Глава 10. Иорам весело шагал впереди, насвистывая какую-то песенку

Иорам весело шагал впереди, насвистывая какую-то песенку. Он был рад тому, что помог Амон-Pa и стал свидетелем чуда, произошедшего с Захарием. Амон-Pa шел за ним с трудом, еле передвигая ноги. У него очень болели «колени Иорама», болел израненный локоть, беспокоил разбитый лоб, а теперь еще давали о себе знать и «руки Захария». Однако Ра прилагал все усилия, чтобы не отставать от Иорама и чтобы тот не заметил, как ему трудно идти.

Амон-Pa шел к маме и Саломее. Он спешил, потому что хотел повидаться с ними до того, как стемнеет, а затем вернуться в пещеры. Вот и его квартал. На улице играли знакомые Ра дети. Среди всех голосов мальчик без труда уловил такой любимый звонкий смех Саломеи и поспешил туда, откуда он доносился. Саломея издали заметила спешащего к ней Ра и кинулась навстречу.

– Ра, Ра, Ра! – кричала она радостно.

Девочка бросилась к нему на шею, крепко обхватила ее руками и поцеловала Ра в щеку, а потом еще раз, еще, еще...

– Покрути меня, покрути! – смеясь, кричала Саломея.

У Амон-Pa куда-то сразу исчезли все боли в коленках и жжение в руках, его совсем не беспокоил разбитый лоб и ободранный локоть. Мальчик просто забыл обо всем на свете, он видел только одну Саломею, слышал только ее голос! Одного поцелуя девочки было достаточно для полного восстановления сил и энергии Амон-Ра, и он закружился, закружился словно карусель, а ухватившаяся за него Саломея поднялась в воздух.

– Еще, еще! – радостно кричала она, и ее глаза блестели от счастья.

И вдруг Ра почувствовал, что ему очень хочется взлететь вместе с Саломеей! Он даже и не заметил, что, оказывается, они оба уже кружатся в воздухе, словно легкокрылые бабочки, и поэтому Саломея так счастливо смеется! На взлетевших выше домов и деревьев Амон-Pa и Саломею снизу смотрел Иорам и не верил своим глазам. Что это – видение или действительность? И что ему делать? Может быть, ему нужно кричать, звать на помощь: «Бегите, помогите детям, они в воздухе, они летают, они могут упасть! А может, им не надо мешать?

Вскоре прибежали еще две девочки – четырех или пяти лет. Увидев парящую над домами Саломею, они очень испугались и начали кричать:

– Саломея, что ты там делаешь? Спустись, Саломея! Ты же упадешь!

Но кружащаяся в голубом небе девочка смеялась и смеялась – звонко и радостно.

Спустя несколько минут Амон-Pa взял Саломею за руки, и они плавно опустились на землю перед изумленными девочками и Иорамом. Саломея была счастлива! Она целовала и целовала Ра!

– Вы видели, я летала! Амон-Pa поднял меня в небо! Мы летали, вы же видели? – говорила она Иораму и девочкам с восторгом, а они в ответ только кивали головами, так как от удивления у них пропал дар речи.

А Амон-Pa тоже был доволен, хотя происшедшее его озадачило. Конечно, он хотел взлететь в небо вместе с Саломеей, но вовсе не ожидал, что действительно взлетит! «Может быть, мне это все показалось?» – почему-то подумал мальчик, но растерянное лицо Иорама убедило его в том, что всё произошло на самом деле. Иорам дрожащим голосом спросил:

– Амон-Pa, как ты взлетел в воздух? Кто тебя научил летать?

Но что мог ответить ему Ра? Он же никогда до этого не летал и никогда этому не учился! Он не знает, не помнит, как и почему взлетел!

В это время подошли женщины, которые в больших кувшинах несли воду. Они шли и тихо разговаривали. Среди них были мамы Саломеи и Амон-Ра. Завидев маму, Саломея опрометью бросилась к ней:

– Мама, мама, Амон-Pa поднял меня в небо! Мы только что летали!

К своим матерям подбежали и девочки, свидетельницы полета. Они наперебой кричали:

– Мама, Амон-Ра и Саломея летали в воздухе! Мы все видели!

– Мама, ты мне не веришь? Они летели, как птицы! Это правда!

