Мужайтесь, у меня истерика!

Девальвация мужского начала неизбежно влечет за собой и обесценивание женского начала. Вынужденные играть противоестественные для себя роли, мы теряем собственные сущности. Мужчина, который приучен подчиняться и одновременно затравлен риском показаться «недостаточно мужественным», – это уже не мужчина, это «лицо мужского пола». Женщина, которой не предоставляется никакого шанса ощутить себя женщиной, но при этом из-за нелепого стыда и уродливых предрассудков она не может «предать себя мужчине» – уже не женщина, а «несчастный человек». И как же симметричны эти несчастья! Все это сделано словно бы специально! Наша культура разрушает культуру пола, а с ней гибнет, погибает, исчезает и сам пол, который с такой любовью и такими трудами создавался матушкой-природой.

Чем меньше мужчины в мужчине, тем активнее, тем яростнее и безрассуднее нападки на него со стороны женщины. Женщина провоцирует мужчину, она проводит свой экзамен, она ждет, что сквозь вату мужской нерешительности, пассивности, ус тупчивости проступит наконец кремень, броня му жественности.Она не ищет конфликта, как может показаться несведущим субъектам, она ищет муже ственности, но другого способа, кроме нападения, каприза, провокации, она в своем распоряжении не имеет. С чем она сталкивается в таких случаях? Она сталкивается с обычной для «культурных людей» уступчивостью и примиренчеством. Сам мужчина, попавший в такую ситуацию, как кур в ощип, думает буквально следующее: «А-а-а... женщина, что с нее возьмешь?.. Ума-то нету... Вздурилась баба». Нопри этом на лице у него радушие и «понимание», а женщине от того так противно, что хоть в петлю.

Душа мужчины глубока, ее бурный поток шумит в подземных пещерах: женщина чует его силу, но не понимает ее.

Фридрих Ницше

Мужчины всего этого не понимают, а может быть, и не могут понять. Видя беспокойство женщины, которая в подобной ситуации (в отсутствие ощущения мужчины) не может не испытывать чувства тревоги, внутреннего напряжения и «вселенской скорби», мужчины не только не проявляют своей мужественности, но, напротив, по незнанию и из соображений «приличия» делают все, чего никак нельзя делать. Вместо того чтобы проявить свою силу, уверенность, определенность, надежность и решительность, они или пребывают в смятении, или идут на уступки, которые в подобной ситуации способны только раздосадовать женщину, или же просто уходят в сторону, что и вовсе повергает женщину в состояние отчаяния. То есть вместо того чтобы сказать женщине: «Солнце, сейчас ты все это прекратишь», – он говорит ей: «Солнышко, а может быть, ты чего-нибудь хочешь?..»

И у женщины случается истерика – ее буквально трясет, ее бьет конвульсия, она исходит на нет в сроем негодовании, в своем бессилии достучаться до этого «тупого болвана». Она думает в этот момент только об одном: «Он – ни рыба ни мясо! Господи, за что мне такое наказание! Ну неужели же это так трудно – взять и хоть что-нибудь сделать!» Это «что-нибудь, сделать» – соображение абстрактное, на самом деле в этот момент женщина ждет ре зультата, которым, в условиях экзамена на мужественность, может быть только одно: она дол жна почувствовать себя женщиной, настоящей женщиной. Не тем «гуру», которого слушают открыв рот, не тем «генералиссимусом», которому беспрекословно подчиняются, не «личностью», в конце концов, у которой есть все права, а просто женщи ной – милой, беспомощной и нуждающейся в защите.

Если бы мужчина имел выбор – стать самым могущественным человеком в мире или обладателем самого большого х..., большинство выбрало бы второе. От зависти к пенису страдают не столько женщины, сколько мужчины. В отличие от женщин, они могут страдать также от разнообразия пенисов... Члены не менее индивидуальны, чем их владельцы, и эти две индивидуальности часто не совпадают.

Уистен Оден

Сами женщины, хоть они и понимают, из-за чего весь этот сыр-бор (пусть даже и не на уровне рассудка, а лишь своим внутренним чутьем), неспособны сказать об этом – о том, что они понимают и чего ждут, – открыто. Всякая открытая, прямая, формализованная политика глубоко противна женской природе, а если бы даже конкретная женщина и пошла на это, как бы глупо она выглядела! Ну вы только представьте себе, что женщина, доведенная до полного сумасшествия «девальвацией мужского начала» в своем «мужчине», сообщает ему: «Товарищ, а нельзя ли поднатужиться и проявить мужское начало? Вы бы не могли побыть мужчиной, хотя бы какое-то время? Решение, может быть, какое-то примете, какое-то веское слово скажете, определенность какую-то внесете...» Она бы таким образом сама проявила мужское начало, а двух мужчин в отноше ниях полов быть не может.

