Рамануджачарья

Перия Тирумалай Намби, которого также называли Шри Шайла Пурна, был любимым учеником Ямуначарьи. Он принял отречение от мира и жил со своим гуру, служа ему, пока учитель не покинул эту планету. У Намби было две сестры — Бхудеви и Шридеви. Бхудеви была замужем за брахманом Асури Кешавачарьей, который жил в Перумудуре, в двадцати шести милях от Мадраса. Скоро у них родился сын, и Намби назвал его Лакшманом, именем младшего брата Господа Рамачандры. В действительности он и был воплощением Лакшмана. Поскольку мальчик был великим преданным Господа Рамы, вскоре все стали называть его Рама-ануджа, то есть «слуга Рамы».

Рамануджа родился в пятнадцатый день полной луны в месяце Чаитра в 1017 году. Семья его принадлежала к касте Вадама смарта-брахманов, считавшихся пандитами. Отец Рамануджи, Кешавачарья, всегда был занят совершением ведических жертвоприношений, и за это прославился как Сарвакрату, тот, кто проводит все виды жертвоприношений. Когда сын его подрос, отец дал ему хорошее санскритское образование, обучая логике, грамматике и Ведам. Хотя Рамануджа получил хорошее брахманическое воспитание, он не проявлял глубокой привязанности к тамильским гимнам, прославляющим Шри Вишну. Дремлющая в его сердце преданность Господу пробудилась в нем благодаря общению с учеником Шри Ямуначарьи по имени Канчипурна, который не был брахманом, и Рамануджа уже в раннем детстве вел себя как святой. Время шло, он прошел все очистительные обряды благочестивых хинду, в том числе и церемонию одевания брахманского шнура, а затем женился, когда ему было шестнадцать лет.

Через месяц после женитьбы Рамануджи отец его тяжело заболел и покинул этот мир, и Рамануджа вместе со своей семьей переселился в Канчипурам, где стал посещать высшее учебное заведение Ядавы Пракаши, ведантиста имперсональной школы Шанкары. Решение отдать Рамануджу в не-вайшнавскую школу показывает, что семья его не строго придерживалась поклонения Вишну. Как истинные кастовые брахманы, родственники лишь заботились о том, чтобы их сын стал великим ученым. Некоторые, правда, считают, что этот шаг позволил Раманудже хорошо изучить аргументы Шанкарачарьи, прежде чем он опровергнет их в собственных комментариях.

Скоро Рамануджа стал лучшим и самым любимым среди всех учеников Ядава Пракаши. Ядава Пракаша проповедовал теорию монизма и считал иллюзией все формы этого мира, включая и Шри Вишну. С каждым днем преданность Господу Вишну лотосом распускалась в сердце Рамануджи, и отвращение к этой философии росло. Но из уважения к своему учителю он избегал конфликтов.

Скоро, однако, настал день, когда он не смог стерпеть имперсонализма Ядава Пракаши. Рамануджа растирал спину своему гуру, когда Ядава Пракаша объяснял стих из «Чхандогья Упанишад». В этом стихе были слова: капьясам пундарикам эвам акшини. Вслед за Шанкарачарьей Ядава Пракаша сказал, что капи означает «обезьяна», и ашанам —«зад», и поэтому стих в толкованиях Ядава Пракаши прозвучал так: «Лотосные глаза Господа Вишну красны, как зад обезьяны”.

Рамануджа был так разгневан этим оскорблением, что горячие слезы покатились из его глаз и стали капать на спину его гуру, причиняя ему боль. Ядава Пракаша не понял, что так взволновало его ученика, и спросил что произошло. Когда Рамануджа возразил толкованиям своего гуру, Ядава Пракаша очень удивился и отверг доводы Рамануджи. Рамануджа объяснил, что капияшан означает «то, что находится на воде и, выпивая воду, пышно расцветает», другими словами, это лотос. И значение стиха было: «Лотосные глаза Вишну прекрасны, как красноватые лотосы, которые распускаются в воде».

