ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ (ДИПЛОМНАЯ) РАБОТА

УРАЛЬСКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ МВД РОССИИ

КАФЕДРА УГОЛОВНОГО ПРАВА

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ (ДИПЛОМНАЯ) РАБОТА

Тема: Проблемные вопросы квалификации кражи

Тема:_________________________________________________________

_________________________________________________________

Выполнил

слушатель (студент)________________

_________________________________

(№ группы, курс, факультет)

________ ___________

(подпись) (Ф.И.О)

Научный руководитель Консультант

________________________________ ________________________

(ученая степень, ученое звание, должность, специальное звание) (ученая степень, ученое звание, должность, спе-

циальное звание)

________ ______________________ _________ ______________

(подпись) (Ф.И.О.) (подпись) (Ф.И.О.)

Решение о допуске к защите

________________________________

Начальник кафедры_______________

(подпись, Ф.И.О.)

Дата защиты:_____________________ Оценка_____________

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Охрана прав собственника является непременной функцией любого государства, которое обязано гарантировать стабильность отношений собственности, обеспечивая условия их защиты. Право российских граждан на охрану собственности закреплено в ряде нормативных актов, особое место среди которых занимает уголовное законодательство. Особенная часть Уголовного кодекса РФ содержит нормы, которые устанавливают уголовную ответственность за преступления против собственности. Наиболее опасными посягательствами на собственность являются хищения чужого имущества, проявляемые в различных формах его совершения.

В общем массиве регистрируемых подобных преступлений в России ведущее место принадлежит кражам, они являются одними из самых распространенных преступлений и причиняют огромный вред обществу.

Изложенные выше обстоятельства определяют актуальность темы проведенного исследования.

В уголовно-правовой науке вопросам уголовной ответственности за кражу обращались многие ученые. Вместе с тем до, настоящего времени по прежнему многие теоретические вопросы уголовной ответственности за кражу остаются дискуссионными, а в судебно-следственной практике возникают сложности и ошибки в квалификации данного преступления. В частности по- разному определяется предмет кражи, момент её окончания, существует неоднозначное отношение к квалифицирующим признакам, и т.п. Это также свидетельствует об актуальности данной темы.

Объектом исследования выступает совокупность общественных отношений, складывающихся при совершении лицом общественно-опасного деяния, состоящего в тайном хищении чужого имущества.

Предметом исследования дипломной работы являются положения уголовного законодательства России о квалификации кражи и практика их применения в деятельности судебно-следственных органов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Кража – это тайное, ненасильственное, противоправное, безвозмездное изъятие чужого движимого имущества, которое причиняет реальный ущерб собственнику или иному владельцу имущества, совершаемое с целью незаконного обогащения преступника в размере стоимости изъятого имущества.

2. Предметом кражи может быть только чужое движимое имущество, т. е. имущество, которое может перемещаться в пространстве без потери его потребительских свойств и целевого назначения. В связи с уточнением предмета кражи предлагается диспозицию основного состава ст. 158 УК РФ изложить в следующей редакции: «1. Кража, то есть тайное хищение чужого движимого имущества …».

3. Квалифицировать «хищение» похищенного необходимо не по статьям УК РФ о хищении, а по отдельной статье. Например, ст. 175 УК РФ – приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем.

4. При квалификации краж необходимо учитывать, что преступник может утверждать о тайности своих действий, но на самом деле он осознает их открытость и настаивает на тайности совершенного им деяния только из опасения, что произойдет переквалификация его действий на ст. 161 УК РФ, где санкции строже. В связи с этим необходимо тщательно анализировать, имелся ли в деянии виновного субъективный критерий тайности хищения.

Структурно дипломная работа состоит из введения, трех глав, восьми параграфов, заключения и списка источников и использованной литературы.

ГЛАВА 1. ГЕНЕЗИС УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА КРАЖУ

§ 1. Ответственность за кражу в истории уголовного права России

Нормы, регламентирующие ответственность за кражу, относятся к числу древнейших норм права. История древнерусского законодательства (IX-XI в.) характеризуется тем, что одними из первых письменных памятников права являются договоры Руси с Византией, а также Русская Правда.

Так, в договоре князя Олега с Византией (911 г.), который представлял собой своего рода компромисс между обычным правом русских и правовыми установлениями греков, относительно виновного в краже была установлена его обязанность выплатить тройное вознаграждение потерпевшему, но не было указаний на уголовное наказание. Тем не менее, указание на него уже содержалось в договоре князя Игоря с Византией (945 г.), определялось, что вор должен не только возвратить украденную вещь, но и уплатить еще столько же, сколько она стоит, и (сверх того) он должен быть наказан «по закону греческому и по уставу и закону русскому»[1].

Основным древнерусским источником права в литературе считается Русская Правда. Выделяют обычно три ее основные редакции: Краткую (возникшую не позднее 1054 г.), Пространную (подготовленную не ранее 1113 г.) и появившуюся из Пространной редакции в середине XV века Сокращенную. Данный источник содержит нормы различного характера, в том числе уголовно-правового. Случаи корыстного завладения имуществом в ней охватывались термином «татьба», охватывающим как тайное и открытое ненасильственное похищение[2]. Русская Правда содержала несколько статей об ответственности за кражу, в частности, отдельно регламентировалась ответственность за кражу скота, снопов, зерна, коня, удоя у пасущейся коровы, бобра, пчел и меда (ст. 35, 41-44, 69-71 Пространной редакции Русской правды). Так, в ст. 41 Пространной редакции, в частности, говорилось: «Аже крадет ито скот в хлеве или клети тот же будет один, то платили ему 3 гривны и 30 кун; будет ли их много, всем по 3 гривны и по 30 кун платит»[3].

Судебник 1497 г. выделял квалифицированные виды кражи, к которым относились церковная, головная, повторная татьба. Повторной признавалась кража, совершенная два и более раза.

Следует отметить, что татьба («татиным обычаем», тайно) или кража («украдом», «крадучись») исторически рассматривалась у большинства народов как более опасное поведение, чем открытое хищение имущества. Объяснялось это тем, что если открытое, порой насильственное, завладение чужим имуществом (особенно принадлежащим иноземцам) в древние времена считалось проявлением дозволенной отваги и мужества, то его тайное похищение, наоборот, свидетельствовало о коварстве и подлости лица, его совершившего. Лишь в середине XVI в. (в Судебнике 1550 г.) впервые проводится разграничение грабежа и разбоя, как соответственно ненасильственного и насильственного преступления[4].

Как правовой термин «татьба» использовался и в Соборном Уложении 1649 г. в гл. XXI «О разбойных и о татиных делах» и исчез из употребления во время первой кодификации российского уголовного законодательства (т. 15 Свода законов Российской империи 1832 г.)[5].

