Я -- море, которое вы ищете

30 декабря 1975 года, Пуна

Первый вопрос:

Вы появились здесь, чтобы посвятить свою жизнь помощи другим людям; но люди вокруг вас интересуются лишь помощью самим себе. Если их целью является потерять свое эго, то не является ли лучшим способом потерять себя помощь другим?

Это вопрос новой ищущей, Вирджинии. Поскольку она новичок здесь, ей трудно понять, что здесь происходит.

Прежде всего, вы должны помнить: вы можете помогать другим только тогда, когда уже помогли самому себе, никак не раньше. Вы можете помогать другим, когда вы уже исчезли, никак не раньше. Вы не можете потерять свое эго, помогая другим. Вы можете потерять свое эго, а потом вы можете помогать другим. Если, на самом деле, ваше эго еще здесь и вы помогаете другим, то вы приобретаете более развитое, более тонкое, более ханжеское эго — вот и все. В результате этого состояние без эго не наступит. Эго станет религиозным, и тогда отрава станет религиозной, она станет R более опасной.

Я помогаю вам, потому что меня нет. Вы здесь, чтобы, прежде всего, помочь себе. Когда вы исчезнете, не будет, на самом деле, никакой необходимости помогать другим; это случится само собой.

Я расскажу вам небольшой анекдот. Одна женщина всегда посещала церковь и после каждой проповеди говорила: «Господи, им действительно так нужна была эта проповедь в это утро». Одним зимним снежным утром она оказалась единственной прихожанкой в церкви. Священник проводил ее до двери, где она сказала: «Господи, им действительно так нужна была эта проповедь, если бы они были здесь».

Эта проповедь - для вас. Не обманывайте самих себя, не устраивайте новую ловушку эго. Это не для них, это для вас. Я обращаюсь к каждому индивидууму непосредственно; я не говорю с толпой. Когда я что-то говорю, я говорю это в точности вам, а не вашему соседу. И единственный способ, которым вы можете помочь миру, - это исчезнуть, стать пустотой. Из этой пустоты возникает пламя любви и сострадания. Из этой пустоты возникает аромат божественного. И тогда вы помо­гаете миллионам, но вы никогда не узнаете, что помогаете им. Вы становитесь средством выражения Бога, вы становитесь его воплощением. До этого вы можете стать миссионером, что является грязным словом. До этого вы можете стать «делате­лем добрых дел», что очень опасно. До этого вы можете создать в себе весьма ханжеское эго: помогая другим, человек чувствует себя выше их. Вашим отношением к ним становит­ся: «Я являюсь большим праведником, чем вы». Вашим взглядом на других становится осуждение, но вы не можете помочь кому-либо осуждением, вы можете помочь только состраданием.

Но какое сострадание возможно при наличии эго? При наличии эго возможно насилие, возможно осуждение. Любовь и сострадание? Нет, они невозможны. Так что будьте начеку. Ваш ум всегда начинает что-то выдумывать, когда вы нахо­дитесь рядом с Учителем и слушаете его откровения. Ваш ум говорит: «Они нуждаются в этом». Весьмир нуждается в этом, кроме вас. Будьте уверены: вы нуждаетесь в этом. Вы - это и есть они.

Мир существует не отдельно от вас. Мир - это многократ­но повторенный вы.

И позвольте мне сказать вам, что я учу вас эгоизму. Я не учу вас тому, что вы должны идти служить другим. Я учу: любите самого себя, служите самому себе, чтобы стало явным то, что скрыто внутри вас. Сам поток этого поможет другим. Где бы вы ни были, что бысы ни делали - все станет помощью. Это не означает, что вы стараетесь помочь; само ваше бытие превратится в помощь.

Второй вопрос:.

Достигнув мирного состояния ума, - то, что Вы называете Индией, - как может человек сохранить его в условиях давления Запада? По-моему, это невозможно.

Да, я называю Индию не страной, а внутренним про­странством. Я называю Индией не что-то, что существует в географическом смысле, на карте. Я называю Индией то, что существует скрытым внутри вас, то, что вы еще не обнаружи­ли. Индия - это ваше внутреннее пространство. Индия - это не нация, это состояние ума.

Вопрос звучит так: «Достигнув мирного состояния ума, - то, что Вы называете Индией, - как может человек сохранить его в условиях давления Запада? По-моему, это невозможно».

Раз вы уже достигли этого состояния, вы не можете потерять его. Если вы даже и захотите потерять его, вы не сможете этого сделать. Никакое реальное достижение никог­да не теряется. Иначе, вы, видимо, вообразили себе, что достигли внутреннего покоя. Тогда вы, должно быть, обману­ли себя. Тогда что-то, видимо, натолкнуло вас на мысль, что вы достигли этого.

Если, например, вы уйдете в Гималаи, то вы встретите там покой и безмолвие. Там царит вечное безмолвие. В этом безмолвии вы начинаете ощущать себя безмолвным, вы отражаете это безмолвие. Не думайте, что вы стали безмолв­ным; это Гималаи отражаются в вас. Безмолвие принадлежит Гималаям, а не вам. Когда вы спускаетесь на равнину, это безмолвие уходит. Снова вы в суматохе, снова вы сами являетесь суматохой, снова возвращаются страдания и беспо­койства. И вы думаете, что потеряли нечто, что ранее приобрели? Нет, прежде всего, вы никогда и не приобретали это нечто. Оно принадлежало Гималаям; оно и сейчас нахо­дится там. Вы вошли в некоторую ситуацию, но вы не вошли в некоторое состояние. Ситуация - это нечто вне вас, состо­яние - нечто внутри вас. И вы обманывали себя. Так легко обмануть самого себя! Человек желает чувствовать, что он достиг чего-то, потому что это также дает обильную пищу для его эго: я достиг.

