Глава 38. 2 страница

***
…
-И ты отпустил ее?!
-Разумеется, ведь она уехала с братом.
-Да не в этом дело! А в том, что это был ВАШ вечер и должен был быть ТВОЙ первый и очень ответственный шаг. Такими темпами мы.. гм.. ты еще очень долго не сможешь быть с ней вместе!
-А ты-то что так переживаешь?
-За тебя же переживаю.
И Синицкий отвернулся к окну, отчего стал виден только его немного грубоватый профиль, а черные волосы упали на глаза. Никита странно посмотрел на Стаса и покинул его кабинет. «Цветы не забудь ей завтра подарить!» - недовольно крикнул вслед другу Синицкий. Его тонкие пальцы вырисовывали на стекле какой-то лишь одному ему известный узор.. «Скоро, малышка, скоро придет наш час..». Он откинул волосы с лица, встал с кресла, подошел к столу. Достал из ящичка небезызвестный журнал N..тот самый, который содержал в себе описание того вечера и ее фотографию. Такая дикая, почти нереальная женщина была изображена на фото. Стас достал сигару…Он снова и снова перечитывал статью и пересматривал фото. «Мы закончим, то, что тогда начали. И никто нам не помешает!» И пепел неровным серым пятном накрыл лицо блондинки в белом шифоном платье, так развратно улыбающейся с фотографии глянцевого журнала.

Глава 41.
Проснувшись рано утром, Сашка решил, что Кире не нужно сегодня ехать на работу. Он так и написал ей в записке, а сам быстренько попил кофе и рванул Зималетто – нужно было поговорить с Малиновским.
…………………..
-День добрый, Роман Дмитриевич – привычно растягивая слова, поздоровался Алекс, заходя в кабинет президента. Ромка уже, естественно, был на рабочем месте, по самые уши заваленный бумагами.
Он резко встал из-за стола. Даже немного побледнел. Внезапно вспомнилось и то, что Киры сегодня еще не было на работе.
-Что-то с Кирой? – вместо приветствия спросил он.
-С Кирой – эхом отозвался Сашка, удивленно смотря на Малиновского – нет, с ней все замечательно. Вчера вечером я встретил ее на показе, она ночевала у меня, а с утра мне было просто жалко ее будить.
Алекс не понимал, зачем он говорит всё это Малиновскому. Но губы Ромки тронула улыбка.
-Я тебя понимаю – еще раз почти мечтательно улыбнулся он.
-Рома, ты здоров вообще? – осторожно поинтересовался Воропаев.
-Да, я прекрасно себя чувствую – Ромка и правда был в хорошем настроении, особенно после того, как вспомнил то утро, когда сам будил Киру. Какая она тогда была близкая, милая и родная. А теперь?...
-Ладно, вообщем Киры сегодня не будет – уточнил Сашка – кстати, а вот ты мне скажи – почему это вчера она была на показе с Минаевым?
Хорошее настроение Малиновского моментально улетучилось. Он уткнулся в бумаги.
-Я откуда знаю? – с досадой спросил он.
-Как это ты не знаешь? – немного повысил голос Алекс – а как же наш договор? Или ты хочешь, чтобы я сказал Кире…?
-Слушай! – перебил его Ромка – вот только не надо на меня давить! О каком договоре ты мне сейчас толкуешь, если женсовет уже вовсю трубит по Зималетто о романе твоей сестры с этим Минаевым? Что ты от меня хочешь?! Может, я должен привязать ее веревкой к стулу, а еще лучше – к себе?? Я тебя прошу, давай не будем вмешиваться в личную жизнь Киры – пусть сама решает с кем ей развлекаться, а меня оставь в покое. Зачем я буду навязываться ей, если моё мнение ее вообще не интересует??
Что-то в этих словах задело Алекса.. Что-то было в интонации Малиновского такое, что Сашка почти мгновенно уловил. Боль.. Точно. Ее ведь так трудно маскировать. А Рома, кажется этим сейчас и занимается, вон как внимательно в документы смотрит – будто понимает в них что-то, а у самого, наверное, перед глазами всё плывет.
-Ладно, твоё дело. Я ничего не буду говорить Кире. Ты прав – забыли – и Сашка направился к двери – только прежде, чем отойти от нее раз и навсегда сделай что-нибудь, чтобы она больше не звала тебя во сне.
Смысл слов до Ромки дошел не сразу, а когда, наконец, Малиновский понял, что ему сейчас сказали, Сашки уже и след простыл.