Когда Ядава Пракаша увидел, как искусно его опроверг ученик, он понял, что у него появился могущественный противник, и с этого дня начал плести интриги против Рамануджи. Он задумал вместе с учениками совершить паломничество к Ганге и там убить Рамануджу в укромном месте. А чтобы очиститься от греха, им достаточно будет совершить омовение в Ганге. К счастью, двоюродный брат Рамануджи по имени Говинда, узнав о коварном замысле, успел предупредить Рамануджу, и Рамануджа спасся. Когда Ядава Пракаша вернулся в Канчипурну, Рамануджа стал снова посещать его лекции, хотя в душе уже искал другой путь.

Ямуначарья сам пришел в Канчи повидать Рамануджу, но видя, что юноша все еще находится под влиянием Ядава Пракаши, не стал приближаться к нему. Говорят, что Ямуначарья издали наблюдал за ним и молил Господа, чтобы Рамануджа стал даршана-правартака, его преемником в Шри Вайшнава-сампрадайе.

В это время Ядава Пракашу вызвал к себе царь Канчипурам. Его дочь донимал брахма-ракшас, приведение-брахман, и Ядаву Пракашу, известного заклинателя, попросили изгнать злого духа. Когда он прибыл во дворец вместе со своими учениками, его привели к царской дочери, но устами девушки приведение стало оскорблять Ядаву Пракашу и смеялось над ним. Тогда Рамануджа предложил помочь, и когда он встал перед девушкой, приведение-брахман сказало:

— Если Рамануджа благословит меня пылью со своих лотосных стоп, я оставлю эту девушку.

Рамануджа сделал все, как нужно, девушка почувствовала облегчение, и царь был глубоко признателен ему. Чувствуя себя униженным, Ядава Пракаша велел Раманудже покинуть его ашрам. Окончательный раскол между ними произошел, когда Ядава Пракаша объяснял смысл двух стихов «Упанишад»: саравам кхалв идам брахма —«все есть Брахман» («Чхандогья Упанишад” 3.1) и неха нанасти кинчана —«нет различий» («Катха Упанишад” 4.11). Ядава Пракаша растолковывал эти стихи во всех деталях, красноречиво объясняя теорию монизма Шанкарачарьи. Как только он закончил говорить, Рамануджа представил ему собственные толкования.

Рамануджа сказал, что выражение сарвам кхалв идам Брахман, «все есть Брахман», не означает, что Вселенная и есть Брахман, но что она пронизана энергией Господа Вишну, Брахманом. Из Брахмана Вселенная исходит, Брахманом поддерживается и в Брахман в конечном итоге входит, в точности как рыба, которая рождается в воде, живет и умирает тоже в воде. Однако рыба не становится водой, это существо, которое живет в ней. Таким же образом Вселенная, хотя и пребывает в Брахмане, отлична от него. Как и рыба никогда не становится водой, Вселенная никогда не может быть Брахманом.

Второй стих неха нанасти кинчана Рамануджа растолковал не как «в этом мире нет разнообразия», а наоборот, все разнообразие в творении целостно, подобно отдельным жемчужинам, которые держатся на одной нити, хотя при этом не теряют своей индивидуальности. Таким образом, все одновременно как едино, так и отлично. Видя, как Рамануджа развенчал учение Шанкары, Ядава Пракаша разгневался и прогнал его.

Расставшись с Ядава Пракашей, Рамануджа по совету матери сблизился с Канчипурной, вайшнавом незнатного происхождения, чья преданность восхищала Рамануджу. Канчипурна посоветовал ему служить божеству Вишну в храме Господа Варады, каждый день принося божеству воду. Рамануджа относился к Канчипурне с великой преданностью и вскоре стал его учеником. Хотя Канчипурна по рождению был шудрой, а Рамануджа брахманом, это не мешало Раманудже испытывать искреннюю привязанность к своему учителю. Он безоговорочно принял Канчипурну своим гуру. Однако жена Рамануджи не могла терпеть, чтобы ее муж поклонялся шудре как гуру, и считала своим долгом отговаривать мужа от этого общения.