В Индию приезжает множество людей. Приезжающим с Запада Индия кажется молчаливой, спокойной, бедной, но удовлетворенной. Индия в некотором смысле находится в прошлом на расстоянии в две тысячи лет. Когда вы приезжа­ете в Индию или в Гималаи из Нью-Йорка или из Лондона, вы перемещаетесь назад во времени. Вы возвращаетесь к временам Иисуса, на две тысячи лет назад. Все является примитивным, диким, нецивилизованным. Человек чувству­ет себя хорошо; он снова испытывает некоторую свободу. Здесь нет шума, беспокойств, напряжения, постоянной спеш­ки, вечной погони за неизвестно чем, присущих Западу. Здесь все движется медленно. Все очень тихо, никто никуда не спешит. Слышна только некая музыка. Индийцы могут и не слышать ее, потому что они рождены в ней, - точно так же рыба не чувствует океана. Но когда приезжают люди с Запада, они получают шок, приводящий к осознанию чего-то. Их сон нарушен, и они начинают чувствовать и думать, что они достигли определенного состояния. Достичь этого состояния не так легко. Это не путешествие на самолете: вы не можете перелететь из одного состояния ума в другое. Это не путешествие, это паломничество.

И вот в чем различие между путешествием и паломни­чеством: путешествие переносит вас из одной точки про­странства в другую, а паломничество переносит вас извне внутрь, из пространства в не-пространство. Вы легко може­те быть обмануты здесь, причем не кем-то другим, а вами самими.

Потом вы возвращаетесь обратно, и эта свобода, это безмолвие, эта медитация, эта игривость исчезают. Отсюда и вопрос: «Достигнув мирного состояния ума, - то, что Вы называете Индией, - как может человек сохранить его? Нет никакой необходимости сохранять его. Оно такое живое, такое жизнеспособное, что сохраняется само. Оно имеет огромную энергию. Оно не нуждается ни в чьей помощи. Вам, на самом деле, не нужно поддерживать его; оно поддер­живает вас. Оно больше вас, оно выше вас, оно глубже вас, оно величественнее вас: это ваша первоначальная природа. Это вы в своих максимальных величии и славе. Ничего не нужно для поддержки этого состояния, и ничто не сможет вывести вас из него. Раз вы достигли его, то достигли навечно. Вы не можете утерять его. Раз вы потеряли его, то знайте, что вы обманывали самого себя.

«Как может человек сохранить его в условиях давле­ния Запада?» Если оно не может быть сохранено в условиях давления, то оно и не заслуживает того, чтобы его хранили. Любая стоящая медитация останется жизнеспособной и на рынке. Потому что рынок - это ничто, раз вы достигли медитативного состояния. Никакой рынок не сможет побес­покоить вас, никакой рынок не сможет вывести вас из него. Это становится подобным дыханию. На самом деле, вы будете в большей степени ощущать его на рынке, чем в Гималаях, потому что в Гималаях исчезнет контраст. Если вы действительно вкусили, что есть уединение, вы в еще большей степени будете чувствовать его в толпе, чем на вершине Гималаев, потому что в толпе - контраст... Если вы услышали внутреннюю музыку, то по контрасту вы лучше будете слышать ее при шуме уличного движения. Звезды на небе вы можете видеть ночью, а не днем - потому что днем нет контраста. Ночь так темна; в этой бархатной темноте вы можете видеть звезды, прекрасные звезды. Днем они исче­зают. Они все еще здесь, они никуда не ушли, они остались на небе, - но из-за солнечного света нет контраста. Теперь для них нет подходящего фона.

Это мое понимание, это мое переживание: то, что вы уже достигли, вы всегда будете ощущать более ярко; оно в еще большей степени будет всплывать на поверхность, когда вы будете приближаться к чему-либо противоположному. Если медитативное состояние является истинным, то в Нью-Йорке оно будет еще более явным, в Лондоне вы будете в большей степени ощущать его. Когда вы окружены противополож­ным, это состояние пульсирует более ясно. Если же это состояние не случилось вам, то вы приезжаете на Восток, вы хорошо чувствуете себя, но потомки возвращаетесь на Запад, и оно уходит. Это было путешес^ие, а не паломничество. Вы путешествовали из одной точки в другую в пространстве, вы не перемещались из пространства в не-пространство. Медита­ция означает паломничество от внешнего во внутреннее, извне вовнутрь. Раз вы достигли ее, то вы не утеряете ее, если даже захотите.

Третий вопрос:

Когда я пишу книгу, я полна потоками энергии и восторга. Но после окончания работы над книгой я настолько пуста и мертва, что едва могу выносить жизнь. Сейчас я как раз начала писать, и хотя во время работы я могу получать удовольствие, во время медитации меня подавляет страх перед той пустотой, которая, как я ожидаю, наступит через месяц.

Это от Панкаджи; она пишет романы. Я просматривал ее книги, они прекрасны. У нее есть для этого сноровка: как получше рассказать какую-то историю, как сочинить ее. И это не только ее переживание, это переживание почти каждо­го, кто в той или иной степени является творческой лич­ностью. Но, тем не менее, ее интерпретация неверна, а от интерпретации очень многое зависит.

Когда женщина вынашивает ребенка, она полна. Конеч­но же, после рождения ребенка она будет ощущать пустоту. Она утеряет ту новую жизнь, что пульсировала и шевелилась в ее утробе. Ребенок вышел наружу; в течение нескольких дней она будет чувствовать пустоту. Но она может любить ребенка, она может забыть про пустоту, любя его и помогая ему расти. Для художника даже это невозможно. Вы пишете картину, пишете стихи или роман; когда вы заканчиваете, вы ощущаете пустоту. И что вам теперь делать с этой книгой? Так что художник находится даже в более трудном положе­нии, чем мать. Раз книга кончена, она кончена. Теперь она не требует ни помощи, ни любви; ей не нужно расти. Она совершенна; она родилась взрослой. Раз картина закончена, она закончена; художник чувствует себя совершенно пустым. Но человек должен заглянуть в свою пустоту. Не говорите, что вы исчерпаны, лучше говорите, что вы израсходованы. Не говорите, что вы пусты, потому что каждая пустота является также и полнотой. Вы смотрите не с того конца.

Вы входите в помещение: там есть мебель, вещи, на стене картины. Затем вещи и картины удаляют, и вы снова входите в помещение: что вы теперь скажете? Назовете вы помещение пустым или полным? Помещение (room) означает пустоту, пространство. При удаленной мебели пространство помеще­ния является полным. Когда в помещении была мебель, его пространство не было полным; много его терялось из-за наличия мебели. Теперь пространство помещения является полным, пустота является полнотой.