***
Солнышко заливало Сашкину спальню через приоткрытые шторы, и Кира проснулась от солнечного света. На душе было так легко. Давно она уже не просыпалась в таком хорошем настроении.
Саш? – позвала Кира, но никто не отозвался.
«Наверное, на работу ехал» - подумала девушка. Она сладко потянулась, несколько раз перевернулась на кровати и села. Взгляд упал на записку, которая покоилась на тумбочке.

«Жалко было тебя будить. Сам поехал на работу. Ключи от квартиры на столе. Люблю. Саша».
-Как это жалко будить было? А как же работа? – Кира посмотрела на часы – почти десять.
Аааа, ладно, поеду после обеда. Кира заправила кровать и пошлепала в ванную. Стоя под душем, рассуждала о том, что же с ней происходит.
*-Странно все как-то, не находишь? – обратилась она к внутреннему голосу. Тот зевнул спросонок.
-Ага, особенно Минаев себя неадекватно ведет. Раньше он таким не был.
-Дак ведь столько лет прошло – люди меняются – робко возразила Кира.
-Меняются-то меняются, но не до такой же степени – он на тебя смотрит как на добычу какую-то.
-Да ну, ты преувеличиваешь – легко отозвалась девушка.
-Нисколько – серьезно подтвердил внутренний голос.
-Скажи, а почему ты на Ромку обиделась?
-А ты как думаешь? – язвительно спросила Кира – ты бы не обиделась, если бы тебя почти послали из кабинета. И главное, я не понимаю – за что??
-Он ревнует – ответил внутренний голос.
-Дааа? То-то оно и видно – вон как весело за той дамочкой ухлестывал – ревность прям на лице была!
-Почему ты так на нее взъелась? Может, это например, потенциальный партнер Зималетто, а не просто подружка Ромы?
-Ты думаешь? – не доверчиво спросила Кира. А чего же он ей так улыбался?!
-А чего же ты так Минаеву улыбалась на показе?
-Ну, как? Он же партнер, а партнеров нужно очаровывать – это закон бизнеса.
-А почему ты не допускаешь, что Рома тоже «очаровывал» эту девушку исключительно ради Зималетто?
Внезапно Кире стало стыдно. Действительно, почему нет? Может это и правда совсем не подружка Ромки, а просто партнер. Господи, какая же я дура!!
-Еще какая – хохотнул внутренний голос – к тому же ты совсем распустилась и забыла про план.
-Про какой план? – искренне удивилась Кира.
-Ну как? А как же соблазнение Жданова??
-Какой Жданов? О чем ты вообще говоришь? Не нужен мне никакой Жданов!
-То есть как это – не нужен? – не понял внутренний голос.
-Ну не нужен – спокойно подтвердила Кира – они наверняка счастливы вместе эти дни в Париже. Зачем я буду забивать то, что у них теперь есть?
-Но Кира.. ты сама отдашь Андрей Пушкаревой?
-Отдашь – усмехнулась Воропаева – я не отдаю, я просто отпускаю. Он меня не любит, иначе бы не поехал в Париж.
-Но ведь эта командировка по работе – робко возразил внутренний голос.
-Ты разве забыла, как загорелись его глаза, когда я посоветовала отправиться ему в Париж вместе с Катей? – напомнила Кира.
На это возразить было нечего.
-И что ты теперь будешь делать?
-В смысле?
-Ну, когда Андрей вернется, что ты ему скажешь?
-То же что и себе сейчас – я его отпущу. Эта игра не стОит свеч…
-А Малиновский? – вырвалось откуда-то из глубин сознания.
-Насчет Ромы не знаю. Я уже так измучилась. Не могу понять, почему меня так ломает оттого, что рядом с ним другая женщина, пусть даже это деловой партнер. Почему меня так задели его слова, сказанные тогда в кабинете президента? И почему я не могу забыть всё то недолгое время, когда мы были друзьями? Как много я отдала бы сейчас, чтобы помириться с ним.
-А почему не помиришься?
-Мне больно. Вдруг он будет надо мной смеяться. Я этого не переживу.
-Эх, Кира Кира…*

***

Я к неверной хотел бы душой охладеть,
Новой страсти позволить собой овладеть.
Я хотел бы, но слезы глаза застилают,
Слезы мне не дают на другую глядеть.