Артикул воинский Петра I для обозначения тайного завладения чужим имуществом в Артикуле были использованы термины: «воровство» и «кража». В данном случае Артикул стал первым уголовно-правовым нормативным актом, в котором слово воровство утратило свое прежнее значение – наименования какого-либо преступного поведения вообще. Этим термином в Артикуле обозначалось в основном тайное изъятие чужого имущества (общественно опасное деяние получило в Артикуле наименование – преступление). Такое же значение, как и в Соборном Уложении 1649 г., имел и другой термин – «кража».

Артикул впервые обозначил момент окончания кражи, связав его с уносом вещи с места преступления (как было сказано в ч. 2 толкования арт. 185 «також ежели вор, правда, ворветца в намерении украсть, но и в том пойман или отогнан, или помешает ему кто, что ничего с собой не унесет, оного також шпицпрутенами полегче наказать надлежат»)[6].

Кроме того, в Артикуле впервые используется законодательное толкование квалифицирующих признаков. В частности, говорилось о краже во время наводнения и пожара; «у собственного господина» «у товарища своего»; по месту несения караула; совершенной в четвертый раз; во время военного похода, в военном лагере; со взломом из жилых помещений и хранилищ. Мелкой кражей признавалась кража овощей, дров, кур, гусей и рыбы, а совершение кражи в состоянии крайней нужды раскрывалось как совершение похищения съестного или питейного невеликой цены голодным человеком.

Новшеством также стало объединение в одном артикуле нескольких квалифицирующих обстоятельств, приравненных друг к другу по степени влияния на наказание. Так, один из составов кражи охватывал семь отягчающих обстоятельств, влекущих квалифицированную смертную казнь – повешение на месте совершения преступления. В данном случае подразумевалась кража имущества на сумму более 20 руб., совершенной во время «нужды водяной или пожарной» лицом, которое в этих условиях и на этом месте «караул имело»[7].

Что касается соучастников кражи, то толкование к артикулу 189 гласило: «оные, которые в воровстве конечно вспомогали, или о воровстве ведали, и от того часть получили, или краденое ведая добровольно приняли, спрятали и утаили, оные властно, яко самые воры, да накажутся. Ежели многие вкупе в воровстве пойманы будут, те все, хотя их много или мало, всяк так наказан будет, якобы един все воровство учинил»[8].

Артикул достаточно подробно регламентировал вопросы ответственности за покушение на кражу. Так, согласно толкованию артикула 185, «ежели вор, правда, ворветца в намерении украсть, но и в том пойман или отогнан, или помешает ему кто, что ничего с собой не унес, оного також шпицрутенами полегче наказать надлежит»[9].

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. похищения делило на две основные группы: похищение с насилием, к которому относились грабеж и разбой, и похищение без насилия – кража и мошенничество. Кражей в ст. 2146 Уложения признавалось «всякого похищения чужих вещей, каким бы то ни было образом, но в тайне, без насилия, угроз и вообще без принадлежащих к свойству разбоя или грабежа обстоятельств». Это означало, что законодатель видит в краже не только лишение собственника вещи, но также и то, что похищение совершается с корыстной целью, т.е. с целью доставить выгоду себе или другому[10].

В Уложении 1903 г. кража и ненасильственный грабеж были объединены в один состав, именуемый «воровством»[11]. Воровство было определено как тайное и открытое похищение чужого движимого имущества (ст. 581). По мнению современных исследователей анализировавших гл. 32 «О воровстве, разбое, вымогательстве» Уложения 1903 г., в понятии воровства законодатель объединил не только похищение ненасильственное, тайное и открытое, но и некоторые случаи похищения насильственного, не охватываемого понятием разбоя[12].

Исходя из предмета посягательства, обстановки совершения преступления выделялись: воровство имущества, подвергающегося опасности от пожара, наводнения, кораблекрушения или иного общественного бедствия, если притом похищение совершено во время такого бедствия; воровство казенного воинского оружия, пороха, патронов и др. предметов, принадлежащих к средствам нападения или защиты, по промыслу, или хотя и не по промыслу, но из складов или войсковых хранилищ или помещения (п. 2, 3 ст. 582); воровство заведомо необходимого для пропитания потерпевшего (ч. 2 ст. 581); воровство лошади, если виновный занимался конокрадством в виде промысла (ст. 585); воровство принадлежащих церкви предметов, почитаемых православной или иной христианской церковью священными; употреблением при богослужении (ст. 588)[13]. По стоимости похищенного различались: воровство на сумму не свыше 500 руб. и воровство на сумму свыше 500 руб.

По месту, времени, способу действия Уложение 1903 г. различало: воровство имущества из разрытой могилы или вообще поврежденной для похищения иного имущества (п. 1 ст. 582); воровство, учиненное ночью; во время хода поезда или при его остановке; с устранением преград или запоров, препятствующих, доступу во двор или иное помещение или хранилище; с особой дерзостью; с нарушением доверия (ст. 581). Уложение также выделяло воровство, совершенное шайкой, лицом, два или три раза отбывшим наказание за воровство, разбой, вымогательство или мошенничество, но до истечения 5 лет со дня отбытия последнего наказания (ст. 581, ст. 584 п. 5, ст.ст. 586-587).

До принятия первого советского Уголовного кодекса не существовало единой системы норм о преступлениях против собственности с четко очерченными составами преступлений и соответствующими санкциями.

Глава VI УК РСФСР 1922 г.[14] «Имущественные преступления» открывалась ст. 180, в которой довольно детально описывались признаки состава кражи. Кража определялась как тайное похищение имущества, находящегося в обладании, пользовании или ведении другого лица или учреждения.

УК РСФСР при этом различал простую (п. «а» ст. 180) и квалифицированные кражи: в п. «а» устанавливалась ответственность за кражу имущества частных лиц; п. «б» за кражу с применением орудий или инструментов, или других технических приспособлений и приемов; кражу, совершенную лицом, занимающимся кражами как профессией; кражу, когда похищенное было заведомо необходимым средством существования потерпевшего; кражу, совершенную по предварительному соглашению с другими лицами; п. «в» устанавливалась ответственность за кражу лошадей или крупного рогатого скота у трудового земледельческого населения.

Остальные положения ст. 180 УК РСФСР предусматривали ответственность за кражу государственного имущества: п. «г» за простую кражу из государственных или общественных складов и учреждений; п. «д» за эту же кражу, совершенную лицом, имеющим в силу своего служебного положения доступ к государственному или общественному имуществу; п. «е» устанавливал наказание за кражу государственного или общественного имущества, совершенную лицом, которому поручено заведование или охрана складов, вагонов, судов, учреждений; п. «ж» предусматривал ответственность за квалифицированную кражу, совершенную из государственных учреждений, складов и других хранилищ (при этом сами квалифицирующие признаки не были определены в статье); самое строгое наказание в виде лишения свободы на срок не ниже трех лет либо смертная казнь предусматривались п. «з» за кражу из государственных складов или хранилищ, совершенную систематически или должностным ответственным лицом или в особо крупных размерах.

