Алекс Экслер. Записки невесты программиста 8 страница

– Что, Боря, что случилось? – всполошилась мамулька.

– Это кто же мою баранину под горячую воду положил? – заорал папулька, показывая на кусок мяса в раковине.

– Ну, я, – растеряно ответила мамулька. – Его же надо разморозить.

– Мама! – патетично сказал папулька, подняв глаза к небу. – Ты видишь, ЧТО со мной здесь делают?

– Во-первых, Боря, если ты обращаешься к Матильде Бенционовне, то смотри лучше в пол, а не на небо, – язвительно сказала мамулька. – Потому что Австралия находится у тебя под ногами, а не на Луне. Впрочем, ты так давно с мамой не разговаривал, что уже неудивительно и перепутать. Во-вторых, Матильда Бенционовна раз двадцать сама видела, что с тобой здесь делают и говорила мне: «Леночка, дорогая, какого хрена ты вышла замуж за этого поца, который вовсе не похож на приличного еврейского мальчика? Если бы его видел покойный папочка, он просто запретил бы ему называться евреем!»

– Что? – возмутился папулька. – Да папочка мне никогда бы не простил, что я женился на гойке! Тебе просто повезло, что мамочка в этом плане очень демократична.

– Это я-то гойка? – заорала мамулька. – Да это ты – не еврей ни фига! Водку пьешь литрами, – начала она загибать пальцы, – пару раз в неделю играешь ночами в покер или в преферанс, причем все время пытаешься мне соврать, что вместо этого соблазняешь секретаршу, деньги разбазариваешь направо и налево, давая в долг всяким шаромыжникам, так что какой из тебя еврей? Смех один, да и точка! А вот я – пашу, как проклятая, по дому и воспитываю красавицу дочь!

– Бакланов! – заорал папулька. – Скажи хоть что-нибудь! Не видишь, меня обижают?

«Кар-р-рлуша hungr-r-ry», – заявил попугай.

– Ой! – испугалась мамулька. – Он еще и не по-русски умеет материться?

– Бакланов заявил, что он голодный, – перевела я.

– Ну так покорми животную! – рассердился папулька. – Не видишь, мы заняты!

– Да уж вижу чем вы заняты, – саркастично сказала я, взяла орешки, клетку с попугаем и пошла кормить животное в гостиную.

С моим уходом, впрочем, бои на кухне немедленно прекратились, потому что мамулька с папулькой, как правило, ругаются совершенно беззлобно, и обычно это делают только на показуху. Я же покормила попугая, убралась в своей комнате и гостиной, попробовала было сунуться на кухню, чтобы перехватить там кусочек чего-нибудь вкусненького, но на кухне готовка была в самом разгаре, поэтому меня просто не пустили.

Я еще немного пошлялась по квартире, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям… Все-таки, сегодня должен был прийти молодой человек официально просить моей руки. Но ничего особенного внутри себя так и не ощутила. У меня было такое впечатление, что все это – какая-то игра, и что никто моей руки просить не будет, а если и будет, то понарошку.

Удивляло только то, что родители это все восприняли серьезно и с самого утра пахали на кухне, как пчелки кокосовые. Мне же совершенно не хотелось ни к чему готовиться, поэтому я села рядом с Баклановым и стала его учить фразе: «Windows – must die». Как ни странно, попугай обучался довольно быстро, хотя слово «windows» он выговорить так и не смог. Тогда я попробовала заменить «windows» русским эквивалентом «окошки», но у попугая получалось только «кошки». В окончательном варианте Бакланов выговаривал: «Кошки – масдай», на чем я и успокоилась.

Через некоторое время в комнату вошел папулька, неся в руках два блюда с салатами, который заявил:

– Чего ты здесь расселась? Вышла бы на полчасика на улицу с попугаем погулять. Птичка дорогая, ему свежий воздух нужен. Да и тебе тоже будет полезно. А то вон какая желтая стала от своего телевизора. Перед гусаром будет стыдно.