*-Малиновский, что происходит, черт возьми?? Почему ты так много думаешь о Кире? Ладно, раньше это было нормально, ведь ты наивно думал, что ты ей нужен и что должен ей помогать. Ну, а теперь-то, Малиновский, что теперь тебя с ней связывает?!
-Да НЕ ЗНАЮ я!!! И вообще, отстань от меня, я не хочу думать о Кире и о моем отношении к ней! Давно пора было уже покончить со всей этой глупостью. Дружба.. Я же тебе говорил, что не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. Секс, сотрудничество, брак по расчету – но только не дружба!
-Ты еще «любовь» забыл – добавил внутренний голос.
-Любовь – эхом повторил Рома. Нет, это не наш случай!
-Откуда ты знаешь?
-Просто чувствую..
-Вот именно. Ты ведь как раз и чувствуешь, что это – любовь.
-Да перестань ты, в конце концов!*
У Малиновского голова раскалывалась от всех тех мыслей, которые ее переполняли. Он решил спуститься в бар и выпить кофе.
Ромка сделал заказ, попросив положить в кофе побольше лимона – может поможет…
-Ой, девочки, посмотрите какая прелесть! – воскликнула Маша с ресепшена. Рядом с ней стояли Света, которая принесла какие-то документы, которые собиралась передать Феде и Таня, которая ей помогала. Восторг же Тропинкиной вызвал большой букет цветов, который держал в руках курьер.
-Простите, а как мне увидеть Киру Юрьевну Воропаеву?
Малиновский мгновенно превратился в одно большое ухо, забыв про кофе и свою головную боль.
«А это что еще за шпанец?»
-А Вы, простите, ей кто? – поинтересовалась Машка.
-Да никто я ей, я – курьер, вот принес цветы, которые нужно доставить.
Ромка облегченно выдохнул.
«Дурак ты, Малиновский, какого-то пацана уже записал в поклонники Киры!»
-А Вы оставьте, может, Кира Юрьевна еще сегодня появится, так мы ей передадим – пожала плечами Маша.
-Точно? – засомневался курьер.
-Конечно.
Довольный курьер оставил букет на ресепшене и поспешил по своим делам.
-Маш, наверное, пусть Федька отнесет цветы в кабинет Киры Юрьевны и проставит их в воду, а то ведь завянут вот так тут лежать – сообразила Света.
-Точно!
Сказано – сделано. И через несколько минут букет цветов уже стоял в большой вазе на столе в кабинете Киры Воропаевой.
Роману не терпелось узнать – от кого же все-таки цветы? Он был уверен, что их прислал Минаев, но мало ли… Малиновский буквально крался в приемную Киры.
«Черт, ну почему, когда не надо секретари всегда на месте!» - про себя выругался Ромка, увидев Амуру на своем рабочем месте. Та тоже его заметила.
-Роман Дмитриевич, вы что-то хотели?
«Думай, Малиновский, думай!»
-Да хотел. Кира Юрьевна у себя? – спросил для начала Ромка, хотя и знал, что Воропаевой на рабочем месте нет
-Нет, ее нет – подтвердила его мысли Амура.
-Как жаль, а мне очень нужен один отчет – начал выдумывать Ромка – Вы не могли бы дать мне ключ от ее кабинета?
-Так давайте я Вам его черед пять минут сама принесу, только скажите, что конкретно Вам нужно.
«Господи, у нас потрясающие секретари – когда не нужно, всегда помогут!»
-Нет, Амура, спасибо Вам, но я сам. Можно? - и Малиновский обезоруживающе улыбнулся.
Мисс Буйо не стала возражать и открыла ему кабинет.
-А Вы идите пока, ну в бар, например, сходите или в курилку – рассыпался в благодарностях Ромка.
Амура как-то странно посмотрела на него, на что он снова улыбнулся, и секретарша улыбнулась в ответ.
-Спасибо, Роман Дмитриевич. И Рома, подмигнув ей, скрылся в кабинете.
«В курилку-то я схожу обязательно. Карты надо бы раскинуть. А то вы слишком странно себя ведете, уважаемые начальники. Один в кабинет ломится непонятно зачем, а другая вообще на работу сегодня не пришла. Ну, дела-а-а-а…»

