Старик Хоттабыч и гражданин Хапугин

– Благословенный Волька, – сказал спустя три дня Хоттабыч, блаженно греясь на солнышке, – все время я делаю тебе подарки, по моему разумению ценные, и каждый раз они тебе оказываются не ко двору. Может быть, сделаем так: ты мне сам скажешь, что бы тебе и твоим достойным молодым друзьям хотелось от меня получить, и я почел бы за счастье и честь немедленно доставить вам желаемое.

– Подари мне, пожалуйста, большой морской бинокль, – ответил, не задумываясь, Волька.

– С радостью и любовью, о превосходный Волька…

– Нам тоже бинокль, если можно, – застенчиво сказали одновременно Женя и Сережа.

– Бесспорно можно, – радушно отвечал Хоттабыч, и они всей компанией пошли в магазин случайных вещей.

Магазин, расположенный на шумной и узкой улице в самом центре города, буквально кишел покупателями.

Хозяйственные горожане уже примеряли зимние вещи, хотя июнь был еще в самом разгаре.

Наши друзья с трудом протиснулись к прилавку, за которым торговали настолько случайными и разнообразными предметами, что их никак нельзя было распределить по отделам, потому что тогда пришлось бы на каждую вещь заводить особый прилавок.

– Покажи мне, о Волька, как они выглядят, эти бинокли, угодные твоему сердцу, – весело сказал Хоттабыч и вдруг побледнел и затрясся мелкой дрожью.

Он горестно взглянул на своих ничего не понимающих молодых спутников, заплакал, гробовым голосом сказал им: «Прощайте, друзья мои» – и, направившись к пожилому покупателю, стоявшему около самого прилавка, растолкал локтями публику и бухнулся перед ним на колени.

– Приказывай мне, ибо я твой покорный и смиренный раб! – сказал он, глотая слезы и порываясь поцеловать полы его пиджака.

– Не лезьте ко мне, – замахал пожилой гражданин руками, – не лезьте, а то я вам съезжу по физиономии! Ишь ты, к карману подбирается, бумажник свистнуть хочет! Жулик!

– Ты ошибаешься, о мой повелитель. Я жду твоих приказаний, чтобы исполнить их немедленно и беспрекословно, – отвечал убитым голосом старик, все еще стоя на четвереньках.

– Стыдно, гражданин, нищенствовать в наше время, – укоризненно сказал Хоттабычу продавец из-за прилавка. – А еще прилично одетый.

– Значит, сколько за колечко? – нервно продолжал пожилой гражданин разговор, прерванный Хоттабычем.

– Всего-навсего три рубля сорок одна копейка, гражданин Хапугин, – ответил продавец. – Вещица, конечно, случайная.

Продавцы магазинов случайных вещей хорошо знали гражданина Хапугина, бывшего частника, а теперь помощника заведующего хозяйством кустарной артели «Красный пух».

Каждый день после службы Хапугин обходил один за другим магазины в надежде воспользоваться неопытностью продавцов и отхватить за бесценок какую-нибудь ценную вещицу. Совсем недавно ему удалось купить за десять рублей какую-то особенную фарфоровую чашечку, и вот сейчас, как раз тогда, когда перед ним бухнулся на колени Хоттабыч, он приценивался к потемневшему от времени колечку, которое продавец считал серебряным, в то время как Хапугин сразу определил его как платиновое.

– Д-да-а, – иронически протянул гражданин Хапугин, протягивая продавцу через минуту кассовый чек, – по цене и колечко.

Получив свою покупку, он сразу спрятал ее в свой старомодный кожаный кошелек и быстро вышел на улицу. Вслед за ним поспешил и Хоттабыч, утирая кулаками слезы, обильно текшие по его лицу. Пробегая мимо своих друзей, он еле успел бросить им на ходу:

– Увы, в руках этого почтенного Хапугина я только что увидел волшебное кольцо Сулеймана ибн Дауда – мир с ними обоими! – а я раб этого кольца и должен следовать за тем, кто им владеет. Прощайте же, друзья мои, я всегда буду вспоминать о вас с благодарностью и любовью.

Только теперь, безвозвратно расставшись с Хоттабычем, ребята поняли, как они к нему привыкли. Печальные и молчаливые вышли они из магазина, даже не взглянув на бинокли, и отправились на речку, где привыкли последние дни собираться для задушевной беседы. Они долго лежали на берегу у того самого места, где еще так недавно Волька нашел знаменитую глиняную бутылку с Хоттабычем. Они припомнили смешные, но милые повадки старика и все больше убеждались, что у него был очень приятный и добродушный характер.

– Скажем прямо: не ценили мы старика, – сказал самокритически Сережа и сокрушенно вздохнул.

Вслед за ним тяжело вздохнули и оба его приятеля.

– Да! – прошептал задумчиво Волька. – И раз у этого самого Хапугина кольцо Сулеймана, то Хоттабычу, выходит, труба. Помните, ребята, такой же случай приключился в свое время с Аладдином и его волшебной лампой?

– Как не помнить, конечно, помним, – нехотя согласились Сережа и Женя.

– Дались нам эти морские бинокли! Тьфу!

Волька повернул голову, чтобы удобнее было плюнуть, но не плюнул, а быстро вскочил на ноги и бросился вперед с пронзительным победным кличем:

– Урра! Хоттабыч вернулся! Урра!

Действительно, к ребятам быстрой, чуть суетливой, стариковской походкой приближался Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб. На плече у него болтались на ремешках три твердых кожаных футляра с большими морскими биноклями.