Я спорить не стала, надела спортивные штаны с курткой, взяла клетку и собралась пойти на улицу.

– Постой, – сказал папулька. – А гусар-то во сколько должен прийти?

Я глянула на часы:

– Минут через сорок.

– Значит ты его тогда у метро и встретишь, – сказал папулька. – Только ты уверена, что нужно идти встречать жениха в таком виде?

– Обойдется, – махнула рукой я. – Не в вечернем же платье мне идти с попугаем гулять.

– Ну, смотри, – сказал папулька. – Тебе виднее. Твой жених, все-таки.

Я вышла на улицу и стала прохаживаться туда-сюда с попугаем Баклановым, сидевшим в клетке. Попугай, как ни странно, вел себя довольно тихо и только на проезжающие мимо машины поглядывал диким взором, бормоча себе под нос: «Кошмар-р-р какой-то, долбить мой лысый чер-реп!»

И чего-то я так загулялась (еще бы, ведь просто погулять на улицу я в последний раз выходила лет пять назад), что забыла обо всем на свете. Поэтому даже вздрогнула от неожиданности, когда перед нами с Баклановым вдруг возник Сергей.

Боже мой! Что произошло с человеком!?! Он был похож на какого-то паршивого графа, отправляющегося на обед к премьер-министру: черный костюм (который на нем смотрелся довольно странно и, похоже, был сшит вовсе не на него), зализанная назад прическа, отстраненный стальной взгляд, букет цветов в одной руке и бутылка шампанского в другой.

Честно говоря, до самого последнего момента я все происходящее воспринимала или как шутку, или как некую игру. Смешно даже – Сергей официально идет просить моей руки. Не верила я в это. До последней минуты не верила. Поэтому и суетня родителей мною воспринималась даже с чувством некоторой неловкости, мол, чего это они так шебуршатся, когда все равно никто не придет.

А тут появляется Сергей, причем не просто так, а в виде какого-то прилизанного графа. Представляете, мой Сергей в смокинге с бабочкой, букетом цветов и бутылкой шампанского! Это же уму непостижимо! Надеюсь, бабульки у подъезда его в таком виде не успели заметить, а то там сейчас скорых толчется – не пройти, не проехать.

– Привет, – прервал Сергей мои раздумья. – Чего это ты в таком странном виде меня встречаешь? Еще и с попугаем каким-то.

«Кв-в-вакнем за дружбу, бр-р-ратан?» – приветствовал его Бакланов.

– Спасибо, друг, – ответил Сергей. – Мне пока нельзя. Мне надо быть в форме. А твоя хозяйка, – он опять с обидой посмотрел на меня, – ни фига не в форме!

– Чего это я не в форме? – обиделась я.

– А мне откуда знать? – сварливо сказал Сергей. – Оделась в спортивный костюм, как какой-то бандит на дипломатическом приеме. Ничего себе встреча жениха…

– Слушай, Серег, у тебя в этом смокинге совсем уже крыша поплыла, – возмутилась я. – Мне что, надо с попугаем по улице в вечернем платье гулять? Да народ от такого зрелища попухнет весь.

– Наплевать на народ, – недемократично ответил Сергей. – Важно то, как невеста встречает жениха. Но невеста сегодня – не на высоте.

– На высоте я только в новых туфлях, потому что там платформа 12 сантиметров, – объяснила я. – А в кроссовках никакой высоты ожидать не приходится.

– Ладно, – сказал Сергей. – Хватит спорить. Мы уже можем отправиться к твоим родителям, или тебе надо еще часок своего драгоценного попугая прогулять, а я пока покурю у помойки?

Видали? Такой саркастичный стал – прям граф настоящий. Конечно, я обрадовалась, когда узрила в своем благоверном совсем новые качества, но с другой стороны – какой-то он строптивый стал, прям ничего ему не скажи, слова поперек не вставь…

– Ну, так я жду, – напомнил Сергей, прервав мои раздумья.

– Пардон, ваше сиятельство, – ответила я. – Разумеется, мы с попугаем не заставим вас дожидаться высочайшей аудиенции, поэтому приглашаем вас к нам во дворец, чтобы откушать, чем послал бог и старший шеф-повар.