Иногда, впрочем, у мужчин наступает прозрение, они вспоминают о том, что они мужчины, о том, что они – «хозяева положения». Но, к сожалению, это прозрение случается всегда не вовремя. Есть эпизоды в жизни женщины, когда она хочет почувствовать себя «настоящей женщиной», а есть эпизоды, в которых она ощущает себя «личностью» – т. е. человеком, у которого есть своя голова на плечах, есть свои интересы, свои представления о жизни. Разумеется, в этом последнем случае она хочет, чтобы ее уважали, чтобы к ней прислушивались, чтобы ее мнение было, по крайней мере, принято к сведению. Но именно в подобные моменты мужчинам почему-то как раз и приходит в голову изобразить из себя «мужиков». Что ж, самое время случиться у женщины еще одной истерике... Теперь, правда, у этой истерики другая природа: здесь она возникает от ощущений «притеснения», «ущемления», «неуважения».

В общем, это просто какой-то рок в отношениях между полами! В те моменты, когда женщина хочет чувствовать себя женщиной, мужчина предпринимает попытки «уважать ее как личность», что доводит женщину до состояния истерического умопомрачения. Когда же женщина хочет, чтобы ее уважали как личность, мужчины, напротив, бравируют своей мужико ватостью, которая в подобной ситуации выглядит как абсо лютный моветон – глупа, неуместна и откровенно пошловата.

Научный факт:

«Истерика – это „бешенство матки",

но не только!»

Мои пациенты иногда любят бравировать этим словом. «И тогда, доктор, – говорят они, – у меня случается истерика...» Произнося подобную фразу, люди, как правило, даже не представляют себе, что именно слетает с их уст. Слово «истерия» произошло от греческого «hystera», что значит буквально – «матка», а саму «истерию» часто переводят как «бешенство матки». Объясняется это обстоятельство достаточно просто – в древности считалось, что причина этого расстройства в заболеваниях матки, тем более что встречалось оно только у женщин.

Сейчас, с высоты современных научных знаний, мы понимаем, что матка имеет к «истерии» самое посредственное отношение, но вот с полом, точнее говоря, с женским стремлением к подчиненности, с женским желанием отдаться мужской страсти здесь связь самая непосредственная. Впрочем, по причине девальвации мужского начала истериков среди мужчин год от года становится все больше и больше, скоро будем праздновать экватор – половина мужчин-истериков и половина женщин-истеричек, полное торжество эмансипации!

И в прошлые века у женщин случались истерики, и еще какие! Но природа тех – давнишних – истерик и природа нынешних истерик глубоко различна. Тогда женщины впадали в истерические параличи, страдали мнимой слепотой и глухотой по причи не внутреннего конфликта сексуального характера. Они не понимали и не могли принять своей сексуальности, они не считали для себя возможным испытывать сексуальное вле чение, а потому, когда эта мощная сила шла у них изнутри, их подсознание сопротивлялось ей всеми возможными спо собами.

Каждый желающий может ознакомиться с таким «клиническим случаем», прочитав знаменитый роман Эмиля Золя «Лурд». Вкратце его сюжет сводится к следующему. Главную героиню романа зовут Мари – это молодая, необычайно страстная, красивая женщина, которая страдает параличом: ноги у нее не ходят, и что с этим делать, ни один врач толком не знает (благо XIX век на дворе). Предполагается даже, что Мари должна скоро умереть. Короче говоря, один сплошной драматизм. За девушкой ухаживает и сопровождает ее в поездке молодой и необычайно привлекательный католический священник Пьер, принявший на себя обет безбрачия. Так что «ухаживания» его чисто «духовной» природы. Девушка предстает перед нами глубоко верующей натурой, которая верит в возможность своего излечения чудесным образом.

Во Франции в это время местом чудесного исцеления был Лурд – небольшой городок, где, по преданию, несчастной и больной девочке Бернадетте явилась Пречистая Дева. Бернадетта стгц после этого счастливой и здоровой, а к источнику, у которого произошла эта историческая встреча Бернадетты и Богородицы, потянулись толпы паломников, желающих обрести здоровье и счастье. Вообще говоря, Бернадетта, как следует из повествования, была слегка сумасшедшей – разговаривала с дьяволом и видела Богородицу, но в XIX веке это мало кого могло смутить. Парализованная Мари и платонически влюбленный в нее священник Пьер пребывают в Лурде.

Любя женщину, человек любит в ней, собственно говоря, свои наслаждения; но, объективизируя их, он считает все причины своего наслаждения находящимися в этой женщине, и, таким образом, в его сознании рядом с представлением о себе стоит сияющий всякими красотами образ женщины. Он должен любить ее больше себя, потому что в свой идеал я никогда не внесу из собственных страстных ощущений те, которые для меня неприятны. 6 любимую женщину вложена только лучшая сторона моего наслаждения.