В 1923 г. на основании п. «з» ст.180 УК РСФСР законодатель формулирует самостоятельную норму (ст. 180-а) об ответственности за кражу из государственных складов и иных хранилищ, расширяя сферу криминализации посредством указания не только на кражу, как способ хищения, но и на иные способы (подлог документов, составление неправильных актов и др.). Тогда же появился и новый квалифицирующий признак в ст. 180 – «совершение кражи во время пожара, наводнения, крушения поезда или иного общественного бедствия». В 1924 г. в ст. 180 УК РСФСР было внесено положение о ненаказуемости «мелкой фабрично-заводской кражи материалов и орудий производства, совершенное в первый раз рабочим или служащим, занятым в производстве в пределах своего предприятии, если стоимость похищенного не превышает пятнадцати рублей»[15].

УК РСФСР 1926 г. устанавливал ответственность за кражу в ст. 162. В отношении краж у частных лиц была предусмотрена ответственность за простую кражу; квалифицированную кражу, под которой понималась кража, совершенная повторно или в отношении имущества, заведомо являющегося необходимым для существования потерпевшего; кража с применением технических средств, неоднократно, по предварительному сговору с другими лицами, а равно кража на вокзалах, пристанях, пароходах, в вагонах и гостиницах; привилегированную кражу, то есть кражу, совершенную при отсутствии квалифицирующих признаков, но вследствие безработицы, нужды, в целях удовлетворения минимальных потребностей своих или своей семьи.

Ответственность за кражу государственного имущества дифференцировалась, в первую очередь, в зависимости от признаков субъекта. Частные лица привлекались к ответственности при условии совершения кражи из складов и иных хранилищ или мест общего пользования, совершения кражи с использованием технических средств или по сговору с другими лицами, а равно и при отсутствии указанных обстоятельств, если они и совершили кражу во время общественного бедствия. Лица, имевшие доступ к хранилищам, несли ответственность за кражу государственного имущества при отсутствии указанных обстоятельств, их ответственность усиливалась в случае совершения кражи неоднократно с применением технических средств, по сговору или в особо крупных размерах. Привилегированным составом кражи государственного имущества признавалась «мелкая кража, независимо от ее размеров, совершенная на предприятии или в учреждении», если по закону она не влекла более строго наказания, чем один год тюремного заключения[16].

В указанный период советского государства и права кража определялась как «тайное похищение имущества, находящегося в обладании, пользовании или ведении другого лица или учреждения». Попытка ревизии такого определения была предпринята лишь однажды. В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» кража определялась как «тайное или открытое похищение личного имущества граждан», поглотив таким образом и грабеж без насилия. Данное противоречивое определение кражи действовало 13 лет, затем закон вновь вернулся к традиционному пониманию кражи как тайного похищения (ст. 89 и 144 УК РСФСР 1960 г.[17]). При этом допускалась двойственность терминологии. Если в тексте ст. 89 и 144 УК РСФСР говорилось о «тайном похищении», то в заголовке ст. 89 употреблялось выражение «хищение … путем кражи».

Как справедливо отмечает С.А. Рудаков противопоставление понятий «хищение» и «похищение» не имело под собой достаточного основания с точки зрения как языковых норм, так и юридической. С постепенным распространением понятия «хищение» на преступления против личной собственности такая двойственность стала особенно нетерпимой[18].

Уголовный кодекс РФ 1996 г. впервые в законодательном определении кражи употребил слова «тайное хищение». Такая формулировка положила конец терминологической путанице в уголовном законодательстве, равно как и попыткам противопоставления понятий «хищение» и «похищение».

Таким образом, изучение отечественной истории показывает, что кража всегда признавалась одним из наиболее опасных преступлений, посягающих на основы существования общества, поскольку нарушала отношения собственности, вела к несправедливому перераспределению материальных ценностей, подрывала доверие к общественно полезному труду как единственному одобряемому обществом источнику извлечения материальной выгоды. В этой связи в России издревле существовали религиозно-духовные и уголовно-правовые запреты на совершение кражи, которые действовали с разной степенью эффективности на протяжении всей российской истории.

Можно также сделать вывод, что при регламентации ответственности за кражу законодатель шел по пути формулирования многочисленных конкретных составов различных видов краж.

§ 2. Ответственность за кражу в уголовном праве других государств

Чтобы оценить действующее российское уголовное законодательство с точки зрения его полноты, эффективности, исключительно важно проанализировать подход других стран к аналогичным вопросам. Кроме того, полезно изучить как позитивный, так и негативный опыт зарубежных государств, чтобы совершенствовать отечественные законы на основе этих знаний.

Британское уголовное право в определении имущественных преступлений имеет мало общего с законодательствами России и других стран европейского континента.

В Англии ответственность за кражи устанавливаются специальными законами. Это Закон о краже 1968 года и Закон о причинении вреда имуществу 1971 года. Закон о краже 1978 года имеет ограниченное значение[19]. Этими законами предусмотрены следующие основные виды преступных посягательств против собственности: кража, ограбление, получение имущества путем обмана, вымогательство, преступления, связанные с украденным имуществом, различные виды преступного причинения ущерба имуществу, также выделяется мошенничество.

В соответствии со ст. 1 Закона 1968 года «лицо виновно в краже, если оно бесчестно присваивает имущество, принадлежащее другому, с намерением навсегда лишить его этого имущества». Как видно из этого определения, в нем перечислен ряд специфических признаков кражи, а именно: бесчестность, присвоение, наличие имущества, принадлежность другому лицу, намерение навсегда лишить имущества.

Наиболее широкое понятие имущественного преступления – theft (обычно переводится как «кража»). Понятием «theft» охватываются все ненасильственные виды преступного приобретения чужого имущества, за исключением разнообразных мошенничеств. Кража, ненасильственный грабеж и присвоение (в нашем понимании) рассматриваются в качестве theft. В соответствии со статьей 4 Закона о краже 1968 г. предметом theft является имущество, которое включает деньги и все иное имущество, в том числе real и personal property, имущественные права и другое неосязаемое имущество. Real property включает здания и земельные участки (т.е. близка континентальному пониманию недвижимости)[20].

Отметим также, что если в уголовном праве Германии и Франции предметом похищения и кражи является вещь – «телесный предмет внешнего мира», то Британское уголовное законодательство предмет хищения толкует значительно шире – «деньги и все иное имущество, имущественное право и другое неосязаемое имущество»[21].

В ст. 223 Примерного Уголовного кодекса США дается легальное определение хищения: «Поведение, именуемое в настоящем разделе хищением, составляет единое посягательство, включающее в себя самостоятельные посягательства, ранее известные под наименованием похищения имущества, растраты имущества, мошенничества, вымогательства, шантажа, обманного обращения вверенного имущества в свою пользу, приобретения похищенного имущества и тому подобное»[22].