– Кел'ер этиль! – высокомерно ответил Сергей, надувшись, как настоящий граф при виде случайно наклонившейся консьержки.

– В таких случаях надо говорить «мерси», – поправила его я. – А то, что ты сказал, это «сколько времени».

– Я и говорю, – рассердился Сергей, – сколько времени мы уже с тобой тут болтаемУ меня вся прическа растрепалась.

– Ничего с твоей прической не сделается, – утешаю его я, но шаг прибавляю. – Ты ее, видать, клеем «Момент» приладил. Теперь даже граблями твою голову не разлохматишь.

– Не «Моментом», а клеем для обоев, – злится Сергей. – Это мне твои любимые бабульки со двора посоветовали. Они сказали, что такой клей легко смывается.

– Ага, легко, – соглашаюсь я. – Правда, вместе с волосами. Но ты мне мил даже лысый.

После этой фразы Сергей окончательно разозлился и пошел так быстро, что я за ним уже не поспевала и болталась со своей клеткой где-то сзади.

– Кстати, ваше высокопреосвященство, – крикнула ему я, – могли бы у дамы клеточку забрать, хотя бы ради хохмы. Мне ее тащить-то – тяжело.

– Не барское это дело – клетки таскать, – высокомерно кидает Сергей, даже не оборачиваясь.

Нет, ну вы видели? Как подменили мужика! И это он еще только моей руки просит. Впрочем, после свадьбы (если она состоится), я ему покажу, кто в доме начальник.

Наконец, добрались до моей квартиры. Я по привычке начала долбить ногой в дверь, мол, предки, открывайте, ваша дочурка пришедши, но Сергей властным жестом меня отстранил и деликатно позвонил в дверь. Открыл нам сам папулька.

– Здра-а-а-а-авствуйте! – сказал он, увидев всю компанию.

«Здор-р-рово, старый хр-р-рен!» – отреагировал попугай.

– Не такой уж я и старый, – пробурчал папулька, глядя на Сергея.

– Да это не я сказал, – испугался Сергей. – Это попугай. Меня он вообще два раза назвал «Гнида бур-ржуазная».

– А-а-а, – успокоился папулька, – тогда все в порядке. Попугаю – можно. Он у нас является живым щитом между мною и тещей, так что ему многое прощается.

– Щитом между тещей? – живо заинтересовался Сергей. – Ну, надо же?

– А у вас тоже есть теща? – радостно удивился папулька.

– Еще нет, но скоро может объявиться, – язвительно сказала ему я. – Это твоя жена, между прочим.

– Чего? – папик явно удивился.

– Сергей, – терпеливо стала объяснять ему я, – пришел просить моей руки. Ведь так? – повернулась я к Сергею.

– Дык, – сказал Сергей торопливо, – в натуре.

– Значит, если он на мне женится, то твоя жена – моя мамулька – станет ему тещей. Понял? – растолковала я папульке.

– Да? – папулька явно расстроился.

– Точно тебе говорю, – подтвердила я.

– Плохо, – неожиданно сказал папулька. – Не люблю тещ.

– Ну, не тебе же с ней жить, – успокоила его я.

– А кому? – поразился папулька.

– Сергею! – заорала я, не выдержав.

– Стоп, – сказал папулька. – Я что-то запутался. Пошли сначала за стол, пропустим по рюмашке, а там и разберемся, кто с кем будет жить.

– Это, коллега, чисто символически! – вдруг выдал Сергей заранее заготовленную фразу, протянув папульке бутылку шампанского.

– О-о-о, – приятно удивился папулька, – так мы коллеги? Вы тоже бабки отмываете? И за какой процент?

– В общем, – смутился Сергей, – бабки я отмывал только один раз. Когда чернила для заправки картриджей на зарплату опрокинул. И то – не отмыл.

– Папа, – с упреком сказала я. – Сергей же у нас программист!