***
Рома щелкнул выключателем. Зажегся свет.
*-Ну, ничего себе он расщедрился – съязвил внутренний голос, когда Ромка подошел к букету*. Действительно, к этой охапке было не подступиться. Но при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что букет составлен довольно безвкусно и чересчур оригинально – вот скажите, ну какой нормальный флорист засунет в один букет ярко-красные розы и желтые тюльпаны?? Не, эт уже перебор! К тому же розы в сочетании тюльпанами давали весьма удушливый аромат – у Ромки аж голова закружилась. А в самой серединке букета – ну, прям сама оригинальность – записочка! Рома знал, что это плохо, некрасиво да и просто непорядочно читать чужую корреспонденцию, в каком бы виде она не была – письмо, открытка или просто вот такая записулька. «Ну, и что? А Пушкин же, тож хорош – взял да и вообще опубликовал письмо Татьяны к Онегину. А еще другом Онегина себя называл. Так друга подставил! А потом еще и письмо Онегина тоже опубликовал. И ничего – детишки в школе наизусть до сих пор учат. А с записочки не убудет, если я ее прочитаю» - решил Малиновский. Он осторожно достал из цветов маленький конвертик, про себя отмечая, что никогда бы не отправил любовное послание в незапечатанном конверте, но был рад тому, что Минаев (а то, что это был именно он, Рома уже не сомневался – интуиция, господа) не такой предусмотрительный. Бумага как-то странно шелестела и Малиновскому не нравился этот шелест. Ему вообще сейчас не нравилось стоять вот так вот в кабинете Киры и читать любовное письмецо, которое ей предназначалось. Но Рома еще раз повторил себе, что делает он это только ради Киры и совесть замолчала. А в записке было следующее:

Почему я не самый лучший,
Почему у меня глаза
Словно черные-черные тучи,
А не синие, как бирюза.

Твой Н.

*-Ну, нет – это уж слишком! Да как он посмел написать ей такую пошлость?! Любит он ее понимаешь ли. Нельзя о любви говорить какими-то глупыми стихами, нельзя! Нужно в этом человеку отрыто признаваться, глядя в глаза, а не втихаря присылать букетики с всякими записочками! Какой же ты трус, Минаев!
-Эээ, Малиновский, остынь! Ты чего? Так, записочку не мни.. разожми пальцы.. Тааак, молодец, теперь аккуратно положи все записку на место. Аккуратно, я сказал! Всё, а теперь быстренько – выключил свет и мотай отсюда, пока не поймали на месте преступления!*
Но было поздно. Стоило Ромке потянуться к выключателю, как дверь распахнулась и на пороге появилась Кира Воропаева…

Глава 42.

Поцелуй названья не имеет,
Поцелуй не надпись на гробах.
Красной розой поцелуи рдеют,
Лепестками тая на губах…

