Введение. Особенности трактовки понятия «честь» в 17 веке

Московский государственный университет

Имени М. В. Ломоносова

_____________________________________________________________

Факультет журналистики

Кафедра зарубежной журналистики и литературы

Тема чести в пьесах Кальдерона и «Сиде» Корнеля

Реферат студентки II курса (гр. 209)

Чижиковой В. К.

Преподаватель

К.ф.н. Михайлова Л. Г.

Москва – 2012

Содержание

1. Введение. Особенности трактовки понятия «честь» в 17 веке

2. Тема чести в трагедии Корнеля «Сид»

3. Сравнение корнелевского понимания чести с трактовкой этой темы в пьесах Кальдерона «Врач своей чести» и «Стойкий принц»

4. Заключение

5. Список литературы

Введение. Особенности трактовки понятия «честь» в 17 веке

Тема чести находит свое отражение и развитие в литературе еще с античных времен.

Достаточно вспомнить Гектора, воспетого Гомером в «Илиаде», для которого честь, смешиваясь с чувством долга, была основополагающим качеством характера, предопределившим во многом его судьбу. Важно отметить, что в разные времена в слово «честь» наполнялось разным содержанием. Для античного Гектора она была неразрывно связана с защитой родины, семьи от греков-ахейцев. Однако уже у Софокла в «Антигоне» честь неразрывно связывается с «честью рода», «честью крови»: Антигона готова преступить закон и пожертвовать своей жизнью ради того, чтобы похоронить брата так, как того требуют обычаи и сестринский долг. Впоследствии в мировоззрении средневековых феодалов и правителей честь будет неразрывно связана с честью семьи и крови, семейным долгом. Именно честь и готовность ее защищать отличали дворянство как сословие, отделяли его от низших слоев. Эпоха Возрождения с ее гуманизмом и тезисом «Человек сам творец своей судьбы» сформировала новое понимание чести. Теперь это было родовое достоинство, которое, раз поруганное и неотомщенное, превращалась в бремя и позор, а прежде всего, достоинство отдельно взятой личности, ее умение жить в соответствии с правилами морали и нравственности. Идея кровной мести рассматривалась ренессансными гуманистами как предрассудок, пережиток средневековых времен, который не должен определять жизнь и судьбу современного человека. Испанский писатель Мигуэль Сервантес отразил убежденность в самоценности человеческой личности в своем романе «Дон Кихот»: главный герой произносит важный монолог перед конвойными, ведущими преступников на галеры, в котором говорит: «Пусть каждый сам даст ответ за свои грехи. На небе есть бог, и он неустанно карает зло и награждает добро, а людям порядочным не пристало быть палачами своих ближних, до которых, кстати сказать, им и нужды нет»[1].

Противоречивое искусство барокко, пришедшее на смену Ренессансу, вобрало в себя как средневековое и продолжающее оставаться актуальным понимание чести как «дара крови[2]», так и ее ренессансное обновленное понимание, которое, например, в пьесе Кальдерона «Стойкий принц» тесно переплетается с христианскими принципами.

В эпоху классицизма категория чести становится основой конфликта французской классической трагедии. Антуан Адан во вступительной статье к сборнику произведений Корнеля и Расина называет эту трагедию «земной» и «человечной»[3]: в противовес прежнему трагическому герою, противником которого часто являлась непреодолимая сила или Рок, новый трагический герой – это человек, который борется со своими страстями.

В нашей работе мы попытаемся проследить трансформацию барочной концепции чести, совмещающей в себе и средневековую, и ренессансную культуру, в концепцию чести классицистическую, которая при рационализме, присущем этому течению, не могла сохранить хаотичность барокко.

Тема чести в трагикомедии Корнеля «Сид»

Как мы уже писали выше, противостояние долга и чувства является основополагающим в конфликте классицистической пьесы. Важно отметить, что долг здесь представляет рационалистическое начало: логика классицизма как философии подразумевала то, что человек, руководствуясь принципами стоицизма и духовности, сумеет обуздать все страсти ценой усилия и сохранит при этом гармонию, оставаясь достойным. Во многом эти ценности черпались из религиозной жизни того века: в то время возобновились идеологические споры христианских гуманистов, представляемых Франциском Сальским и Боссюэ и проповедовавших идеалы великодушия и квиетистов, которые развивали идеи моральной индифферентности, душевного бездействия и полной покорности Божьей воле. Идеи последних развивала философ мадам Гюйон, впоследствии увлекшая ими и писателя Фенелона. В споре также участвовали и янсенисты, но их течение, будучи неортодоксальным, подвергалось репрессиям со стороны короля и церкви. Их стоицизм и бескомпромиссность вдохновили Расина и Паскаля, но эти качества проявлялись скорее не в их идеологии, а в их непоколебимости пред лицом всесильной власти. Все эти религиозно-мистические течения объединяло то, что они развивали тему смирения и обуздания самого себя[4].