И. М. Сеченов

Там у них далеко не сразу все складывается, и Золя подробно рассказывает нам о всяческих перипетиях пребывания в Лурде этой странной пары. В конце концов, после длительных душевных терзаний, случается чудо – в кульминационный момент празднования дня Бернадетты Мари встает со своей инвалидной коляски! Чудо, чудо, чудо! На глазах у Пьера слезы, на глазах у Мари слезы, и все счастливы. Но это вовсе не развязка сюжета. На следующий день нашей паре пора собираться и отправляться домой – в Париж. В поезде Пьер решается рассказать Мари о принятом им решении, он, влюбленный в нее мужчина, осознал, что более не хочет томиться обетом безбрачия, и если все так счастливо складывается, он снимет с себя сан, чтобы предложить излечившейся Мари выйти за него замуж.

И вот Пьер собирается сообщить об этом Мари, но тут... Тут Мари рассказывает Пьеру, в чем истинная причина ее излечения. Тот, кто хоть немного разбирается в природе истерических параличей (которые вполне могут излечиться «чудесным образом», поскольку, кроме психических причин, у этих параличей нет никаких других оснований), может без всякого труда разгадать обстоятельства произошедшего с Мари «чуда». В темном купе ночного поезда, прижавшись к Пьеру, Мари, «целомудренно краснея, вся в слезах», рассказывает:

«Послушайте, мой друг... У меня со Святой Девой большая тайна. Я поклялась ей никому об этом не говорить, но вы так несчастны, вы так страдаете, что она мне простит, если я доверю вам эту тайну. В ту ночь, помните, что я в экстазе провела перед Гротом, я связала себя обетом, я обещала Святой Деве отдать ей в дар мою девственность, если она исцелит меня... Она меня исцелила, и я никогда, слышите, Пьер, никогда не выйду ни за кого замуж».

Вот такие пироги... А начинка у этих пирогов такая: Мари испытывает патологический страх перед собственной сексуальностью («страх отдаться»), а потому, чтобы предотвратить возможность своей «сексуальной расторможенности», она, на уровне подсознания, решает, что уж лучше быть парализованной (благо в таком состоянии достаточно трудно стать «распущенной девчонкой»). Но быть парализованной – неудобно, а потому мозг Мари настойчиво ищет иной способ решения этой проблемы. И в Лурде это решение наконец отыскивается: если Мари «дарит» Богородице свою девственность, т. е. отказывается от своей будущей сексуальной жизни под страхом возвращения своего «паралича», то можно смело вставать на ноги – они все равно не понесут ее теперь «куда не надо»!

Такова, собственно, классическая формула прежней истерии. Но с тех пор произошли эмансипация и сексуальная революция, наступила эра научно-технического прогресса, человек слетал в космос, так что всякие запреты с женской сексуальности были сняты, более того, теперь женщине, в каком-то смысле, даже вменяются активность и нахрапистость в интимных делах. Столь значительная трансформация массового сознания делает проблему «сексуальной распущенности», мягко говоря, неактуальной. «Распущенность? И слава богу!» Так что «патологические страхи» перед сексуальными действиями стали большой редкостью.

Однако же истерия никуда не исчезла. Правда, теперь она проявляется не параличами и прочими вычурными симптомами якобы телесных недомоганий, а чаще всего – общими симптомами: перепадами настроения, вспышками раздражения, чрезмерной впечатлительностью и переживаниями, способностью сделать из мухи слона, а из слона – муху. И причины у этих состояний теперь совсем иные, современная ис терия выражает кон фликт между желани ем отдаться (препору чить себя кому-то, ввериться ему) и стра хом сделать это, а также часто простои невозможностью этого.Женский крик души: «Мужчины, где вы?!» – звучит сейчас почище плача Ярославны. Мельчает мужчина, а точнее сказать, не умеет крупнеть. Когда женщина была слабее и зависимее, мужчине легче было быть «сильным», когда же и сами женщины стали – «Ух!», от мужчин потребовались такие мощности, которых в них природа и не закладывала.

Природа отказала женщине в физической силе, ограничила ее сексуальные возможности, поэтому женщина в совершенстве овладела искусством психологического насилия, опередив в этом мужчину. Снижение роли физической силы в современном мире пропорронально успеху, которого добиваются женщины в войне полов. Мужчин, оскорбленных и униженных женщинами – матерями, женами, дочерьми, – гораздо больше, чем женщин, подвергшихся физическому насилию со стороны мужчин.

