображения наступают также в связи с возбуждением других эмоциональномотивационных состояний. Так, например, заметные изменения в содержании фантазий происходят в ситуациях соревнования или решения трудных интеллектуальных задач (то есть в ситуациях, вызывающих у человека желание как можно лучше выполнить задание). Когда после таких занятий испытуемые составляли рассказы на тему предъявленных картинок (по указанной выше инструкции теста Меррея), было отмечено заметное увеличение в этих рассказах тем, связанных с потребностью в достижениях (появлялись высказывания об усилиях, успехах и неудачах и т. п.).
Определенные изменения в содержании воображения вызывает также состояние фрустрации. В проведенном нами эксперименте две группы слушателей школы милиции получали во время занятий по психологии задание составить рассказы по четырем предъявляемым по очереди картинкам методики ТАТ. Рассказы надо было написать на специальных бланках, содержавших вопросы из инструкции этого теста. Условия выполнения задания различались в обеих группах только тем, что в одной из групп перед занятиями появлялся начальник, который сообщал, что, согласно распоряжению коменданта школы, на шесть недель будут задержаны все выезды домой (увольнения). Такая информация имела сильный стрессовый характер, поскольку для людей, длительное время разлученных с семьей и родными, поездка домой имела огромное значение и считалась наиболее ценным поощрением. Такая процедура создавала возможность исследования фантазии в двух группах, находящихся в различных эмоциональных состояниях: в группе, в которой при помощи стрессового фактора вызывалось состояние острого недовольства, злобы, обиды, раздражения, разочарования (группа S), и в группе, которую можно назвать ней- тральной (группа N). Таким образом было обследовано 109 испытуемых (61 в группе S и 48 в группе N).
Полученные протоколы анализировались двумя судьями, которые на основе заранее подготовленной системы категорий идентифицировали содержание агрессивного характера. Оказалось, что в рассказах группы «S агрессивного содержания было в Г/г—2 раза (в зависимости от категории) больше, чем в группе N (см. табл. 5).

Таблица 5

Таким образом, в фантазии людей, находящихся в отрицательном эмоциональном состоянии (фрустрации), наблюдается заметное увеличение числа агрессивных элементов. Надежность полученных данных подтверждается тем фактом, что корреляция оценок судей составляла 0,72.
Эти результаты свидетельствуют, во-первых, о том, что под влиянием выраженного эмоционального состояния усиливается тенденция к фантазированию ¹; и, во-вторых, содержание этих фантазий зависит от содержания эмоционального состояния.

( ¹ Эта зависимость была установлена в школе Курта Левина и описана как феномен бегства в ирреальность, который проявляется в случае столкновения с ситуацией, не поддающейся овладению (Lewin, 1935).)

Эти утверждения нуждаются в некоторых оговорках. Прежде всего, зависимость содержания фантазии от эмоций в свою очередь определяется силой эмоционального возбуждения. Это было установлено в экспериментах, в которых голодание продолжалось до 24 часов. В этих случаях наблюдались два важных факта:
возникающие фантазии связаны прежде всего не столько с самой пищей, сколько с предметами и ситуациями, необходимыми для получения пищи, то есть с предметами, которые находятся в .инструментальном отношении к пище (McClelland, 1953, с. 495);
увеличение числа фантазий, связанных с пищей, происходит только до определенного момента, а затем наблюдается уменьшение фантазий такого содержания (Levine, Chein, Murphy, 1942).

Р и с. 5. Сила эмоционально-мотивациопного напряжения и фантазия (по: McClelland, 1953, с. 495).

Если состояние дефицита продолжается, число фантазий, по- видимому, вновь возрастает, однако эти фантазии имеют уже другое содержание — компенсаторное. Данную зависимость иллюстрирует график на рис. 5.
Таким образом, характер фантазий, связанных с эмоциями, вызванными неудовлетворением какой-либо потребности, меняется следующим образом:
непосредственно после удовлетворения: небольшое усиление процессов фантазии и воображения, связанное с только что завершившейся активностью — приятные воспоминания, наслаждение;
затем число фантазий, связанных с удовлетворением потребности, уменьшается, но постепенно возрастает число фантазий, которые имеют отношение ко всему, что может способствовать удовлетворению потребности, то есть усиливаются фантазии инструментального харак тера;
когда величина дефицита становится весьма значительной, готовность к фантазированию ослабевает и возникает сильная тенденция к действию, к принятию решительных мер для удовлетворения потребности;
на следующей стадии число фантазий вновь возрастает, однако теперь это уже «удовлетворение желаний в воображении», иными словами, фантазии носят компенсаторный характер. Иногда на этой стадии может возникнуть тенденция к избеганию такого содержания ’.