Ямуначарья был в это время уже очень стар. Разбитый болезнью, он готов уже был покинуть мир, когда услышал, что Рамануджа оставил школу Ядавы Пракаши и стал смиренно служить Канчипурне, знаменитому преданному Вишну. И тогда он отправил нескольких учеников привести к нему Рамануджу. Когда Рамануджа услышал эту новость, он тут же отправился в Шри Рангам, центр вайшнавов, где сейчас умирал Ямуначарья. Однако Рамануджа опоздал. Когда он пришел, учитель уже покинул этот мир, уйдя на Вайкунтху, чтобы совершать свое вечное служение Шри Вишну.

Глядя на тело Ямуначарьи, Рамануджа заметил, что три пальца на его правой руке были согнуты и зажаты, и спросил учеников, были ли они такими при жизни.

— Нет, обычно они были прямыми, и мы не понимаем, почему сейчас они зажаты.

Шрипад Рамануджа понял, что эти три необычно зажатых пальца означают три неисполненных желания Ямуначарьи, и дал обет исполнить эти три желания. Он пообещал обучать людей преданности Господу Вишну, наставляя их в пяти самскарах, или очистительных процессах. Как только он сказал это, один палец на руке Ямуначарьи выпрямился. Затем Рамануджа дал обет прокомментировать гимны алваров, южно-индийских святых, и тогда выпрямился второй палец. Наконец Рамануджа пообещал написать комментарий на «Веданта-сутру», провозглашая принципы вайшнавизма как конечную истину Вед. С этим последним обетом выпрямился и последний палей Ямуначарьи. Мир и покой отразились на лотосном лице Шри Ямуначарьи, божественном учителе Рамануджи, словно только сейчас он спокойно ушел, зная, что его миссия в надежных руках.

Вскоре после возвращения в Канчипурну Рамануджа потерял всякий интерес к семейной жизни, своей прекрасной жене и дому и целиком погрузился в служение своему гуру Канчипурне, с которым стал проводить все больше времени. Не видя мужа дома, жена Рамануджи страдала в одиночестве. Особенно ее задевало то, что Рамануджа предпочел ее — служению низкорожденному шудре.

Однажды Рамануджа пригласил Канчипурну на обед, надеясь почтить остатки прасада своего гуру и обрести таким образом благословение. Канчипурна, будучи человеком смиренным, пришел очень рано, прежде чем Рамануджа успел вернуться домой. Он объяснил жене Рамануджи, что у него очень много служения в храме и он не может остаться надолго. И тогда Камбалакша, жена Рамануджи, накормила его и проводила. Как только Канчипурна ушел, она взяла длинную палку, аккуратно подцепила банановый лист, с которого он ел и вынесла все это из дома, боясь оскверниться остатками пищи неприкасаемого. Приказав служанке тщательно вымыть комнату, она и сама совершила полное омовение. Когда Рамануджа вернулся и услышал об оскорблении своего гуру, он страшно разгневался.

Как-то, набирая воду из колодца, жена Рамануджи повстречала жену Канчипурны. Случилось так, что вода из кувшина жены Канчипурны попала на Камбалакшу, и та прокляла жену Канчипурны, считая, что женщина осквернила ее. Когда Рамануджа узнал и об этом оскорблении, он тут же отправил свою жену к ее родителям, а сам принял санньясу.

Покинув дом, Рамануджа пошел в храм Варадраджи увидеть любимое божество Вишну, которому он так долго служил. Облачившись в шафрановые одежды санньяси, он принял тройной посох (триданду), который носят санньяси-вайшнавы и который символизирует полную преданность Вишну умом, телом и словами. С этого момента его имя стало Ятираджа, «царь отречения».