Важно учесть и ту социально-политическую обстановку, в которой создавалась трагикомедия Корнеля. Основное политическое содержание времени Корнеля заключалось в утверждении и укреплении абсолютизма, который подавлял не только политической инакомыслие, но стремился подчинить себе личность в целом; развивалась идея приоритета государственного, а значит и общественного над индивидуальным; идея торжества воли монарха над стремлениями и желаниями поданных. Несомненно, эта тенденция оказала большое влияние на содержание пьес Корнеля: литературовед А. Д. Михайлов считает, что именно концепция подавления государством интересов личности предопределила возникновение в творчестве драматурга такого количества образов сильных, страстных натур, «одержимых той или иной идеей и умеющих подчинять этой идее свои индивидуальные стремления и интересы других»[5]. Эта концепция человека как целиком принадлежащего обществу и государства в «Сиде» тесно переплетена с категориями чести и долга: выполнить государственный и общественный долг – дело чести; защитить родовую честь – долг уважающего себя и благородного человека и гражданина. Таким образом, честь была не эгоистичной, а высокообщественной категорией: чистая честь члена общества возвышала общество в целом. Но такие строгие требования не могли существовать без своих «перекосов»: доброе имя зависело не столько от реального положения вещей, сколько от мнения окружающих, от молвы. Поэтому чести можно было лишиться не только вследствие оскорбления, но и вследствие неуважительного отношения других членов общества, вне зависимости от причин этого неуважения.

Однако для героев «Сида» Родриго и Химены честь важна не только как обязательная часть родового имени, но и как черта, без которой человек не достоин быть любимым. Любовь героев, будучи чувством, развернутым в эстетике классицизма, не непреодолимая и губительная страсть, а чувство взвешенное, «страсть по разумному выбору[6]», любовь к достойному. Родриго, не выполнивший своего долга мщения и спасения чести своего отца дона Диего, потеряет право на любовь Химены, так как перестанет быть равным ей по достоинству. Важно, что это единодушное мнение обоих героев: Химена, которой инфанта советует попросить Родриго сменить гнев на милость и не мстить, произносит следующие слова: «Коль он не внемлет мне, какой предел невзгод!\ А если может внять, то кем он прослывет?\ Благорожденному - не смыть обиды кровной?\ Уступит он иль нет огню тоски любовной,\ Мне только стыд сулят или скорбь, из часа в час, такая преданность или такой отказ[7]».

Сам Родриго изначально понимал, что его положение в некоторой степени безвыходно: в любом случае его ожидала потеря: либо чести, либо Химены. Тем не менее, юноша, осознавая, что без чести не достоин возлюбленной, делает осознанный, взвешенный, вписывающийся в рамки поэтики Корнеля как драматурга классицизма, выбор: «Смелей, рука! Спасем хотя бы честь,\ Раз все равно нам не вернуть Химены[8]». Влюбленный, принимая решение, осознает последующую за ним невозможность реализации чувства, и позже не раскаивается в совершенном убийстве. Важно отметить, что герой воспринимает смерть как единственный выход для себя не потому, что его мучает совесть или он осознает себя государственным преступником, а потому, что он отомстив, принес горе и несчастья своей возлюбленной, в некоторой степени предал чувство. Смерть должна прийти от руки возлюбленной и по вышеназванной причине, и потому, что только она как дочь убитого имеет право на этот шаг.

Изначально более молодое поколение в пьесе, представленное Сидом, Хименой, Доном Санчо, отводит любви более важное место в своей жизни, ценит ее более высоко, чем старшее поколение в лице графа Гормаса и дона Диего. Дон Диего говорит сыну, который совсем не ценит свою победу над отцом Химены: «...Честь у мужчин одна, возлюбленных так много!/ Любовь забыть легко, но честь нельзя никак[9]». Родриго же имеет другие убеждения: «Бесчестье равное волочит за собой\ Тот, кто предаст любовь и кто покинет бой». Мы можем сделать вывод, что на этом моменте понятие чести выходит за рамки общественной категории и связывается еще и с личным достоинством человека, его совестью и самоуважением.

