Что же произошло?

Теперь групповой процесс в значительной степени проходил в ситуации “здесь и теперь”. Интерес группы оказался очень высоким, и одна из участниц, Джесси, сказала: “Давайте порисуем”, - имея в виду нарисовать затруднения, свойственные аутизму. Джесси в свои 18 лет была умна, углублена в себя, редко говорила, но при этом была исключительно одаренной художницей. Мигом появилась бумага и коробка карандашей, и Джесси сразу погрузилась в рисование головы, у которой отсутствовал рот. В результате появилась целая серия рисунков, богатая по цвету и сложная по композиции.

Я ходил вокруг стола, поощряя каждого из них нарисовать какой-нибудь видимый символ их проблемы, чтобы затем по очереди показать свои рисунки мне. Другие члены группы какое-то время молча наблюдали за тем, что происходит, а затем быстро вернулись к своим рисункам. Это была индивидуальная терапия в рамках групповой работы. Когда возникали трудности в понимании или в изображении на бумаге, мы сначала представляли это в действии, а затем рисовали или пытались нарисовать. Иногда это срабатывало, иногда нет, но каждый человек был включен в этот процесс. Перед нами предстало все, что сторонние наблюдатели называют “аутизмом”: изоляция, попытка спрятаться, вычурность в движениях, отсутствие всякой выразительности вообще, неспособность говорить... Каждая черточка была абсолютно индивидуальной, на особый аутистический манер, но вот настал момент, когда один юноша стал изображать своеобразную походку своего одноклассника, а на это откликнулась вся группа и целиком присоединилась к действию.

Возникло социодраматическое действие, в котором участники группы изображали свою собственную или чью-то манеру поведения. Оно отличалось от того подхода, который применялся с “Группой Дауна”, тем, что мы обращали внимание не на индивидуальные затруднения, недостатки, манеры поведения или чувства, а на общее сопротивление людей, имеющих инвалидность. Каждый становился защитником остальных. Шеринг естественным образом возник из действия и проходил в форме обмена прикосновениями, общего смеха или хихиканья; вербальных выражений было очень мало.

Если рисование привело к действию,

может ли действие привести к рисованию?

Мои шалости (действия) на первой сессии привели к тому, что Джесси выразила свои чувства в рисунке. Но будучи одаренной художницей, она, возможно, в любом случае все равно стала бы рисовать. Она запомнила этот способ внешнего выражения аутизма, о котором узнала неделю назад. То, как она рисовала (действие), побудило остальных членов группы последовать ее примеру и получать наслаждение от формы и цвета. Половина рисунков, сделанных группой, должны были показаться стороннему наблюдателю бессмысленными каракулями. Но фактически все они были полны смысла: они означали включенность и удовольствие каждого человека. Тогда я задумался о том, как можно было бы развить систему обучения в этой группе, чтобы люди, которые делились опытом, могли бы к тому же делиться и способами выражения своих переживаний.

Когда в следующий раз группа прибыла на своем микроавтобусе, я повел их через поле, рассматривая по пути овец, деревья и рыбу в пруду.

В театре я попросил каждого из них сыграть роли животных или изобразить подмеченные движения деревьев. Из двенадцати участников откликнулось около половины. Я не делал ни малейшей попытки подтолкнуть тех, которые слишком стеснялись принять участие. Они спокойно стояли, а некоторые наблюдали за происходящим с разной степенью интереса. Трое остались в одиночестве - наедине с собой. После десятиминутного действия все отправились на кухню, где на большом столе уже лежали специально приготовленные карандаши и бумага. В течение 45 минут каждый с увлечением рисовал деревья и животных; на рисунках появилось и несколько человеческих фигур. Рисунки оказались гораздо более выразительными, чем прежде. Каждый принимал какое-то участие, кому-то помогал, и даже самые отстраненные участники в той или иной степени откликнулись на это задание. Сессия закончилась тем, что члены группы ходили вокруг стола, обменивались рисунками, говорили друг другу приятное и пили чай с бисквитами.