Вскоре после принятия санньясы Рамануджачарья основал собственный монастырь, или ашрам, где стал обучать учеников вайшнавским толкованиям Веданты, раскрывая перед ними путь преданности Вишну. Его ашрам находился недалеко от храма в Канчи, а первым учеником стал сын его старшей сестры, его племянник Мудалли Андан, которого еще называли Дашаратхи. Его вторым учеником был ученый и богатый брахман Куратталван, которого еще называли Куреша, знаменитый своей феноменальной памятью.

Однажды мать Ядавы Пракаши увидела, как Рамануджачарья обучает своих учеников, и его святость поразила ее. Она была великой преданной Вишну и скорбела, что ее сын Ядава Пракаша следует имперсональной философии Шанкары. Она приложила все силы к тому, чтобы Ядава Пракаша посетил Рамануджачарью. В эту ночь Ядава Пракаша увидел сон, в котором божественный голос наставил его стать учеником Рамануджи. Посетив на следующий день Рамануджачарью, Ядава Пракаша увидел его в одеждах вайшнава.

— Почему ты отверг школу Шанкарачарьи? Зачем одел одежды вайшнава? Разве писания поощряют это? Можешь ли ты представить доказательства из писаний?

Тогда Рамануджачарья велел Куреше, лучшему из своих учеников, прочитать Ядаве Пракаше необходимые стихи из писаний. И он тут же процитировал из шрути — Вед, Упанишад, Пуран и других — доказывая, что преданное служение Господу является совершенством жизни. Ядава Пракаша был изумлен осведомленностью этого ученика Рамануджачарьи. Помня совет своей матери, вспоминая божественный голос во сне, который велел ему предаться Раманудже, а также все свои оскорбления этой святой личности, Ядава Пракаша в великом раскаянии припал к стопам Рамануджачарьи, моля о благословении. Он жаждал стать учеником Рамануджи, который тут же принял его и дал ему имя Говинда Джия.

Впоследствии Ядава Пракаша широко прославился. Он полностью освободился от привязанности к имперсональным толкованиям Шанкарачарьи и, приняв санньясу, использовал все свое влияние и авторитет, чтобы прославить Рамануджиачарью и утвердить Шри вайшнавизм. Теперь это был не гордый ученый, а смиренный преданный. В конце жизни он исполнил желание Рамануджи, написав книгу об этике вайшнава-санньяси под названием «Яти-дхарма-саммуччая», которой до сих пор следуют санньяси в Шри сампрадайе.

Слава Рамануджи росла, и ученики Ямуначарьи в Шри Рангаме попросили его возглавить их. Испросив позволения у своего любимого Господа Варады, Рамануджа покинул Канчипурам и отправился в Шри Рангам, где началась новая страница его жизни. В Шри Рангаме Рамануджачарья погрузился в изучение писаний под руководством Махапурны, знаменитого ученика Ямуначарьи. С помощью Махапурны Рамануджачарья стал опытен во многих писаниях. Махапурна посоветовал Раманудже идти к великому Гоштипурне и принять у него посвящение в вайшнава-мантру.

По повелению Махапурны Рамануджа приблизился к Гоштипурне, прося у него мантру, но получил отказ, потому что Гоштипурна не склонен был давать столь сокровенную мантру неизвестным пришельцам. Рамануджачарья восемнадцать раз в величайшем смирении подходил к Гоштипурне, обливаясь слезами и моля о милости. Наконец Гоштипурна дал ему мантру, прежде взяв с него клятву держать ее в полном секрете. Как только Рамануджа дал обет никогда не разглашать тайны, Гоштипурна прошептал ему в ухо мантру, сказав, что она очень могущественна. Всякий, кто повторяет ее, вернется на духовные планеты Вайкунтхи, где обретет личное служение Господу.

Как только Рамануджа покинул храм, чтобы вернуться в Шри Рангам, огромная толпа людей обступила его. Они прослышали, что он получил великую мантру от Гоштипурны, и молили раскрыть ее. Магическая мантра могла освободить всякого, кто ее повторит, от материального бытия, и вдохновленный Рамануджа объявил толпе:

— Слушайте эту мантру — Ом намо Нараяная.

