КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
МНЕНИЕ СКЕПТИКАНобелевский лауреат Виталий Гинзбург[187]: Вера или, наоборот, атеизм — интуитивные понятия. Нельзя здесь ничего доказать математически. Я ни в какой мере не считаю, что вера в Бога несовместима с наукой. Но только нужно сугубо различать религию и веру во «что-то такое вне нас, что не сводится к природе». Это нельзя опровергнуть, но я не разделяю эту точку зрения. Это мне совершенно не нужно, непроверяемо и ничего не даёт. Это сведение чего-то неизвестного к другому неизвестному. Совершенно иное дело — религия, то есть следование какой-то конфессии. Как известно, в христианстве, иудаизме и мусульманстве полагают, что есть активный Бог и что он вмешивается в дела людей, и это называется теизмом. Я считаю, что теизм совершенно несовместим с научным мировоззрением. Христианин верит в святость Библии, в непорочное зачатие и сатану, а это всё чудеса, которые противоречат науке. Когда зарождались религии, состояние науки было таким, что можно было верить и в непорочное зачатие... Эйнштейн подчеркивал, что верит не в Бога, который управляет делами людей, а во что-то высшее, в Бога Спинозы, а это природа. Ну и назовите Бога природой, это вопрос терминов. А если есть Бог, почему же он допускает такие дикие вещи — геноцид, убийства? Где логика? Я не понимаю, как человек может верить во всемогущего Бога, который с этим со всем мирится. Но, если честно, то я завидую верующим. Мне почти 90 лет, я человек трезвый и понимаю, что могу в любой момент умереть. Можно заболеть, мучиться, а у меня есть семья. Если бы я был верующим, мне было бы легче, я был бы этому рад...»(http://www.kp.ru/daily/23993/77475/). — Последнее признание В. Гинзбурга по сути своей аналогично описанному Ф.И. Тютчевым в стихотворении «Наш век»: Не плоть, а дух растлился в наши дни, Безверием палим и иссушён, Не скажет ввек, с молитвой и слезой, Однако ограниченные и неадекватные представления о методологии познания и критериях истинности не позволяют многим людям, а не только нобелевскому лауреату В. Гинзбургу, преодолеть конфликт научного знания и конфессиональных мнений, конфликт веры и лично пережитого. И как следствие такого рода внутренних личностно-психологических конфликтов — по вопросу об обусловленности работы интеллекта человека и её результатов нравственностью — существуют разные мнения. Одно из них состоит в том, что интеллект и результаты интеллектуальной деятельности нравственно не обусловлены. Оно свойственно материалистической науке. В её видении интеллект аналогичен функционально специализированной машине, конструкция которой определяет тип задач, которые она может решать, и производительность в решении каждой из них. По сути это мнение выразил математик-прикладник академик Н.Н. Моисеев (1917 — 2000) на круглом столе в «Горбачёв-фонде» ещё в 1995 г.: «Наверху (по контексту речь идёт об иерархии власти — наше пояснение при цитировании) может сидеть подлец, мерзавец, может сидеть карьерист, но если он умный человек, ему уже очень много прощено, потому, что он будет понимать, что то, что он делает, нужно стране» («Перестройка. Десять лет спустя». Москва, «Апрель-85», 1995 г., тир. 2 500, с. 148). Нравственность в той дискуссии тоже была упомянута — представительницей так называемого «гуманитарного» знания, но как «нечто», не поддающееся пониманию и не относящееся к рассматриваемой проблематике общественного развития. И это игнорирование проблематики нравственной обусловленности результатов деятельности людей произошло даже после того, как академик Н.Н. Моисеев огласил приведённое выше мнение. В названном сборнике на странице 159, искусствовед И.А. Андреева сумбурно (её самооценка, см. с. 156), высказывает следующее: «Нравственные основы — это высоко и сложно[188]. Но элементы этики вполне нам доступны». Исключающе противоположное воззрение известно всем в редакции А.С. Пушкина: «гений и злодейство — две вещи несовместные»[189], — однако А.С. Пушкин не стал его обосновывать, и потому большинство не связывает его с реальной жизнью. Но это всё ещё в древности изъяснил царь Соломон, вошедший в историю с эпитетом премудрый: «1. Любите справедливость, судьи земли, право мыслите о Господе, и в простоте сердца ищите Его, 2. ибо Он обретается не искушающими Его и является не неверующим Ему[190]. 3. Ибо неправые умствования отдаляют от Бога, и испытание Его силы обличит безумных. 4. В лукавую душу не войдёт премудрость и не будет обитать в теле, порабощённом греху, 5. ибо Святый Дух премудрости удалится от лукавства и уклонится от неразумных умствований, и устыдится приближающейся неправды. 6. Человеколюбивый дух — премудрость, но не оставит безнаказанным богохульствующего устами, потому что Бог есть свидетель внутренних чувств[191] его и истинный зритель сердца его[192], и слышатель языка его. 7. Дух Господа наполняет вселенную и, как всё объемлющий, знает всякое слово» (Библия, Синодальный перевод, Ветхий завет, Премудрость Соломона, гл. 1). Это воззрение поясняет Новый завет: Дух Святой — наставник на всякую истину (Иоанн, 14:26, 16:13). Из Корана можно понять то же самое («Если вы будете благоговеть перед Богом, Он даст вам Различение и очистит вас от ваших злых деяний и простит вам» — 8:29), что в терминологии современной информатики можно выразить так: способность к выделению в темпе развития ситуации сигнала, несущего новую информацию, из фона — даётся человеку непосредственно Богом, и это обусловлено нравственностью человека и его верой Богу. И ещё раз повторим слова царя Давида: «Сказал безумец в сердце своём: “Нет Бога”» (Библия, Псалтирь, 13:1). 