Преподобный Анатолий ст.

ЖИТИЕ

Когда великий старец Макарий был уже на склоне лет жизни своей, Господь, по молитвам святого Иоанна Крестителя – покровителя скита, привел и того, которого избрал быть сначала помощником, а потом и преемником великому старцу Амвросию.
Старец Анатолий (Зерцалов) родился 6 марта 1824 года в селе Боболи Калужской губернии, в семье диакона, и в святом крещении был назван Алексеем, в честь св. Алексея, человека Божия.
Благочестивые родители имели святое желание, чтобы их сын стал иноком, и воспитывали его в известной строгости. В свое время Алексей был отдан в Боровское духовное училище, а когда окончил курс учения, был переведен в семинарию в Калугу. Четырнадцати лет он заболел горячкой и пропустил год учения. Здоровьем он не отличался. Стремление к монашеству в нем было развито рано, и Алексей чуть не ушел в Рославльские леса к пустынникам.
Когда был окончен курс семинарии, то будущему подвижнику предлагали несколько священнических мест, но он уклонялся от этих предложений. Поступив на службу в казенную палату, жил дома. С матерью, любившей ходить к святым местам, и с сестрой Анной ходили на богомолье к преподобному Сергию и заходили в Хотьково. В Хотькове им очень понравилось, и молодой человек уговорил свою сестру поступить в эту обитель.
Но вскоре Алексей заболел, и доктор определил чахотку. Тогда больной дал обещание, что если выздоровеет, то поступит в обитель. Родители радостно благословили его на этот подвиг.
В Оптиной он с любовью был принят преп. Моисеем. 17 ноября 1862 года был пострижен с именем Анатолий в честь св. Анатолия, Патриарха Цареградского (память которого 3 июля).
Старец Макарий полюбил нового пришельца из суетного мира и опытным духовным взором провидел в нем будущую ревность о спасении, а потому с особенной любовью стал руководить новоначальным иноком. Когда мать приехала проведать преп. Анатолия, старец Макарий с любовью принял эту благоговейную жену, и глубоко утешилась она такими словами наставника иноков: «Благословенна ты, добрая женщина: на какой хороший путь отпустила ты сына!». Старец сам обучал преп. Анатолия молитве Иисусовой, и он уходил далеко в лес, где и молился в уединении. Так как у старца Макария было очень много дел, то он благословил преп. Анатолию, кроме него, по своим духовным запросам обращаться еще к преп. Амвросию. Старец так объяснял свой выбор: «Он пошустрее». И преп. Анатолий был одним из самых первых учеников о. Амвросия, преемника Макария. Так, неисповедимыми путями, приведены были в самое тесное общение эти два инока, столь много потом вместе потрудившиеся для Шамординской Пустыни.
Под мудрым старческим окормлением преп. Макария и преп. Амвросия Анатолий, путем бдительного и неустанного духовного делания, назидался чтением слова Божия и аскетических писаний, быстро преуспевал в духовном своем развитии, и уже тогда можно было видеть его будущее нравственное величие.
Оказывая особенную любовь и заботливость к преп. Анатолию, старец Макарий суровою тропою иноческого подвига вел его, и тому немало пришлось перенести скорбей и тягостей пустынного жития. Во всякой доле есть свои скорби, есть они и в иноческой жизни, и мудрый наставник не отнимал этих скорбей от усердного ученика, напротив, он обогащал его ими. Делалось же это с благой целью, чтобы создать в нем доброе иноческое устроение и закалить его на будущее время. В монастыре преп. Анатолию пришлось в первые годы очень скорбно. Скит особенно строг по уставу жизни иноческой. К этому суровому строю самой жизни прибавилась другая тягота. Первым послушанием его была кухня, где ему, после непривычных трудов тяжелых, и спать-то приходилось мало, да и то прямо на дровах. Его часто затем переводили из кельи в келью. Он был очень аккуратный и любил чистоту. Куда его назначат жить, он, как только перейдет, вымоет, вычистит свою келью, начнет жить, ходить на ежедневное откровение помыслов, читать аскетические книги, его опять переводят в другую келью. Чуть там устроится – опять в новую; опять чистка, опять мытье, опять и уход. Он же, ничего не возражая, брал свои пожитки: иконочки, войлок, бумагу и чернила – и шел, куда велят.