Она привычным и почти автоматическим движением руки потянулась к выключателю, чтобы включить свет. Её тонкие пальцы легли на чью-то руку, очевидно мужскую. В одну секунду в сознании пронеслась вереница эмоций – от страха до удивления. В кабинете было не настолько темно, что совершенно не было бы видно лицо незваного гостя. И в приятном полумраке Кира сумела различить Ромкин образ. Малиновский уже справился с волнением и снова смотрел на нее как раньше и ..улыбался.
-Ромка – почти выдохнула Кира. Что ты улыбаешься? - Вместо приветствия спросила она.
Рома почувствовал – она не злится и, кажется, даже рада его видеть. Девушка не спешила убирать свою руку, она только опустила ее немного ниже и нырнула своими вечно холодными пальчиками под его теплую ладонь.
-Почему ты всегда такая холодная? – вопрос прозвучал двусмысленно, но Ромка уже сжал ее руку в своей.
-Любовь не греет – ответила Кира. Так она привыкла отвечать еще с юности, когда подруги спрашивали – почему у нее всегда холодные руки. Не будет же она во всех подробностях рассказывать им про свое плохое кровообращение. Вот и сейчас эта фраза вырвалась сама собой, по привычке.
-Чья любовь? – осторожно спросил Малиновский, делая шаг вперед.
-Ничья не греет – улыбнулась Кира и тоже шагнула ему навстречу.
Теперь они стояли рядом. Смотрели друг другу в глаза как после долгой разлуки и улыбались. Кира не сразу заметила, как по ее телу пошло живительное тепло, которое дарили его ладони. Рома обнял ее. Как раньше. И мир вокруг рассыпался на тысячи осколков неземного счастья, которые все больше и больше кололи сердца молодых людей, не позволяя им не то, что отойти друг от друга, даже расцепить руки было сейчас чем-то сверхъестественным. В этот момент всё на свете потеряло смысл потому, что Кира вдруг поняла – она влюбилась. Влюбилась так, как пишут об этом в книжках – до жара в груди и дрожи в коленках. Разум на момент замолчал, и этих драгоценных мгновений ей хватило, чтобы губами почувствовать, как это прекрасно – любить! Рома поцеловал ее. Сейчас Кира не думала о том, что ее целует Роман Малиновский – известный ловелас Зималетто, а может и всей Москвы, ее сердце чувствовало – целует Ромка, её Ромка – такой, которого она полюбила, такой, по которому умирала уже несколько дней.
А Роман всё сильнее прижимал к себе хрупкое тело Киры. Но ей это нравилось. Нравилось чувствовать себя почти единым целым с ним. Не на секунду ни отпуская друг друга они переместились на диван. Рома касался ее так бережно, будто девушка была хрустальной.
*-Как же хорошо! Может быть она так поймет?..
-Что поймет, Малиновский?
-Ну, что мне с ней хорошо…
-Дак она это уже поняла. Чувствуешь, как ее пальчики теребят воротничок твоей рубашки? Девушка явно хочет большего – нахально констатировал внутренний голос.
-Слушай, замолчи – много ты понимаешь!..*
Поцелуй прервался только из-за естественной потребности восполнить недостаток воздуха в легких. Кира закашлялась. Ромка отпустил ее. Теперь он просто сидел рядом. А Кира пыталась восстановить дыхание. Вдруг она будто увидела всё происходящее со стороны. Какое странное чувство охватило ее существо.
«Как же всё неправильно. Вот так просто ни с того ни с сего взяла да и ответила на поцелуй Малиновского. Что он про меня подумает? Господи, какой позор! Как я могла?!»
-Кирюш, ты в порядке? – Ромка увидел, как из нежно-розового ее лицо снова стало каким-то неестественно бледным.
Но Кира не могла даже поднять на него глаза. Ей было стыдно.
-Рома.. Ром.. уйти, пожалуйста – почти прошептала она.
-Кир, что не так? Тебе не понравилось? – спросил он первое, что пришло в голову.
«Вот идиот, нашел что спросить! Еще подумает, что..»
Поздно. Именно это Кира и подумала.
-Понравилось – горько ответила она, глядя куда-то в сторону. Даже очень, ты ведь этого хотел. А теперь уйди, пожалуйста…
-В смысле, что я хотел, Кира? О чем ты говоришь?
-Ни о чем, Рома, я тебя прошу – просто уйди.. – Кира будто загипнотизированная повторяла одно и то же, негромко, но вкрадчиво.
Вдруг Ромка понял – она ему не верит. Думает, что он просто играет…Малиновскому стало обидно. «Неужели мне так трудно просто поверить?»
Он встал с дивана, поправил рубашку. Взгляд упал на ненавистный букет.
-Я не советую тебе держать эти цветы в кабинете слишком долго – у них слишком удушливый аромат – отстраненно сказал Ромка и вышел из кабинета, тихо притворив за собой дверь.

***
Кира услышала, как закрылась дверь, и только тогда она подняла глаза от пола. Тут же заметила и букет на столе. Но должного интереса он не вызвал.
«Я его обидела. Почему не поверила? Задела самую чувствительную струнку в его душе – доверие. Просто слишком всё быстро произошло… Так не бывает…Но ты же чувствовала, что он не обманывает. Да, но хотела убедиться. Хм, ждала, что он будет перед тобой на коленях ползать, доказывая тебе, что говорит правду. Нет, Кирюша, от Малиновского ты такого не дождешься. Знаю. Сама виновата. Теперь он не простит…»
По щеке скатилась слезинка. Потом еще одна. Но Кира решительно смахнула предательские слезы. «Я не буду больше плакать. Не из-за кого. Вот увидит, я смогу без него жить. Как раньше». И девушка подошла к цветам. Аромат и правда был весьма сильным. Кира заметила записку. Прочитала.
«Какая банальщина! Никита, ну какая между нами любовь, если я только лишь зализываю свои раны с твоей помощью, а ты и рад стараться. Ну, какая же это любовь?.. Моя любовь…она другая. У нее сине-зеленые глаза, сильные руки и нежные губы. А еще у нее самый теплый взгляд. И мою любовь зовут Рома…»