5.8. Ещё один аспект проявления принципа «практика — критерий истины»: «по вере вашей да будет вам» На основе миропонимания, отрицающего интуицию индивида и Вседержительность Бога как объективные явления, — принцип «практика — критерий истины» работает только в режиме осознания уже полученных результатов. По отношению к научным теориям это означает, что если теория, на основе которой моделируется развитие ситуации, утверждает, что в перспективе — неприятность или катастрофа, то в реальной жизни следует не предпринимать тех действий, которые ведут к этой неприятности или катастрофе. Однако все теории носят характер знания, практическое применение которого ограничено конкретными обстоятельствами. Т.е. в одном диапазоне параметров теории работоспособны, а при выходе за его пределы они дают недостоверные результаты. Так закон Гука, согласно которому деформация пропорциональна приложенной силе, неработоспособен в тех случаях, если после прекращения действия силы наличествует некоторая остаточная деформация. Несоответствие теорий и экспериментальных результатов, полученных на тех или иных моделях, может приводить к катастрофам и более мелким неприятностям. Так первый советский реактивный истребитель-перехватчик Би-1 разбился в ходе испытаний; погиб лётчик Г.Я. Бахчиванджи (1908 — 1943), которому посмертно (только в 1973 г.) было присвоено звание Героя Советского Союза. Анализ причин катастрофы показал, что аэродинамическая компоновка Би‑1 была выбрана на основе аэродинамики низких скоростей, при которых воздух, обтекающий самолёт, можно считать несжимаемым газом. Однако в одном из полётов Би-1 достиг скорости близкой к скорости звука, а в этом диапазоне скоростей воздух нельзя считать несжимаемым газом, вследствие чего теории аэродинамики низких скоростей утрачивают работоспособность. На скоростях, близких к скорости звука, вследствие реальной сжимаемости газа в набегающем потоке, аэродинамические характеристики Би-1 изменились так, что он втянулся в пикирование, из которого его невозможно было вывести. Т.е. лётчик-испытатель был обречён на гибель самой конструкцией Би‑1. Явление сжимаемости газов ко времени начала работ по проекту Би‑1 было известно, и можно было догадаться, что: · изменение картины обтекания и распределения давления по внешней поверхности самолёта в условиях ощутимо проявляющейся сжимаемости воздуха повлечёт изменение его аэродинамических характеристик (аэродинамические силы и моменты в их математическом представлении — интеграл от давления набегающего потока по поверхности летательного аппарата); · это изменение аэродинамических характеристик на скоростях полёта, при которых параметры обтекания далеки от получаемых на основе теоретической модели несжимаемого газа, может быть опасным для обеспечения управляемости самолёта; · соответственно для обеспечения безопасности полёта на скоростях, при которых сжимаемостью воздуха можно пренебречь, необходимы работы по развитию аэродинамики больших скоростей. Настаивал ли конструктор Би‑1 — В.Ф. Болховитников (1899 — 1970) — на решении этих проблем в процессе проектирования самолёта, но получил отказ вышестоящих инстанций, либо сам положился «на авось», — нам неизвестно. Но реально катастрофа Би‑1 стала выражением принципа «практика — критерий истины» в том смысле, что аэродинамика низких скоростей, при которой сжимаемостью воздуха можно безопасно пренебрегать, и аэродинамика высоких скоростей, при которых сжимаемость воздуха изменяет и картину обтекания, и аэродинамические силы, — разные аэродинамики, что должно выражаться и в различии теорий, и в различии экспериментальной базы. Этот и многие другие примеры приводят к вопросу: Можно ли избежать таких ситуаций, в которых принцип «практика — критерий истины» срабатывает как стимул к тому, чтобы выявить и понять причины реально свершившейся катастрофы или более мелкой неприятности? Ответ на этот вопрос субъективен и тесно связан с вопросом о признании либо непризнании объективности существования таких явлений как интуиция индивида и Вседержительность Божия. Однако при любом варианте ответа (интуиция и Вседержительность — объективные явления, либо интуиция и Вседержительность — выдумки) принцип «практика — критерий истины» выразится в практической реализации другого принципа — «по вере вашей да будет вам» (Библия, Новый завет, Матфей, 9:29) — в отношении приверженцев каждого из двух видов субъективизма, т.