Адольф Гуггенбюль-Крейг

Упомянутый страх перед желанием отдаться (ввериться, довериться, положиться) продиктован двумя основными причинами: с одной стороны, подобный поступок воспринимается как недостойный, человеку может казаться это стыдным, он может бояться положения зависимости; с другой стороны, подобное желание ввериться другому человеку сопряжено с риском неудачи в этом предприятии. Действительно, ввериться кому-то, отдаться кому-то, препоручить себя кому-то в современном обществе очень непросто, поскольку подобным желанием страдают теперь все – и женщины (что обусловлено спецификой женственности), и мужчины (что обусловлено подчиненным положением мужчины в нашем обществе, его привычкой слушаться и подчиняться женщине).

Мы чем дальше, тем больше двигаемся к обществу, в котором, исчезают, размываются границы пола, но в результате же мы получа ем не «Человека», как это многим хочется думать, а истеричного субъекта, чей пол просто не определяется...

Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел.

Франсуа де Ларошфуко

Несчастные амазонки и пешие рыцари

Часто сильные, успешные женщины обращаются к психотерапевту с одним-единственным вопросом: «Почему за мной всегда увиваются только какие-то слабые и несостоятельные мужчины?» При этом мужчины если и обращаются к психотерапевту по вопросу любовных дел, то именно из-за этих успешных и сильных амазонок: те ими «крутят», мучают их, вводят в полное недоумение, а потому еще более восхищают. Эта странная и причудливая игра братца Амура является естественным следствием девальвации мужского начала и женскими бедами, следующими за этим падением котировок.

Мечта каждой женщины — «рыцарь на белом коне», мечта каждого мужчины — «женщина-вамп». И те и другие успешно это скрывают, но искушенный взгляд они обмануть не в силах. Конечно, женщине бы очень хотелось, чтобы мужчина, которому она фактически препоручает свою жизнь, был надежным, сильным, мог брать на себя ответственность, давал ощущение защищенности. Он должен быть «каменной стеной» — вот чего женщина ждет от мужчины.

Когда же мужчина не отвечает этим ожиданиям женщины, на нее сначала нападает раздражение, потом тоска, а потом раздражение в квадрате. Она отчаивается, злится, требует от мужчины быть мужественным: «Ну будь же ты мужиком, в конце-то концов!» Но как это ни парадоксально, эффект оказывается прямо противоположным! Женщина предъявляет мужчине все эти требования, выходит из себя, мечет гром и молнии, уподобляется ужасной фурии. Но все это не только не вразумляет мужчину и не только не направляет его на путь истинный, но, напротив, именно это, как оказывается, и «заводит» современного мужчину, именно этого, как выясняется, он и ждет, именно это поведение своей избранницы он бессознательно и провоцирует!

Что же это за странность такая с нашими мужчинами? Казалось бы, мужчина должен желать женщину, которая его любит, любит беззаветно, ценит, дорожит им, смотрит ему в рот и ни о чем больше не думает. Так бы оно, вероятно, и было, если бы не плачевные результаты женской эмансипации... Такие женщины сейчас, как видно, совсем не в моде, женщиной-мечтой стала амазонка: сильная, решительная, самостоятельная, самодостаточная, гордая, своенравная, агрессивная, недоступная...

Чуть больше века назад женщины начали целеустремленно отвоевывать себе мужские права. Ста лет хватило... Теперь, когда «руководящие посты» в нашем обществе принадлежат женщине, мужчины, которые с младенчества привыкли подчиняться «женской силе», «женской власти», начинают ждать от женщины соответствующего поведения, более того, они прямо-таки провоцируют женщин на проявление «доминантных» качеств.

Ситуация получается поистине дурацкой: женщина нуждается в сильном мужчине и, подобно громовержцу, требует от своего избранника указанных качеств; мужчина же, с детства привыкший к женскому тоталитаризму, только того и ждет, чтобы любимая женщина на него «наехала». Причем чем больше на него «наезжают», тем больше он восхищается той силой и мощью, с которой этот «наезд» осуществляется.

Кроме того, учтем, что истинные причины такого поведения женщины, как правило, покрыты для мужчины завесой тайны. Женщины — существа по природе своей скрытные, свое желание, обращенное к муЖЧИне: «Будь настоящим мужчиной!» — они обычно всячески камуфлируют. Мужчины же по природе своей существа, вопреки устоявшемуся мнению, ужасно нелюбопытные, а потому все эти бесчисленные женские «подтексты» и «скрытые смыслы», как правило, так и остаются ими не прочитанными.

Есть женские души, которые вечно томятся какой-то печальной жаждой любви и которые от этого самого никогда и никого не любят.

И. А. Бунин

Мужчина интерпретирует это женское поведение не как разочарование в его мужественности, а как проявление ее «природной силы», ее «характера», ее «личности». Интерпретирует и восхищается... В результате же получается разговор слепого с глухонемым, а поведение женщины, требующей от мужчины мужественности, — роковым. Она сама роет себе могилу, поскольку подобная тактика может вызвать только обратный эффект: вместо «рыцаря на белом коне» она получит «слабака» и «нюню».