Счастливая толпа обрела желанное благословение, но как только эта новость достигла Гоштипурны, он позвал Рамануджу. Разгневанный тем, что его новый ученик так быстро нарушил его волю, он потребовал объяснений.

— Я велел тебе держать эту мантру в секрете. Почему же ты тут же раскрыл ее людям? Ты знаешь, что будешь наказан за такое поведение?

— Да, гурудева, я готов отправиться в ад за то, что нарушил твой приказ.

— Зачем же тогда ты сделал это?

— О возлюбленный учитель, я понял, что могущественная мантра, которую ты дал мне, может освободить всякого, кто услышит ее. Когда я увидел великое желание этих людей спастись от материальной жизни, я не в силах был сдержаться. Я почувствовал какое-то божественное вдохновение раздать твою милость всем. И если это великий грех, я готов понести наказание. Отправь меня в ад, если мой грех столь велик, но только прошу, не обрушивай своего гнева на этих простых людей, которые просили у меня мантру.

Исключительная искренность Рамануджи смягчила Гоштипурну. В конце концов, нет ничего выше, чем раздавать милость Господа. Хотя Рамануджа не стал следовать наставлениям Гоштипурны, он хорошо понимал истинный смысл мантры. Он был великим проповедником Шри сампрадайи и показал, что способен сеять преданность в сердцах тысяч людей. Возможно ли тогда его осуждать? Гоштипурна упал Раманудже в ноги и сказал:

— Прости меня, дитя мое. Ты мой учитель, а я твой ученик. Кто я такой, чтобы быть твоим гуру? Откуда мне было знать о твоем величии? Прими меня как своего ученика.

После этого случая слава Рамануджи стала еще больше. Его считали воплощением самого Лакшмана. Он обучал все больше и больше учеников, и ашрам его разрастался. Дискутируя со многими учеными, он одерживал над ними верх, утверждая собственные взгляды на Веданту, которые получили название Вашиштадвайта-вада, или ограниченный монизм. Одним из таких ученых был Ягьямурти.

Ягьямурти был знаменитым пандитом, который победил в философских спорах многих ученых и написал немало комментариев к священным писаниям. Он бросил Раманудже вызов, сказав, что в случае поражения он будет носить туфли Рамануджи и станет его учеником. Рамануджа, в свою очередь, объявил, что если он проиграет, он оставит работу над книгами и больше никогда не будет вступать в философские диспуты. Дискуссия началась и длилась семнадцать дней. Рамануджа молился Господу Вараде, своему любимому божеству, о помощи, и в одну ночь божество во сне уверило его, что он непременно одержит победу, и посоветовало ему следовать идеям Ямуначарьи. После божественного видения Рамануджа появился в зале дискуссий с новыми силами. Однако, прежде чем беседа началась, Ягьямурти предался святым стопам Рамануджиачарьи, сказав:

— Ты мой учитель. Ты сияешь уверенностью человека, который соприкоснулся с божественным. Теперь я понял, что напрасно сражался с тобой. Пожалуйста, прими меня.

Славе Рамануджи не было пределов. Вместе со своими учениками он путешествовал по Индии, дойдя до Кашмира, что находится на севере, и повсюду обсуждал комментарии на «Веданта-сутру». Рамануджа также был великим защитником правильного поклонения божеству и совершенствовал систему поклонения, где бы ни появился. Он ввел определенный стандарт поклонения во всех вайшнавских храмах Индии, упразднив многие не-вайшнавские элементы, которые вошли в традицию. Однако его идеи не приняли в Джаганнатха Пури, где поклонение совершалось по системе рага-марга, или спонтанной преданности. Говорят, что, когда Рамануджа попытался ввести здесь свои правила поклонения божествам, Господь Джаганнатха почувствовал беспокойство. И ночью, пока Рамануджа спал, Своей безграничной силой Господь Джаганнатха перенес его в Курмастхан. Проснувшись, Рамануджа подумал, что совершил великое оскорбление Вишну. Ошибочно приняв божество Курмы за Шива-лингам, он подумал, что Вишну бросил его в храм Шивы. Поняв наконец, что находится в храме Господа Курмы, Рамануджа и здесь усовершенствовал ритуал поклонения божеству.