При некотором внешнем сходстве британские нормы существенно отличаются от российских, что делает невозможным широкое использование британского опыта в нашем правоведении. Так, например, слово «theft» не имеет даже более или менее приемлемого перевода на русский язык. Это не кража, так как охватывает присвоение и ненасильственный грабеж. Это не хищение, так как не охватывает мошенничество, насильственный грабеж и разбой. Неприемлемо для российского права и понимание в качестве имущества дикорастущих растений, поскольку они не обособлены от окружающей природной среды (например, не собраны).

В Италии ответственность за кражу предусмотрена разделом XIII УК, гл. 1 которого называется «О преступлениях против собственности, совершенных путем насилия над вещами и людьми»[23]. В ст. 624 УК Италии говорится, что «каждый, кто завладеет чужой движимой вещью, похищая ее у того, кто ею владеет, с целью извлечь выгоду для себя или других лиц, наказывается лишением свободы на срок до 3 лет и штрафом».

Статья 627 УК Италии, предусматривает ответственность за хищение общего имущества, «совладелец компании пли сонаследник, который с целью извлечения выгоды для себя или для других лиц присваивает общее имущество, похищаемое у владельца, наказывается по заявлению потерпевшего лишением свободы на срок до 2 лет и штрафом».

Таким образом, УК данного государства, под кражей понимается как тайное, так и открытое изъятие чужого имущества из чужого владения, но без применения к человеку насилия или угрозы.

Следует также отметить, что в уголовном законодательстве Италии не предусмотрено привлечение к уголовной ответственности родственников за кражу личного имущества. В соответствии с ч. 1 ст. 649 УК Италии не подлежит привлечению к уголовной ответственности за имущественные преступления лицо, совершившее кражу у близких родственников, как по восходящей, так и по нисходящей линии. Уголовное преследование в таких случаях осуществляется только по жалобе потерпевшего, если близкие родственники проживают раздельно, по предварительному установлению суда (ч. 2 ст. 649). В том случае, если же имущественное преступление в отношении родственника совершено с применением насилия, то субъект преступления привлекается к уголовной ответственности в общем порядке (ч. 3 ст. 649).

В § 242 УК Германии[24] под кражей понимается завладение чужой движимой вещью с намерением ее присвоить или обратить в пользу третьего лица. Никакого указания на тайность действий виновного здесь, как можно заметить, не содержится. Отметим, что в уголовном законе Германии отсутствует понятие грабежа. Следовательно, под кражей в этой стране, как и в Италии, понимается как тайный, так и открытый способ действий виновного.

В германском праве законодательным образом закреплено, что предметом кражи (§ 42 УК Германии) являются движимые вещи. Недвижимость может быть приобретена путем вымогательства и мошенничества, хотя и не является предметом этих преступлений[25].

Следует также отметить, что в германском уголовном законодательстве стоимость вещи учитывается лишь постольку, поскольку кража и присвоение малоценных вещей преследуется только по жалобе потерпевшего, если не затронут общественный интерес (§ 248а). Не может квалифицироваться кража малоценной вещи как совершенная при отягчающих обстоятельствах (§ 243).

Поскольку существом преступлений против собственности является поражение права собственности, постольку предметом этих преступлений могут быть не только любые документы, но и семейные фотографии, частные письма и т.п. Ценность вещи и размер ущерба (и само наличие имущественного ущерба) несущественны. Например, в качестве кражи были квалифицированы действия человека, догадавшегося собрать в сосуд капли бензина, который вытекал из неисправного бензовоза, несмотря на то обстоятельство, что, если бы емкость не подставили, жидкость все равно была бы потеряна: она впиталась бы в землю или испарилась. Кража будет налицо и в том случае, если лицо заменит вещь на равноценную. Возможна кража частей тела живого человека и трупа[26].

В Уголовном кодексе Швейцарии содержится несколько иная позиция. Здесь кража относится не к преступлениям против собственности, а к разряду преступных деяний против имущества. Таким образом, объектом кражи признаются не юридически значимые отношения собственности, а само имущество потерпевшего. А.В. Комков отмечает, что «в науке российского уголовного права и ряда других государств похищаемое чужое имущество признается не объектом, а предметом кражи»[27].

В ст. 139 УК Швейцарии под кражей понимается изъятие у кого-либо чужой движимой вещи с целью присвоения, чтобы незаконно обогатиться самому или обогатить другого[28]. В этом определении не содержится указания на тайность действий виновного. При этом, как и в уголовном законодательстве ФРГ, отсутствует понятие грабежа. Таким образом, кража предполагает вместе с тайным и также открытый способ действий виновного.

Уголовный кодекс Франции 1992 г.[29] все имущественные посягательства подразделяются на две основные группы: присвоения и иные посягательства, не являющиеся присвоением. К присвоениям относятся кража и ее разновидности. Само понятие кражи по французскому уголовному праву охватывает собой элементы нескольких преступлений аналогами которых в уголовном праве России являются кража, грабеж, разбой.

Под простой кражей понимается обманное изъятие вещи другого лица или энергии в ущерб другому лицу (ст. 311-1 и 311-2 УК Франции). Таким образом, определяются следующие основные признаки этого преступления:

1) «изъятие»;

2) «обманный способ»;

3) «вещи или энергии»;

4) «принадлежащих другому лицу»;

5) «совершение в ущерб этому лицу» (этот признак обязателен для кражи энергии)[30].

Французскими криминологами единодушно признается, что предметом кражи может быть только движимая вещь. Как и немецкие, французские юристы отмечают несоответствие гражданско-правового и уголовно-правового понимания недвижимости: «Уголовное право не принимает в полном объеме подходы и фикции гражданского права, и лицо может быть признано виновным в краже недвижимости, которой являются рыбы в прудах, голуби голубятен, животные и предметы сельского хозяйства, ковер лестницы здания и т.п. Возможна также кража частей, отделенных от недвижимости. Нельзя украсть дом, даже если его демонтируют по частям, но будет вина в краже камней, кирпичей, ставней и т.д. по мере вывоза. Нельзя украсть карьер, но можно украсть материалы, которые он производит, и точно так же урожай, который является недвижимым на корню, становится движимым, как только связь с землей прервана»[31].

Как следует из ст. 238 УК Испании виновным в краже признается лицо, которое с целью наживы завладеет чужими движимыми вещами, применив насилие над вещами, чтобы открыть доступ к ним, либо применив насилие или запугивание лиц[32]. Таким образом, по уголовному закону Испании возможна как ненасильственная, так и насильственная кража[33]. Вместе с тем следует отметить, что при применении насилия либо угрозе его применения всякая тайность исчезает, что естественно противоречит пониманию кражи как тайного хищения.

УК Испании предусматривает обязательный учет мнения потерпевшего при возбуждении уголовного дела в случае, когда имеет место посягательство на собственность, личное имущество, также определяется круг лиц, в отношении которых уголовное преследование не может осуществляться. Привлечение к ответственности в подобных случаях, при краже у близких родственников, осуществляется в рамках гражданского судопроизводства.