Мара не обратила никакого внимания на детские крики. Она поставила на землю кувшин и прижала к груди сына, поцеловала и приласкала его. «Хоть бы мама не заметила, что у меня на лбу рана, да еще и локоть разбит! А то она забеспокоится, ей будет больно за меня!» – думал мальчик, прижимаясь к своей такой родной и любимой маме. Но вот прижала Мара к сердцу мальчика, расцеловала, погладила по пушистым детским волосам, посмотрела в глаза, но... ничего, совсем ничего не увидела! Амон-Pa только сейчас осознал, вспомнил, что и мастер Захарий тоже ничего не спросил по поводу разбитого лба. «Или все бесследно прошло, или они просто не заметили?» – удивился Ра.

– Как вы с Андреем там, в горах? – с заботой спросила мама. – Может быть, вам трудно? Как вы справляетесь со всем?

– Все хорошо, мамочка, не беспокойся обо мне!

– А чему Андрей тебя учит, сынок?

– Многому, мама, очень многому!

Амон-Pa не смог бы рассказать и объяснить маме, чему его научил Андрей. Ведь он научил мальчика таким вещам, о которых в Городе никто не знает и даже не подозревает об их существовании. Вот, например, сейчас Амон-Pa разгадывает тайну своего камня-письма, но как об этом рассказать? Есть вещи, о которых, как наставлял Андрей, пока нельзя говорить, ибо это тайна! Очень трудно вот так, сразу, на улице, рассказывать маме о том, что он уже познал. Поэтому Ра ответил маме коротко:

– Расскажу, мамочка! Только потом, сейчас не могу!

Дети, перебивая друг друга, рассказывали своим мамам, как летали в небе Амон-Pa и Саломея. Но мамы, конечно же, смеялись: «Хватит вам, – говорили они, – глупостями заниматься, вы же уже большие!» И чем больше горячились дети, чтобы убедить их в правдивости своих рассказов, тем больше тешились взрослые:

– Значит, они летали в воздухе? У них, что же, крылья выросли, как у птиц? И они летали на этих крыльях? – дразнили они детей.

– Да, да, летали! – разозлилась одна девочка. – Не хочешь верить, ну и не верь! А они всё равно летали в небе!

Мама же Саломеи забеспокоилась: не заболела ли девочка новой болезнью, и что это у нее за причудливые видения полетов?

– Пошли домой, доченька. Дома обо всем расскажешь, и о полетах тоже... – уговаривала она Саломею.

Девочка подбежала к Ра и, глядя в его глаза, тихо спросила:

– Когда ты еще придешь? Когда мы еще летать будем?

Она поднялась на цыпочки и поцеловала его.

– Приду, приду обязательно! – пообещал мальчик.

Мама взяла Саломею за руку и повела за собой. Амон-Pa долго смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом. Остальные женщины вернулись к своим заботам, они взяли кувшины с водой и пошли домой, за ними убежали и две девочки. Мара стояла рядом с сыном и с нежностью смотрела на него, потом сказала:

– Пойдем домой!

– Нет, мама, я должен уйти!

Мара погрустнела. Она очень надеялась подольше побыть с Амон-Pa, ведь он не так часто приходил к ней, как этого хотелось бы.

– Ну, останься на ночь, сынок! Когда ты еще доберешься до пещер, ведь ночи сейчас безлунные, а уже стемнело! – уговаривала Мара.

Амон-Pa задумался. Ему захотелось посидеть рядом с мамой, уткнувшись в ее теплые, добрые руки лицом. Но сердце мальчика подсказывало, что надо спешить к учителю, что Андрей давно его ждет. Амон-Pa поцеловал маму в щеку и ответил:

– Нет, мамочка, я должен идти. Андрей давно ждет меня, он не говорил, что я могу остаться.

Мара опять прижала сына к сердцу.

– Раз так, то иди, сынок. Но будь осторожней!

Амон-Pa обнял мать и пошел по улице, Иорам последовал за ним. Глаза Мары, полные любви, провожали удалявшихся мальчиков.

Амон-Pa и Иорам некоторое время шли молча, первым нарушил молчание Ра.

– Иорам, чувствую, ты мне хочешь что-то сказать! – обратился он к своему спутнику.

– Возьми меня с собой! Возьми к Философу! – с мольбой в голосе попросил Иорам.

– Я не могу дать тебе ответ, надо спросить у Андрея, – ответил Амон-Ра. – До свидания, Иорам!

Иорам проводил Амон-Pa до окраины Города. Было уже совсем темно, и Ра сразу исчез из виду. «Как же он доберется до пещер в такой темноте? – подумал Иорам. – Неужели он не боится зверей?» Но Иорам не знал, что свой комок страха Амон-Pa давно погрузил в морскую пучину.