е.: · отвергающие интуицию и Вседержительность в качестве объективных явлений — будут гарантированно попадать в ситуации, в которых принцип «практика — критерий истины» будет обнажать несостоятельность тех или иных теорий в неприятностях и катастрофах, свершившихся по причине следования этим теориям; · признающие интуицию и Вседержительность в качестве объективных явлений — будут практически убеждаться в том, что интуиция (если она в ладу с Божьим Промыслом), а также и Вседержительность упреждающе указывает им на реальные опасности и грядущие беды, тем самым позволяя им миновать их или подготовиться к тому, чтобы их успешно преодолеть. Эти утверждения проистекают не из доказательного метода выработки знаний и навыков, а из описательного. Ключ к пониманию этого объективного явления — различия судеб носителей двух видов субъективизма — даёт достаточно общая теория управления (ДОТУ — ей посвящена последующая глава 6), которая тоже является порождением большей частью описательного, а не доказательного метода выработки знаний. Первое обстоятельство, понимаемое на основе ДОТУ, состоит в том, что с точки зрения теории и практики управления, значимость информации, характеризующей процесс управления как таковой, убывает в следующем порядке: · объективно открылись (возникли, появились[193]) возможности к тому, что течение процесса управления в будущем может отклониться от нормальных параметров; · возможности начали реализовываться и наметились тенденции к тому, что течение процесса управления отклонится от нормальных параметров; · течение процесса отклонилось от нормальных параметров, но ещё находится в пределах допустимого; · отклонение параметров процесса на грани допустимого; · процесс вышел за допустимые пределы, но ещё есть некоторое время для того, чтобы предпринять меры к возвращению процесса в допустимые пределы и избежать катастрофы — окончательной, либо последствия которой придётся потом преодолевать и компенсировать нанесённый ею ущерб.[194] И практически нулевой управленческой значимостью обладает информация о том, что всего названного ранее нет, вследствие чего процесс управления протекает нормально. При этом следует пояснить ещё один аспект учёта возможностей и тенденций в выработке управляющего воздействия. Открываться могут не только неблагоприятные возможности, но и возможности благоприятные, реализация которых позволяет ощутимо повысить качество управления. То же касается и учёта тенденций. Второе обстоятельство, понимаемое на основе ДОТУ, состоит в том, что управление всегда носит концептуально определённый характер, т.е. цели, пути и средства их достижения — определённы. Оба эти обстоятельства относятся и к тому, как индивид или общество вписываются в процесс Вседержительности: · если они действуют в русле Промысла Божиего, то заблаговременно по отношению к возможным неприятностям им даётся в русле Вседержительности информация об этом и оказывается иная информационно-алгоритмическая поддержка, позволяющая избежать неприятностей или их успешно преодолеть; · если они действуют в пределах Попущения Божиего ошибаться и творить отсебятину вопреки Промыслу Божиему, то такого рода информация им не даётся и для них принцип «практика — критерий истины» работает постфактум по отношению к неприятностям и катастрофам, что является основанием для того, чтобы подумать о причинах «невезения». И это обстоятельство ставит нас перед необходимостью понимать различие интуиции, воображения и памяти. Практически каждый может вспомнить ситуации, когда «внутренний голос» или некое предощущение предупреждало его, что не надо делать что-то конкретное[195]. Такого рода ситуации для большинства людей соотносятся с ситуациями-продолжениями, которые относятся к двум взаимоисключающим классами: · в тех случаях, когда индивид следовал рекомендациям «внутреннего голоса» и предощущениям, каких бы то ни было неприятностей не происходило; · в тех случаях, когда он отвергал рекомендации «внутреннего голоса» и предощущений, то происходили неприятности либо ему едва-едва удавалось их избежать, подчас по не зависящим от его воли причинам. Но также многим памятны ситуации, когда их воображение рисовало кошмары, которые якобы уже произошли за пределами их восприятия либо якобы могут произойти в будущем, а потом оказывалось, что эти кошмары были плодом их вымыслов, т.е. реально за пределами их восприятия события протекали достаточно благополучно (а если и не благополучно, то без какой бы то ни было сюжетной общности с их кошмарами) и опасения в отношении будущего оказывались напрасными. Но воображение может не только рисовать мнимо происходящие кошмары в прошлом, настоящем и будущем, но и в большей или меньшей мере подменять реальную память о действительно происшедших событиях, участником которых был сам индивид. Этот порок психики свойственен подавляющему большинству людей. Единственно эффективное средство избавления от него — научиться вызывать в сознание тот поток чувств, которые реально имели место в период, когда индивид был участником событий, о которых он пытается вспомнить. В русском языке это явление в психике индивида характеризуется словами «пережить заново»[196]. Если вызвать в сознание самоощущение — настроение, — которое было свойственно индивиду в то время, когда его о чём-то предостерегал «внутренний голос» и предощущения; а потом и настроение того времени, когда его воображение рисовало кошмары, то придётся признать, что это были два качественно различных типа самоощущений — настроения, а точнее — эмоционально-смыслового строя. И это приводит к вопросу о наилучшем (в смысле обеспечения безопасности и эффективности деятельности) эмоционально смысловом строе психики личности.
|