Да, результаты женской эмансипации нельзя назвать идеальными, скорее они тянут на характеристику — катастрофичные. Но, как бы там ни было, они есть и с ними нужно считаться. Лучше горькая, но правда, чем приятная, но ложь. Только адекватная оценка ситуации, только признание тех проблем,перед которыми мы оказались, позволят нам найти средства решения. До тех пор пока мы бегаемот своих проблем, стараясь сделать вид, что ихнет, эти проблемы не тольконе решаются, а, напротив, лишь усиливаются.

Каковы же средства решения? Рекомендаций здесь может быть две: одна для женщин, другая для мужчин.

Когда женщина бывает до конца женщиной, она представляет больше ценности, нежели когда она играет роль мужчины. Развивать в женщине мужские свойства, пренебрегая присущими ей качествами, значит действовать явно ей во вред.

Жан-Жак Руссо

Женщины, дорогие, если вы хотите, чтобы ваши мужчины были сильными, мужественными, надежными, вам придется приложить к этому свою руку, но совсем не так, как вы это обычно делаете, т. е. без «наездов», бессмысленных, не озвученных ожиданий и неисчислимых намеков и подтекстов (мужчины все равно всего этого не поймут). Дайте мужчине почувствовать его силу, помогите ему самостоятельно принять решение, взять на себя ответственность, но исподволь, так, чтобы он не заметил. Вы же умеете, не мне вам рассказывать.

Теперь я обращаюсь к своим «братьям по разуму»: мужчины, помните, если женщина раздражается, если предъявляет к вам какие-то претензии, печалится, как вам кажется, без веской на то причины, или надувается, словно грозовая туча, не спешите думать, что это проявление ее «личностных качеств» или ее «характера». Такую возможность, конечно, тоже нельзя полностью исключать, но скорее всего вы имеете дело с последствиями недостатка проявлений вашей собственной мужественности. Помните, что женщину нужно беречь не так, как наши солдатики вечный огонь берегут, а так, чтобы женщина эту вашу заботу, это ваше попечительство чувствовала. Вы — тот человек, который принимает в ее жизни решения, а это очень и очень многое значит.

И другого варианта здесь нет, да он, наверное, и не нужен. Помните главное: нужно не мечтать, мечтой нужно быть.

И именно эта достойная Пана пьянящая сила и естественность его вожделений дает Казакове неслыханную, почти непобедимую власть над женщинами. Внезапно пробуждающимся инстинктом кипящей крови они чуют в нем человека-зверя, горящего, пылающего, летящего им навстречу, и они подчиняются ему, потому что он всецело подчинен им, они отдаются ему, потому что он весь отдается им, но не одной, а им, всем женщинам, его противоположности, другому полюсу.

Стефан Цвейг

Загадочность мужчины часто обусловлена не тем, что в нем есть загадка, а тем, что женщина его просто не понимает. Пойми она истинные причины его поведения, то, верно, страсти в ней и близко бы не возникло. Когда же женщина прояв-дяет агрессию в отношении мужчины, рассчитывая пробудить в нем мужественность, она на самом деле обрекает себя на созерцание его подчиненности. Подобная тактика — это тактика «деспотичной матери», а своей матери мальчики привыкли подчиняться, так что о каких-либо проявлениях мужественности у этого мужчины при такой политике можно забыть раз и навсегда.

Научный подход к любовной страсти:

«Почему я всегда влюбляюсь не в того?.»

Вопрос этот — «Почему я всегда влюбляюсь не в того?» — для многих женщин исток настоящей жизненной драмы. «Любовь, — говорят в народе, — зла...» Продолжать не буду, поскольку все это, знаете ли, зависит от того, с какой стороны посмотреть. Хотя и действительно, любовь человеческая зачастую выкидывает подобные коленца: возникает там, где, казалось бы, не должна была возникать, и не никак не появляется там, где ей сам бог велит. Впрочем, что чувству до слова «должна»?..

Мужчины делятся, если учинить абстрактную классификацию, на положительных и отрицательных. «Положительный мужчина» — как из песни: зарплату отдает, тещу мамой называет, футбол не любит, не пьет, курит, может быть, но потихоньку... Все вроде бы с ним хорошо, но вот любит он скучно, нет в нем ни страсти, ни опш.Ухаживания доброкачественные, но не восхищающие, действия — приличные до неприличия и тягостные до жути. «Хороший, но не для меня. Скучно!»

Женщина необыкновенно склонна к рабству и вместе с тем склонна порабощать.