Подводя итог данного вопроса можно сделать следующие выводы:

Уголовное законодательство некоторых европейских государств (Германия, Франция) не требуют наличия таких признаков кражи, как корысть и причинение имущественного ущерба. Кроме того в большинстве странах под кражей понимается как тайное, так и открытое изъятие чужого имущества.

В уголовном праве Германии и Франции предметом похищения и кражи является вещь – «телесный предмет внешнего мира», тогда как Британское уголовное законодательство предмет хищения толкует значительно шире – деньги и все иное имущество, имущественное право и другое неосязаемое имущество.

Исследуя опыт борьбы с имущественными преступлениями в зарубежных странах, можно также сделать вывод о том, что существенное значение для привлечения виновника к ответственности имеет волеизъявление самого потерпевшего.

ГЛАВА 2. УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ

ХАРАКТЕРИСТИКА КРАЖИ

§ 1. Характеристика объективных признаков кражи

Кража (ст. 158 УК РФ) является одной из форм хищения, уголовная ответственность за которые предусмотрена главой 21 УК РФ раздела VIII Особенной части УК РФ «Преступления против экономики».

Родовым объектом последних, выступает совокупность общественных отношений, обеспечивающих основанное на законе развитие и функционирование рыночной экономики в Российской Федерации.

Отношения собственности – видовой объект группы посягательств, объединенных в главе 21 УК РФ, соотносящийся с непосредственным объектом кражи как целое с частью. Они возникают по поводу присвоения материальных благ (имущества) в сфере производства или потребления и в распределительной сфере. Их содержанием являются экономические акты владения, пользования и распоряжения материальными благами и услугами, юридически закрепленные через право и правоотношения. При этом право собственности регулирует не все отношения собственности, а лишь их некоторую часть, обеспечивая собственнику возможность распоряжаться имуществом по своему усмотрению[34].

Представляется наиболее убедительной позиция тех правоведов, которые считают объектом преступлений, предусмотренных главой 21 УК РФ, собственность как экономическую и как правовую категорию[35]. По мнению М.Ю. Чернякова, нельзя посягать на отношения собственности как экономической категории, причинить им ущерб, не затрагивая при этом отношения собственности как правовой категории и наоборот[36]. Поскольку собственность представляет собой экономико-правовое понятие, – пишет О.Ф. Шишов «... воспринимаемая как чисто экономическое явление и не подкреплённая правом, собственность представляет собой фикцию, пустой звук, то всякое посягательство на собственность одновременно является и посягательством на право собственности»[37].

Непосредственный объект кражи может быть простым либо сложным, если содержит не только основной, но и дополнительный непосредственный объект. В данном случае, основным непосредственным объектом кражи всегда служит тот вид собственности (государственная, частная, общественная и др.), в которой находится похищаемое имущество.

Необходимо обратить внимание на специфику, связанную с наличием факультативного объекта, например, в ряде краж совершаемых на железнодорожном транспорте, краж черных и цветных металлов с иных объектов[38]. Так, совершая кражу металла на железнодорожном пути, виновный посягает не только на отношения собственности, но и нарушает этим общественные отношения, обеспечивающие безопасное функционирование транспортных средств, путей сообщений, средств сигнализации, связи или иного транспортного оборудования[39].

Предмет кражи, как формы хищения – чужое имущество. Этот предмет в целом совпадает с гражданско-правовым понятием вещи и характеризуется тремя признаками: физическим, экономическим и юридическим.

Физический признак предмета кражи – его материальность (телесность, осязаемость). По общему правилу предметом кражи могут быть только телесные вещи (res corporales – в терминологии римских юристов). Имущественные права, информация и иные подобные ценности по общему правилу предметом кражи быть не могут. Вместе с тем, предметом кражи можно признать и пластиковые карточки (электронные деньги), которые получили достаточно широкое распространение в последнее время.

Экономический признак предмета кражи – цена. Применительно к краже, если это возможно, должна быть установлена стоимость похищенного в российских рублях. При кражи иностранной валюты при пересчете в рубли принято использовать официальный курс Банка России.

Не являются предметом кражи вещи, не имеющие экономической ценности: большинство документов, рукописи книг, дипломные и курсовые работы студентов, сувениры, ценность которых имеет исключительно субъективный, личный, а не объективный экономический характер (следует учитывать, что такие предметы могут приобрести экономическую ценность как предметы антиквариата, культурные ценности и т.п.). Из числа документов только деньги и ценные бумаги, безусловно, могут рассматриваться в качестве предмета кражи[40]. Кроме того, в практике к предмету хищения относят некоторые документы, которые предоставляют непосредственно имущественные права предъявителю, к примеру талоны на питание, карты оплаты телекоммуникационных услуг, проездные билеты (п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 23 декабря 1980 г. «О практике применения судами РСФСР законодательства при рассмотрении дел о хищениях на транспорте»)[41].

Юридический признак предмета кражи – имущество должно быть чужим. Чужим признается имущество, не принадлежащее лицу на праве собственности. Поэтому невозможно совершить кражу собственного имущества, в том числе, если имеет место общая собственность, к примеру совместная собственность супругов, даже если брак расторгнут, но раздел имущества при этом еще не состоялся[42].

Кража возможна в отношении любых вещей, независимо от того, находятся ли они в свободном гражданском обороте, ограничен ли их оборот (например, иностранная валюта) или они изъяты из оборота (например, государственные награды СССР и России). Однако следует учитывать, что в законе имеются специальные нормы о хищении некоторых предметов (ядерных материалов, радиоактивных веществ, оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств, наркотических средств, психотропных веществ и др.), опасность которых определяется не причинением имущественного ущерба, а созданием угрозы для общественной безопасности[43].

Предметом хищений может быть как движимое, так и недвижимое имущество. Согласно ст. 130 ГК РФ[44] к недвижимости относятся земельные участки, участки недр и все, что прочно связано с землей, т.е. объекты, перемещение которых без соразмерного ущерба их назначению невозможно, в том числе насаждения, здания, сооружения. В уголовно-правовой литературе существуют мнения, что предметом кражи может быть как движимое и недвижимое имущество, поскольку в понятии хищения, изложенном в примечании к ст. 158 УК РФ, отсутствует какое-либо ограничение его предмета в смысле деления имущества на движимое и недвижимое[45].

Полагаем, что недвижимость не является предметом кражи, так как сам по себе захват недвижимости без оформления прав на нее не может рассматриваться в качестве хищения. Неправомерное приобретение недвижимости возможно в результате обращения чужого имущества в пользу виновного или другого лица только путем «приобретения» (т.е. оформления) права на недвижимую вещь.

Таким образом, предметом кражи может быть только чужое движимое имущество, т. е. имущество, которое может перемещаться в пространстве без потери его потребительских свойств и целевого назначения. В связи с уточнением предмета кражи предлагается диспозицию основного состава ст. 158 УК РФ изложить в следующей редакции: «1. Кража, то есть тайное хищение чужого движимого имущества …».

Объективная сторона кражи, как и любого преступления, включает в себя: 1) деяние; 2) последствия – причинение имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества; 3) причинную связь между деянием и последствиями.