Вы можете смотреть на это с двух сторон. Если для вас важна мебель, так что вы видите только кресла, столы и диваны и не видите пространства помещения, то оно будет казаться вам пустым. Но если вы знаете и можете видеть непосредственно пустоту, то вы почувствуете огромную сво­боду, которой не было раньше, когда пространство было занято мебелью, когда вы не могли двигаться в нем. Если вы будете продолжать наполнять помещение мебелью, то насту­пит момент, когда вы не сможете больше двигаться, потому что исчезнет все пространство этого помещения.

Однажды я останавливался в доме очень богатого чело­века. Он был очень богат, но не имел никакого вкуса. Его дом был настолько полон, что это был уже вовсе и не дом. Вы не могли двигаться, вы всегда боялись двигаться, потому что в доме было много антикварных вещей. Он сам боялся двигать­ся в доме. Слуги были в постоянном беспокойстве. Он предоставил мне лучшую, самую прекрасную комнату в доме.

И я сказал ему: «Это не комната, это музей. Дайте мне, пожалуйста, что-нибудь, где бы я мог двигаться, тогда это будет комната. Это не комната, это не помещение. Помеще­ние почти исчезло». Помещение означает ту свободу, кото­рую предоставляет вам ее пространство.

Когда вы работаете, творите, ваш ум заполнен многими вещами. Ум занят. Писание романа - это занятость ума; писание поэмы - это занятость ума; в нем слишком много мебели - мебели ума: мыслей, ощущений, действующих лиц. Потом книга окончена. Внезапно мебель исчезла. Вы чувствуете пустоту. Но нет необходимости печалиться. Если вы посмотрите на это правильно - то, что Будда называл правильным видением, самьяк драстхи, — если вы посмотри­те правильно, вы почувствуете себя освобожденным от навяз­чивых мыслей, от занятости. Вы снова почувствуете себя чистым, ничем не обремененным. Персонажи романа больше не проживают в вашем уме. Эти гости ушли, и хозяин полностью свободен. Наслаждайтесь этим. Разве вы не заме­чали, что, когда гость приходит, вы чувствуете себя хорошо; когда он уходит, вы чувствуете себя еще лучше? Он оставил вас наедине с самим собой, и теперь вы снова полностью владеете своим пространством.

Написание романа приближает к безумию, потому что слишком много действующих лиц становятся вашими гостя­ми, причем каждое из них действует по-своему. Не всегда они слушают писателя, не всегда. Иногда кто-то из них идет своим путем, заставляя писателя следовать за ним. Писатель начинает роман, но никогда не кончает его. Действующие лица заканчивают его сами.

Это все равно, что дать жизнь ребенку. Вы можете дать жизнь ребенку, но потом он начинает жить самостоятельно. Мать считает, что он должен стать врачом, а он становится бродягой. Что вы можете сделать? Вы очень стараетесь, но он становится бродягой.

То же самое происходит, когда вы пишете роман: вы начинаете с некоторого персонажа - вы собирались сделать из него святого, а он становится грешником. Это в точности то же самое, что случается с ребенком: мать беспокоится, автор беспокоится. Он хотел, чтобы тот стал святым, а он становит­ся грешником, и невозможно что-либо сделать. Ему кажется, что он в безнадежном состоянии, что персонажи управляют им. Они были его фантазиями, но по мере работы с ними они становятся почти реальными. И пока вы не избавитесь отних,вы никогда не будете в покое. Если у вас в голове сложилась книга, вы должны написать ее, чтобы избавиться от нее. Это катарсис, очищение, это избавление от тяжкого бремени.

Вот почему творческие личности почти всегда сходят с ума. Посредственности никогда не сходят с ума - им не от чего сходить с ума, в их жизни нет ничего, что вело бы к безумию. Творческие личности почти всегда сходят с ума. Ван Гог сойдет с ума, Нижинский сойдет с ума, Ницше сойдет с ума. Почему они сходят с ума? Потому что их ум слишком занят; слишком много событий происходит в их умах. Они не имеют внутри себя пространства для самих себя. Так много людей пребывают там; они непрерывно приходят и уходят. Это все равно, что сидеть на улице с интенсивным движением. Каждый художник должен заплатить за это.

Помните: когда книга закончена и ребёнок рожден, нужно радоваться, нужно наслаждаться этим пространством, потому что рано или поздно появится следующая книга. Как из деревьев появляются листья и цветы, так из поэтов появляются поэмы, из романистов - романы, из художников — картины, из певцов - песни. Ничего не поделаешь — это естественно для них.

Радуйтесь осенью, когда листья опадают с деревьев и деревья стоят одинокие, без листьев, один на один с небом. Не называйте это пустотой, называйте это новым типом напол-ненности - наполненности самим собой. Никто не вмешива­ется; вы отдыхаете в самом себе. Период отдыха нужен каждому художнику — это естественный процесс. Тело любой матери нуждается в некотором отдыхе. Один ребенок только что родился, а другой уже зачат - так обычно случается, так обычно случается на Востоке; в Индии это происходит практически непрерывно: к тридцати годам женщина стано­вится почти старухой, все время рожая детей без какого-то промежутка для восстановления, для омоложения, для уеди­нения. Она исчерпана, она устала. Куда-то ушли ее юность, свежесть, красота. Когда вы даете жизнь ребенку, требуется период отдыха. Вы должны отдохнуть. А если предполага­ется, что ребенок должен стать знаменитостью, то требуется весьма длительный период отдыха. И знаменитости имеют обычно одного ребенка, потому что в него вкладывается все их существо. А затем идет период отдыха, длительный интервал времени для восстановления сил, для восстановле­ния той энергии, которую вы отдали ребенку, для приведе­ния себя в такое состояние, в котором вы могли бы дать жизнь новому ребенку.

Если вы написали роман и если это действительно великое произведение искусства, то вы будете чувствовать себя пустым. Если это что-то вроде журналистики ради зарабатывания денег, если какой-то издатель заключил с вами контракт, тогда это не очень глубокое явление. Вы не будете чувствовать себя пустым после этого, вы останетесь тем же самым. Чем глубже ваше произведение, тем большая пустота будет ощущаться потом. Чем грандиозней была буря, тем большей будет пришедшая ей на смену тишина. Наслаждайтесь ею. Буря хороша, наслаждайтесь ею; тиши­на, наступающая после нее, просто великолепна. День прекрасен, полон активности; ночь тоже прекрасна, она наполнена бездеятельностью, пассивностью, пустотой. Вы спите. Утром вы снова возвращаетесь в мир, полный энер­гии для работы, для действия.