Н. А. Бердяев

«Мужчина отрицательный», напротив, квинтэссенция человеческих пороков, но и страстей вместе с ними. Да, он и пьет, и гуляет, и пропивает, и прогуливает, он охотник до женских сердец, и не только сердец.Впрочем, возможен и диаметрально противоположный вариант, но абсолютно из этой же серии — он ни до чего не охотник, но в этой своей холодности прекрасен.

Каким образом подобные мужчины способны восхищать — непонятно, но в этом-то, видимо, и вся их прелесть — в непонятности. Если бы женщине хотя бы на миг открылось то, почему они такие непутевые или запуганные до степени оледенения (а это именно так!), то, вероятно, вся их притягательность растаяла бы, как Снегурочка в лучах восходящего солнца. Однако же над влюбленными властвует ночь, как натуральная, так и аллегорическая — мрак здравого смысла.

От чего мужчина бывает сердцеедом? Да масса причин! Возможно, мать не дала ему своего тепла, и теперь он невротично ищет это тепло где попало, но, не умеющий греться в этом тепле, он бросает своих женщин одну за одной, как надоевшие игрушки. Возможно, отец был с ним жесток и унижал его, теперь он, выросший, мстит тем, кому может отомстить, — женщинам, которых влюбляет в себя, чтобы затем бросить. Возможно, он ужасно боится женщин и потому облачается в личину холодности. Возможно, он просто не способен на длительные отношения с женщинами, потому что в душе слаб 3 и несостоятелен, а потому избрал для себя тактику «разрушительных набегов». Вариантов тут пруд пруди, а вот подлинной мужественности у таких субъектов, как правило, днем с огнем не найти.

Факт остается фактом: женщины если влюбляются, то влюбляются в «рокового мужчину».«Я все умом понимаю! Понимаю, что он не для меня, понимаю, что ненадолго это! Я все понимаю, доктор, а сделать с собой ничего не могу!» — реплика не приеме у психотерапевта частая и, кажется, обрекающая его труд по укреплению психического здоровья пациентки на полное заведомое фиаско. Но не спешите хоронить психотерапевта со всеми его потугами. Если есть проблема, есть и решение.

Прежде всего, необходимо понять, хочет ли женщина избавляться от подобного причиняемого ей любовью страдания или же нет. На нет, как говорится, и суда нет. Если же такое желание наличествует, если подобная страсть обременяет, если в конце концов эта и подобная ей увлеченности из раза в раз приводят к полному эмоциональному дефолту, приходится, что называется, браться за голову.

Отчего влюбляется женщина в «рокового мужчину»? Ответ достаточно прост: он воспринимается ею, зачастую неосознанно, как эманация мужественности, как само, словно спустившееся с небес, мужское начало.«Мужчина положительный», напротив, воспринимается не как мужчина, а как «человек», или, того хуже, «баба», скулящая, нудящая. Задачи потому и состоят в том, чтобы развенчать этот миф о мужественности нашего «сердцееда». Для взгляда если и не объективного, то, по крайней мере, стороннего, а главное — профессионального, данная процедура проблемы не составляет.

Далее сложнее: женщине придется пережить муки разочарования в своем «идеале». Это тягостное чувство ей уготовано в любом случае — сейчас или позже, но пробуждение от всякого любовного гипноза придет, а страсть, жалясь и терзая, все-таки оставит разбитое на время сердце. В процессе психотерапевтического «лечения от любви» это можно пережить и быстрее, и под каким-никаким, но наркозом.

Впрочем, на этом терапия не заканчивается, поскольку период реабилитации после подобной ампутации и сложен, и извилист, и должен оыть пройден по возможности быстро. Кроме того, необходимо четко уяснить, на какие же грабли мы так настойчиво, несмотря ни на что, наступаем, каковы предвестники любовной горячки. Все это обеспечит и вакцинацию от любовного безумия, и профилактическое его лечение. С другой стороны, если мы столько времени и так настойчиво переоценивали тех, кто «не тот, кто нам нужен», и недооценивали «тех, кто нам нужен», теперь первых необходимо девальвировать, а последних следует переоценить в сторону повышения котировок.

Все наши подсознательные желания, противоречивые по природе и безграничные по содержанию, ждут своего исполнения именно в любви. Наш партнер должен быть сильным и в то же время беспомощным, вести и быть ведомым, быть аскетичным и в то же время чувственным одновременно. Он должен изнасиловать нас и остаться нежным, посвящать все свое время только нам и напряженно заниматься творческим трудом. Пока мы считаем, что он действительно может выполнить все это, он окружен ореолом сексуальной переоценки. Мы принимаем силу этой переоценки за силу нашей любви, но на самом деле лишь демонстрируем напряженность наших желаний, потому что сама природа этих требований делает их невыполнимыми.