Если по общественным законам поединок между Родриго и графом Гормасом и смерть последнего были неизбежны, то по государственным законам дуэли были запрещены, а Родриго должен быть казнен. В этом эпизоде разворачивается один из конфликтов пьесы — конфликт между семейным долгом ( если руководствоваться им — юноша должен быть помилован) и государственным, в соответствии с которым Родриго ждет смерть. Если наиболее яркий конфликт пьесы — между чувством и долгом — преодолевается вмешательством короля Дона Фернандо, который после поединка между Родриго и Доном Санчо говорит о том, что долг Химены перед погибшим отцом выполнен и теперь по данному слову и указанию монарха она должна стать женой победителя: «Твой долг исчерпан весь, твоя блистает слава;\ И ты достаточно отмстила за отца,\ В своей суровости не дрогнув до конца.\ Ты видишь, небеса не так судили строго,\ Помысли после них и о себе немного\ И будь послушлива монарху и судьбе,\ Супруга милого вручающим тебе»[10]. Химена не может не покориться воле монарха в абсолютистском государстве. Единственное, что она получает, - год, чтоб «осушились слезы[11]», но брак рано или поздно будет заключен. Важно отметить, что дух абсолютизма не был проведен Корнелем в своей пьесе до конца: король «повелевает» Химене выйти замуж за Сида только после того, как свершился «Божий суд» - характерный для средних веков способ разрешения споров — поединок, в котором с Божьей помощью должен был победить правый. Изначально же король не взял на себя полной ответственности за разрешение спора. Получается, появляется третья сила, стоящая выше власти абсолютного монарха, - Бог. По мнению некоторых исследователей[12], именно это непоследовательное проведение идеи абсолютной монархии и слабый образ короля в пьесе стали неозвученной причиной града критики, обрушившейся на пьесу по настоянию Ришелье.

Сравнение корнелевского понимания чести с трактовкой этой темы в пьесах Кальдерона «Врач своей чести» и «Стойкий принц»

В творчестве испанского драматурга Педро Кальдерона есть пьесы, относящиеся к особой категории – «драмы чести». Немецкие романтики называли Кальдерона «поэтом чести», потому что эта морально-этическая категория являлась для драматурга принципом, регулирующим социальные отношения людей, фундаментом общественного блага[13]. Причем носителем идеи абсолютного воплощения чести в обществе должен был быть король, что характерно для абсолютной монархии, процветавшей в Испании в то время[14].

Важно отметить, что «драма чести» «Врач своей чести»Кальдерона проникнута эстетикой барокко, которое привнесло в нее эмоциональное напряжение и бушевание страстей, не подвластных разуму; зловещую атмосферу ожидания зла в сочетании с символикой ночи. Н. И. Балашов, пользуясь выражением Лопе де Веги, называет «драмы чести» Кальдерона драмами, протекающими «без бога»[15].

Обычно в произведениях испанского драматурга мы видим двоякое представление о чести, ведь, как я уже писала, барочные представления об этой категории вобрали в себя как средневековые установки, так и возрожденческие. С одной стороны он изображает противоречивую мораль дворянского общества, существовавшую в те времена и предписывавшую смывать оскорбления чести кровью. Гуманистические же представления о чести скорее составляют личную точку зрения автора. Так, например, носителем не условных, софистических представлений об этой категории, а справедливых и связанных с личным достоинством и совестью человека в пьесе «Врач своей чести» становится человек из народа, не дворянин, - лакей Кокин, который готов пожертвовать своей жизнью, но попытаться спасти донью Менсию и восстановить истинный ход событий для короля: «Я, решась на шаг такой,\ Благородно поступил.\ Хоть, конечно, причисляли\ Вы меня всегда в шутам\ Знайте: я серьезен там,\ Где дела серьезны стали\ … Сострадая госпоже,\ Я вас, государь, уже\ С вечера найти пытался,\ Чтобы женщину в несчастье\ Вы спасли рукой могучей\ От кончины неминучей[16]». Делая носителем гуманистической концепции чести придворного шута, Кальдерон осуждает жестокие и требующие крови представления, бытующие в высшем обществе и разделяемые даже монархом. Их абсурдность и парадоксальность особенно ярко отражается в последней сцене драмы, когда король повелевает Гутьерре жениться на донье Леоноре, последняя же, зная о кровавой расправе на прежней женой и слыша намек на ту же участь, без ропота, удивления, отвращения и страха принимает такую жизненную философию как должное:

Дон Гутьерре: « Помни, при нужде вторично\ Может смыть она бесчестье».

