Нетерпимость, авторитетность и консерватизм толпы

Толпе знакомы только простые и крайние чувства; всякое мне­ние, идею или верование, внушенные ей, толпа принимает или от­вергает целиком и относится к ним или как к абсолютным истинам, или же как к столь же абсолютным заблуждениям. <...>

Толпа выражает такую же авторитетность в своих суждениях, как и нетерпимость. Индивид может перенести противоречие и оспари­вание, толпа же никогда их не переносит. В публичных собраниях малейшее прекословие со стороны какого-нибудь оратора немедлен­но вызывает яростные крики и бурные ругательства в толпе, за кото­рыми следуют действия и изгнание оратора, если он будет настаи­вать на своем. <...>

Авторитетность и нетерпимость представляют собой такие опре­деленные чувства, которые легко понимаются и усваиваются толпой и так же легко применяются ею на практике, как только они будут ей навязаны. Массы уважают только силу, и доброта их мало трогает, так как они смотрят на нее как на одну из форм слабости. Симпатии толпы всегда были на стороне тиранов, подчиняющих ее себе, а не на стороне добрых властителей, и самые высокие статуи толпа всегда воздвигает первым, а не последним. Если толпа охотно топчет нога­ми повергнутого деспота, то это происходит лишь оттого, что, поте­ряв свою силу, деспот этот уже попадает в категорию слабых, кото­рых презирают, потому что их не боятся. Тип героя, дорогого сердцу толпы, всегда будет напоминать Цезаря, шлем которого прельщает толпу, власть внушает ей уважение, а меч заставляет бояться. <...>

Верить в преобладание революционных инстинктов в толпе — это значит не знать ее психологии. Толпа слишком управляется бессозна­тельным и поэтому слишком подчиняется влиянию вековой наслед­ственности, чтобы не быть на самом деле чрезвычайно консерватив-

ной. Предоставленная самой себе, толпа скоро утомляется своими собственными беспорядками и инстинктивно стремится к рабству. <...> Она питает самое священное уважение к традициям и бессознатель­ный ужас, очень глубокий, ко всякого рода новшествам, способным изменить реальные условия ее существования. Если бы демократия об­ладала таким же могуществом, как теперь, в ту эпоху, когда было изоб­ретено машинное производство, пар и железные дороги, то реализация этих изобретений была бы невозможна или же она осуществилась бы ценой повторных революций и побоищ. Большое счастье для прогресса цивилизации, что власть толпы начала нарождаться уже тогда, когда были выполнены великие открытия в промышленности и науке.