(’ Следует напомнить, что такое влияние состояния потребности (и связанной с ним эмоции) на протекание познавательных процессов было описано польским ученым Л. Пстражицким около 70 лет назад, хотя представленная им схема является весьма упрощенной и не охватывает важных этапов этой зависимости (1908, § 13).)

При длительном неудовлетворении потребности может возникнуть устойчивая тенденция к чрезмерному компенсаторному фантазированию либо, напротив, к избеганию любых тем, связанных с дефицитом.
Эмоции, возникшие в связи с увлекательным для человека заданием, сохраняются еще некоторое время после прекращения работы и придают специфическую направленность интеллектуальным процессам. Во время исследования курсантов милиции, выполнявших задания в условиях психологического стресса, можно было наблюдать, что интенсивный интеллектуальный процесс, связанный с заданием, сохранялся у большинства испытуемых и после его завершения; при проведении опроса многие из испытуемых постоянно возвращались к тому, что они делали, и уточняли, что еще следовало бы сделать или как можно было бы вести себя в ситуации, в которой они только что действовали. Это было продолжением (в умственном плане) действий по выполнению задания. Многие высказывания носили также и другой характер: ис- пытуемые хотели доказать (самому себе и другим), что ошибки и оплошности, совершенные при выполнении задания, не являются их виной или что вина их незначительна; эти высказывания имели защитный характер (Reykowski, 1966a, с. 314—315).
Приведенные наблюдения, так же как и рассмотренные ранее данные Мак-Клелланда, говорят о том, что эмоциональный процесс способствует таким интеллектуальным процессам, которые могут помочь устранить источник эмоций. Другими словами, эмоциональные процессы можно рассматривать как нечто вроде механизмов селекции, которые облегчают осуществление интеллектуальных функций, имеющих инструментальное значение.
Каковы же в свете приведенных фактов роль и влияние эмоциональных процессов на протекание процессов воображения и мышления?
В весьма общем виде можно констатировать, что эмоциональные процессы:

во-первых, активируют интеллектуальные процессы, то есть содействуют их усилению, значительному расширению, а иногда и ускорению;

во-вторых, оказывают избирательное влияние на содержание интеллектуальных процессов, способствуя возникновению таких ассоциативных процессов, содержание которых связано с содержанием эмоциональных процессов; эмоция агрессии способствует появлению агрессивных ассоциаций, эмоция страха — тревожных и т. п.

Клинический пример такого рода связи приводит, в частности, Сол. Один из его пациентов в радостном настроении после недавно испытанного успеха припоминал во время терапевтического сеанса приятное событие, имевшее место несколько лет назад, когда он с тремя школьными товарищами был в гостях. Однако он не мог вспомнить имени одного из своих товарищей. Это имя он припомнил только через несколько дней, когда рассердился на врача. Оказалось, что этого забытого товарища испытуемый очень не любил и с ним было связано много неприятных воспоминаний. В данном случае гнев на врача облегчил припоминание неприятного лица (Saul, 1960, с. 174).
Такое избирательное влияние эмоций может в некоторых случаях привести к деформации процесса мышления, к нарушению его логической структуры в соответствии с доминирующим эмоциональным состоянием. Наиболее отчетливо это проявляется в ситуациях, в которых эмоции достигают значительной силы. Поэтому этот феномен легче наблюдать в естественных, чем в лабораторных условиях.
Примером может служить отчет об известном случае массовой паники, начавшейся в 1938 г. в США в связи с радиоспектаклем о вторжении марсиан. Передача оказалась столь впечатляющей, что, как было подсчитано, около миллиона людей было охвачено страшной паникой, проявившейся в попытках бегства, молитвах, телефонных предупреждениях родных и знакомых, взывании о помощи и т. п. Кэнтрил собрал об этом случае подробную информацию от 153 очевидцев, 100 из которых было охвачено сильной паникой. Оп обратил внимание, в частности, на тот факт, что в состоянии сильного испуга получаемая информация интерпретировалась таким образом, что не только не опровергала ошибочное убеждение, но еще более его усиливала. Кэнтрил приводит, например, рассказы людей, которые, желая понять, что происходит, выглядывали в окно.

«Посмотрел в окно — все выглядело как обычно, и я подумал, что все это еще, видимо, не достигло нашего района».

«Выглянул в окно, аллея Вайоминга оказалась черной от машин. Люди убегают,— подумал я».

«Ни один автомобиль не проезжал по нашей улице. Наверно, уничтожены дороги и остановлено движение, — подумал я» (Cantril, 1958. с. 295).

Таким образом, хотя люди наблюдали совершенно разные вещи, они придавали тому, что видели, один и тот же смысл, соответствующий заранее образовавшейся эмоциональной установке.