В омут синих твоих глаз
Я беспечно шагнула на миг,
Повторяла: "Да хоть сейчас
Я смогу выйти из них!"
Только сил рассчитать не смогла,
С каждым днем в них тонула сильней
И уже без тебя не могла,
Ты стал воздуха даже важней.

Каждой ночью приходишь во сне,
Нежно манишь меня за собой,
Святый Боже, как нужен ты мне!!!
Все отдам за тебя, родной!!!
Ты позволь быть частичкой тебя,
Я об этом лишь только прошу,
Я последние капли себя
На алтарь к тебе положу.

«Ой, Кира Кира. Что же теперь будет? Ничего не будет. А точнее, сегодня вечером встречусь с Никитой и всё забудется. Кира, но ведь любовь нельзя забыть. Я попытаюсь. Всё равно он не простит, да и я не попрошу прощения. А почему? Потому что люблю. Люблю, но как-то неправильно, кто любит – верит, а я не поверила. Значит, такой любви не должно быть. Да и кто сказал, что Ромка разделяет мои чувства, может ему вообще все равно? Ага и именно поэтому он тебя поцеловал. Ну, чтобы целовать, любить не обязательно…Я забуду, потому что не хочу вот так мучиться. Я забуду!»

***
Девушка протянула руку к охапке цветов и достала оттуда одну красную розу. Повертела ее в руках и начала дергать из цветка лепесток за лепестком – это успокаивало. Как некоторых успокаивает процесс превращения листа бумаги в клочки, так и Киру успокаивало вырывание лепестков из розы. Но только сейчас, раньше она этого никогда не делала. Внезапно у Киры зазвонил мобильник.
-Да.
-Привет, Кирюш!
-Ааа, привет, Никит – почти равнодушно отозвалась девушка, и повертев в пальцах очередной лепесток, отпустила его в свободный полет до пола.
-Я тут подумал – может, сходим сегодня на одну презентацию, меня коллега пригласил.
-Хорошо, сходим – отозвалась Кира. Ей было абсолютно всё равно – хоть на презентацию, хоть в ресторан, хоть куда – лишь бы не сидеть одной дома. Потому что дома она не сможет скрывать свои слезы и свою боль. Дома ей будет холодно и одиноко, пусть лучше с Никитой среди всяких сомнительных девиц и мужчин, чем одной в своей квартире всю ночь. Наедине со своими мыслями, чувствами и желаниями, которые теперь будут разрывать на части не только тело, но и душу. Теперь, когда она будет помнить его поцелуй. Самый первый и такой желанный. Кира, как ты могла?..

***
Сегодня Никита Минаев позволил себе такую вольность, как подняться в кабинет Киры. Они договорились, что он заедет в начале шестого. Кира стояла возле зеркала и пыталась мало-мальски уложить волосы, которые категорически не хотели ложиться в прическу.
-Кирюш, добрый вечер! – широко улыбаясь, Никита без стука зашел в ее кабинет. Кира была этим немного обескуражена.
«Хоть бы постучал что ли…»
-Привет – едва заметно улыбнулась она и снова вернулась к своим волосам. Минаев с удивлением обсмотрел ее кабинет – всюду валялись лепестки красных роз, будто кто-то готовил сие помещение к романтическому свиданию. Мужчина понял это по-своему. Он нацепил на лицо свою самую соблазнительную улыбку и двинулся к Кире. Она удивленно вскинула на него взгляд из зеркала, почувствовав его ладони на своей талии.
-Никит, ты чего? – девушка резко повернулась к нему лицом, только потом сообразив – этого делать не следовало.
«Женщины любят романтику» - всплыли в голове Никиты слова Синицкого.
-Кирюш, никогда бы не подумал, что ты такая романтичная – горячо прошептал он ей на ухо.
Девушка чуть не рассмеялась, но вместо этого просто молча отстранилась и посмотрела на мужчину, а тот продолжал:
-Ты ведь хотела как в песне, да?
Глаза Кира несколько изменили свой размер в бОльшую сторону.
-В какой песни, ты о чем вообще?
-Ну, как же – в ответ ему на главный же вопрос написала «Я тебя люблю» лепестками роз – тихонько пропел Минаев.
Теперь уже Кира рассмеялась в голос.
-Никита, ты сам до этого додумался или кто подсказал? – отсмеявшись, спросила девушка.
-В смысле? – не понял Минаев.
Кира вдруг поняла, что Никите лучше не объяснять, что она имела ввиду. Но произошедшее всё ж подняло ей настроение.
-Ладно, не важно. Так мы едем или нет? – спросила девушка нарочито капризным тоном.
-Едем – Минаев решил не заострять внимание на ее словах. «Я никогда не понимал женских шуток, так зачем же начинать именно сейчас? Мы ведь не шутить на презентацию едем, а развлекаться».