Так, П. и А. приговором Ярковского районного суда Тюменской области были признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного п.п. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ.

25 октября 2010 г. около 23 ч. 30 мин. в д. «Адрес4» Тюменской области П. по предварительному сговору с А., из корыстных побуждений, имея умысел на совершение тайного хищения чужого имущества, пришли к загону фермы ООО «Ясень-Агро», расположенному по адресу: «Адрес5», незаконно проникли внутрь загона, откуда умышленно, тайно похитили двух телят, весом 55 кг. каждый, при стоимости каждого из телят в 3107 руб. 50 коп., на общую сумму 6215 руб. Похищенное П. и А. присвоили и скрылись, чем причинили ООО «Ясень-Агро» материальный ущерб на указанную сумму[46].

Кража как форма хищения предполагает тайные действия по изъятию и обращению чужого имущества в пользу виновного или других лиц. В данном случае тайность хищения является характерным признаком кражи, отличающим ее от других форм хищения.

Разъяснение понятия «тайное» дано в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»[47], в котором указано, что как тайное хищение чужого имущества (кражу) следует квалифицировать действия лица, совершившего незаконное изъятие имущества в отсутствие собственника, или иного владельца этого имущества, или посторонних лиц хотя и в их присутствии, но незаметно для них. В тех случаях, когда указанные лица видели, что совершается хищение, однако виновный исходя из окружающей обстановки полагал, что действует тайно, содеянное также является тайным хищением чужого имущества (п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29). Таким образом, хищение следует считать тайным в следующих случаях:

а) имущество изымается в отсутствие собственника, иного владельца имущества, лиц, обязанных действовать в их интересах (например, охранников), и посторонних;

б) имущество изымается хотя и в присутствии этих лиц, но незаметно для них (например, при карманной краже);

в) имущество изымается хотя и в присутствии этих лиц, но виновный рассчитывает на то, что они не осознают характера его действий (например, хищение стройматериалов со стройплощадки, если виновный рассчитывает на то, что присутствующие рабочие не обратят внимания на погрузку и вывоз этих материалов либо сочтут эти действия правомерными; хищение в присутствии ребенка, в силу малолетства не понимающего, что совершается кража);

г) имущество изымается хотя и в присутствии этих лиц, но виновный ошибочно полагает, что действует тайно (не заметил присутствующих лиц либо рассчитывает на то, что эти лица не заметят его действий или не осознают характера этих действий).

При установлении тайности хищения необходимо учитывать характер взаимоотношений преступника с лицами, присутствующими при совершении преступления. Пленум Верховного Суда РФ разъяснил: «Если присутствующее при незаконном изъятии чужого имущества лицо ... является близким родственником виновного, который рассчитывает в связи с этим на то, что в ходе изъятия имущества он не встретит противодействия со стороны указанного лица, содеянное следует квалифицировать как кражу чужого имущества. Если перечисленные лица принимали меры к пресечению хищения чужого имущества (например, требовали прекратить эти противоправные действия), то ответственность виновного за содеянное наступает по статье 161 УК РФ» (п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29). Однако последнее положение требует некоторых уточнений:

а) хищение остается тайным и в том случае, когда при его совершении присутствуют не только близкие родственники, но и иные родственники, свойственники, сожители, женихи, невесты, соучастники, соседи, друзья, знакомые и т.п. Необходимо лишь два условия для признания наличия фактора тайности: во-первых, в силу каких-либо жизненных отношений это лицо не является посторонним для виновного; во-вторых, виновный рассчитывает на то, что в силу этих обстоятельств содеянное будет сохранено в тайне;

б) само по себе требование прекратить противоправные действия не превращает кражу в грабеж. К примеру, подобные требования со стороны близких виновному лиц могут быть мотивированы исключительно заботой о личной безопасности преступника. Если преступник при этом рассчитывает на то, что содеянное будет сохранено в тайне, основания для квалификации хищения как открытого отсутствуют[48].

При определенных обстоятельствах тайное хищение (кража) может перерасти в открытое хищение – грабеж или разбой. Так, «если в ходе совершения кражи действия виновного обнаруживаются собственником или иным владельцем имущества либо другими лицами, однако виновный, сознавая это, продолжает совершать незаконное изъятие имущества или его удержание, содеянное следует квалифицировать как грабеж, а в случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия – как разбой» (п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29).

Если при совершении кражи деяние обнаружено и виновный, оставив чужое имущество, просто пытается скрыться и даже применяет с этой целью насилие, кража в грабеж и разбой не перерастает, содеянное квалифицируется как покушение на кражу, а применение насилия – как преступление против личности или против порядка управления (в зависимости от того, к кому оно применено)[49].

Преступление предполагает причинение ущерба собственнику или иному владельцу имущества. А.И. Бойцова отмечает, что «при хищении, каким бы способом оно ни было совершено, всегда происходит причинение реального (положительного) материального ущерба собственнику, выразившееся в уменьшении объема его наличного имущества, и соответственно – незаконное обогащение преступника в размере стоимости изъятого имущества»[50].

Под ущербом, причиняемым собственнику или иному владельцу имущества, понимается реальный материальный ущерб в размере стоимости изъятого и (или) обращенного в пользу виновного или других лиц имущества. В размер ущерба не включается упущенная выгода[51].

По вопросу об определении стоимости похищенного Пленум Верховного Суда РФ указал, что в этом случае следует исходить из фактической стоимости имущества на момент совершения преступления (последующие колебания цен не влияют на квалификацию содеянного, однако они учитываются при возмещении ущерба, причиненного преступлением). При отсутствии сведений о цене стоимость похищенного имущества может быть установлена на основании заключения экспертов (п. 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»). При оценке похищенного имущества его стоимость должна определяться с учетом износа.

Таким образом, реальный ущерб на одной стороне и адекватный имущественный доход на другой – непременные условия кражи, связанные с переходом имущества при ее совершении от собственника или иного владельца к преступнику. Убытки иного характера, причиненные кражей, например, в виде упущенной выгоды, в содержание реального ущерба не входят. Это теоретически, но такой вывод не вытекает из законодательного определения хищения, изложенного в примечании к ст. 158 УК РФ. Здесь говорится просто об ущербе, правоприменителю остается только догадываться, какой вид ущерба имеет в виду законодатель. Как представляется, чтобы не возникло различного понимания этой ситуации, было бы целесообразно в определении хищения уточнить, что ущерб должен быть реальным и не может выражаться в упущенной выгоде.

Кража считается оконченной, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению (например, обратить похищенное имущество в свою пользу или в пользу других лиц, распорядиться им с корыстной целью иным образом) (п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29), но при этом не требуется, чтобы виновный фактически воспользовался этим имуществом.