Донья Леонора: «Что ж, врачуй и Леонору,\ Если нужно тем же средством»[17].

Переходя к сопоставлению реализации темы чести в этой драме и корнелевском «Сиде», нужно сказать, что оба произведения объединяет восприятие чести как нерушимого принципа, на котором базируется общественная жизнь. Потеря чести для дворянина смерти подобна, нанесенное оскорбление должно смываться кровью, той же кровью смывается жест, выглядящий оскорбительным в глазах общества.

Однако «мертвая софистика чести» дона Гутьерре по своему наполнению вовсе не походит на переживания героев «Сида». Если в шекспировском «Отелло» основным мотивом убийства в похожей ситуации была ревность, то во «Враче своей чести» «обманутым» мужем руководит лишь дворянская спесь, ни тени ревности или сожаления: его важно лишь оставаться «чистым» в глазах общества. Поэтому участь Менсии была предрешена уже при первом подозрении: выяснения правды не нужно, само сомнение в верности, которое может дать повод для перетолков в свете, уже повод для убийства. Новое же поколение, представленное в «Сиде» образами Родриго и Химены, ценит любовь так же,как честь, поэтому неразрешимый конфликт, не зависящий от влюбленных, порождает в душе обоих глубокое противоречие. Наряду с представлениями о родовом долге, кровной мести, у Корнеля еще существуют и любовь, и патриотизм, и долг перед государством, которые позволяют автору закончить пьесу перспективой преодоления родовых предрассудков и возможностью счастья для влюбленных, то есть позволяют оставить финал открытым. «Врач своей чести» же, напротив, заканчивается мрачным торжеством схоластических представлений, диалогом между будущими супругами, рисующим возможность и дальнейших убийств на почве подозрений и клеветы, а также полным одобрение такого способа разрешения ситуации королем: «Средство от всего найдется. … Кровь пустить без промедленья[18]».

Однако Кальдерон был писателем, в жизни которого важную роль играло христианство, и это не могло не отразиться на его произведениях и мировоззрении. На мой взгляд, отчасти христианство с его идеологией всепрощения и любви детерминировало торжество гуманистического взгляда на проблему чести в рассмотренной выше драме. Однако не религиозным по жанру произведением, на которое христианство оказало наибольшее влияние, является пьеса «Стойкий принц». Как уже было отмечено выше, в «Сиде» как в классицистическом творении понимание чести вытекает из теории абсолютной монархии, требующей от человека безукоризненной преданности государству и обществу, и из своеобразного «стоицизма» этого времени, требовавшего от человека мыслить рационально и побеждать свои страсти. Последний принцип сближает классицистическую драму с драмой барокко: обе противопоставляли несовершенному миру независимость воли и разума, сопротивление человека обстоятельствам и несломленность его духа. Концепция свободной воли наравне с христианством определяла поведение Дона Фернандо в творении испанского драматурга: в том, как он отказывается от выкупа, есть что-то религиозно мученическое. Инфант отвергает предложение короля обменять крепость Сеуту на жизнь принца, причем мотивировка отказа двоякая. Дон Фернандо воплощает в себе концепцию антимакиавеллиевского правителя, заботящегося о благе своих подданных, в данном случае, о жителях испанского города, которые либо погибнут, либо будут жить под мавританским игом, если крепость перейдет царю Феса. Сюда же примыкают христианские аргументы. Во-первых, принц ужасается, представив, что христианский город будет отдан на «поругание» мусульманам: «Бросить город, по закону\ Поклоняющийся богу,\ Средоточье благочестья, \ Цитадель католицизма!\ Христианским ли поступком,\ Подвигом ли португальца\ Будет выдать оттоманам\ Церкви те на поруганье?\ Допустить, чтоб полумесяц - \ Символ ночи и затменья - \ Светоч истины небесной\ Заслонил своею тенью!\ Хорошо ли это было б - \ Превратить часовни в стойла, \ В алтарях устроить ясли? \ Или то, что многим хуже, - \ В храмах основать мечети?[19]» Во-вторых, воцарение мавров в католической Сеуте будет означать, что множество детей будет воспитано в духе мусульманской веры и культуры, так как многие семьи останутся в крепости, желая сохранить богатство. Принца это пугает не меньше, чем разрушение католических храмов, он считает, что одна его жизнь не стоит таких жертв: «Дети горожан привыкнут\ К нравам мавров и порядкам, \ Пропитавшись с малолетства\ Семенами лжеученья. \ Хорошо ли это будет - ,\ Умертвить ростки живые, \ Чтоб одну из плена вывесть\ Жизнь, лишенную значенья? \ Больше ли я человека? \ Кто я, чтобы столько стоить?[20]»