***
Ромка устало отложил в сторону последнюю на сегодня папку с документами. Но устал он не от работы, а от своих мыслей. Работу он вообще, как ни странно, выполнял почти на автомате, особенно теперь…
*-Малиновский, ну, теперь ты до конца поверил, что женщинам нельзя доверять?
-Нет. Здесь что-то неправильно. Может, она просто испугалась.. Я не знаю.. ну, мало ли.. Говорят, что у женщин бывает такое.
-Малиновский, ты ловелас хренов! Тебе ли не знать, что у нормальных женщин такого не бывает! Все нормальные женщины знают, чего хотят, а не выставляют тебя за дверь после поцелуя, не объясняя причины.
-Значит, Кира – не нормальная женщина!! – взорвался Рома – Да! Она особенная, и что??
-А что что?? Да ничего. Только вот разберись вначале – она тебе нужна такая, особенная – фыркнул внутренний голос.
-Нужна! Я вот сейчас пойду к ней и прямо спрошу – что всё это значило? Действительно ли она мне просто не поверила или это было что-то другое?
-Ага, ты пойди, может как раз и увидишь, что это было – другое…
-Да иди ты! – разозлился Ромка и, резко встав из-за стола, устремился к кабинету Киры…

Амуры на рабочем месте не было, что вообщем-то не удивило Малиновского – секретари часто позволяли себе уйти раньше своих начальников. Но Роман не знал, что это был не такой случай. Возле стойки секретаря мужчина притормозил.
«Стоп! А что я ей скажу?»
Но ответ на этот вопрос Ромка не успел найти, потому что в следующую секунду из дверей кабинета Киры вышли его хозяйка и Никита Минаев, причем последний обнимал Киру за талию, а она улыбалась. Немая сцена. С лица Киры сползла улыбка, губы же Ромки, напротив, сложились в едкую ухмылку, которой он лишь старательно скрывал свою ревность и обиду. А Никита первым подал голос.
-Добрый вечер – почти победно улыбаясь, поздоровался он.
Почему «почти победно»? Увидев горечь в глазах Малиновского, Никита невольно вспомнил свой вчерашний разговор с Синицким, когда он поведал другу о некоем Романе Дмитриевиче Малиновском, который кажется, немного не равнодушен к Кире. Это Минаев заметил еще при первом знакомстве с Малиновским. На что Синицкий во всех красках, но «по секрету» сообщил Минаеву, какие на самом деле чувства питает к Кире этот Малиновский. И по всему выходило, что ОИ президента давно влюблен, причем это безответная любовь до гроба. Разумеется, Синицкий всё рассказанное придумал, но так вдохновенно повествовал об этой придуманной любви, будто сам Малиновский когда-то поделился с ним этими своими чувствами. А Никита, как ни странно, поверил…И вот теперь он видел ревность и злость в глазах Романа и чувствовал себя если не победителем, то не побежденным уж точно…
-Кому как – хмыкнув, отозвался Рома, сложив руки на груди.
-Вы нас простите, но мы очень спешим – и не дав Кире сказать ни слова, Никита буквально потащил ее за собой, еще сильнее прижимая к себе. А Кира даже не успела что-то сказать – настолько этот поступок Минаева был для нее неожиданностью. Да она, если честно, вообще растерялась, когда увидела Ромку и сейчас даже не имела возможности оглянуться, потому что ей мешало плечо Никиты. А может это и к лучшему, вряд ли бы ей понравился тот взгляд, которым проводил их Рома.
*-Ну что убедился, что здесь другое? – съехидничал внутренний голос.
-Убедился*.
Ромка провел рукой по левой части груди, будто призывая своё сердце замолчать и не ныть больше. А оно так плакало, почти разрываясь на части, кричало о том, чтобы Малиновский послушал его, а не свой разум. Но всё было напрасно…Потому что, несмотря на всю горечь и разочарование, Ромке было тепло оттого, что Кира-то ему поверила, просто на самом деле между ними было это другое, а точнее – другой, и ее элементарно замучила совесть. Так вот просто и грустно одновременно. «А ведь я чуть не сказал ей, что люблю. Уймись, сердце, пока не залил тебя валерианкой или чем покрепче. Больше я тебе не верю. Уймись».

