ДОВОДЫ В ПОЛЬЗУ КРЕАЦИОНИЗМА

1. Вспомним четвёртую антиномию И. Канта:

Тезис – существует первопричина мира (Бог есть).

Антитезис – не существует первопричины мира (Бога нет).

Философ считал, что прекословья и переченья имманентны человеческому разуму – он конфликтен по природе.

Что тогда антиномия?

Самообнаружение нашей внутренней расщепленности!

Манифестация двоений, присущих нашему эго!

Ситуация буриданова осла!

Контраверса в идеях!

Схлёст в чувствах!

Но никак не отражение реальных бифуркаций бытия.

И Бог, и мир – «вещи-в-себе». Они недоступны познанию. Пренебрегая гносеологическимтабу, разум неизбежно раскалывается на pro и contra – свою поляризацию он ошибочно проецирует вовне, оказываясь в ситуации взаимоисключающего выбора, который начисто лишён какого бы то ни было объективного смысла.

2. Кантовские антиномии вторят функциональной асимметрии мозга – быть может, являются её следствием.

Выскажем такое вероятие: человек, у которого активизировано правое полушарие – средоточие интуитивного и эмоционального – будет всем своим существом тянуться к тезису; тогда как доминирование левого полушария – оно ответственно за аналитическую сферу – исподволь приведёт к предпочтению антитезиса.

Наиновейшие достижения генетики подкрепляют наши интенции.

Скорее всего, что склонность к идеалистическим или реалистическим убеждениям – а это ключевая коллизия нашего сообщества, взятого в мировоззренческом аспекте – предзадана через наследственность.

Является врождённой!

Биологически предопределённой!

В определенном аспекте даже фатальной!

Верификация этой гипотезы имела бы колоссальное значение для человечества. Станет ещё ясней: личность нельзя переделать – но можно сломать, навязывая чуждое её природе.

Верующие должны терпеть неверующих.

И наоборот.

3. Эта наша тонкая специфика, связанная и с нейрофизиологией, и с наследственностью, получила чёткое преломление в Ойкумене.

Мы имеем в виду диалог теистов и атеистов.

Вечный спор!

Ведь за ним стоит вечный – принципиально открытый – вопрос: мы находимся на разных позициях не потому, что испытали то или иное влияние среды – наше разделение обусловлено глубинной поляризацией человеческой природы.

Мы едины? Но ведь не в смысле гомогенности! Лучше сказать: мы двуедины – нам присуща диалектически интересная и перспективная разнородность.

Это даёт импульс нашему развитию.

В споре оттачиваются аргументы.

Однако последний аргумент – тот, который обеспечил бы перевес – остаётся недосягаемым для каждой из сторон.

4. Мир великолепно задуман.

В нём онтологически обеспечен паритет обоих станов – отдано явное преимущество не монологическому, а диалогическому мышлению.

Это говорит о том, что свобода фундаментальна – она положена в основу творения.

Вспомним евангельское: «В той день уразумеете вы, яко Аз во Отце Моем, и вы во Мне, и Аз в вас» (Ин 14 20).

Это программа теозиса.

Предположим, что ты осуществил свою сверхцель – обожился не только по благодати, но и по сущности (ousia).

То есть ипостасно!

Приняв во внимание максимализм христианства, мы вправе сделать отсюда радикальные выводы – причём смиренно, без малейших признаков гордыни: в человеке проявится главное свойство Бога – он станет ярко и увлечённо творить из ничего.

Поймёшь ли ты всю меру своей ответственности?

Что заложишь в создаваемый тобой мир?

Какие права дашь твари?

Сейчас это интеллектуальная игра. Но на её оселке можно проверить многое.

5. Иногда я предлагаю своим студентам осуществить выбор из трёх миров:

– В первом мире взял верх тезис. Бог заявляет себя откровенно – Он напрямую вмешивается в ход событий, предотвращая различные эксцессы.

К примеру, Он самолично останавливает руку убийцы.