Следует иметь в виду, что вопрос о наличии реальной возможности распорядиться похищенным имуществом на практике решается неоднозначно. В большинстве случаев наличие указанной возможности соотносится с отсутствием обстоятельств, мешающих виновному использовать похищенное (например, носить похищенные часы), или распоряжаться им (например, подарить похищенные золотые изделия). Такие обстоятельства отсутствуют, как правило, тогда, когда третьи лица (собственник, иной владелец имущества, сотрудники правоохранительных органов, иные лица, например сторож, прохожие) не обладают возможностью помешать виновному. Поэтому на практике не признаются оконченными хищения, при которых обстановка после изъятия имущества не позволяет распорядиться похищенным по своему усмотрению (виновный задерживается при выходе из магазина, бросает имущество, скрываясь от преследования, не успевает достаточно далеко отойти от потерпевшего, задерживается сразу за воротами дома потерпевшего и т.п. – примеры приведены по материалам конкретных уголовных дел[52]).

В судебной практике встречается и позиция, согласно которой виновное лицо имеет реальную возможность распорядиться похищенным имуществом с момента изъятия имущества у собственника[53].

Причинная связь в рассматриваемом преступлении – это реально существующая, объективная связь между составляющими кражу действиями и наступившими общественно опасными последствиями в виде прямого ущерба собственнику либо иному владельцу имущества.

Таким образом, с учетом рассмотренных далее субъективных признаков состава рассматриваемого преступления можно дать следующее определение понятия кражи: это тайное, ненасильственное, противоправное, безвозмездное изъятие чужого движимого имущества, которое причиняет реальный ущерб собственнику или иному владельцу имущества, совершаемое с целью незаконного обогащения преступника в размере стоимости изъятого имущества.

§ 2. Характеристика субъективных признаков кражи

Субъективная сторона кражи характеризуется виной в форме прямого умысла и корыстной целью. Невозможно похитить что-либо по неосторожности.

В данном случае, лицо осознает, что тайно завладевает чужим имуществом, и желает этого, преследуя цель обогащения (своего или близких ему лиц). Прямой умысел при совершении кражи заключается в том, что виновный осознает общественную опасность своих тайных действий по противоправному и безвозмездному изъятию и обращению чужого имущества в свою пользу или пользу других лиц, предвидит возможность или неизбежность наступления последствий в виде причинения таким образом прямого ущерба собственнику либо иному владельцу похищаемого имущества и желает их наступления. Следовательно, кража совершается только по прямому умыслу, который может быть как заранее обдуманным, так и внезапно возникшим.

Неосторожный захват чужого имущества, конечно, возможен, но он не составляет хищения. По мнению Б.Д. Завидова: «можно машинально положить в карман одолженную для учения подписи дорогую авторучку, можно надеть чужую шляпу, уходя из гостей в «приподнятом» настроении. Однако подобные действия не образуют состава хищения, могут влечь ответственность лишь в связи с деятельностью, последовавшей за таким захватом, если в ней, например, заключились признаки присвоения случайно оказавшегося у виновного чужого имущества или его уничтожения»[54].

В само содержание умысла входит осознание всех обстоятельств, образующих объективные признаки преступления. Ответственность наступает, когда лицо сознает:

а) что завладевает чужим имуществом;

б) что оно не имеет право на это имущество;

в) что завладевает им безвозмездно;

г) что совершает завладение при наличии либо отсутствии тех обстоятельств, с которыми связана повышенная ответственность (по предварительному сговору группой лиц и т.д.)[55].

Таким образом, одним из обязательных является установление на основе анализа всей совокупности действий преступников, их содержания и направленности, наличия умысла на завладение чужим имуществом.

18 августа 2009 г. около 05 ч. 00 мин. московского времени, во время стоянки почтово-багажного поезда № *** сообщением «Хабаровск-Москва» на станции Н. отделения Западно-Сибирской железной дороги, расположенной в г. Н., Т.В. следуя в качестве проводника-приемосдатчика груза и багажа почтово-багажного вагона в составе вышеуказанного поезда, имея умысел на хищение чужого имущества и обращение его в свою пользу из корыстных побуждений вступила в преступный сговор с проводником-приемосдатчиком груза и багажа этого же вагона Д.А. и с неустановленными следствием лицами. В указанное время и в указанном месте Т.В., совместно с Д.А., согласно достигнутой преступной договоренности, осознавая противоправный характер своих действий, с целью совершения кражи чужого имущества, впустили в почтово-багажный вагон неустановленных следствием лиц, которые путем удаления запорно-пломбировочных устройств, и отпирания дверей, незаконно, умышленно проникли в багажный отдел почтово-багажного вагона, предназначенный для хранения и перевозки материальных ценностей. После чего похитили товары народного потребления различных наименований, принадлежащие ООО «Регион-Плюс».

С места преступления Т.В., совместно с Д.А. и неустановленными следствием лицами скрылись, похищенным распорядились по своему усмотрению. Своими преступными действиями Т.В., совместно с Д.А. и неустановленными следствием лицами причинила собственнику ООО «Регион-Плюс» материальный ущерб на общую сумму 799 124 руб., что превышает 250 000 руб. и является крупным размером.

Действия каждого из подсудимых – Т.В. и Д.А. квалифицированы по п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ – кража, то есть тайное хищение чужого имущества, совершённая группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в иное хранилище, совершенная в крупном размере[56].

Корыстная цель понимается, как цель приобрести неправомерную имущественную выгоду для себя или другого лица (родные, близкие, кредиторы виновного, его соучастники по совершению преступления и т.п.)[57]. Применительно к кражам корыстную цель можно определить и более узко, как цель приобрести возможность для себя или других лиц пользоваться или распоряжаться чужим имуществом как собственным.

При этом другие лица должны находиться в таком отношении к виновном у, чтобы он был заинтересован в их обогащении. Г.А. Есаков отмечает, что «отсутствие такой заинтересованности исключает кражу: похищение имущества единственно с целью его уничтожения (повреждения) не может рассматриваться как хищение, поскольку не приносит никакой прямой пользы виновному или другим лицам. Косвенная польза (хотя бы и сопряженная с корыстным мотивом) (например, убить после кражи скаковую лошадь конкурента) не может свидетельствовать о хищении»[58].

Есть мнение, что корыстной цели хищения неизбежно сопутствует корыстная мотивация. Однако как отмечают А.В. Бриллиантов и И.А. Клепицкий «цель – это лишь абстрактная модель будущего результата, к достижению которого стремится преступник. При формировании целей в механизме преступного поведения основополагающую роль конечно же играют потребности человека и основанные на них мотивы поведения. Однако законодатель, указав именно на цель, исключает тем самым мотивы как элемент состава преступления, лишает их существенного значения для квалификации содеянного. Цель, в отличие от мотива, всегда формальна, воля присутствует в ней, как и в прямом умысле, лишь как чистая волевая направленность на результат, от мотива необходимо абстрагироваться»[59].

Отсутствие единообразия в понимании уголовно-правового значения мотивов при квалификации хищений связана с тем, что законодатель хотя и указал именно на цель, однако не определил в законе содержание этой цели, ограничившись указанием на то, что цель «корыстная». Тем самым определение содержания корыстной цели кражи оставлено на усмотрение правоприменителя.