***
Кира сидела на переднем сидении машины Минаева, но совершенно не слышала, что он ей говорил. Нет, она не оглохла. Ее просто будто отключило от внешнего мира – в мозгу крутилась только дна мысль – неужели Рома поверил своим глазам, когда увидел их с Никитой и что он вообще подумал?
-Кирюш.. Кир, ты меня слышишь?
-А? Что? – Кира перевела растерянный взгляд на Никиту.
-Ты вообще себя хорошо чувствуешь? Что-то ты такая бледная – всерьез забеспокоился Минаев – может тебя домой отвезти лучше?
«Никита, спасибо, что хоть иногда ты меня понимаешь»
-Да, Никит, лучше домой, что-то мне правда нехорошо.
-Ты все там же живешь – как-то странно спросил Минаев.
-Да – пожала плечами она.

Пусть до ее дома не занял много времени. Всю дорогу они молчали. Кира уже начала привыкать к тому тягостному молчанию, которое непременно царит на их встречах. Вот знакомая высотка показалась за окнами машины, Воропаева облегченно выдохнула.
Никита остановил машину. Кира поспешно отстегнула ремень безопасности, откинула его с плеча.
-Спасибо, Никит. Не надо меня провожать. Пока.
И только ее Минаев и видел. Девушка летела к себе в квартиру с такой скоростью, будто за ней гналась стая волков. Никакого лифта Кира дожидаться не стала, тонкие каблучки звонко стучали по ступеням. Девушка торопливо открыла дверь в квартиру, прошмыгнула внутрь. Щелкнул замок. А ей показалось, будто это был щелчок револьвера.. Кира медленно осела на пол и, прижавшись спиной к холодной двери, расплакалась. Она снова и снова корила себя за то, что не вырвалась из рук Никиты, не объяснила всё Ромке, за то, что вообще не поверила ему…Разве его губы врали, разве врали его глаза, когда он улыбался?! Нет, они не врали. Тогда почему? Репутация.. Она все-таки имеет значение. А если она тебе важнее, то можешь забыть вообще о существовании такого человека как Роман Малиновский, потому что он, как Россия, в него можно только верить.. Любые аргументы в его пользу разобьются вдребезги о факты, которые будут изобличать все его нелицеприятные стороны…Поверишь ему? Значит, узнаешь настоящего Малиновского. Нет, значит, так и будешь бесконечно разбираться в себе и в своем отношении к нему. Это будет просто бесконечная головоломка. Ты этого хочешь? Я..Я не знаю…
А слезы всё текли, но легче почему-то не становилось. И больше всего сейчас хотелось перемотать жизненную пленку на тот волшебный момент, когда они сидели, обнявшись, в ее кабинете…
Постепенно слезы иссякли, оставив в душе пустоту. Кира поднялась с пола, машинально отряхнулась. Прошла в комнату, переоделась в теплый халат, поставила греться чайник. Ее движения мало помалу лишались автоматизма. Девушка посмотрела в окно. «И все-таки теплая нынче зима. Вон, даже снега почти нет». Вдруг на подоконник кухонного окна приземлилась пара воробьев. Они увлеченно что-то вырывали друг у друга из клювов и так заливисто чирикали, что даже сквозь пластиковое окно было слышно. И, глядя, на них, Кира улыбнулась. А потом и вовсе тихонько рассмеялась. Самой себе. За то, что совершила ошибку. Но почему-то теперь верилось – ее можно исправить.