– А-а-а, – спохватился папулька, – ну да, ну да.

– Ну что столпились в коридоре, как на похоронах! – вдруг раздался веселый голос мамульки, которая шла в гостиную со здоровенной салатницей в руках.

– Здрассте, – щелкнул каблуками Сергей, – это вам, – и сунул мамульке свой букет.

– Ой, цветочки! – обрадовалась мамулька, протянула одну руку за букетом, но из второй немедленно выронила салатницу, потому что та была довольно тяжелой.

Салатница тяжело шваркнулась об пол и разбилась со звуком «Кхр-рум».

«Маня, не кашляй! Я р-работаю!» – выдал попугай.

– Сумасшедший дом, – сказал папулька. – Ира, – обратился он ко мне, – веди гостя в гостиную, мы сейчас все уберем и придем.

Мамулька в этот момент начала подметать салат и осколки хрустальной миски букетом цветов, а папулька стал ей помогать, ногами заталкивая обломки в совок.

Я быстро увела Сергея в гостиную и усадила на почетное место.

– А родители у тебя – ничего, – сказал Сергей, – осторожно вытаскивая маслину из салата. – Симпатичные.

– Куда полез руками в салат? – заорала я, после чего Сергей испуганно отдернул руку и застыл в напряженной позе.

Честно говоря, следующие пять минут мы так и сидели молча. Я не знала, что Сергею сказать, а он тем более растерялся от моего грозного оклика и сидел, как пай-мальчик на уроке в первом классе – сложив руки на коленях и опустив голову вниз.

– Серег, – наконец, не выдержала я. – Чего ты сидишь, как мальчик с больным пальчиком? Только что был вылитый граф, а теперь превратился в какого-то приказчика. Ты мне это брось! Ты же боевой программист, а не какой-то книжный червь.

– Ясный пень, не книжный червь, – согласился Сергей, потихоньку расправляя плечи. – Я живую книжку последний раз читал еще тогда, когда у меня ноутбука не было. А это было очень давно.

– Ну вот, – сказала я. – Будь посмелее. Папулька это любит.

– Посмелее, – сказал Сергей с обидой в голосе. – Ты так заорала из-за этого салата, что у меня чуть приступ не сделался!

– Ой, бедненький, – пожалела я парня, встала, подошла к нему, села на колени и начала совать Сергею в рот маслины, кусочки колбасы и редиску, приговаривая: – Кушай, маленький, кушай, мое солнышко.

Сергей пытался было сопротивляться, но боялся, что отторгнутая пища свалится на его умопомрачительный (и явно чужой) костюм, поэтому судорожно это все заглатывал, сопротивляясь только глазами.

– Горько! – вдруг раздалось на всю гостиную.

Я от неожиданности чуть с колен Сергея не сверзилась. Оказалось, что это папулька неслышно вошел в комнату и таким образом пошутил.

– Не рановато кричите, папа? – недовольно поинтересовалась я, вставая с колен своего ненаглядного.

– Ну, я смотрю, вы уже так уютно устроились, – масляно улыбаясь, ответил папулька.

– Просто Сергей застеснялся, вот я и решила его расслабить, – объяснила я, а Сергей, между тем, стал красный, как рак.

– Ты бы лучше пошла переоделась! – вдруг осерчал папулька. – До сих пор в своем паршивом спортивном костюме ходишь, как лоховка какая-то.

– Этот костюм, дорогой папа, вы мне привезли из Финляндии, – парировала я. – И если он паршивый, то предъявляйте претензии сами себе!

– Собственно, костюм хороший, – поправился папулька, – а просто я имел в виду, что он не очень подходит к сегодняшнему мероприятию. Ты бы сходила, доча, переодеться, – просительно сказал он, – а я Сергея пока развлеку.

– Слушаюсь и повинуюсь, – ответила я и отправилась в свою комнату.