Однажды приехал в Оптину преосвященный Игнатий (Брянчанинов). Он пожелал видеть и беседовать с тем из иноков, кто опытно проходит святоотеческое учение о молитве Иисусовой. Ему указали на преп. Анатолия. Епископ долго беседовал с ним. Беседа эта очень ему понравилась. Прощаясь с преп. Анатолием, преосвященный не мог не выразить своего удивления и говорил, что рад был встретить такого образованного инока: и опытного в духовных предметах, и знакомого со светскими науками.
Возвращаясь к себе после беседы с епископом Игнатием (а пошел к нему только после двукратного приглашения, и то по приказанию старцев), преп. Анатолий встретился со старцем Макарием, который шел к скиту, окруженный инокинями и другими лицами. Старец спросил преподобного: «Ну, что тебе сказал преосвященный?». Преп. Анатолий в простоте все передал ему. Тогда преп. Макарий стал его при всех бить палкой и говорить: «Ах ты, негодяй, вообразил о себе, что он такой хороший! Ведь преосвященный – аристократ, на комплиментах вырос, он из любезности и сказал тебе так, а ты и уши развесил, думая, что это правда!». Со стыдом пошел потом к себе инок. А старец Макарий, как только преп. Анатолий отошел от него, сказал бывшим с ним: «Ведь как вот не пробрать? Он монах внимательный, умный, образованный, и вот – уважаемый такими людьми. Долго ли загордиться». В это время преп. Анатолий был уже иеродиаконом.
Когда умер старец Макарий, преп. Анатолий и преп. Амвросий особенно сблизились между собой, потеряв любимого ими обоими старца и руководителя. Старец Амвросий, увидев, что преп. Анатолий стал уже достигать меры высокого духовного устроения и созрел, чтобы наставлять других, постепенно стал вводить его в свой старческий труд, делая своим сотрудником, подобно тому, как его вел в свое время о. Макарий.
В 1870 году преп. Анатолий был посвящен в иеромонахи. В следующем году он был назначен указом Синода от 3 августа 1871 года настоятелем Спасо-Орловского монастыря, Вятской губернии, с возведением в сан архимандрита, но, ради трудов старчества и послушания старцу Амвросию, преп. Анатолий отказался от служебной карьеры.
Почивший старец о. Макарий иногда называл преп. Анатолия «высочайшим», с одной стороны, обращая как бы внимание на его высокий рост, с другой же, – указывая на высоту его духовного устроения. Ввиду-то этого устроения преп. Амвросий скоро и выпросил преп. Анатолия себе сначала в помощники, потом в благочинные, наконец, – в скитоначальники. Благочинным преп. Анатолий был назначен вскоре после посвящения в иеромонахи. В помощники себе преп. Амвросий преп. Анатолия выпросил у преосвященного архиепископа Григория в один из его приездов в Оптину, а назначение скитоначальником состоялось 13 февраля 1874 года, после смерти преп. Илариона; по желанию преп. Амвросия, его представил к утверждению в этой должности о. архимандрит. Преп. Анатолий все эти назначения принимал из послушания своему старцу и нес их смиренно и трудолюбиво. Сам он впоследствии рассказывал, что про его назначение благочинным многие и не знали долгое время. Однажды он увидал, что братия делают что-то неладное. Преп. Анатолий сделал выговор, ему же в ответ вопрос: «А вам какое дело?», – и очень смутились, когда кто-то подошедший сказал им, что это благочинный. Те стали просить прощения, просили, чтобы не говорил архимандриту. Преп. Анатолий отцу архимандриту не сказал, да и вообще он, прежде чем доложить начальнику что-либо из проступков братий, спрашивал совета у преп. Амвросия; он не любил выставляться, не требовал себе почета.