После этого Рамануджа написал «Шри-бхашью», комментарии к «Веданте», чем преумножил свою славу. В это же время царь Колуттунга I, великий последователь Шивы, разослал всем знаменитым ученым Южной Индии послание, провозглашая Господа Шиву — Верховным. Многие ученые подписались под этим посланием, но Рамануджа отказался. Когда царь узнал об этом, то решил убить Рамануджу, который спасся благодаря своему преданному ученику Куреше. Они обменялись одеждами, и Рамануджа, словно обычный домохозяин, проскользнул мимо стражников, которые окружили его ашрам. Тем временем царские солдаты схватили Курешу, одетого в одежды санньяси. Курешу привели к царю, и царь потребовал, чтобы Куреша признал Шиву Всевышним, но Куреша отказался. Царь разгневался, но не стал убивать узника, потому что помнил, как Рамануджа спас его дочь от привидения. Он велел своим слугам просто выколоть ему глаза, которые не желают видеть верховного положения Шивы. Ослепшего Курешу освободили из под стражи. Царь праздновал победу, не ведая, что дни его сочтены. Скоро у него на шее появился черный нарыв, и царь умер. С тех пор в народе его стали называть крими-кантха, «червивая глотка».

Когда Рамануджачарья вернулся из изгнания, он увидел в Канчипурам слепого Курешу, который каждый день молился Господу Варадарадже. Молитва его была такой сладкой, что Господь, очень довольный им, спросил:

- Чего ты хочешь?

- Мой Господь, - отвечал Куреша, - пожалуйста, прости тех, кто пытал меня!

Он продолжал возносить молитвы, и когда бы Господь ни пожелал благословить его, Куреша только просил за своих мучителей. И тогда Рамануджа сказал ему:

- Это очень хорошо, что ты просишь за других. Но ты забыл, что тело твое не принадлежит тебе. Ты отдал его в служение духовному учителю. Сейчас оно несовершенно и не может служить, как надо. И поэтому, если Господь снова захочет благословить тебя, ты должен сказать, что ты сделал гуру подарок, но гуру не может использовать его, потому что твой подарок стал неполноценным. Ты должен сделать свое тело зрячим, чтобы оно могло служить гуру.

Куреша в ответ только поклонился и продолжил свой бхаджан. Господь Варадараджа снова сказал ему:

- Я исполню любое твое желание.

И тогда Куреша поднялся, предложил Господу молитвы и попросил:

- Я отдал свое тело в служение моему гуру, но оно потеряло зрение. Я бы хотел восстановить собственность моего гуру, чтобы он мог ею пользоваться.

И к Куреше вернулось зрение.

Рамануджа освобождал тысячи людей, обращая их в Шри вайшнавизм и открывал новые храмы. Он путешествовал по Мадураи и Мисоре, обращая многих джайнов. Он одержал победу над тысячей джайнов в дискуссиях, хотя они готовы были скорее совершить самоубийство, чем стать вайшнавами. Рамануджа являл свою милость не только отреченным монахам, но также и грихастхам, которые отдавали свои жизни его миссии. Таким грихастхой был Дханурдас. Когда он встретил Рамануджу, он был очень привязан к своей красивой жене. Однажды Рамануджа спросил его, хочет ли он увидеть истинную красоту, из любопытства Дханурдас согласился. Рамануджа отвел его в храм Нараяны и явил красоту божества. Осознав, что красота Господа превосходит любую красоту этого мира, Дханурдас стал великим преданным и учеником Рамануджи.

