Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


МОДУЛЬ 2. 4 страница




Поэзия второго периода есть, прежде всего, лирическое освоение человеческого мира во всей конкретности русской жизни и природы. И последние решения лирических коллизий теперь перемещаются в людское бытие, что так рельефно выразилось, например, в одном из стихотворений, порожденных трагической «последней» любовью поэта (стихотворения эти, посвященные Е. А. Денисьевой, образуют так называемый «денисьевский цикл»):

Поют деревья, блещут воды,

Любовью воздух растворен,

И мир, цветущий мир природы,

Избытком жизни упоен.

Но и в избытке упоенья

Нет упоения сильней

Одной улыбки умиленья

Измученной души твоей.

Различие творческого сознания «раннего» и «позднего» Тютчева — иногда их даже противопоставляют друг другу как романтическое и реалистическое — ярко обнаруживается, скажем, при сравнении стихотворений «Цицерон» (по всей вероятности, 1830 г.) и «Два голоса» (1850). В первом венцом человеческих стремлений провозглашено проникновенное созерцание «высоких зрелищ» мировых коллизий, роковой игры всеобщих сил; смертное человеческое бытие предстает как своего рода отражение вечного мирового бытия, обретающее нетленную ценность в своей «беседе» с богами.

В стихотворении же «Два голоса» первый Голос беспощадно противопоставляет «олимпийское» и смертное человеческое бытие:

...В горнем Олимпе блаженствуют боги:

Бессмертье их чуждо труда и тревоги;

Тревога и труд лишь для смертных сердец...

Для них нет победы, для них есть конец.

Но второй Голос провозглашает всемирную истину человеческого — смертного — бытия, которой должны завидовать боги:

Пускай олимпийцы завистливым оком

Глядят на борьбу непреклонных сердец.

Кто, ратуя, пал, побежденный лишь Роком,

Тот вырвал из рук их победный венец.

Именно такое осознание человеческой победы воплощено в трагедийных стихах Тютчева о смерти возлюбленной из упомянутого «денисьевского цикла»:

О Господи, дай жгучего страданья

И мертвенность души моей рассей:

Ты взял ее, но муку вспоминанья,

Живую муку мне оставь по ней —


По ней, по ней, судьбы не одолевшей,

Но и себя не давшей победить,

По ней, по ней, так до конца умевшей

Страдать, молиться, верить и любить.

(«Есть и в моем страдальческом застое .», 1865)

В другом стихотворении этого цикла есть строки: «Любила ты, и так, как ты, любить — // Нет, никому еще не удавалось!..» («Весь день она лежала в забытьи...», 1864). Их предельная интонационная напряженность, по всей вероятности, «откликнулась» через полвека в «Скифах» Александра Блока: «Да, так любить, как любит наша кровь, // Никто из вас давно не любит...»

Это сопоставление существенно потому, что, казалось бы, чисто личное, интимное стихотворение Тютчева может быть воспринято как вдохновляющий образец для поэмы Блока, стремящейся воплотить всемирно-исторический смысл.

Лирика Тютчева с непревзойденной силой вовлекает личностное сознание во всеобщее, вселенское бытие, сливая в живое единство полярные стихии — утонченную душевную жизнь личности и мощный дух космической мысли,— причем обе эти стихии предстают в тютчевском творчестве в своем предельном развитии. Поистине Тютчев не «удержался» от индивидуализма, но превзошел, перерос его. И в этом коренится высшее мировое значение тютчевской лирики.

Признание этого наступило не сразу и нелегко. Поэзия Тютчева имела сложную литературную судьбу, не менее сложную, чем поэзия Баратынского. Еще при жизни Тютчева его творчество было предельно высоко оценено такими его собратьями, как Некрасов, Фет, Достоевский, Толстой. И все же в «общем» мнении творчество Тютчева вплоть до самого последнего времени представало как явление второго или, по крайней мере, «бокового» ряда, находящееся где-то на периферии основного, стержневого движения русской классической литературы (т. е. линии: Пушкин — Гоголь — Достоевский — Толстой).

