Отказ от свободных ассоциаций

Еще сложнее обстоит дело со свободными ассоциациями. То, что для взрослого пациента является основным правилом, т. е. просьба без всякой критики сообщать свои мысли, наталкива­ется у детей на упрямое сопротивление. Во многих случаях они готовы так же, как взрослые, сообщать свои сны и дневные фан­тазии; но в противоположность взрослым они приводят лишь редкие мысли по поводу отдельных элементов сновидений, и в итоге не открывают аналитику надежного пути от явного к ла­тентному содержанию сновидений. Они делятся своими пере­живаниями с аналитиком, полагая, что во время анализа уста­навливаются отношения доверия; но без помощи свободных ассоциаций их сообщения не могут выйти за рамки сознания. То, что ребенок не может или не хочет свободно ассоциировать, стало общеизвестно и имеет не одну причину. Для сознания это,

Связь взрослого и детского анализа385

пожалуй, позиция взрослого в качестве авторитета и сверх-Я, которая препятствует неограниченной откровенности ребенка. В бессознательном за этим стоит недоверие детского Я к сво­ей собственной силе сопротивления половой жизни, и поэто­му полное отсутствие критики и цензуры представляет для незрелого индивида большую опасность, чем для зрелого че­ловека.

История детского анализа — не что иное, как бесконечная цепочка попыток заменить отсутствие свободных ассоциаций другим техническим вспомогательным средством. Свободная игра с так называемым маленьким миром, рисование, изобра­жение, моделирование, игры-фантазии всех видов пополняют детский анализ и должны представить для аналитика матери­ал для толкования. Но даже там, где переносное поведение само доходит до крайности, из-за потерь свободных ассоциаций ос­тается удручающее белое пятно. Ощутимым недостатком является то, что игровые действия ребенка дают прежде всего символический материал, т. е. побуждают детского аналитика к интерпретациям, которые подвержены ненадежности и про­изволу толкования символов. Следующий недостаток заключа­ется в том, что производные бессознательного, которые у взрос­лых появляются в форме всплывающих мыслей, у ребенка по­являются согласно своей природе в действиях. Эта замена слов действием изменяет основы аналитической ситуации. Мы по праву считаем непременным условием классической техники отсутствие каких-либо границ для свободной ассоциации при спокойствии пациента, т. е. при отсутствии моторики. Этот принцип невозможно соблюсти, когда пациент, как в детском анализе, активен, вместо того чтобы сосредоточиться на разго­воре. Как только ребенок подвергает себя или аналитика опас­ности, как только он причиняет большой материальный вред, сексуально совращает или пытается добиться совращения, ана­литик должен вмешаться, как бы он ни хотел выйти из анали­тической роли и удержать содержащийся в действии всплываю­щий материал. Слова, представления, фантазии, как мы знаем, «неограниченны»; действия подчиняются другим заслонам. Не­редко детский аналитик забывает это различие, ведет себя как при анализе взрослых и обещает ребенку, что в курсе лечения он

13 А. Фрейд