Зачем теперь полиция?

Удобно!

Однако отсутствие свободы – замена её тотальной, до мелочей доходящей опекой Бога – принесёт гораздо больше издержек, нежели в случае нашего трудного мира, где мы широко и бездумно злоупотребляем богоданной свободой, но ведь и раскрываемся лишь благодаря ей.

– А вот второй вариант мира – здесь безоговорочно победил антитезис. Богооставленный мир!

Наша молитва не имеет адресата.

Холодно и неуютно.

– И вот, наконец, третий случай: сохраняется Великая Неопределённость. Если Бог есть, то он устроил мир таким образом, что прямое управление им стало ненужным (близко деизму). Если Бога не было от начала, то изумительная самоорганизация бытия является Его достойным замещением (резон синергетики).

Только в мире этого типа невозможность идеологической монополии подкреплена онтологией.

Только такой мир достоин истинного художника.

Только он благодатен.

Примеримся к нему!

6. Великая Неопределённость сегодня имеет сильнейшую поддержку со стороны квантовой физики.

Что было нашим ἀρχή?

Почему ничтойный вакуум потерял равновесие, сгустившись в ослепительную точку сингулярности?

Начальные условия размыты.

Это размывание – закон природы: заглянуть за t⁰ никто не может. Что там таится?

Быть может, Бог.

Быть может, случай.

Быть может, наша энтелехия, действующая из будущего.

Последний вариант – при всей его эпатажности – всё же ведёт к решению волнующей проблемы, которую перед нами поставил антропный принцип.

Не потому ли Универсум так хорошо подходит для нас, что неисповедимо – Альфа тут замыкается на Омегу – проектировался нами?

Мир творился Богом-Словом.

Но в Нём уже присутствовал – провиденциально, наперёд – Сын Человеческий?

7. Полезно вживаться – и через эмпатию, и с помощью моделирования – в роль Творца.

Где Он с особой убедительностью заявил Себя?

Возбудить вакуум вполне могла и флуктуация.

Но как случай сумел столь удачно подобрать – и пришлифовать друг к другу – мировые константы?

Вероятие чистой стохастики тут нельзя принять без основательной доли скепсиса. Хотя и отвергать с порога все эти ошеломительные совпадения и унисоны не следует.

Сотворить материю – непростое дело.

Но куда как труднее выйти на перспективу, которая гарантирует, что материя, избежав бездарного распыления в облаках лептонного газа, вступит на обнадёживающий путь рекомбинации, а потом и нуклеосинтеза.

Будут звёзды!

Будут планеты!

Будут биосферы!

8. С идеей Премирного Бога мы связываем идею Абсолютного Постоянства.

Наши константы шедевральны.

Захватывает разбегание галактик.

Расширяйся, Вселенная!

Красотища!

Однако незыблемость констант – их изначальная неподвластность глобальному эволюционизму – восхищает ещё больше.

Присутствие Бога всем своим существом я ощущаю в константах.

Сейчас для нас не суть важно, какой это Бог – библейский или пантеистический. Или тот, на который выходит – неожиданно для себя – синергетика, формально далёкая от религии.

Во всех случаях мы видим зиждительную активность!

Констатируем необоримую воля к бытию!

Быть! Это Бог

Бог! Это быть.

В основание эволюционирующего мира кладутся устойчивые инварианты.

Вот наш базис.

Разрушь его процессностью – и всё схлынет в небытие.

8. Произошёл ли человек от обезьяны? Сегодня этот вопрос звучит архаично.

Совсем не важно, что было болванкой для человека – неизвестный нам примат (по Ч. Дарвину) или заготовка из брения (по Библии).

Главное – в другом: идея человека воплотилась. Для этого она могла выбрать совсем другой субстрат: кремниевый, фтористый и т.д.

Наш архетип мог оформить себя и в гномах, и великанах. Но во всех неисчислимых вариациях он будет узнаваем!

