ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ЛУЧШЕ, ЧЕМ МИР, КОТОРЫЙ СТАНЕТ БЕЗОПАСНЫМ ДЛЯ ВСЕХ НАС БЛАГОДАРЯ ОБРАЗОВАНИЮ? ОТНЫНЕ Я БУДУ ПОМОГАТЬ ИНСТИТУТУ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ».

Тысячи людей разделяли эти чувства. К тому моменту, когда американская армия окончательно оккупировала Ирак, а Анна Байерсдорфер завершила работу в штабе ИЦА и вернулась домой, на банковском счету Института было более миллиона долларов! И это после долгих лет бедности!

«Прошло много времени с того момента, когда у ИЦА были достойные средства. Но теперь они у нас появились. Мне хотелось быстрее заставить эти деньги работать, — вспоминает Мортенсон. — Но совет директоров заставил меня осуществить ряд шагов, о которых мы давно говорили. Я согласился».

За шестьсот долларов в месяц Грег снял небольшой, отделанный деревом офис в здании, которое находилось в квартале от главной улицы Боузмена, и нанял четырех сотрудников, которые планировали его выступления, выпускали газету, руководили сайтом и составляли базу данных ИЦА. По настоянию совета, после десяти лет сопротивления Мортенсон наконец-то согласился на повышение своей зарплаты.

Тара Бишоп оценила это повышение. Почти десять лет семья с трудом сводила концы с концами. Но еще больше ее огорчали частые отлучки мужа. «После похищения Грега и после событий 11 сентября я даже не пыталась отговаривать мужа от его планов. Я знала, что это бесполезно, — с напряженной улыбкой говорит Тара. — Научилась в его отсутствие жить с тем, что я называю „функциональным отрицанием“. Просто твержу себе, что с ним все в порядке. Я доверяю людям, с которыми Грег работает. Верю в то, что он набрался опыта и понимает, как нужно вести себя в том регионе. Но знаю и то, что достаточно одного фундаменталиста, чтобы убить мужа. Я отказываюсь даже думать об этом, когда он в Пакистане».

ПОСЛЕ ПОХИЩЕНИЯ ГРЕГА И ПОСЛЕ СОБЫТИЙ 11 СЕНТЯБРЯ Я ДАЖЕ НЕ ПЫТАЛАСЬ ОТГОВАРИВАТЬ МУЖА ОТ ЕГО ПЛАНОВ. Я ЗНАЛА, ЧТО ЭТО БЕСПОЛЕЗНО», — С НАПРЯЖЕННОЙ УЛЫБКОЙ ГОВОРИТ ТАРА.

Кристиана Летингер, муж которой, альпинист Чарли Шимански, предсказал Мортенсону получение им Нобелевской премии мира, считает спокойную твердость Тары Бишоп столь же героической, как и работу ее мужа в Азии. «Многим ли женщинам хватит сил и мужества, чтобы отпустить отцов своих детей в такое опасное место на долгие месяцы? — спрашивает Летингер. — Тара же не только отпускает Грега, но и поддерживает его. Она искренне верит в его миссию. Если это не героизм, то что же?»

* * *

Первым в Пакистане услышал от Мортенсона хорошие новости из Америки Сулейман. Он встретил Грега в аэропорту, и тот сразу рассказал старому другу о том, как американцы поддержали деятельность ИЦА. Теперь Грег был намерен по достоинству вознаградить тех, кто долго работал вместе с ним, не требуя ничего сверх того, что он мог дать.

Мортенсон сообщил Сулейману, что его зарплата повышается с восьмисот до тысячи шестисот долларов в год. На эти деньги он мог осуществить свою заветную мечту: перевезти семью из деревни Дхок Луна в Равалпинди и отправить сына в частную школу. Сулейман сначала недоверчиво посмотрел на Мортенсона, а потом с радостью закачал головой.

МОРТЕНСОН СООБЩИЛ СУЛЕЙМАНУ, ЧТО ЕГО ЗАРПЛАТА ПОВЫШАЕТСЯ С ВОСЬМИСОТ ДО ТЫСЯЧИ ШЕСТИСОТ ДОЛЛАРОВ В ГОД. НА ЭТИ ДЕНЬГИ ОН МОГ ПЕРЕВЕЗТИ СЕМЬЮ ИЗ ДЕРЕВНИ В ГОРОД И ОТПРАВИТЬ СЫНА В ЧАСТНУЮ ШКОЛУ.