Ныне же лирика Тютчева предстала в нашем литературном сознании как прямое и конгениальное продолжение и развитие лирического творчества Пушкина, а с другой стороны, прямо и непосредственно соотносится с эпическим искусством младших современников поэта — Толстого, и в особенности Достоевского; не менее важно начавшееся в самое последнее время осмысление внутреннего родства тютчевской лирики и гоголевского эпоса.

Наконец, именно теперь все яснее осознается тот факт, что наследие Тютчева является одним из наиболее ценных и величественных вкладов отечественной поэзии в поэзию человечества.

Столь затянувшееся признание истинного места тютчевского творчества в русской и мировой литературе обусловлено определенным комплексом причин, о которых здесь невозможно говорить подробно. Но на одно очень простое и в то же время едва ли не главное (или, по крайней мере, исходное) обстоятельство следует обратить внимание. В отличие от Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Тютчев был только и исключительно лирическим поэтом. Все его творческое наследие состоит (не считая юношеских стихов и переводов) из менее чем трехсот лаконичных стихотворений, умещающихся в малоформатном томике. Правда, уже Фет сказал об этом томике: «Вот эта книжка небольшая // Томов премногих тяжелей». Но в «общем» мнении именно эта внешняя «ограниченность» тютчевского наследия сознательно или бессознательно мешала поставить его в один ряд со столь очевидно широкими и многогранными художественными мирами Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого.

Должно было пройти немалое историческое время, прежде чем на весах мировой культуры в той или иной мере «уравнялись» такие явления, как эпос Вергилия и лирика Катулла, «Божественная комедия» Данте и сонеты Петрарки, комическая эпопея Рабле и лирические баллады Вийона и т. п. Так обстоит дело и с наследием Тютчева.

В уже цитированных стихах Афанасия Фета о «книжке» Тютчева очень метко сказано: «Здесь духа мощного господство, // Здесь утонченной жизни цвет». В самом деле: тютчевская поэзия в органическом единстве воплощает, казалось бы, несоединимые стихи — мощный дух, сближающий поэта с «олимпийцем» Гёте, и предельно утонченную жизнь души, в воссоздании которой Тютчев не имеет себе равных в предшествующей и современной ему поэзии. Это поистине чудесное слияние мощи и утонченности лирического голоса определяет ни с чем не сравнимый характер тютчевского творчества, его уникальное звучание в русской, да и, пожалуй, мировой поэзии.


ЛИРИКА А.А. ФЕТА

Афанасии Афанасьевич Фет (октябрь или ноябрь 1820, село Новоселки, Мценского уезда, Орловской губернии,- 21.Х!(3.ХП). 1892, Москва)— поэт.