Если рассматривать честь и принципы пленного инфанта как правителя, то они пересекаются с поведением инфанты Урраки в «Сиде»: ее внутренний конфликт заключается в противоречии между государственным долгом и чувством и является третьем конфликтом пьесы. Однако схожесть заключается лишь в проявляемых твердости и стоицизме, а также равно высоком общественном положении. Но испытание дона Фернандо более сложное, так как речь изначально идет о его жизни в то время как, в случае Урраки вопрос заключается в возможности или невозможности личного счастья с Родриго, которое, в принципе, может быть найдено и с другим мужчиной.

Когда испанский инфант отказывается от жертвы Мулея, готового отдать свою честь и жизнь за освобождение человека, который, будучи победителем, пощадил ему, то в пьесе разыгрывается ситуация, честь и достоинство которой коррелируют с аналогичными категориями в «Сиде». Один человек считает высшим и первоочередным делом отдать «долг», оказать помощь тому, кто пощадил его когда-то, сохранив при этом ему и жизнь, и достоинство.

Заключение

«Сид» Корнеля и рассмотренные в реферате драматические произведения Кальдерона создавались в один временной промежуток — 30-е годы 16 века, но в разных, несмотря на общий для Испании и Франции абсолютизм монархии, общественно-политических и культурных условиях. Более того, пьесы создавались в соответствии с правилами разных эстетических систем — барокко и классицизма. Однако в нашей работе мы выявили общие мысли и схожие трактовки вечных и общечеловеческих тем. Прежде всего, и у Кальдерона, и у Корнеля отражены родовые дворянские представления о чести, которые гуманистам и религиозным людям казались слишком жестокими и кровавыми. Но в классицистическом произведении трактовка чести все же преодолевает эти рудиментарные воззрения, приобретая тесную связь с личным достоинством и совестью человека, а также «нисходя» до чувства: теперь конфликт между чувством и долгом, продиктованным честью, возможен, и он может стать даже неразрешимым. Последнее можно назвать завоеванием эпохи Возрождения, в рамках которой человек, его внутренний мир и чувства приобрели особую ценность. Барочная установка «жизнь есть сон», его аллегоричность смешали человеческие чувства, добавили к выявленной светлой стороне внутреннего мира темную, которой противостояла свободной воли. Классицизм упорядочил путанную аллегоричность барокко, продолжая тему стоицизма и свободной воли, однако это же направление продолжило гуманистическую тенденцию, поставив в противовес чувству разум, который часто выступал на стороне долга и достоинства.

Список литературы

1. Сид. Корнель П. Источник: http://lib.ru/INOOLD/KORNEL/kornel1_2.txt

2. Стойкий принц. Кальдерон П. Источник: lib.ru/POEZIQ/KALDERON/calderon3_1.txt

3. Врач своей чести. Кальдерон П. Источник: http://lib.ru/POEZIQ/KALDERON/calderon3_4.txt

4. Слово о Кальдероне. Степанов Г. В. Источник: http://lib.ru/POEZIQ/KALDERON/calderon0_1.txt

5. На пути к не открытому до конца Кальдерона. Балашов Н. И. Источник: http://www.classiclibr.ru/lib/al/book/397

6. Сервантес М. Дон Кихот. Источник: http://lib.ru/INOOLD/SERVANTES/donkihot1.txt_with-big-pictures.html

7. История литературы. Зарубежная литература от истоков до наших дней: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. Луков Вл. А. - М.: Издательский центр «Академия», 2008. - 510 с.

8. История зарубежной литературы XVII века: Учеб. пособие. А. Н Горбунов, Н. Р Малиновская, Н. Т. Пахсарьян и др; под ред. Н. Т. Пахсарьян. - М.: Высшая школа, 2005. - 486 с.