Не бойтесь ночи. Многие люди боятся ее. Здесь есть одна девушка санньясин, я дал ей имя Ниша. «Ниша» означает ночь. Она неоднократно приходила ко мне и проси­ла: «Пожалуйста, измените мое имя». «Зачем?» Она гово­рит: «Я боюсь ночи. Почему из такого множества имен вы выбрали для меня именно это имя? Измените его». Но я не собираюсь менять его. Я дал его ей сознательно из-за ее страха - она боится темноты, она боится пассивности, она боится расслабления, она боится самоотречения. Все это содержится в слове «ночь», ниша.

Вы должны принимать и ночную часть. Только тогда вы станете завершенными, полными, целыми.

Итак, Панкаджа, не считайте, что с вами что-то неладно. Эта пустота является прекрасной, более прекрасной, чем дни творчества, потому что это творчество исходит из пустоты, эти цветы исходят из пустоты. Наслаждайтесь этой пустотой, чувствуйте ее благость, испытывайте блаженство. Принимай­те ее, приветствуйте ее как благословение, и скоро вы увидите, что вы снова полны активности, так что скоро родится еще более великая книга. Не беспокойтесь об этом. Нет никакой нужды беспокоиться. Это просто неправильная интерпретация прекрасного явления.

Но человек живет словами. Раз вы назвали что-то неправильно, то вы начинаете бояться его. Будьте очень и очень точными. Всегда следите за тем, что вы говорите, потому что слова - это не только слова, это установление глубоких взаимных связей между явлениями и вами. Раз вы назвали что-то пустотой, вы начинаете бояться - самого этого слова.

У нас в Индии есть более подходящее слово для обозна­чения пустоты. Мы называем ее шуньей. Само слово является положительным; в нем нет ничего отрицательного. Оно прекрасно. Оно просто означает пространство без каких-либо границ: шунья. И мы называем шуньей предельную цель. Будда утверждает, что, когда вы станете шуньей, когда вы станете абсолютной пустотой, ничем, тогда вы достигнете.

Поэт, художник находится на пути к тому, чтобы стать мистиком. Любая деятельность в искусстве находится на пути к тому, чтобы стать религиозной. Когда вы активны, когда вы пишете поэму, ваш ум активен. Когда поэма родилась, вы истощены и ваш ум отдыхает. Используйте эти моменты для углубления в самого себя. Не называйте это пустотой; называйте это целостностью, называйте это сущ­ностью, называйте это истиной, называйте это Богом. И тогда вы сможете почувствовать благословение этого.

Четвертый вопрос:

Я хотел бы быть ближе к Вам, Бхагаван, но я получаю удовольствие, находясь в открытом пространстве или на море. Что делать?

Я не вижу здесь никакой проблемы. Разве можете вы найти более открытое пространство, чем я? И разве можете вы найти более бурное море, чем я?

Я являюсь абсолютной беззаконностью.

Здесь нет никакой проблемы. Не создавайте проблему там, где ее нет. Вы взгляните в мои глаза: я и есть то море, которое вы ищете, я и есть то обширное пустое пространство, которое вы всегда искали в течение многих своих жизней. Теперь же, случайно, совершенно случайно вы оказались рядом со мной. Не упускайте эту возможность. Есть много способов упустить ее и только один способ не упустить. Есть тысячи способов убежать от меня и только один способ приблизиться ко мне. Почти невозможно, чтобы вы прибли­зились ко мне, потому что возможностей сбиться с пути много больше — их тысячи. Вы можете найти так много причин, чтобы убежать от меня, вы можете оправдать их, вы можете разумно обосновать их, вы можете чувствовать себя правым, убегая от меня. Но подойти ближе ко мне очень тяжело, потому что все хотят свободы. Во всяком случае, все думают, что они хотят свободы. Но я редко встречаю человека, который бы действительно желал свободы; люди лишь дума­ют, что хотят свободы. Потому что быть свободным означает быть никем. Если вы являетесь кем-то, то этот «кто-то» и будет вашим тюремным заключением.

Найти бесконечное пространство означает, что вы долж­ны будете раствориться. Потому что вы все время создаете вокруг себя какие-то границы, какие-то ограничения, какие-то стены. Чтобы ринуться в бурное море, оставаясь свобод­ным, вы должны будете отбросить все ваши карты, все ваши священные писания, все ваши религии, все ваши концепции идеологии. Двигаться в пространстве без границ означает умереть: умереть для известного и довериться неизвестному, что является самым трудным в мире.

Я расскажу вам одну историю. Это очень древняя история и одна из самых прекрасных среди тех, что мне встречались.

Жил-был один очень мудрый король. Его собственный премьер-министр совершил предательство: он передал какие-то секреты в соседнюю страну, неприятелю. Премьер-ми­нистр был пойман с поличным. За это было только одно наказание - смерть. Но старый король всегда любил этого человека. Он был приговорен к смерти, но король дал ему шанс. В последний день он созвал весь свой суд. С одной стороны было оружие, готовое убить преступника, а с другой стороны была черная дверь. И король сказал: «Ты можешь выбирать: или смерть - ты приговорен к смерти, - или черная дверь. Ты можешь сам принять решение». Премьер-министр спросил: «А что за этой черной дверью?» Король ответил: «Это неизвестно. Никто не знает этого, потому что никто не выбирал этого раньше. Во времена моего отца, во времена моего деда много раз предоставлялась такая возможность, но никто не воспользовался ею, поэтому никто и не знает. Это неизвестно никому; даже я этого не знаю. У меня есть ключ, но когда мой отец умирал, он сказал мне: "Я могу открыть дверь, но если ты войдешь в нее, я закрою ее за тобой. Ты не должен заглядывать в нее". Но ты можешь посмотреть, что там, потому что ты можешь выбирать. Ты можешь выяснить, что там находится. Ты имеешь право выбора».