Там быстро переоделась и стала было в темпе краситься, но чего-то увлеклась своим правым глазом и не заметила, как прошло чуть ли не полчаса. Когда я опомнилась и побежала в гостиную, то вдруг неожиданно обнаружила, что комната совершенно пуста. Пошла было на кухню, но там нашла только мамульку, которая колдовала над своей рыбой и сказала, чтобы начинали без нее, мол, она скоро придет.

Я вернулась в пустую гостиную и вдруг увидела, что стул, на котором сидел Сергей, валяется на боку. Кроме того, из комнаты папульки доносились какие-то странные и очень подозрительные звуки… Я подбежала к закрытой двери комнаты, прислушалась и… О Боже! Из-за двери раздавались такие дикие крики-вопли, как будто они там дрались не на жизнь, а на смерть! Неужели папулька поднял руку на Сережу? Ну, папулька – еще ладно, он всегда был боевой не в меру. Но Сережа! Он же такой спокойный и даже немного застенчивый. А из-за двери слышался такой рев, как будто он сражался против дикого пещерного медведя, вооруженный только ковриком для мыши. Впрочем, пещерным медведем, похоже, выступал папулька, потому что он ревел, как смертельно раненый бананом крокодил. У меня, конечно, нервы не выдержали, и я ворвалась в комнату, даже не постучавшись, толком себе не представляя, что делать дальше и кого от кого защищать…

Ну конечно! Как я сразу не догадалась? Папулька с Серегой рубятся в игру «Замок ведьм» (вообще-то она называется «Wizard Of War» – «Мастер войны», но папулька прозвал ее именно так) и не обращают внимание ни на что на свете. Причем папулька орудует джойстиком, а Серега елозит по коврику мышкой так, что мышка, похоже, от трения скоро задымится. Бой, как водится, идет не ради славы. Причем папулька выбрал самый сложный вариант: когда игроки сражаются и друг с другом, и со всякой нечистью, шляющейся по замку.

– Нельзя же так орать, – возмущаюсь я, еле переведя дух, – ко мне чуть кондратий не пришел от ваших криков.

– Какой Кондратий? – спрашивает папулька, продолжая сражаться. – Сегодня сватается Серега. Кондратия назначай не раньше, чем на послезавтра.

– Ага, – говорит Серега, ловко залепляя папульке стрелой в лоб. – Только не сегодня. Сегодня мы заняты.

– Тьфу ты, – в сердцах реагирую я и иду жаловаться на них мамульке.

Мамульке эта ситуация не впервой, поэтому она решительно отправляется в кабинет папульки, в течение каких-то десяти минут ухитряется вырвать у них из рук орудия смерти и разрушений, после чего приводит героев в гостиную. На них, если честно, просто страшно смотреть. Оба раскрасневшиеся, глаза дикие, у папульки галстук съехал куда-то подмышку, а Серегина бабочка больше напоминала в дупель пьяного Бетмена, чем праздничное украшение смокинга.

– Эх, как ты меня на повороте саданул, – с наслаждением сказал папулька, обращаясь к Сереге, – просто наслаждение.

– Да вы меня тоже раз пять здорово подловили, – польстил ему Сергей. – А уж в яме я просто нигде скрыться не мог. Три раза прям на выходе стрелу в затылок получал.

– В общем, – подытожил папулька, – мы с тобой оба бойцы – хоть куда. Сейчас квакнем, а после этого на пару пойдем монстров мочить. Командная игра интереснее.

– Да ну, – закапризничал Сергей, – квакать мне надоело. Лучше в «Замок ведьм».

– Как это? – растерялся папулька. – Мы же стол готовили. Мамулька с Иркой ждут. Нет, брат, квакнуть придется по любому. К тому же, – вдруг вспомнил папулька, – ты у нас собирался попросить что-то очень ценное.

Сергей непонимающе посмотрел на папульку. Потом осторожно спросил:

– «Квакнем» – это что в данном случае означает? Я так понял, что явно не «поиграть в Quake».

– А-а-а-а-а, – догадался, наконец, папулька, – вы в ЭТОМ смысле! Нет, мой юный друг, под термином «квакнем» мы, офицеры, подразумеваем небольшой выпивон хорошего коньяковского под шикарную закуску.

– Я – за! – поднял руку Сергей.

– Садись, пять! – отреагировал довольный папулька. – Я знал, что в твоем лице встречу коллегу по интересам. А уж когда ты мне первый раз в лоб в «Замке ведьм» залепил, я понял, что ты – свой в доску! Так чего ты там хотел у нас попросить?

– Папа! – крикнула я, озверев до невозможности.

Шутки – шутками, но папулька в своем юморе уже перешел все границы. К моей руке нельзя относиться столь легкомысленно. К счастью, в гостиной появилась мамулька со своей коронной рыбой на блюде, и все сели за стол.

Папулька быстро разлил всем коньяка в специальные пузатые бокалы.

– Боря! – негодующе сказала мамулька. – Ты чего себе целых полбокала набухал? В них же полагается наливать на донышко!

– Мамочка, вот ты сейчас все бросишь и начнешь МЕНЯ учить, как коньяк по бокалам разливать, да? – издевательски спросил папулька. – Если налить совсем на донышко, то когда будешь пить, коньяк размажется по стенкам бокала и в рот вообще не попадет, поняла?

– Тогда почему ты мне налил на донышко? – негодующе спросила мамулька.

– Да потому что тебе этого коньяка только понюхать – сразу станешь пьяная, – объяснил папулька. – А ты сегодня – не забывай – хозяйка стола! Ты должна быть в форме.

– То-то я смотрю, что ты намерен очень быстро форму потерять с такими темпами, – пробурчала мамулька.

– Я должен успокоить свои нервы, – сказал папулька. – Мне раз десять засадили стрелой то в лоб, то в затылок. Хочешь чтобы у меня истерика случилась от волнения?

Мамулька хмуро посмотрела на папульку, но возражать не стала. Сергей, между тем, взял свой бокал, встал и раскрыл рот, намереваясь что-то сказать.

– Сидеть! – скомандовал папулька, и Серега сел, как подрубленный.

– Позже скажешь, – успокоил его папулька. – Сначала надо выпить за знакомство, – он поднял бокал. – Итак, давайте выпьем за знакомство с… – тут он задумался, – … молодым человеком по имени Сергей, – нашелся папулька, – который в первый раз пришел в наш дом.

– В пятый, – одновременно сказали мы с Сергеем.

Воцарилось неловкое молчание.

– Я имею в виду, – веско пояснил папулька, – в первый раз пришел в наш дом, когда и мы с мамочкой в нем находимся.

Мы с Серегой послушно закивали головами. Мол, теперь все понятно, папочка, нет вопросов, так что за это дело можно и квакнуть как следует.

Все выпили, после чего воцарилось традиционное молчание, которое всегда наступает после первой рюмки.

– Сергей, – наконец, прервала тишину мамулька. – Возьмите попробовать моей рыбы.

Серега протянул было руки к блюду, но потом покраснел, как маков цвет и сказал:

– Если честно, я ее есть не умею.

За столом воцарилось неловкое молчание. Сергей, сам того не зная, затронул больную для нашей семьи тему. Дело в том, что когда папулька знакомился со своей будущей тещей, он тоже был небольшим докой по части поведения за столом: коньяк пил холодным из маленьких рюмочек, рыбу ел с помощью ножа, курицу рвал руками, белое вино мог пить с десертом, а красное

– вообще черт знает когда. Моя бабушка любила его шпынять на эту тему, поэтому папулька уже давно возненавидел все проявления обеденного этикета. Единственное, к чему он приучился – это правильно пить коньяк, а все остальное пил и ел, как хотел, причем не терпел, чтобы ему об этом напоминали.

Я на всякий случай пнула Сергея ногой под столом, чтобы он не заострял внимание на этой теме, но забыла, что почетного гостя усадили на венский стул с тоненькими ножками, в результате чего случился небольшой конфуз: я угодила прямо по ножке стула, которая немедленно подломилась с печальным всхлипом смертельно раненного Буратино, после чего мой благоверный рухнул на пол, по-прежнему сохраняя пунцовую окраску щек.

Снова воцарилось неловкое молчание.

– Кто посмел уронить моего боевого товарища? – сурово поинтересовался папулька, накалывая на вилку кусок колбасы.

– Это… это ножка у стула подломилась. Извините, – сказал Сергей, поднимаясь с пола.

– Серег, да наплюй ты на этот чертов стул, – добродушно сказал папулька, пока мамулька бежала на кухню за дубовой табуреткой. – Я давно ожидал, что он сломается. Все его для тещи готовил…

– Папа! – с упреком сказала я.

– Это тебе, доча, она бабушка, – пояснил папулька, отправляя в рот кусок колбасы, – а мне она – тефа! – закончил он, начиная жевать.

Мамулька принесла табуретку, Сергей осторожно сел на нее и пиршество понеслось дальше.

– Серег, бери рыбу! – скомандовал папулька. – В нашем доме не принято эстетствовать за столом. Хочешь есть ножом – ешь ножом. Хочешь рвать ее руками на мелкие части – рви, сколько хочешь. Желаешь кушать ее прямо ротом

– кушай прямо ротом. У нас – полная демократия, – с этими словами папулька залез в блюдо с рыбой прямо рукой и схватил здоровенный кусок.

– Боря! – негодующе вякнула было мамулька, но была остановлена грозным взглядом папульки и больше не выступала.

Сергей тоже осторожно полез в блюдо с рыбой (правда, ножом с вилкой), достал оттуда кусочек по душе и стал его уписывать.

Некоторое время все наслаждались рыбой.

– Божественно! – неожиданно сказал Сергей.

– Что? – переспросила мамулька и вся зарделась.

– Рыба, говорю, божественная, – пояснил Сергей. – Я такой рыбы вообще никогда не ел.

На лице мамульки последовательно сменялись всевозможные спектры выражения крайнего удовольствия.

– Много не наедайся, – предостерег его папулька. – Впереди еще царица полей – плов.

– Царица полей – это рыба, – пояснила мамулька. – Потому что она женского рода.

– Убойная рыба, – продолжал нахваливать Сергей. – Я такого сазана просто в жизни никогда не ел.

За столом воцарилось напряженное молчание. Я снова пнула Сергея ногой и на этот раз попала.

– Это осетрина, – сказала мамулька с самым разнесчастным выражением на лице.

– А я как сказал? – делано удивился Сергей.

– Вы сказали – «сазан», – объяснила мамулька с горькой обидой в голосе.

– Разве? – снова удивился Сергей. – Не обращайте внимания. Это я просто после боя немного заговариваюсь. Стрела какой-то важный нерв в голове задела. Конечно это осетрина. Сазан же совсем другой.

Я снова пнула его ногой под столом. Прием, вроде, нехитрый, но мамулька успокоилась и опять развеселилась.

Папулька, между тем, снова налил всем коньяка. Сергей вопросительно посмотрел на него, папулька важно кивнул головой, Сергей взял свой бокал и встал.

– Дорогие… – начал было он и вдруг замолчал.

Было понятно, что он хочет назвать моих родителей по имени отчеству, но у папульки он знал только имя, а у мамульки даже имени не знал. Я же решила ничего не подсказывать, чтобы посмотреть, как он сам выкрутится.

– Дорогие… – продолжил Сергей, мучительно размышляя, – родители Иры,

– наконец, нашелся он.

Все заулыбались, мол, парень все-таки соображает.

– Позвольте мне в этот счастливый день, – торжественно сказал мой благоверный, – попросить у вас руки вашей дочери.

– Логично, – сказал папулька, опрокидывая в рот бокал.

– Чего логично? – растерялся Сергей.

– Логично, говорю, что попросить у нас руки нашей дочери, – объяснил папулька. – Было бы глупо просить у нас руки какой-нибудь чужой дочери. То есть мы, конечно, могли и согласиться, но проку от этого нашего согласия – нуль, – глубокомысленно заявил папулька и снова полез за рыбой.

– Боря, а я говорила, чтобы ты не наливал сразу по полбокала, – сказала мамулька.

Папулька в ответ на этот выпад только махнул рукой. Мы же с Сергеем, между тем, чувствовали себя полными идиотами. Надо было спасать положение, потому что Сергей совсем растерялся и стоял с бокалом в руке как столб посреди поля. Я-то к папулькиным закидонам уже привыкла, а вот ему это все было в диковинку.

– Дорогой папа, – решительно сказала я, – хватит уже вола за хвост крутить. Тебе задали конкретный вопрос – можно ли претендовать на руку твоей красавицы-дочери.

– Насчет «красавицы» я ничего такого не помню, – категорично заявил папулька. – Сергей просто сказал – вашей дочери. Так что ты отсебятину не неси. Хотя ты, конечно, действительно красивая, – сказал папулька, одобрительно скользнув по мне взглядом, – потому что вся в меня.

Ну что вы с ним будете делать? Все время разговор в сторону уводит.

– Папа! – взвизгнула я. – Отдаешь руку дочери или нет? Отвечай в темпе. У Сергея уже рука бокал держать устала.

– Серег, да сядь ты, – посоветовал ему папулька. – И выпей уже. Не беспокойся, никуда от тебя Иркина рука не денется. А вот так сразу я ответить не могу. Из принципа. Хотя все равно мое согласие или отказ ни на что не повлияет.

– Почему не повлияет? Еще как повлияет, – вежливо сказал Сергей.

– Ну да, – усмехнулся папулька. – То есть если я тебе откажу, то ты на Ирке жениться не будешь?

Сергей задумался. Я его снова пнула под столом, потому что это раздумье мне сильно не понравилось.

– Конечно женюсь, – наконец, сказал Сергей. – Но буду очень переживать, что вы против.

– Молодец, – сказал папулька. – Хвалю. Кстати, а где вы жить собираетесь?

– В моей квартире, – сказал Сергей. – Она, правда, однокомнатная, но зато отдельная.

– Какой хороший мальчик, – прокомментировала мамулька.

– Тогда бери, – сказал папулька и снова всем разлил коньяк.

– Чего бери? – не врубился Сергей.

– Иркину руку, – объяснил папулька. – Только осторожно. И не забывайте по выходным к родителям на обед приезжать. Мы же с Иркой уже давно живем и к ней привыкли.

– Каждое воскресенье – как штык, – пообещал Сергей. – Тем более, что здесь так потрясающе кормят.

– Я тоже согласна, – сказала мамулька, которая от удовольствия снова зарделась, как маков цвет.

– Ну, – сказал папулька, – поскольку все формальности соблюдены, предлагаю всем выпить. Все-таки, первый раз нашу кровиночку замуж отдаем. За нее, конечно, многие сватались, но мы, родители, были на страже ее интересов и врага не допустили.

– Папа! – предупреждающе сказала я, потому что вовсе не хотела, чтобы он Сергею рассказывал о том, как к нам в дом приходил их начальник.

– Что-то ты для невесты больно шумная, – сказал папулька. – Это я с тобой привык миндальничать, а с мужем так разговаривать не смей. Он тебе живо отвыкнет командовать.

– Гы-гы, – сказала я.

Отвыкнет он мне, как же. Я сама кому хочешь отвыкну.

– Правда, Серег? – обратился папулька к Сергею.

Тот пожал плечами – мол, так-то оно конечно так, но он не знает, что сказать, чтобы и папульке угодить, и от меня после мероприятия по шее не получить.

К счастью, папулька вдруг вспомнил о своем плове и побежал за ним на кухню, так что эту скользкую тему мы замяли. А Сергей начал опять говорить мамульке комплименты по поводу ее готовки, от чего мамулька сидела и млела. Под конец Сергей настолько раздухарился, что даже поднял бокал с тостом «За самую лучшую тещу на свете», но был вовремя остановлен вошедшим в комнату с пловом на руках папулькой, который попросил в его доме не выражаться и никаких тещ не упоминать.