Люди стали уважать Дханурдаса за его преданность, скромность и честность. Рамануджа не раз отмечал Дханудхару, желая показать своим молодым ученикам-брахманам, что человека следует ценить за его нрав, а не за происхождение. Однако некоторые из них, видя близкие отношения своего гуру с более низким по рождению человеком, осмелились даже назвать его поведение неподобающим. Желая избавить своих учеников от заблуждений, Рамануджа решил преподать им урок, который позволил бы им оценить качества вайшнава.

Рамануджа как-то повел одного из таких учеников к тому месту, где санньяси стирали одежды, чтобы юноша мог оценить поведение отреченных монахов. Людей кругом было много, одежды монахов были разбросаны и перепутались. Когда санньяси закончили омовение, они ошибочно стали одевать чужие одежды, спорить и ссориться. К ним присоединялись новые санньяси, закончившие омовение, перебранка росла. Эти великие “отреченные” ученые показали великую привязанность к кускам своей одежды.

Тогда Рамануджа послал своего ученика к Дханурдасу, которого в этот час не было дома, потому что он был занят служением в храме. Ученик пришел к Дханурдасу вечером, и, исполняя волю Рамануджи, стал снимать драгоценности с его жены, которая притворилась спящей. Сняв украшения с одной стороны ее тела, ученик уже собирался уйти, когда она неожиданно повернулась во сне на другой бок. Ученик перепугался и тут же выпрыгнул через окно. Рамануджа велел ему подождать в укромном месте возвращения Дханурдаса и посмотреть, как он поведет себя. Вскоре Дханурдас вернулся домой, и жена спросила его:

— Дханурдас, что случилось в храме?

— Ничего не случилось, моя дорогая, а почему ты спрашиваешь?

— Я думаю, храм нуждается в деньгах, но монахи стыдятся просить. Мы должны им чем-нибудь помочь.

— Почему ты вдруг говоришь об этом?

— Потому что один из храмовых преданных залез через окно и стал снимать с меня драгоценности. Я думаю, эти бедные святые очень нуждаются в нашей помощи, раз отваживаются на грабеж.

— А ты что сделала?

— Я повернулась к нему другим боком, и он убежал через окно.

— Зачем ты сделала это? Ты испугала его. Что нам теперь делать?

— Я не хотела пугать его. Я повернулась другим боком, только чтобы ему было удобней снимать с меня украшения.

— Если бы ты не была во власти ложного эго, — ругал Дханурдас жену, — ты бы отдала ему все свои украшения. А теперь что нам делать? Какие мы неудачники!

— Ты прав, — стала сокрушаться его жена, — лишь моя гордость не позволяет мне целиком предаться Господу. Как же нам теперь духовно продвигаться?

Сидя в своем укрытии, ученик Рамануджи удивлялся смирению и преданности Дханурдаса и его жены. Вернувшись к своему гуру, он рассказал все, и Рамануджа объяснил ему смысл этих двух случаев — с одеждами санньяси и драгоценностями жены Дханурдаса. Санньяси были так привязаны к простым кускам ткани, что даже начали браниться между собой, а Дханурдас и его жена, будучи грихастхами, были свободны от привязанности к материальным вещам и хотели отдать свои драгоценности, если преданные нуждались в этом для служения Господу.

Рамануджа продолжал наставлять своих учеников, приводя примеры и давая заповеди. Его влияние на вайшнавизм было столь велико, что ощущается и сегодня. «Шри-Бхашья», его комментарии на «Веданту», до сих пор остаются самым значительным вызовом комментариям Шанкарачарьи. Помимо “Шри-Бхашьи”, наиболее известными работами Рамануджачарьи стали его комментарии к «Бхагавад-Гите», а также «Ведартха-самграха», которая выражает суть ведических принципов. Традиция гласит, что Шрипад Рамануджачарья прожил сто лет. Его ученики продолжают успешно поддерживать вайшнавские традиции до сегодняшних дней, поклоняются божествам, изучают философию, которую проповедовал Рамануджачарья. Покинул этот мир Рамануджачарья на десятый день убывающей луны месяца Пхалгуна, что соответствует январю-февралю по христианскому календарю.