Премьер-министр долго размышлял и выбрал смерть. Он сказал: «Убей меня. Я не хочу идти за эту черную дверь». Премьер-министр был убит. Королева была очень любопыт­ной. Она стала настаивать на том, чтобы король каким-то образом посмотрел, что там за дверью. Король рассмеялся. Он сказал: «Я знаю - за ней ничего нет. Это просто свобода; за ней нет даже никакого помещения. Эта дверь открывается в широкий мир. Там нет ничего, но этого еще никто не выбирал».

Вместо неизвестного люди выбирают смерть. Вместо неизвестного люди даже выбирают страдание. Неизвестное кажется им еще более опасным, чем сама смерть. А свобода - это дверь в неизвестное. Свобода означает движение в неизвестное без знания того, куда идешь, без знания того, что случится в следующий момент. Это черная дверь. Очень редко Иисус или Будда выбирают дверь; все остальные выбирают смерть.

Вы умираете каждый день, но все еще цепляетесь за эту жизнь, которая не даетвам ничего, кроме смерти. Вы выбираете смерть, вы не выбираете реальную жизнь. Реаль­ная жизнь является рискованной, небезопасной. Вы говори­те о бурных морях, вы говорите о бесконечных пространст­вах: загляните в меня, и вы ужаснетесь. Загляните в меня поглубже, и вы испугаетесь. Есть только один путь подойти ко мне поближе - любить. Любить меня - значит умереть для прошлого. Любить — значит доверять, значит отказать­ся от себя, сдаться. И в этом нет никаких проблем. Если вы действительно любите открытые пространства и бурное море, то я приглашаю вас.

Пятый вопрос:

Это от нового ищущего, от Грега Эварта. Бхагаван, я хочу стать санньясином; но самоотречение и сдача означают любовь, а я никогда не испытывал любви, я никогда не имел каких-либо многозначительных отношений с кем-либо другим. Если я приму санньясу сейчас, мое решение сделать это будет интеллектуальным, может быть, даже лицемерным. Я буду чувствовать себя, как будто я использую Вас. Как мне стать простым, искренним санньясином?

Я - черная дверь, и нет никакого другого способа узнать меня, кроме как войти в меня. Вы говорите, что вы никогда не любили. Пока вы не полюбите, как вы узнаете любовь? Вы говорите, что никогда не были в глубоких, интимных отно­шениях. Пока вы не будете иметь их, как вы узнаете их?

Любовь, самоотречение, доверие подобны плаванию. Вы должны прийти к реке. Вы не можете выдвинуть условие, что вы не войдете в реку, пока не научитесь плавать. Если вы выдвинете такое условие, вы никогда не научитесь, потому что не существует других способов научиться этому. Вы должны будете войти в воду - конечно, осторожно, конечно, медленно; нет никакой необходимости сразу окунаться в самом глубоком месте. Но войдите - найдите место, где вы могли бы учиться плавать и где бы вы не боялись умереть.

Не входите в меня, дайте мне только вашу руку. Это и есть саньяса. Это только начало, начало начал. Это только жест с вашей стороны, что вы готовы идти со мной. Когда вы идете учиться плавать, вы должны доверять Учителю, который учит вас. Это опасно: кто знает, что может случить­ся? Но если вы доверяете, то постепенно вы становитесь способным зайти в самые глубокие места реки. Раз вы научились плавать, то нет никакого страха. Будет под вами шесть футов или шесть тысяч футов - не имеет значения, раз вы умеете плавать.

Я не говорю вам прыгать сразу. Я просто говорю, чтобы вы медленно входили в реку. Оставайтесь возле берега, где вы можете чувствовать, что в любой момент, когда возникнет опасность, вы можете вернуться на берег. Просто дайте мне вашу руку, просто доверьтесь. И нет никакого другого пути.

Чтобы знать, что такое доверие, вы должны доверять. Чтобы знать, что такое любовь, вы должны любить.

Вы упускали всю свою жизнь, потому что вы никогда не позволяли неизвестному входить в вашу жизнь. Вы хотели сначала узнать его.

И снова вы делаете то же самое. Вы хотите стать санньясином: естественно, что с самого начала это должно быть решением вашего ума. Ваш ум должен будет принять решение. И, конечно же, это будет только часть вашего ума. Он не может быть полным, тотальным. Постепенно он будет становиться тотальным. Иногда он может быть даже не большей, а меньшей частью. Десять процентов вас хотели бы стать санньясином, а девяносто процентов вас боятся, но девяносто процентов, которые боятся, уже мертвы. Вы жили этими процентами, но ничего в жизни не нашли.

Это качество отважных: быть всегда готовыми к поис­ку неизвестного, еще не открытого. Потому что то, что вы уже открыли, оказалось никчемным. Двигайтесь, будьте отважными. Есть сокровища, которые должны быть от­крыты; вы несете их в себе. Я не собираюсь давать вам что-то, чего вы еще не имеете. Вы имеете это. Вы имеете сокровище, вы обладаете ключом к нему. Максимум, что я могу сделать, - это показать вам, как отпереть сокровище, как использовать ключ. Максимум, что я могу сделать, -это показать, где находится замок и где находится ключ внутри вас. Я могу свести вместе замок и ключ, вот и все. Сокровище ваше, оно уже здесь. Но вы должны что-то сделать.

Сначала вы будете делать это нерешительно. Сначала вы можете даже чувствовать, что это лицемерие, потому что вы не целостны, не тотальны. Это хорошо - это хороший показатель того, что вы боитесь быть лицемером. Это хороший показатель того, что вы хотели бы принять санньясу, и все же вы знаете, что только часть вас желает этого и что вы не уверены в том, является ли это реальным, воображаемым, иллюзорным или обманчивым.

Вы должны двигаться, несмотря на все сомнения: вот что такое отвага. Быть отважным человеком не означает не иметь страха. Человек отважный и трус в основном не отличаются. У труса также есть идея о том, что нужно двигаться в темноту, в неизвестное, а у отважного также есть страх. Но отважный человек - это тот, кто слушает зов неизвестного, несмотря на барьеры известного, а трус - это тот, кто слушает известное, несмотря на зов неизвестного. Он слушает известное, а отважный человек слушает неиз­вестное; в этом вся разница.

