Массовые настроения в современных условиях

Динамика политических процессов в XX веке, сопровождаясь все большим вовлече­нием широких масс в политику, подтвердила в общем виде основные подходы, вы­работанные на основании обобщения хода предшествующего развития. Однако со­временные условия ставят новые вопросы, ответы на которые не вытекают из трудов классиков. Дело заключается в том, что в сегодняшнем мире налицо не просто коли­чественное нарастание и умножение роли масс, а значительные качественные из­менения масс как субъекта социально-политических процессов. Как тонко заметил X. Ортега-и-Гассет, «...то, что раньше воспринималось как количество, теперь пред­стает перед нами как качество; оно становится общим социальным признаком чело­века без индивидуальности, ничем не отличающегося от других, безличного "общего типа"» (Ортега-и-Гассет, 1989).

Если раньше усиление роли масс трактовалось как количественное нарастание влияния организованных, объединенных социально-политическими требованиями сознательных представителей социально-классовых групп, то сегодняшняя ситуация далеко не соответствует такой трактовке. Эволюция капиталистического общества, особенно очевидная в 30-е, а затем 50-е гг. XX века, привела не к ужесточению, а на­против, к смягчению социальных водоразделов. В результате этого не мог не замед­литься рост социально-политического сознания масс. На первые места стали выхо­дить иные признаки, по которым происходило формирование масс неклассического типа.

Принято считать, что К. Маркс открыл особый феномен «массовизации» всех сфер общественной жизни, возникающий в связи с развертыванием промышленной революции и появлением массового промышленного производства. Действительно, новый тип производственных отношений порождал особый тип субъекта обществен­ной жизни. «Усреднение» условий труда и жизни, потребностей и возможностей их

150 Часть 2. Массовые настроения

осуществления превращало в достаточно однородную массу тех людей, которые ста­новились участниками такого производства. Говоря о создании «новой производи­тельной силы», Маркс подчеркивал, что она «по самой своей сущности есть массовая сила» (Маркс, Энгельс, 1951-1984).

Как справедливо отмечал Б. А. Грушин, этим было показано, что «сходной пред­посылкой и одновременно основной базой массовизации, начинающейся со станов­лением промышленного капитализма, служит определенный уровень развития про­изводительных сил, а именно промышленная революция, возникновение принципи­ально новых средств труда — машин; что крупное капиталистическое производство представляет собой типичный случай собственно массового производства, наконец, что, зарождаясь в сфере экономики, указанные процессы постепенно распространя­ются на все остальные сферы жизни общества — политику, культуру и т. д.» (Грушин, 1987).

Настроения современного «человека массы»

К сходным выводам приходили и другие авторы. Так, X. Ортега-и-Гассет писал: «Ци­вилизация XIX века автоматически создала тип человека массы» (Ортега-и-Гассет, 1989). Однако дальше развитие процессов массовизации трактовалось почти всеми лишь как прямое отражение сознанием общих жизненных проблем, из чего должны были вырастать общие интересы и устремления. Так бы и произошло, если бы про­цессы массовизации ограничились лишь производственной сферой. Однако как раз там, под влиянием научно-технической революции, они с течением времени стали ослабевать: возрастание роли творческого труда в современном производстве, появ­ление гибких технологических линий, компьютеризация и т. д. — все эти факторы по­степенно разрушали ту неизбежную усредненность рабочего, которую порождал пер­воначальный капитализм. Научно-техническая революция способствовала новому, неклассовому расслоению трудящихся, а затем и появлению значительных марги­нальных слоев, лишенных стабильного места в общественном производстве и живу­щих на пособие по безработице. Заметной стала не просто дифференциация участни­ков производства как результат разделения труда, но и индивидуализация эт.ого тру­да. Тот тип сознания, который должен был бы расти под влиянием производственного объединения людей, стал, напротив, уменьшать свое влияние.

И наоборот, те сферы жизни, которые трактовались как вторичные и «надстроеч­ные», стали приобретать все большее влияние. Оттолкнувшись от машинной техни­ки и технологии, массовизация стала захватывать сферы нематериального производ­ства, общественной жизни, духовного потребления, досуга, быта, политики. Стали развиваться новые факторы, влияющие на сознание и психику масс, формирующие принципиально другие, не социально-классовые типы психологии людей, основанные на доминировании неосознанных представлений, а совсем иных моментов¹.

¹ Как уже отмечалось в первой части книги, об этом писали многие западные исследователи — см.: Lipmcm W. Public Opinion. N. Y., 1922; Riesman D. et. al. The Lonely Crowd. N. Y., 1955; Faces in the Crowd. N. Y., 1950; Lerner M. America as a Civilization. N. Y., 1962 и др. Особенно выделяются в этом ряду труды Л. Мамфорда: MumfordL. Technics and Civilization. N. Y., 1934; Mumford L. The Condition of Man. N. Y., 1944; Mumford L. The Myth of the Machine: Technics and Human Developement. N. Y 1967 и др.