Платон открыл мир идей, ничего не сказав о его генезисе.

Филон Александрийский пошёл дальше: платоновы идеи он отождествил с мыслями Бога.

Создание человека во времени – задача более доступная, нежели его проект, вынашиваемый в лоне вечности.

Нынешние споры на темы креационизма порой упрощают и занижают миссию Бога. Природа во многих случаях способна обходиться и без Его участия: Бог не должен размениваться на частности. Создать условия для самоорганизации – и благоприятствовать саморазвитию: это достойно Бога.

Мир идей: это первично. Разнообразные способы считывания с него вторичны.

9. Микроэволюцию хорошо объясняет СТЭ (Синтетическая Теория Эволюции).

К пониманию макроэволюции успешно приближается русская концепция номогенеза.

Эволюция неоспорима.

Это бьёт по креационизму? Лишь при поверхностном взгляде.

Постоянны не виды – постоянны идеи. Или типы: предсуществующие таксоны. Их удобно представить как своего рода ниши в логическом пространстве возможностей – предметно они заполняются по ходу развития, сохраняя свою независимость от всего текучего и преходящего.

Вещество движется по незримым руслам – ступеням – периодам.

Это может осуществляться на разных планетах – в разных Вселенных – в разных Мультиверсумах.

Физические миры исчезнут – метафическая канва останется.

Чем занимается систематик-эволюционист? Он расшифровывает платонову иерархию идей, разворачивающуюся в потоке истории – высвечивает премирную сетку форм-потенций.

За изменяемостью видов стоит неизменяемость идей. Последние однако – в своём наложении на живую материю – не являются жёсткими рамками. Биос течёт – модифицируется – трансформируется.

Это похоже и на геометрические преобразования, и на превращения энергии.

Изменение невозможно без сохранения.

Развитие неотрывно от постоянства.

Стационарность – понятая глубоко, надэмпирически – не есть мёртвый покой: это самая парадоксальная – и самая жизненно важная – форма активности.

Поддержка устойчивости порой требует больших усилий по сравнению с инициацией перемен.

Перемены должны иметь под собой твёрдую подпочву.

Иначе они пойдут прахом.

10. Биосфера эволюционирует.

Однако генокод постоянен!

Как этот невероятно сложный язык появился на Земле?

Где его черновые наброски?

Искать их в вирусах?

Да, у них одинарная нить ДНК – но она изначально совершенна: нет того, что принято называть промежуточными звеньями – нет аппроксимаций.

Сразу – высота.

Без всякого роста!

Механизм наследственности планета Земля получает в готовом виде.

Откуда получает – из космоса?

Возрождая гипотезу панспермии С. Аррениуса, мы всуе хотим дать ей новое наполнение.

Это проще всего: увод проблемы в дурную бесконечность – и довольное потирание рук.

Не будет ли более мужественным вернуться к гипотезе Бога, отвергнутой П. Лапласом?

Но увязать эту гипотезу с антропным принципом!

С вечным Homo sapiens!

Это многообещающий путь.

11. Создать устойчивый язык генокода: это куда как сложней, чем запустить мутагенез, который много чего меняет в наследственных программах, но их исходную матрицу – самое глубинное и важное – на протяжении 3,5 млрд. лет оставляет неколебимо постоянной.

Это весомый довод в пользу креационизма.

Однако сам креационизм здесь продвигается на иной, куда как более серьёзный – надёжно фундированный – уровень.

Креация и эволюция – постоянство и изменчивость – прекрасно дополняют друг друга. Их взаимодействие – условие бытия.

Оно длится – потому что стоит.

Оно стоит – потому что длится.

Акцентировать лишь один момент – значит, проявлять ограниченность и однобокость. А потому и небытийность.

Будем помнить о главной установке христианства: человек призван воссоединиться с Богом – и в Нём, через Него – испытать себя на стезе космического творчества.

Божественное вдохновение – вкупе с рациональным знанием – будут споспешествовать нашей творческой удаче.