Родился в имении помещика А. Н. Шеншина, у Каролины Шарлотты Фет, которая уехала с Шеншиным из Германии. Фет был сперва записан сыном Шеншина, но по обнаружении неверности записи уже в 14-летнем возрасте был лишен фамилии Шеншина, дворянства, наследственных прав, русского подданства и с тех пор носил фамилию Фет. В 1873 ему удалось добиться причисления к роду Шеншиных «по высочайшему повелению»; свои литературные произведения он и далее подписывал фамилией Фет. Учился Фет в немецком пансионе в г. Верро (ныне г. Выру Эстонской ССР), затем на словесном отделении Московского университета (1838— 44). С 1842 Фет начал систематически помещать стихи в журналах «Москвитянин» и «Отечественные записки». Талант его был замечен и оценен Белинским. Окончив университет, Фет поступил на военную службу в Кирасирский орденский полк и с 1845 по 1853 жил в маленьких городках и деревнях Херсонской губернии, в которой был расквартирован полк. Оторванность от культурных центров, бедность, падение интереса к поэзии в журналах того времени почти лишили Фета возможности печататься. Сборник стихов, разрешенный цензурой в 1847, Фету удалось издать лишь в 1850. В 1853 Фет был переведен в гвардейский лейб-уланскип полк, расквартированный близ Петербурга. Фет близко сходится с Тургеневым, входит в круг сотрудников журнала «Современник». С 1854 он начинает постоянно печататься в этом журнале, а затем и в других. Фет испытывает большой творческий подъем. В 1856 выходит собрание его стихотворений, встреченное сочувственными статьями. Улучшается материальное положение Фета, чему способствует и женитьба на сестре критика В. П. Боткина в 1857. Фет пытается стать профессиональным литератором. Это ему не удается. Новая эпоха все настойчивее требует от писателя ясного определения его позиций, эстетических и общественно-политических. Фет, всегда тяготевший к идеям «чистого искусства», активно примкнул к этому направлению; прежде аполитичный, он теперь сомкнулся с лагерем политической реакции. Участие не только в демократических, но и в либеральных изданиях стало невозможным, реакционеров же поэзия Фета отталкивала новаторством, нетрадиционностью. Фет, вышедший в отставку в 1858, в 1860 покупает землю в Мценском уезде Орловской губернии, переселяется в деревню, становится помещиком, уходит из литературной жизни, почти перестает печататься и мало пишет. После итогового собрания стихотворений (1863) Фет двадцать лет не выпускает никаких книг. Возрождение в 80-е гг. среди части интеллигенции интереса к «чистому искусству» вновь привлекает внимание к поэзии Фета. В 1883 он издает новый сборник стихотворений «Вечерние огни», а затем, с промежутками в два-три года, выпускает еще три сборника под тем же заглавием. Достигнув материальной обеспеченности, он перестает заниматься хозяйством, переезжает в Москву, интенсивно занимается переводами, главным образом римских поэтов, пишет мемуары.

В наследии Фета небольшие поэмы, рассказы, очерки и статьи не имеют существенного значения. Талант Фета чисто лирический. Большой художественной силой обладают его стихи о природе. Они и в наши дни вызывают восхищение «свежестью, непосредственностью и остротой восприятия природы» (С. Я. Маршак). Пейзажи Фета отличаются точностью, четкостью, детальностью и богатством наблюдений. В этом сказалось общее движение русской литературы к реализму; пейзажи Фета близки тургеневским. Фет любит описывать приметы сезонов, переходных периодов в жизни природы, точно определимых времен суток, той или иной погоды и т. п. В то же время Фет изображает внешний мир в том виде, какой ему придало настроение поэта. При всей конкретности описания природы оно, прежде всего, служит средством выражения лирического чувства. Природа у Фета очеловечена, как ни у одного из его предшественников. Фет как бы превращает мир в одно целое, объединенное настроением поэта. Чувство поэта находит отклик во всей природе, оно одушевляет этот мир, «где воздух, степь и думы заодно», где «в воздухе за песнью соловьиной разносится тревога и любовь».

Если природа в стихах Ф. рисуется выразительными деталями, а цельность картине придает общее настроение стихотворения, то в изображении чувства Фета увлекает фиксация деталей, тонких оттенков переживаний, неясных, неопределенных эмоций. Чувство у Фета обычно раскрывается не в обобщенном виде, не как результат более или менее длительных переживаний, единство и смысл которых осознаны; Фет фиксирует сами эти отдельные переживания, отдельные нюансы, отдельные моменты психического процесса — не прочные чувства, не чувства в их развитии, а беглые настроения. Современников поражала манера Фета говорить не о чувствах,