Практика показывает, что мотивация содеянного при краже может быть и не корыстной, что не исключает квалификации содеянного по соответствующим статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за хищения. Кража в пользу третьих лиц может быть совершено и из альтруизма, когда у виновного нет иной заинтересованности в отношении материального благосостояния лиц, в пользу которых совершается кража. Например, это может быть помощь обездоленным. Очевидно также, что возможно кража и из хулиганских побуждений.

Как представляется, главным в квалификации действий виновного как хищения является не мотив, который может быть не только корыстным, а цель, которой является незаконное обогащение, получение наживы за счет чужого имущества.

Субъект кражи общий. Им признается физическое вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения деяния 14 лет, не имеющее полномочий собственника или иного владельца похищаемого имущества.

Система обязательных признаков, характеризующих субъект кражи, образует соответствующий элемент состава преступления. Субъектом преступления может быть только физическое лицо. К физическим лицам, которые подлежат уголовной ответственности, согласно нормам российского уголовного законодательства, относятся граждане Российской Федерации, иностранные граждане, а также лица без гражданства. Все эти лица могут быть субъектами краж.

Понести уголовную ответственность за совершённое общественно опасное деяние могут лишь вменяемые лица.

Лицо, совершившее общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, не может быть привлечено к уголовной ответственности. Таким лицам могут быть назначены принудительные меры медицинского характера (ч. 2 ст. 21 УК РФ), не являющиеся наказанием.

Вменяемость – это такое состояние психики человека, при котором он в момент совершения общественно опасного деяния был способен осознать характер своего поведения и руководить им. Имеется в виду не только понимание фактической значимости своих поступков, но и их социальную значимость и при этом сознательно руководить своими действиями, что свойственно только психически здоровым и умственно полноценным людям[60].

Статья 20 УК РФ устанавливает возраст, с которого наступает уголовная ответственность за совершение преступных деяний. Указание законодателя на необходимость достижения определенного возраста, с которого наступает уголовная ответственность, означает, что субъектом преступления может быть только лицо, находящееся на такой ступени интеллектуального возрастного развития, которая дает ему возможность осознавать характер и общественную опасность своих поступков и наступающих вредных последствий и руководить своим поведением, имея при этом возможность выбора поведения.

Согласно ч. 2 ст. 20 УК РФ, возраст, с которого наступает уголовная ответственность за совершение кражи, установлен в 14 лет. Установление ответственности за кражу не с шестнадцати, а с четырнадцати лет связано с рядом обстоятельств.

Во-первых, кражи как вид преступления сегодня довольно широко распространены среди несовершеннолетних, в силу чего их совокупный объем представляет значительную опасность для общества.

Во-вторых, социальная опасность кражи понятна несовершеннолетнему, достигшему четырнадцатилетнего возраста, следовательно, он в полной мере осознает необходимость воздержания от совершения кражи.

В-третьих, ответственность за кражу, наступающая в четырнадцать лет, ориентирована на предупреждение более серьезных преступлений со стороны несовершеннолетних, которые могут быть совершены, если своевременно не остановить их в стремлении путем совершения краж постепенно оказаться зависимым от преступного мира[61].

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. обращается внимание, что если лицо совершило кражу посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, его действия (при отсутствии квалифицирующих признаков) следует квалифицировать по ч. 1 ст. 158 УК РФ как непосредственного исполнителя преступления (в соответствии с ч. 2 ст. 33 УК РФ).

По мнению А.И. Бойцова, помимо общих признаков, характеризующих субъекта хищения, существуют дополнительные (специальные) признаки. Он отмечает, что «любое хищение по определению предполагает специального субъекта – несобственника, юридически противостоящего собственнику и обязанного воздерживаться от нарушения его имущественных прав уголовно-противоправным способом». Указанный ученый называет данный признак как «признак несобственника, характеризующий субъекта кражи как лицо, не обладающее никакими правомочиями в отношении изымаемого имущества»[62].

Таким образом, вина при краже состоит в том, что виновный осознает общественную опасность своих действий по тайному, противоправному безвозмездному изъятию и обращению чужого имущества в свою пользу или пользу других лиц с целью обогащения, незаконного получения наживы, предвидит возможность или неизбежность причинения указанными действиями общественно опасных последствий в виде реального ущерба собственнику или иному владельцу и желает наступления этих последствий.

§ 3. Характеристика квалифицирующих признаков кражи

Квалифицирующие признаки кражи определены в ч. 2, 3 и 4 ст. 158 УК РФ. Деяние, описанное в ч. 1 ст. 158 УК РФ, относится к категории преступлений небольшой тяжести, деяния, предусмотренные ч. 2, – к категории преступлений средней тяжести, ч. 3, 4 – тяжких преступлений.

Пунктом «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ предусмотрена ответственность за совершение кражи группой лиц по предварительному сговору. В уголовно-правой литературе отмечается, что совершение преступления двумя или более лицами всегда повышает степень общественной опасности совершенного преступления в силу ряда причин как объективного характера, так и субъективного. Так, объединение усилий двух или более человек при совершении одного преступного деяния повышает результативность их действий. Кроме того, при совершении одного преступления группой лиц возникает своеобразная психологическая поддержка одного преступника другим[63].

В данном случае, группа лиц по предварительному сговору – это одна из форм соучастия, признаки которой определены в ст. 35 УК РФ. Для квалификации хищения как совершенного группой лиц по предварительному сговору необходимо, чтобы: 1) имелось не менее двух исполнителей преступления; 2) эти исполнители должны вступить в предварительный сговор о совершении данного преступления.

Так, К., Р. и М. приговором Ярковского районного суда Тюменской области были признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного по п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ. Преступление совершено при следующих обстоятельствах: 11 мая 2010 г. в период времени с 22 ч. до 23 ч. на 125 пикете автомобильной дороги «Ярково-Ялуторовск», Кызычка Ю.В., Рахимов И.Л., Мальчихин А.П., из корыстных побуждений, по предварительному сговору, совместно, реализуя возникший умысел на хищение чужого имущества, тайно похитили 165 металлических штырей (арматуры) общей стоимостью 960 руб., 4 полотна-устройства прослойки из синтетического материала (дарнит) общей стоимостью 6 603 руб., 6 упаковок георешеток «Геостаб», стоимостью 8 278 руб., похищенное К., Р. и М., присвоили и скрылись, причинив ДРСУ ОАО « ТОДЭП» материальный ущерб на общую сумму 15 841 руб.[64]

Исполнитель при совершении хищения понимается очень широко. Исполнителем признается не только лицо, непосредственно похитившее чужое имущество, но и другие лица, «когда согласно предварительной договоренности между соучастниками непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоявшейся договоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное ими является соисполнительством и в силу части второй статьи 34 УК РФ не требует дополнительной квалификации по статье 33 УК РФ» (п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29.

В уголовно-правово