В каждом человеке сосуществуют обе части. Каждый отважный человек имеет позади себя своего труса, но он не слушает его. А каждый трус имеет скрытого в себе храбреца, но не слушает его. Вы становитесь тем, чью часть вы слушаете.

Так что будьте отважными. Всегда принимайте приглаше­ние неизвестного, и ваша жизнь станет приключением.

Санньясин - это тот, кто воспринимает жизнь как приключение, как паломничество, как реку, текущую в океан.

Шестой вопрос:

Я иногда испытываю такой страх упустить что-либо, как будто я в школе, и если я буду делать что-то не то, то меня исключат из школы.

Да, вы действительно в школе. Это школа. Вы учитесь здесь быть самим собой; мы испытываем здесь величайшее приключение - открытие самого себя, достижение своего собственного внутреннего ядра. Это место, где учатся, это школа. Но весь смысл всего учения в этой школе состоит в том, чтобы не беспокоиться о правильном и неправильном, не беспокоиться о хорошем и плохом, не беспокоиться о мораль­ном и аморальном, не беспокоиться о высоком и низком.

Весь смысл обучения в этой школе заключается в том, чтобы стать невыбирающим.

Я снова прочту вопрос: «Я иногда испытываю такой страх упустить что-либо, как будто я в школе, и если я буду делать что-то не то, то меня исключат из школы».

Правильным является вот что: не беспокоиться о пра­вильном и неправильном. Правильным здесь является при­нимать себя, принимать себя таким, каким вы уже являетесь; принимать себя целиком, понимая в глубоком смирении, что вы таким и должны быть, что Бог предполагал, что вы именно такими и будете.

Мы не стараемся изменить вас, мы не стараемся улуч­шить вас, мы стараемся не попадаться в эти ловушки эго. Мы просто пытаемся помочь вам обнаружить, кто вы есть. Так что правильным здесь будет не беспокоиться о том, что является правильным и что - неправильным, не беспокоить­ся ни о чем. Мы не собираемся выбирать характер, мораль, правила поведения. Нет, мы пытаемся выяснить, кто мы есть. Раз мы знаем, кто мы есть, не нужны никакие правила поведения, не нужны никакие концепции правильного и неправильного. Если вы знаете, кто вы есть, то все, что бы вы ни делали, будет правильным. А если вы не знаете, кто вы есть, то все, что вы делаете, будет неправильным.

Итак, мы не беспокоимся о правильном и неправильном.

Седьмой вопрос:

Бхагаван, что вы делаете со мной?

Это от Мадхури.

Я убиваю вас, Мадхури. Я убийца, а вы в ловушке. Вы теперь не можете убежать от меня, потому что, если вы вкусили немного смерти, вы не можете убежать. Потому что сейчас вы знаете, что еще много должно прийти к вам. Раз вы вкусили немного смерти эго, то вы знаете, вы можете предста­вить себе, вы можете мечтать о том прекрасном пространстве, которое появится, когда все эго исчезнет: когда вы заглянете внутрь себя и не найдете там никого, только пустоту, обшир­ную пустоту. Если вы нашли небольшой пустой уголок в себе, то теперь вы не сможете уйти. Вы вкусили.

Теперь вы не сможете вернуться в обычный мир. Пока вы не умрете, пути назад нет. Когда же вы умрете, я пошлю вас назад в обычный мир, потому что тогда ничто не сможет испортить вас. Кто может испортить пустоту? Как можно испортить пустоту. Она открыта, она абсолютно уязвима и, все таки, неуязвима, потому что никто не может испортить ее. Ее невозможно испортить, она чиста и девственна.

Восьмой вопрос:

Что имел в виду Иисус, когда сказал в своей Нагорной проповеди: «Блаженны нищие духом» ?

Это то, что я называю пустотой, шуньей, нищетой духа: те, кто бестелесен, кто не может провозглашать ничего, кому нечего провозглашать — кто просто бестелесен.

Я расскажу вам одну притчу: один суфийский мудрец попросил своих учеников рассказать ему, в чем заключалось их тщеславие до того, как они стали учиться у него. Первый сказал: «Я воображал, что я самый прекрасный мужчина на свете». Второй сказал: «Я полагал, что, поскольку я религи­озен, я являюсь избранником, одним из немногих избран­ных». Третий сказал: «Я полагал, что я знаю, и поэтому верил, что я могу учить других». И четвертый сказал: «Мое тщеславие было большим, чем их тщеславие, потому что я считал, что могу научиться, могу узнать».

Мудрец заметил: «И тщеславие четвертого ученика все еще остается наибольшим, потому что он и сейчас стремится доказать, что он в чем-то превосходил других. Его тщеславие все еще остается наибольшим».

Вы можете быть эгоистичными и по поводу своей сми­ренности тоже. Быть нищим духом означает просто не быть никем, не быть даже смиренным. Смиренный человек не является нищим духом, смиренный человек - это эго, эго, перевернутое вверх ногами, эго, стоящее на голове. Смирен­ный человек не является в действительности смиренным. Смиренный человек вовсе не смиренен, потому что смирен­ность является функцией эго. Когда эго исчезает, смирен­ность тоже исчезает. Когда вы уходите, откуда взяться вашей тени? Когда вы уходите, не остается даже вашей тени. Когда эго исчезает, исчезает также и смиренность; она является тенью той же самой болезни.

Нищий духом - это тот, кто пришел к пониманию, что его нет. Знать, что вас нет, - это не то же самое, что знать, что вы есть часть целого: «Целое есть, меня нет». Океан есть, капли нет. И нищий духом является очень богатым челове­ком, богатейшим человеком. Нищий духом является самым богатым, потому что самое пустое является самым полным. В данном случае смерть означает жизнь.

И когда я говорю, что я убийца, я просто имею в виду, что я повивальная бабка. Разрушить вас - значит дать вам второе рождение - новую жизнь, жизнь без эго.

Девятый вопрос:

Без всякой на то причины я многое делаю в спешке, например, ем.

Это от Вишну Чайтаньи.

Вишну Чайтанья, что-то изнутри грызет вас: какое-то глубо­кое беспокойство внутри вас порождает спешку; какое-то глубин­ное напряжение, которое не позволяет вам расслабиться.