«созревших до совершенной полноты и ясности», но «подмечать задатки зарождающихся чувств, тревоги получувств» (Ап. Григорьев). Зыбкость этих «получувств» подчеркивается характерной, с ранних стихов идущей противоречивостью («Улыбка томительной скуки», «Ты втайне поняла души смешную муку» и т. п.). В лирике Фета мы не находим психологических портретов, индивидуальных характеристик, образа любимой женщины, наконец, образа самого поэта, «лирического героя» стихотворений. Фет тонко раскрывает переживания людей, но не характеры людей. И переживания эти как бы абстрагированы от тех конкретных жизненных, социальных условий, в которых они протекают, и от которых они зависят. Однако самое «уменье ловить неуловимое, давать образ и названье тому, что до него было не чем иным, как смутным, мимолетным ощущением души человеческой, ощущением без образа и названия» (Дружинин), чрезвычайно обогатило русскую лирику новыми возможностями познания и изображения чувства. Изображение неясных и противоречивых чувств, несомненно, перекликалось с психологическими достижениями русской реалистической прозы. Но эстетика Фета в своей основе романтическая. По воззрениям Фета, поэзии наиболее близки такие душевные состояния, которые наиболее далеки от рассудочной стороны человеческой души, которые невыразимы точным, прозаическим словом, но могут быть «навеяны на душу» поэтическим словом — метафорическим, широко использующим ассоциации и эмоциональные ореолы слова, говорящим душе самими звуками речи: «что не выскажешь словами — звуком на душу навей». Роль звука у Фета исключительно велика. Для его поэзии характерны особая ощутимость подбора звуков, определенность и богатство мелодии стиха, редкая гармония стиховых и синтаксических членений, разнообразие соотношений ритма и синтаксиса, развитие темы стихотворения как музыкальной темы — посредством разнообразных словесных повторов, сложных переплетений повторяющихся мотивов, необычайного разнообразия ритмики и строфики. Фет как будто хочет для каждого нового стихотворения найти свой индивидуальный ритмический рисунок, свой особый музыкальный лад. Фет создает новые строфы, новые ритмы, пробует различные формы «свободного стиха». В области ритмики Фет вместе с Тютчевым — самый смелый экспериментатор в русской поэзии XIX в., прокладывающий путь достижениям XX в. В истории русской поэзии Фет— ярчайший представитель «мелодической линии», ведущей от Жуковского к Блоку.

Фет— поэт редкой эмоциональности, силы чувства, при этом чувства преимущественно жизнерадостного. Основное настроение поэзии Фета— настроение душевного подъема. Упоение природой, любовью, искусством, воспоминаниями, мечтами — вот основное эмоциональное содержание поэзии Фета. Поздние стихи его окрашены философской мыслью, носят на себе следы влияния идеалистической философии Шопенгауэра, которую Фет считал «откровением, возможным человеческим ответом на те умственные вопросы, которые сами собою возникают в душе каждого». В стихах 60—90-х гг. нашли выражение мысли о стихийной, органической мудрости природы, о ее «бессознательной силе», о грустной пошлости обыденной жизни и выходе из нее в мир красоты, об умиротворяющей власти прекрасного, о его несвязанности с житейскими стремлениями, о бедности человеческого познания и обычного, «прозаического», слова, о богатстве искусства, превращающего мгновенное в вечное, и о бедности искусства в сравнении с естественной красотой мира. Природа в поздних стихах Ф. уже не столько отвечает настроению лирика, сколько предстает «всемогущей» и «бессознательною силой», перед которой человек со своими горестями и счастьем ничтожен, но которая целительна для измученной человеческой души.

Поэзия Фета тяготеет к субъективности. Его определения часто характеризуют не столько предметы, сколько те ассоциации, которые вызываются этими предметами в сознании поэта. Современников, постоянно упрекавших Фета в «непонятности», поражали такие его эпитеты, как звонкий сад, тающая скрипка, румяная скромность, мертвые грезы, благовонные речи и т. п. При таком словоупотреблении стушевывается основное значение слова, а на первый план выступает его эмоциональная окраска. Эпитет уже не столько характеризует предмет, сколько выражает настроение поэта. Стирается грань между внешним миром и душевной жизнью, теряется граница между прямым и переносным значением слова. Так, скажем, в стихотворении «Прости! во мгле воспоминанья...» тепло камина нераздельно с душевным теплом воспоминания о вечере у этого камина. Душевное тепло вызывает контрастные образы метелей и вьюги. Но хотя эта вьюга в душе, она студит и заносит снегом: «Застывший, вьюгой убеленный, стучусь у сердца твоего». Подобные стихотворения ясно показывают, насколько связана с поэзией Фета блоковская поэзия.


Навсегда вошли в золотой фонд русской поэзии многие стихотворения Фета, поражающие эмоциональностью, светлым тоном, своеобразной передачей душевной жизни, тонким чувством русской природы, красотой ритмов, звучаний и мелодий.


Поделиться:

Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 61; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.006 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты