Глава 1 ИСТОРИЯ ДОСПЕХОВ

Изучение средневековых доспехов — это не только взгляд на их внешний вид, но и проникновение в настрой, ужас и величие давно прошедшей эпохи. Да, доспехи обеспечивали рыцарю защиту, но они также раскрывают то, чем были наполнены те времена, а также важность человека, их носившего, не говоря уже о том, что доспехи позволят нам узнать, а может быть, и сами поведают об эпохе, столь богатой легендами, насыщенными духом историзма.

Немногим более пятисот лет назад один рыцарь из знатного и древнего франконского семейства Шотт владел великолепными доспехами, изготовленными одним из знаменитых нюрнбергских оружейников. Этот рыцарь, которого звали Кунц Шотт фон Хеллинген, умер в 1526 году, но доспехи его сохранились до сих пор и выглядят как новые. Сохранились все детали, нет ни единой вмятины или зазубрины, сохранился и блеск металла. Словом, доспехи эти — замечательный образец работы оружейника.

Доспехи были сделаны в период между 1490 и 1497 годами, когда Шотт и сорок других рыцарей сообща владели большим замком в Ротенбурге. Сорок один рыцарь составляли маленькую профессиональную армию, которая за плату участвовала в бесконечных междоусобных войнах баронов Южной Германии, предлагая любому из них услуги за определенную плату. Всего же в замке находилось около пятисот хорошо обученных, закаленных в боях солдат. Замок этот до сих пор стоит недалеко от города Нюрнберга.

В 1497 году Шотта выбрали командиром этого воинства и комендантом крепости Ротенбург. Одним из первых его самостоятельных действий стала война с Нюрнбергом в ответ, как говорил сам Шотт, на невыносимую враждебность, которую выказал городской совет по отношению к ротенбургским рыцарям. Благодаря этой войне мы можем с точностью до одного-двух лет установить дату, когда именно были сделаны доспехи. На изготовление доспехов такого типа уходило очень много времени, хозяин должен был часто приходить к оружейнику для подгонки своего воинского облачения. Если бы Шотт сунул свой нос в Нюрнберг после того, как в 1497 году началась война, то немедленно потерял бы нос вместе с головой, даже если допустить, что нашелся бы такой оружейник, который согласился бы делать доспехи для человека, воюющего с его родным городом. Так что мы можем смело предположить, что доспехи были сделаны до того, как началась эта война конца XV столетия. На основании же стиля и фасона доспехов можно заключить, что их не могли изготовить раньше 1490 года. Мы также знаем, что доспехи сделали в Нюрнберге, так как на внутренней стороне кирасы стоит клеймо Нюрнбергской гильдии оружейников — готическая буква, обрамленная цепью жемчужин или точек (см. рис. 1а). Кроме того, доспехи Шотта отличаются некоторыми особенностями, характерными именно для работы нюрнбергских мастеров.

Сегодня мы видим эти доспехи тщательно отполированными, но, когда их носил Шотт, они, вероятно, были выкрашены в черный или темно-пурпурный цвет. В верхней части нагрудника кирасы был выгравирован его герб, имевший в те времена яркую окраску, но с тех пор она стерлась и исчезла. Несомненно, яркий герб и плюмаж составляли резкий контраст с темной отделкой доспехов. Геральдический щит герба был разделен на четыре поля, которые были в шахматном порядке окрашены в серебристый и красный цвета, или, выражаясь геральдическими терминами, это был четырехпольный щит с червлением и серебром. (Доспехи Шотта находятся в великолепном частном собрании господина Р.Т. Гвинна Эпсомского.)

Карьера Шотта в качестве командира вольной дружины оказалась на редкость удачной. Вскоре после своего избрания он направил письмо с формальным вызовом одному из могущественных германских принцев, имперских выборщиков, который, как утверждал в письме Шотт, удерживал за собой замок Хорнбург, являвшийся наследственным владением самого Шотта. Мы не знаем, что вышло из этого предприятия, но, вероятно, Шотт чувствовал себя достаточно уверенно, если осмелился вызвать на бой столь могущественного магната. Во время первых набегов Шотта на нюрнбержцев один из членов городского совета, Вильгельм Деринг, имел несчастье попасть в руки Шотта. Шотт увез Деринга в Ротенбург, где бедняге отрубили правую руку. После этого Деринг был отпущен домой с грубым письмом Шотта городскому совету. За это злодейство император Максимилиан I объявил Шотта вне закона, что, впрочем, нисколько не обеспокоило последнего. Один из могущественных баронов, маркграф Фридрих фон Байрейт, поддержал Шотта, и тот продолжил свою прежнюю деятельность. Разумеется, все это время Шотт и его дружина за плату предлагали свои услуги любому барону, который в этом нуждался. Когда говорят деньги, наемники внимают. Когда не было клиентов, готовых платить деньги, Шотт и его люди принимались разбойничать на свой страх и риск.

Несколько лет спустя Шотт поступил на службу к маркграфу Казимиру Бранденбургскому и стал комендантом небольшого городка и крепости Штрейтбург. Здесь Шотт развил такую бурную деятельность, что швабские бароны направили ноту маркграфу, в которой писали, что если он не уймет Шотта, то они опустошат его владения. Казимир, как гласит рассказ, тайно обезглавил Шотта в Кадольцберге в 1523 году.

Поскольку такой трактовки гибели Шотта придерживались сторонники Нюрнберга, то принимать эту историю на веру надо с некоторыми оговорками. Некоторые свидетельства говорят о том, что в 1525 году он был еще жив и умер своей смертью в Штрейтбурге в 1526 году. Мы можем смело заключить, что история с казнью Шотта — хотя она драматична и занимательна — не соответствует действительности. В рассказе этом есть крупицы правды, касающиеся того, как воспринимали Шотта в некоторых кругах. Концовка с казнью — это натяжка для легковерных. Но каким бы ни был Шотт, он был, несомненно, человеком своего времени — жестоким, воинственным и неразборчивым в средствах. Вместе с тем это был и смелый, отважный военачальник, вполне состоявшийся рыцарь.

Рисунок 1 может дать некоторое представление о форме и внешнем виде доспехов Шотта, но никакой рисунок не может по справедливости воздать мастерству оружейника и форме доспехов, которые в действительности отливают темным стальным блеском, необычайно живым и одновременно устрашающим. Взглянув на них пристальней, получаешь ощущение их величия, поэтому очень трудно поверить, что в этой броне нет больше того воина, который так часто носил ее в битвах — в обороне и в наступлении.

Доспехи Шотта — не единственные, изготовленные по заказу известных исторических личностей и сохранившиеся до наших дней. Правда, многие доспехи, которые вы видите сегодня в музеях или в частных собраниях, являются сборными — они составлены по деталям и кускам. Набедренник и поножи от одних, наручи от других, кираса от третьих, а шлем, нахлобученный сверху, вообще принадлежит другой эпохе. В таких доспехах к тому же, вероятно, много деталей, изготовленных уже в наши дни, но все же и в таком облачении есть блеск и волшебство, каких мы ждем от их лицезрения. Вероятно, из-за чарующего великолепия и романтических легенд, какие о них складывали, возникло ложное впечатление, благодаря которому о доспехах написано немало всякого вздора; поэтому с некоторыми недоразумениями мы покончим прямо сейчас.

Для начала надо сказать, что в те времена, когда доспехи были привычным предметом, ими пользовались повседневно и никто не называл их «латным костюмом». Их называли просто латами или доспехами, а чаще «сбруей»; действительно, выражение «умереть в сбруе» не означало, что человек умер, запряженный, как лошадь, в телегу, подразумевается смерть в латах. Выражение «латный костюм» вообще не употреблялось до 1600 года.

Кроме того, часто можно читать словосочетание «цепная кольчуга». Это выражение, обозначающее защитное покрытие, сделанное из маленьких, соединенных между собой железных колец, перешло в повседневный язык, хотя и является в корне неверным. То, что имеют в виду, называется просто «кольчугой», гибким доспехом, состоящим из соединенных между собой колец. Кельты использовали кольчугу еще в V веке до н. э.; так же как и римляне, которые называли ее macula, то есть решетка или сеть.

Северные народы, викинги и их предки, очень часто пользовались выражениями, содержащими слово «сеть», для обозначения кольчуги. Эти люди нередко использовали поэтические иносказательные обороты: «его боевая сеть, сплетенная уменьем кузнеца», «ярко сверкали их твердые сети, руками соединенные», «блестящая нагрудная сеть», «сеть от копий». Никто и никогда не употреблял для обозначения кольчуги слово «цепь», всегда только «сеть». Если вы внимательно присмотритесь к кольчуге, то сразу поймете почему. В английском языке кольчуга называется «mail». Слово пришло из французского, в котором этот предмет защитного вооружения называли словом «mailles», то есть видоизмененным латинским словом «macula».