Карен Хорни

По сути дела, необходимо обучиться любить тех, кто этой любви достоин.Разумеется, речь не идет о том, что следует научиться любить тех, с кем скучно, последним следовало бы самим разучить несколько притопов и прихлопов. Речь идет о том, чтобы научиться любить тех, кто любят.Впрочем, само словосочетание «научиться любить» кажется уродливым и нелогичным. Но мы же учимся, например, сопереживать, дети ведь этого не умеют. Мы учимся также и восхищению — дети, как известно, удивляться — удивляются, но чувства восхищения не знают.

Тем более что именно в этом-то восхищении вся собака и зарыта! Как правило, нас восхищает (и манит, соответственно) то, что кажется загадочным, но то, что кажется и что есть в действительности, — это разные вещи. По всей видимости, восхищение подлинной индивидуальностью куда лучше восхищения индивидуальностью мни— :; мой, кажущейся. Однако над развитием в нас этого специфического чувства ни родители, ни воспитатели, ни учителя не трудились. А следовало бы, причем прежде всего следовало бы!

Психотерапевт в этом смысле вынужден выполнить роль родителя, воспитателя и учителя. Я бы даже предложил, в свете реформы 1 образования, ввести в курс школьного образования наравне с ОБЖ (основы безопасности жизнедеятельности) предмет ОПК (основы J психологической культуры). Впрочем, это дело будущего, хотя и неизбежное дело, скажу я вам. Пока же ничего мне и моим коллегам более не остается, как лечить страдающих от любви «не в тех», «не тогда» и «не так». Хотя основа здоровья — это профилактика болезней. И эта книжка — такое профилактическое средство для патологически влюбчивых.

Всегда должно быть какое-то чувство...

В завершение этой главы снова хочу вернуться к блистательному И. М. Сеченову, к его фразе «Мужчина любит в женщине свое наслаждение». С мужчинами, следуя этой формуле, мы уже разобрались, но что любит в мужчине женщина? Полагаю, что мой внимательный читатель уже догадался, что женщина любит в мужчине свое ощущение. Когда женщина ждет от мужчины проявлений мужественности, ею руководит желание ощутить себя «настоящей женщиной». Когда женщина, потерявшая сон, пребывающая в состоянии любовного помрачения своего сознания, восклицает: «Я люблю тебя!» — то заявляет тем самым о своем ощущении, о том, как она себя ощущает. По большому счету, эта фраза звучала бы в ее устах более органично, скажи она: «Я ощущаю свою любовь!» или лучше проще — «Я влюблена!»

Мужчины бесконечно жалуются психотерапевту на то, что хоть женщина и уверяет в своей любви, но им кажется, что любви в ней нет, что это какое-то искусственное, вымученное переживание, что оно «неестественно». И подобная мужская реакция вполне объяснима, причем объяснений — как минимум две штуки. Во-первых, мужчина и женщина если и любят, то любят по-разному, потому что сами они разные. Так что женщина, оценивающая любовь мужчины, как правило, приходит к выводу, что «это никакая не любовь», а мужчина, оценивающий любовь женщины, считает, что встретился только «с подобием любви». Во-вторых, поскольку женщина любит в мужчине свое ощущение, а не самого мужчину, то сам мужчина в этот момент не ощущает себя любимым, а потому и не считает эту женщину в себя влюбленной.

Ощущение любви — это специфическое, чисто женское переживание.Женщина мечтает о том, что будет ощущать любовь: свою ли («Я влюблена!»), к себе ли («Я ощущаю себя любимой!») — это уже не имеет для нее принципиального значения. Женщина вообще живет ощущением — какое ощущение произвел на нее тот или иной человек, какие ощущения она испытала от того или иного события. Она любит ощущение звука, ощущение вкуса, ощущение запаха, ощущение прикосновения, она переживает ощущение как нечто совершенно особенное. А потому и любовь у нее — это прежде всего ощущение.

Впрочем, ни мужское наслаждение «влюбленного мужчины», ни женское ощущение «влюбленной женщины» не представляются нам на обозрение. И это наслаждение, и это ощущение находятся внутри этих переживающих существ. На авансцену выкатывается уже вторичный продукт — чувство. Чувство мужчины — это наслаждение, облеченное в романтические одежды (сознание влюбленного мужчины противится мысли, что ему хочется лишь насладиться женщиной, а потому-то и нужно «припустить романтики»). Чувство женщины — это ощущение, разодетое в маскарадный костюм самопожертвования (самопожертвование женщине приятно, оно побуждает ее отдаться мужчине, даже в том случае, если он и не собирается ее брать).