Поэтому, когда вы будете есть в следующий раз, понаблю­дайте, что ест вас. Когда вы спешите, просто понаблюдайте. Убегаете ли вы от чего-либо? Пытаетесь ли вы избежать какой-то ситуации? Пытаетесь ли вы не видеть чего-то, что находится внутри вас? Пытаетесь ли вы подавить что-либо? Не является ли это каким-то беспокойством, в котором вам даже не хотелось бы признаться? Есть ли какая-то рана, которую вы скрываете в цветах? Понаблюдайте в глубине себя. Все люди, которые спешат, просто показывают, что они несут в себе какое-то глубокое беспокойство и что они недостаточно отважны, чтобы посмотреть ему прямо в лицо. Поднимите это из глубин, дайте ему подняться на поверхность. Встретьтеэто беспокойство, и вы будете просто удивлены. Если вы можете встретиться с любой проблемой прямо, лицом к лицу, она исчезает. Во внутреннем мире знать, в чем заключается проблема, знать в точности, что это такое, поставить диагноз — звачит исцелить. Во внутреннем мире не существует никакого другого лекарства. Проблема существует только тогда, когда вы все время подавляете болезнь. Если вы не позволяете ей встать перед вами, она существует. А люди все время накапливают множество про­блем, а потом они все время в спешке. В этой спешке они стараются убежать от проблем, потому что, если они останутся, если они тихонько посидят, они должны будут столкнуться с ними лицом к лицу. Поэтому они постоянно в спешке, они все время бегут, делают то, делают это. Только когда они засыпают, тогда они, по-видимому, получают покой; но где-то в глубине и тогда покоя нет. Тогда в своих сновидениях, в своих ночных кошмарах они путешествуют, спешат, бегут.

Ко мне приходят многие люди и говорят, что их непре­рывно преследует какое-то сновидение. И вот одно из самых обычных сновидений: человек во сне спешит на станцию, и когда он вбегает на платформу, поезд отходит. Это самое распространенное сновидение. Что оно означает? Оно означает, что вы всегда упускаете главное, всегда упускаете то, к чему стремитесь. А весь смысл беспокойства заключается в том, что его нужно распознать, что на него нужно обратить внимание, его нужно ввести в сознание.

Все групповые терапии, которыми мы занимаемся здесь, есть не что иное, как выведение наружу всего, что подавлено, выведение его на поверхность с тем, чтобы оно вошло в сознание. Когда проблема входит в сознание, она исчезает. Это все равно, как если бы вы сидели на берегу реки и наблюдали. Если вода является чистой, вы можете видеть поднимающиеся вверх пузырьки. На самом дне вы можете видеть некоторое количество пузырьков, они за что-то уцепились, они остаются на дне. Если пузырек поднимается вверх, то чем ближе он к поверхности, тем больше он становится; при уменьшении давления воды он становится больше. Самым большим он является вблизи поверхности. На дне он мог быть совсем маленьким, но на поверхности это большой пузырек. Но затем он мгновенно взрывается, он исчезает.

То же самое, в точности то же самое происходит в том случае, если вы подавляете что-либо. Это может быть чем-то очень маленьким, и вы боитесь доводить его до сознания, потому что в этом случае оно будет становиться все больше и больше; сдерживание все меньше и меньше, и давление меньше. Оно становится больше, вы начинаете бояться. Вы снова насильно заталкиваете его вглубь. Многие люди, кото­рые начали здесь медитировать, приходят ко мне и говорят: «Мы никогда так не беспокоились, как сейчас». Или они говорят: «Мы никогда не были так печальны», или: «Мы никогда не были такими несчастными», или: «Мы никогда так не страдали и не были такими взволнованными». Их пузырьки становятся больше, потому что они приближают­ся к поверхности. Это хороший признак, здоровый признак того, что что-то происходит. Я говорю им: «Будьте счастливы, будьте благодарны за то, что что-то происходит. Пузырьки покидают дно вашего существа и поднимаются на поверхность». Раз они вышли на поверхность, они взрываются, потому что тогда на них не оказывается никакого давления и они не могут существовать.

Проблема может существовать только благодаря давле­нию. Без давления никаких проблем нет; они исчезают. Весь смысл всех терапий, практикуемых здесь, заключается в том, чтобы поднять все ваши проблемы на поверхность. Узнавай­те, наблюдайте, осознавайте - и проблемы исчезают. Знание - скорее, понимание - преобразует их. Не спрашивайте: «Если мы узнали, что проблема существует, то что дальше делать?» Если вы действительно узнали ее, то ее больше нет.

В этом красота внутреннего мира: раз вы узнали что-то, его больше нет. Оно остается только в том случае, если вы все время насилуете его, подавляете его, избегаете узнавания его, избегаете восприятия его, избегаете приятия его.

Проблемы существуют из-за вашего невежества, из-за вашей бессознательности. Решением является сознатель­ность. Помните, я называю это решением. Не нужно иметь дело с каждой конкретной проблемой. Благодаря осознава-нию исчезает каждая проблема в отдельности и все проблемы вместе - это решение.

Десятый вопрос:

Вам задали так много вопросов. Есть ли какой-то предел, после которого не может быть никаких новых вопросов?

Если ваш вопрос является подлинным, тогда есть предел. Но если ваши вопросы являются заимствован­ными - заимствованными из книг, заимствованными у других, заимствованными из различных других источ­ников знаний и информации, то никакого предела нет. Если ваш вопрос является истинным, если он относится к вашему бытию, к вашему существу, то предел есть. Рано или поздно вы придете к нему - вопросы кончатся. Но если они относятся к категории вопросов ученых, то им нет предела.

Позвольте мне рассказать вам анекдот.

Случилось так: хозяйки дома не было дома, когда новая служанка позвонила у дверей. Домашний попугай спросил: «Кто там?»

«Это новая служанка», - прозвучал ответ. Наступила пауза. Тогда девушка снова позвонила в колокольчик, и попугай сказал: «Кто там?»

«Это новая служанка», — снова прозвучал ответ. Она была немного раздражена. Это продолжалось до тех пор, пока, доведенная до изнеможения, она не упала в обморок из-за бесконечного повторения вопроса: «Кто это?» и ответа: «Это новая служанка». Попугай говорил только это, потому что он знал только один этот вопрос. Это был заимствованный вопрос; этот вопрос не был его вопросом. Он даже не знал, что он означает.