За те годы, что они проработали вместе, оба заметно поправились, а Сулейман почти полностью поседел. Но теперь вдохновленный перспективой повышения зарплаты пакистанец не собирался сдаваться старости без борьбы. Он припарковал машину возле торгового центра «Джинна» и направился в парикмахерскую. Вышел он оттуда только через два часа. Все это время Мортенсон провел в своем любимом книжном магазине. Увидев друга выкрашенным в невероятный оранжевый цвет, Грег оторопел…

В Скарду помощники Мортенсона собрались в вестибюле отеля «Инд». Он объявил, что Апо, Хусейн и Фейсал получают давно заслуженные повышения окладов. Их зарплата удваивается — с пятисот до тысячи долларов в год. Парви исполнял роль директора ИЦА в Пакистане и получал две тысячи долларов в год. Теперь его жалованье стало составлять четыре тысячи. Это была фантастическая сумма для Скарду, но Грег отметил, что «все проекты ИЦА в Пакистане стали возможными только благодаря Парви».

Для Хусейна Мортенсон выбил дополнительные пятьсот долларов, чтобы тот заменил двигатель в стареньком «лендкрузере», который служил им верой и правдой на ухабистых дорогах горной страны. Парви предложил арендовать склад в Скарду, чтобы можно было закупать цемент и стройматериалы оптом и хранить их до тех пор, пока не потребуются.

Такой прилив сил и желание работать Грег испытывал лишь шесть лет назад, когда его помощники впервые собрались за деревянными столами в вестибюле отеля. Он сообщил, что начнет тратить деньги читателей журнала «Пэрейд», как только они будут готовы к реализации новых программ. До отъезда в инспекционные поездки с целью начала строительства двух десятков новых школ, женских центров и водопроводов Мортенсон предложил еще один проект. «Я давно думаю о том, что делают наши ученики после окончания школ, — сказал он. — Господин Парви, как вы думаете, не построить ли нам общежитие в Скарду, чтобы лучшие ученики могли здесь поселиться, если мы сможем дать им стипендии на продолжение образования?»

«Это было бы замечательно, доктор-сахиб!» — радостно улыбнулся Парви.

«Да, и еще одно…»

«Да, доктор Грег, сэр?»

«Одну из первых стипендий ИЦА стоит выделить для Ясмины. Не знаете, на кого она хотела бы учиться, когда осенью окончит частную школу?»

«ОДНУ ИЗ ПЕРВЫХ СТИПЕНДИЙ ИЦА СТОИТ ВЫДЕЛИТЬ ДЛЯ ЯСМИНЫ. НЕ ЗНАЕТЕ, НА КОГО ОНА ХОТЕЛА БЫ УЧИТЬСЯ, КОГДА ОСЕНЬЮ ОКОНЧИТ ЧАСТНУЮ ШКОЛУ?»

Пятнадцатилетняя Ясмина, дочь Парви, была круглой отличницей. От отца она унаследовала острый ум и отдавалась учебе со всей страстью.

«Что вы об этом думаете?» — улыбаясь, спросил Грег.

Самый красноречивый человек в Скарду, Гулям Парви не сразу нашел нужные слова. «Не знаю, что ответить…» — пробормотал он.

«Аллах Акбар! — воскликнул Апо, воздевая руки театральным жестом. Все за столом расхохотались. — Как долго я ждал этого дня!»

* * *

Летом 2003 года Мортенсон работал не покладая рук. Он испытывал на прочность новый двигатель «лендкрузера». Вместе со своими помощниками он посетил новые стройплощадки, организовал закупку и доставку стройматериалов. Теперь в Северном Пакистане возводилось сразу девять новых школ.

В одной из «старых» школ в деревне Халде (строительством которой когда-то руководил старый Музафар) возникла необычная проблема. Стареющий проводник Якуб (тот самый проводник, который в 1993 году благополучно вывел с Балторо друга Мортенсона, Скотта Дарсни) хотел, чтобы его назначили сторожем при школе. Он подал в совет старейшин прошение о работе. Но получил отказ. Тогда Якуб запер двери школы и отказался их открывать до тех пор, пока не получит должности и жалованья сторожа.

Мортенсон узнал об этом в Скарду, когда вернулся после утомительной восьмичасовой поездки по пыльным и ухабистым пакистанским дорогам. Решение пришло неожиданно.

Мортенсон усмехнулся и проверил, стоит ли под водительским сиденьем «лендкрузера» ящик с динамитом…

На следующее утро он был в Халде. Якуб неуверенно переминался возле запертых на большой замок дверей школы в окружении толпы односельчан. Грег с улыбкой подошел к проводнику и приветственно хлопнул его по плечу правой рукой. В левой он держал две палки динамита.

После обычных приветствий и расспросов о семье и друзьях Якуб дрогнувшим голосом задал вопрос, избежать которого было нельзя.

«Для чего это, доктор Грег-сахиб, сэр?» — спросил он, указывая на динамит.

Мортенсон с улыбкой протянул Якубу взрывчатку.

«Я хочу, чтобы ты взял это, Якуб, — на балти сказал Грег, вкладывая динамит в дрожащую руку Якуба. — Я уезжаю в Хандай, где мы строим новую школу. Завтра я вернусь и привезу спички. Если школа не будет открыта и ученики не займут свои места в классах, мы позовем на площадь всех жителей Халде и будем смотреть, как ты взорвешь школу».