К старцу же Амвросию и после того, как он был сделан скитоначальником, продолжал относиться с прежним почтением и, в частности, как и прочие, когда бывал у старца, становился на колени. Однажды старец Амвросий побеседовал с ним, стоявшим на коленях, позвал туда же одну особу и, показывая на преп. Анатолия, сказал: «Рекомендую: мой начальник», преподав этим поучительный урок смирения.
По должности духовника, скитоначальника, преп. Анатолий был великим и самоотверженным тружеником, и в этих должностях был поистине достойным преемником своих присноблаженных предшественников. Ничто не ускользало от его взора, и он ревностно заботился как о духовном преуспеянии братии, так и покоил их, устраивая получше их жизнь с ее несложными и строгими порядками скитской жизни.
Когда же к преп. Амвросию обращались с просьбами по делам скита, то он всегда отсылал их к своему начальнику, как называл он преп. Анатолия. Преп. Анатолий своих духовных детей по всем важным делам за советом направлял к старцу Амвросию, но старец Амвросий при таких случаях всегда спрашивал: «А что сказал Анатолий?». И когда узнавал, что тот не советовал так делать, как просили, и сам не давал своего благословения.
Наступило время основания Шамординской обители. Преп. Амвросий, прикованный болезненным состоянием к одру и к своей келье, особенно стал нуждаться в своем помощнике – преп. Анатолий, который и стал ему самым верным и преданным сотрудником. Его труды охватывали все стороны жизни обители и ее насельниц.
Когда в Шамордине была устроена церковь, то старец Анатолий сам учил сестер уставу Богослужения и привез «Типикон». Когда же храм был уже освящен, то он две недели жил и служил, приучая сестер к порядкам службы, учил их петь. Ежедневно он присутствовал при каждой службе, сам же учил сестер совершать пятисотницу*) и, стоя на правом клиросе, наблюдал за ее совершением.
Игуменья Шамординской Пустыни мать София о старце Анатолии всегда отзывалась с глубоким почтением. Она не раз говаривала, что хороший монах ничем не отличается в приемах обращения от самого благовоспитанного аристократа. Но разница между ними есть, и большая: аристократ держит себя с тактом из приличия, а примерный монах – из убеждения и любви к ближним. И как на образец для подражания указывала в этом случае на преп. Анатолия.
Преп. Амвросия она называла великим, а преп. Анатолия большим, и еще «нашим апостолом».
К преп. Амвросию инокини обращались как к старцу, а к преп. Анатолию – как к отцу, который входил всегда во все их нужды и редко кому при встрече не задавал вопроса: «А у тебя все есть?». Старец Амвросий не раз говаривал Шамординским насельницам: «Я редко вас беру к себе не беседу потому, что я за вас спокоен: вы с о. Анатолием».
Преподобный имел характер необыкновенно добрый, был очень милостив. Двадцать один год служил старец своим чадам – насельницам юной обители. Он же, верный сподвижник великого старца – основателя обители, весь был предан святому делу водительства душ ко спасению, и на это дело положил все силы свои.
Видя изнеможение и близость смерти игумении Софии, преп. Анатолий в успокоение сестер указывал на то, что если Господь ее возьмет, то, значит, она созрела для вечности, ибо Господь, когда человек созреет для блаженной доли, не медлит ни минуты взять его к Себе, как бы он ни был нужен здесь. И в пример указывал на св. Василия Великого, которого Господь, несмотря на нужду для Церкви, взял очень молодым, всего сорока девяти лет.
По благословению преп. Амвросия к старцу Анатолию обращались монашествующие сестры, подвизавшиеся в целом ряде епархий: Калужской, Московской, Смоленской, Тульской, Орловской, КурскойКи, может быть, других.
Сам пламенный молитвенник, делатель молитвы Иисусовой, преп. Анатолий всегда внушал сестрам непрестанно творить эту молитву и при этом напоминал им о необходимости соблюдать чистоту сердца.
Ни смирения, ни терпения нельзя достигнуть без молитвенного обращения к Богу. Молитву Иисусову он почитал главным средством ко спасению.