Если бы мы признались друг другу: мужчина бы сказал «Я хочу наслаждаться своим наслаждением», женщина бы сказала «Я хочу отдаться своим ощущениям», то решить «проблему любви» было бы просто. Мужчина, согласный на такую любовь, сказал бы: «Отдавайся!», а несогласный: «Дудки!» — и все было бы ясно как день. Женщина, согласная на такую любовь, сказала бы: «Наслаждайся!», а несогласная: «Свободен!» — и снова воцарилось бы полное взаимопонимание. Но в том-то вся и проблема, что эти «ясные вещи» никогда не бывают ясными, в них столько всего наворочено, из них настолько искусно сделано чувство, что всякий, включая и самого черта, ногу сломит, а то и две.

Мужчина обладает тенденцией пассивности в отношении личности женщины. Такая пассивность связана со стремлением мужчины получать в качестве вознаграждения похвалы со стороны женщины, что укрепляет его уверенность в своих успехах. Это связано с материнским комплексом, который берет свое начало в детстве, когда ребенок поощрялся предпочтительностью, лаской, любовью за свое хорошее, по мнению матери, поведение.

Антонио Менегетти

Вообще нам нужно понять, что такое любовь. Если любовь — это чувство (переживание наслаждения, ощущение), то она принадлежит тому, кто это чувство испытывает.Тот, к кому это чувство испытывают, получает своего рода «объедки с царского стола», т. е. «внешние» последствия этого «внутреннего» чувства. Внешние последствия (или проявления) любви другого человека к тебе могут быть весьма и весьма приятными, но все же это не то, что испытывает влюбленный, который на самом деле находится в значительно более выгодном положении, нежели объект любви (т. е. тот, кого любят). Мы должны понять, что любовь — это до мозга костей эгоистичное чувство.

Я люблю — значит, я испытываю немыслимое наслаждение, я переживаю некое фантастическое ощущение. Я в этом случае «снимаю пенки», причем даже если эта любовь — неразделенная. Если же она еще и взаимная, то количество «снимаемых мною пенок» стократ увеличивается, однако это мои дивиденды с моей любви. То, что находится «по ту сторону» — чувства и переживания любимого мною человека — это его дело, его состояние, его крест или его манна небесная. Это все его, и он за все, с ним происходящее, сам и ответственен — если любит в ответ, то «снимает пенки», причем очень и очень «пенистые», если не любит, то ничего не снимает, а может быть, и снимает что-то с проявлений моей любви или же вовсе находится в тотальном убытке, вынужденный терпеть абсолютно «параллельные» ему мои страсти — мордаста.

Мужчина может быть счастлив с женщиной до тех пор, пока не полюбит ее.

Оскар Уайльд

Но любовь может быть и не чувством, а отношением. И данное различие, несмотря на внешнюю его незатейливость, необычайно существенно! Отношение — это то, что возникает между двумя, эта любовь-отношение лишена той крамольной эгоистичности, о которой только что шла речь.Здесь важно не то, что я переживаю, а то, какие переживания я даю возможность испытывать любимому мною человеку. В этой любви важно не то, что «я люблю», а то, что человек, которого я люблю, чувствует себя любимым. Если же начинать строить «храм любви» на таком основании, то впоследствии и влюблен-, ный мужчина сможет переживать свои наслаждения в любых объемах, и женщина будет иметь возможность предаваться своим ощущениям «высшей категории».

Каждый из нас нуждается в том, чтобы его любили, это то, что нас всех поистине объединяет. Но как мало мы делаем для этого, как мало мы заботимся о том, чтобы любимый нами человек чувствовал себя любимым!Мы предаемся своим переживаниям, иза ними наш объект любви теряется, ему становится дискомфортно, и он отдаляется, а потому нашим чувствам в такой ситуации суждено стать нашими же мучителями.

В стихии женской любви есть что-то жутко страшное для мужчины, что-то грозное и поглощающее, как океан. Притязания женской любви так безмерны, что никогда не могут быть выполнены мужчиной. На этой почве вырастает безысходная трагедия любви.

Н. А. Бердяев

Любовь-чувство живет лишь в разлуке; если два человека, любящие свои чувства, а не друг друга, объединятся под сенью общего союза, то все это кончится печально. Об этом, собственно, нам и повествует в своей знаменитой сказке «Стойкий оловянный солдатик» великий знаток человеческой любви Ханс Кристиан Андерсен. До тех пор пока стойкий оловянный солдатик стоял на своей полке, а милая балерина — на своей, страсти их разгорались с неистовой силой. Когда же они объединились, то все, что от них осталось, — это штык солдатика да звездочка балерины, остальное же сгорело, и сами они погибли. Эта аллегория проста: любовь-чувство возможна лишь на расстоянии, и только любовь-отношение может быть долгой и приносящей обоим возлюбленным то, о чем они так мечтают.

Мудрец защищает себя от приближения страстей, но не может их задержать в их движении. Человек может защитить себя от приближения к пропасти, но не может остановиться, когда падает в пропасть.

Клод Адриан Гельвеции