Вернувшись домой, домохозяйка натолкнулась на тело и воскликнула: «Кто это?»

«Это новая служанка», - ответил попугай, потому что теперь он выучил и ответ.

Одиннадцатый вопрос:

Вы, кажется, пропагандируете преданность и непривязанность в любви, будь то в любви к Учителю или в любви к возлюбленной. Я не понимаю, как можно быть преданным и быть непривязанным в одно и то же время.

Фактически, они всегда случаются вместе, они не могут случаться раздельно. Разделить их невозможно, потому что это две стороны одной и той же монеты: преданность и непривязанность. Если вы привязаны, то это не преданность. Тогда вы используете другого в своих целях, потому что это привязанность.

Вы любите человека и говорите: «Я предан ему, я привязан к нему». Что означает привязанность? Она означа­ет, что вы используете другого для себя, вы используете другого как средство. Как можно быть преданным средству? Преданность может быть только по отношению к цели, не по отношению к средству. Вы не можете быть преданным автомобилю, вы не можете быть преданным зданию. Это средства; они должны использоваться. Вы можете быть преданным только по отношению к другим лицам, потому что каждый человек является целью.

Любовь не использует человека для своего собственного удовольствия. Она дает много удовольствий, но эти удоволь­ствия - побочный продукт. Вы любите человека как цель; вы преданы ему. Вы можете отдать за него свою жизнь, но здесь нет никакой привязанности, потому что привязанность озна­чает, что вы используете человека в корыстных целях. Преданность с непривязанностью означает, что теперь другой становится целью, конечной целью. Эти два качества всегда случаются вместе, а если они не могут случаться вместе, значит вы что-то упускаете. Если преданность сопровождается привязанностью, то вы просто обманываете себя, что это преданность. Если этот человек умрет, то рано или поздно вы станете искать другого человека — потому что вы использова­ли его. Теперь, когда его нет, вы будете искать другого человека.

Преданность является вечной. Умирает ваша жена: в этот день для вас из мира исчезают все женщины. Вы любили ее как цель. Сейчас невозможно даже представить себе, что вы можете полюбить другого человека. Любовь была такой тотальной, что ничего не осталось позади. Любовь была такой тотальной, что умереть может только тело, но не душа этого человека. Смерть не может разлучить двух любящих друг друга. Если они действительно любят, они уже победили смерть. Любовь является бессмертной. Но если была только привязанность, то спустя несколько недель или несколько дней рана будет исцелена. Вы любили человека для себя, для своего собственного удовольствия. Теперь вы найдете другого человека. Вы любите своего мужа, вы говорите, что любите его, и он умирает - или умирает ваша жена - и если в тот момент, когда она умирает, кто-то заглянет в открытое окошко вашего ума, он увидит, что вы уже планируете попытки найти новую женщину.

Максимум, что может ум, - это эксплуатировать. Он никогда не может быть преданным. Глубокая преданность -это жизнь. Она не знает ви времени, ни смерти. Я не говорю, что она является постоянной, потому что постоянство явля­ется частью времени. Онавечна. Она имеет аромат божествен­ности.

Я расскажу вам анекдот. Умирал политик по имени Стрейндж (strange - странный, странно). Друг спросил его, что написать на его могиле. «Напиши, - сказал политик, -что здесь лежит честный политик».

«Но это не говорит о том, кто ты такой», - возразил друг.

«Говорит, - сказал политик. - Прохожий скажет: "Это странно (That is strange - Это Стрейндж), политик - и честный?" - нет необходимости называть мое имя. Прохо­жий сам скажет: "Это Стрейндж"».

Привязанность и любовь никогда не идут рядом; пред­анность и привязанность никогда не идут вместе. Любовь идет вместе с непривязанностью. Тогда любовь имеет чистоту иного мира. Тогда любовь является абсолютной сущностью, абсолютной чистотой, невинностью. И тогда имеет место преданность. Эта преданность является вечной.

Двенадцатый вопрос:

Вы каждый день делаете упор на различных качествах человека: быть обыкновенным, быть осознающим, быть медитативным и так далее. Если я пытаюсь практиковать все это сразу, то в попытке увязать все это у меня возникает только путаница. Должен ли я просто забыть обо всем и быть естественным?

Вы правильно уловили главное. В этом весь смысл: быть естественным.

А то, что я говорю, не является противоречивым. Вас это запутывает, потому что вы уже запутаны. И при наличии вашей запутанности мои слова, входящие в вас, создают еще большую путаницу, - потому что запутанный ум может порождать только путаницу, больше ничего.

То, о чем я говорю, вовсе не является противоречивым. Оно может порой казаться таким, но это не так.

Позвольте мне рассказать вам одну суфийскую историю.

Ищущий спрашивает у суфия: «Какое из утверждений нужно выбрать, если два суфийских высказывания противо­речат друг другу?»

«Они противоречат друг другу только в том случае, если рассматриваются раздельно. Если вы хлопаете в ладоши и наблюдаете за движением рук, то вам кажется, что они делают нечто противоположное. Вы не увидели, что случи­лось. Целью противоположных ладоней был, конечно, хло­пок. Если я хлопаю в ладоши, то они противоположны друг другу, но их совместные действия воспроизводят звук; про­тивоположные вещи являются составными элементами син­теза».

Я все время говорю о столь различных вещах, чтобы создать в вас определенный звук. Этот звук является естес­твенностью. Если вы понимаете это так, то вы понимаете правильно.

Последний вопрос:

Дорогой Бхагаеан, алло!

Я расскажу вам анекдот.

Один настойчивый человек сказал, что он научит попу­гая говорить слово «алло» за один час. Он цодошел близко к клетке и начал говорить: «Алло, алло». Это продолжалось в течение тридцати минут без малейшего внимания со стороны попугая. Наконец попугай медленно повернул голову, под­мигнул человеку и сказал: «Номер занят».

Я больше ничего не скажу по этому поводу.

Вы говорите «алло»? Вы не знаете: это можно говорить мне только самой своей жизнью. В противном случае номер занят. Слова не достигнут меня. Вы должны сказать их всей своей жизнью, всем своим существом; в противном случае номер занят.