Глава 2.1. Массовые настроения в истории и современность 151

В частности, важнейшими составными частями и одновременно катализаторами, усиливающими названные процессы, стали специфические формы массовой культу­ры, стандарты духовной жизни, связанные с возникновением и функционированием в обществе различных видов массовой информации. Многие исследователи указыва­ли на роль телевидения¹. Напомним в этой связи о пророческих прогнозах М. Мак-люэна. Он предсказывал наступление такого времени, когда «мы сможем запрограм­мировать на двадцать часов больше телевизионных передач для Южной Африки на следующей неделе, чтобы снизить температуру настроений племен, которая подня­лась из-за радиопередач на предыдущей неделе. Целые культуры могли бы програм­мироваться так, чтобы их эмоциональный климат постоянно оставался стабильным» (McLuhan, 1964).

Вспомним и о работах Г. Маркузе (Marcuse, 1964). Из них однозначно следовало, что массовое потребление телевизионной, а не письменной информации (в первом случае глаз воспринимает хаотический набор светящихся на экране точек, тогда как во втором — упорядоченную линию знаков) приводит к формированию нового типа массового сознания. Возникает не осмысливающая воспринимаемое, а импульсивно реагирующая на него психика. Следствием этого являются процессы, происходящие на досознательном, во многом неосознанном уровне. Такая психика и порождает хао­тичное поведение. Именно ею и обладают, по Маркузе, участники массовых бес­порядков, «нерегулярного» политического поведения. Многочисленные наблюдения и исследования массовых всплесков радикализма, политического терроризма, иных видов «неупорядоченного поведения» значительных общностей людей свидетель­ствуют о том, что в современных условиях проявляется усиление прямого влияния названных факторов на поведение людей.

Общие выводы большинства исследователей процессов массовизации жизни со­временного общества включают в качестве наиболее значимых следующие изменения массовой психологии. Во-первых, массовое промышленное производство на основе достижений научно-технической революции породило особый динамизм жизни, вы­разившийся, среди прочего, в стремительном росте потребностей людей. Едва ли воз­можно во всей предыдущей истории обнаружить ситуации, когда потребности и при­тязания каждого нового поколения столь разительно отличались бы от предыдущего. Это проявляется как в материальной, так и в духовной, социальной и политической сферах. Массовые молодежные волнения, охватившие западный мир в конце 60-х го­дов XX века, показали: созрели новые потребности. После этого многочисленные мо­лодежные движения протеста, принося все новые проявления «контркультуры», лишь подтверждали данный вывод.

Во-вторых, возросли не только потребности, но и возможности их удовлетворе­ния. Динамизм жизни, углубление интеграционных процессов, реальная транспорт­ная и информационная нивелировка расстояний породили не только новые требова­ния, но и ощущение легкости их достижения. Современный мир не только располага­ет значительными богатствами, порождая все новые потребности. Одновременно жизнь как бы внушает людям определенную уверенность в том, что завтра мир будет

¹ См.: Stramm В. Men, Messages and Media: A Look at Human Communication. N. Y., 1973; Bell D. The Social Framework of the Information Society. Oxford, 1980 и др. На русском языке см.: Моль А. Социодинамика культуры. М., 1973; Новая технократическая волна на Западе. М., 1986 и др.

152 Часть 2. Массовые настроения

еще богаче, а удовлетворение потребностей — еще реальнее. «То, что раньше счита­лось бы особой милостью судьбы и вызывало умиленную благодарность, теперь рас­сматривается как законное благо, за которое не благодарят, которое требуют... Поэто­му отметим две основные черты в психологической диаграмме человека массы: безу­держный рост жизненных вожделений, а тем самым личности, и принципиальную неблагодарность ко всему, что позволило так хорошо жить» (Ортега-и-Гассет, 1989).

В-третьих, выросла массовая готовность к активным действиям. Подчеркнем про­воцирующее влияние средств массовой коммуникации, рекламы, политической агита­ции, пропаганды и даже моды, ставящих целью прямую стимуляцию непосредствен­ной поведенческой активности людей. Воздействуя на массу, эти средства не просто пробуждают те или иные потребности и демонстрируют способы их достижения. Они стремятся вызвать непосредственную массовую реакцию в виде конкретных действий и акций.

Наконец, в-четвертых, в качестве следствия названных изменений, возникает главное: определяющими в поведении масс все больше становятся не устоявшиеся, осознанные позиции, а быстро увлекающие настроенческие факторы, проистекающие из изменений условий производства и жизни, характера потребностей и возможнос­тей их удовлетворения, а также общего нарастающего динамизма жизни.