Самая серьезная ошибка относительно доспехов касается их веса. Рыцарей никогда не поднимали в седла лебедками; относительный вес и состав доспехов был хорошо известен и глубоко изучен, однако этот идиотизм кочует из книги в книгу и из фильма в фильм. Тщательно проведенные тридцать с лишним лет назад исследования этого вопроса могут развеять все сомнения у тех, кто предпочитает во всем точность. В упомянутых мною испытаниях люди Средних веков носили настоящие доспехи, а не алюминиевую или жестяную сценическую бутафорию. Самые точные из этих испытаний финансировались музеем «Метрополитен» в Нью-Йорке, где их снимали на пленку. Кадры этих съемок доказывают, что человек в полном латном облачении мог бегать, подпрыгивать, ложиться на живот и на спину и вставать без посторонней помощи, вспрыгивать на лошадь и соскакивать с нее. Естественно, человек — даже тренированный — вскоре уставал, если ему приходилось очень долго двигаться таким образом. Конечно, наши предки учились владеть оружием и носить доспехи с самого раннего возраста, но никто не ожидал от них, что они постоянно будут ходить или бегать в железных латах. Полное латное облачение использовали только в конном строю, когда основную тяжесть доспехов несла лошадь, которая и служила источником энергии и движущей силой. Но даже и при таком условии настоящий воин должен был самостоятельно садиться в седло с земли, не прибегая к стременам, в полном боевом облачении. Король Англии Эдуард I был известным мастером этого дела (говорят, что он был большим любителем садиться на лошадь с земли без посторонней помощи); тем же славился его более известный преемник Генрих V.

Большая часть английских доспехов, изготовленных до 1550 года и представленных в собраниях даже крупных национальных музеев, являются сборными, хотя некоторые все же сохранились до наших дней в полном виде и не уступают качеством облачению Шотта. Например, доспехи Генриха VIII, как экземпляр из лондонского Тауэра, так и из Виндзорского замка, являются блистательными образцами доспехов, целиком сохранившихся до наших дней. Доспехи Виндзорского замка стоят на лестничной площадке, и, поднимаясь к ним по ступенькам, вы можете легко представить себя самого стоящим и, возможно, трепещущим, перед самым царственным из английских королей (рис. 2). В лондонском Тауэре хранятся также несколько доспехов, изготовленных в королевских мастерских в Гринвиче для известных аристократов эпохи Елизаветы I, но на самом деле все эти латы имеют позднее происхождение и не являются по-настоящему средневековыми. На поиски целиком сохранившихся доспехов, которые были боевым облачением, а не частью придворного костюма, нам следует отправиться на континент. Там можно найти полностью сохранившиеся сбруи, датируемые периодом с 1420 до 1550 года. Это великолепные образцы, отполированные и сияющие, но украшенные, словно боевыми шрамами, зазубринами и вмятинами, полученными в сражениях.

То, чего недостает в сохранившихся до нашего времени доспехах, с лихвой восполняется могильными изваяниями, скульптурами и живописными полотнами. Например, лежащее на могильной плите, словно рыба на противне, выполненное из белого камня изваяние рыцаря, кажется просто воплощением смерти, но оно небезынтересно с исторической точки зрения. Почти в каждом случае на такой статуе точная копия тех доспехов, какие носил при жизни лежащий под плитой человек. Рисунки из старинных рукописей, которые обычно воспроизводят в учебниках по истории Средних веков, часто кажутся странными, особенно нам, чей глаз привык к фотографиям или к рисункам, выполненным с соблюдением законов перспективы. Но эти рисунки позволяют заглянуть в прошлое и узнать, как люди одевались, жили, работали и сражались. Надо, правда, хорошенько запомнить, что не все средневековые картины дают точное представление о прошлом. Многие дают, но отнюдь не все. В то время как лучшие рисунки и картины поучительны, плохие дают о прошлом совершенно неверное представление.

Есть еще одна вещь относительно средневековых доспехов, которую стоит запомнить: до XV века существовали лишь незначительные расхождения стиля между доспехами разных европейских стран. Если, скажем, нам захочется узнать, как выглядел английский барон в битве при Льюисе в 1264 году, то картинка из шведской или испанской рукописи скажет нам об этом не хуже, чем скульптуры в немецких или французских соборах. После 1350 года, как мы увидим несколько позже, начинают возникать национальные стили, и по мере того, как шло время, разница между ними становилась все более очевидной.

Очень соблазнительно думать, что для знакомства с доспехами достаточно ознакомиться с английскими памятниками или иллюстрациями, но в Средние века Англия не играла важной роли на мировой политической арене. Франция, Испания и Германия были тогда великими державами, а вместе с Италией, Англией, Данией, Норвегией, Швецией и другими составляли широкое единство христианских наций. За исключением простых защитных элементов, доспехи полностью, вообще говоря, в Англии не делали до 1519 года. Генрих VIII пригласил из Германии нескольких оружейников и основал Королевские оружейные мастерские в Гринвиче. До тех пор никакого английского стиля в изготовлении доспехов просто не существовало. Впрочем, до 1420 года все европейские латы были практически на одно лицо, господствовал интернациональный стиль. Но с этого времени начинают развиваться итальянский и немецкий стили, и рыцари, по своим вкусам и предпочтениям, облачались в доспехи, выполненные либо в итальянском, либо в немецком стиле.