9. История французской литературы: краткий курс. К. Ловернья-Ганьер, А. Попер, И. Сталлони, Ж. Ванье ; под ред. Д. Берже., пер. с фр. Т. А. Левиной. Источник: http://lit-prosv.niv.ru/lit-prosv/istoriya-francuzskoj-literatury-lgpsv/index.htm

10. Адан. А. Театр Корнеля и Расина. Театр французского классицизма. Библиотека всемирной литературы. Т. 43. - М.: Художественная литература, 1970. - 604 с.

11. История зарубежной литературы XVII века: Учеб. для филол. спец. вузов / Н. А. Жирмунская, З. И. Плавскин, М. В. Разумовская и др.; Под ред. З. И. Плавскина. - М.: Высш. шк., 1987. - 385 с.

12. От Франсуа Вийона до Марселя Пруста: Страницы истории французской литературы Нового времени (XVI – XIX века). Михайлов А. Д. - М.: Языки славянских культур, 2009. – 468 с.

13. Театр Кальдерона. Томашевский Н. Б. Библиотека драматурга. Педро Кальдерон, Пьесы. В 2 т. Т. 1. Источник: http://svr-lit.niv.ru/svr-lit/tomashevskij-teatr-kalderona/glava-4.htm

14. Корнель. Литературная энциклопедия: в 11 т. \\ http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/

15. Корнель. Обломиевский Д. Д. История всемирной литературы. Т. 4. Источник: http://17v-euro-lit.niv.ru/17v-euro-lit/articles/oblomievskij-kornel.htm

16. Испанская литература XVII века. Балашов Н. И., Степанов Г. В. Источник: http://svr-lit.niv.ru/svr-lit/balashov-stepanov-ispaniya/ispanskaya-literatura.htm

[1] Сервантес М. Дон Кихот. Источник: http://lib.ru/INOOLD/SERVANTES/donkihot1.txt_with-big-pictures.html

[2] История зарубежной литературы XVII века: Учеб. для филол. спец. вузов / Н. А. Жирмунская, З. И. Плавскин, М. В. Разумовская и др.; Под ред. З. И. Плавскина. - М.: Высш. шк., 1987. - 78 с.

[3] Адан. А. Театр Корнеля и Расина. Театр французского классицизма. Библиотека всемирной литературы. Т. 43. - М.: Художественная литература, 1970. - 5 с.

[4] История французской литературы: краткий курс. К. Ловернья-Ганьер, А. Попер, И. Сталлони, Ж. Ванье ; под ред. Д. Берже., пер. с фр. Т. А. Левиной. Источник: http://lit-prosv.niv.ru/lit-prosv/istoriya-francuzskoj-literatury-lgpsv/index.htm

[5] От Франсуа Вийона до Марселя Пруста: Страницы истории французской литературы Нового времени (XVI – XIX века). Михайлов А. Д. - М.: Языки славянских культур, 2009. – 336 с.

[6] История зарубежной литературы XVII века: Учеб. пособие. А. Н Горбунов, Н. Р Малиновская, Н. Т. Пахсарьян и др; под ред. Н. Т. Пахсарьян. - М.: Высшая школа, 2005. - 279 с.

[7] Сид. Корнель П. Источник: http://lib.ru/INOOLD/KORNEL/kornel1_2.txt

[8] Сид. Корнель П. Источник: http://lib.ru/INOOLD/KORNEL/kornel1_2.txt

[9] Там же

[10] Там же

[11] Там же

[12] История литературы. Зарубежная литература от истоков до наших дней: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. Луков Вл. А. - М.: Издательский центр «Академия», 2008. - 166 с.

[13] Слово о Кальдероне. Степанов Г. В. Источник: http://lib.ru/POEZIQ/KALDERON/calderon0_1.txt

[14] Там же

[15] На пути к не открытому до конца Кальдерона. Балашов Н. И. Источник: http://www.classiclibr.ru/lib/al/book/397

[16] Врач своей чести. Кальдерон П. Источник: http://lib.ru/POEZIQ/KALDERON/calderon3_4.txt

[17] Там же

[18] Врач своей чести. Кальдерон П. Источник: http://lib.ru/POEZIQ/KALDERON/calderon3_4.txt

[19] Стойкий принц. Кальдерон П. Источник: lib.ru/POEZIQ/KALDERON/calderon3_1.txt

[20] Там же