Во дни говения, поучал старец Анатолий, особенно прилежно нужно читать эту молитву, а в обедню, когда приобщаешься, смотреть за собой, ни с кем не говорить и никуда не обращать своих помыслов. «Лучше всего, – писал он, – вырисовывать на мягком юном сердце сладчайшее имя – светозарную молитву: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную. Вот тогда-то будет верх радостей, безконечное веселие! Тогда, т.е. когда утвердится в сердце Иисус, не захочешь ни Рима, ни Иерусалима. Ибо Сам Царь, со всепетою Своею Матерью и всеми ангелами и святыми, придут к тебе и будут жить у тебя. Аз и Отец к нему приидема и обитель у него сотворима».
Преп. Анатолий учил чтить царские дни как большие праздники и внушал сестрам мысль о необходимости ежедневной молитвы за государя. Когда он учил одну сестру чтению Псалтири, и та жаловалась, что трудно это ей, старец утешал ее, говоря: «Что трудно дается, то полезно будет, а что легко, то легко и забывается». А двенадцать псалмов он велел читать ежедневно и еще чаще псалом со словами: «Готово сердце мое, Боже…» При этом давал такие наставления: «Читай непрестанно молитву Иисусову, и никто тебе мешать не станет. Даже когда и много людей будет, ты не станешь замечать. Не ходи по кельям, не заводи разговоров без нужды. В церкви стой, как ангел, не разговаривай и не оглядывайся: церковь есть земное небо. Идя из церкви, читай: «Богородице Дево, радуйся…» и ни с кем не заговаривай, а то будешь подобна сосуду, который был полон, да дорогой расплескался. Когда говеешь, тогда особенно прилежно читай молитву Иисусову. Когда идешь приобщаться, то в эту обедню особенно смотри за собой, ни с кем не говори и никуда не обращай своих помыслов. Иди приобщаться со спокойной душой, призывая молитвы своего духовного отца».
О молитве он говорил: «Надо так молиться Богу, чтобы между душой молящегося и Богом ничего не было и никого. Только Бог и душа. Чтобы молящийся не чувствовал ни неба, ни земли и ничего кроме Бога, а то молитва будет несовершенная. Когда молишься под впечатлением хорошего пения или чтения, эта молитва еще не есть истинная молитва. Вот истинная молитва: пророк Илия положил голову на колени, молясь, и в несколько минут умолил Господа изменить гнев Свой на милость».
Преп. Амвросий называл преп. Анатолия великим старцем и делателем молитвы Иисусовой: «Ему такая дана молитва (умно-сердечная) и благодать, – говорил он, – какая единому из тысячи дается». Преп. Анатолий на склоне дней своих имел те же дары духовного совета, прозрения в тайники души человеческой и знания будущего, какими были так богаты его наставники, великие старцы Макарий и Амвросий.
Преп. Анатолий не благословлял садиться в церкви во время первой кафизмы (в начале воскресной всенощной) и говорил: «Отец игумен Антоний строго заповедовал стоять; у него были ноги больные, в ранах, но он никогда не садился». Еще приказывал не выходить из церкви во время кафизм, говоря: волки бегают, могут тебя утащить. Если нужно пойти, то раньше, или после, но не в кафизмы.
Преподобный был очень добр и милостив, все прощал, только строго взыскивал, когда в церкви разговаривали.
Еще он говорил: «Когда в церкви безпокоят дурные помыслы, то ущипни себя побольнее, чтобы помнить, где стоишь». Однажды монахиня сказала преподобному: «Очень боюсь, что со мною будут искушения». Батюшка ответил: «Живи, не осуждай, гляди на всех в хорошую сторону, не зазирай за людьми, и Бог покроет тебя. А еще скажу: кто читает молитву Иисусову, у того не бывает искушений». Бывало, начнет преподобный учить, как можно привыкнуть читать молитву Иисусову: «Кто читает ее, то Бог вселяется в сердце. Тут Отец, и Сын, и Дух Святой, и святые ангелы, а святые и не отходят».
Жившим на дачах монастырских на послушаниях он советовал: «На даче живите, хоть спите, да не ропщите, да тайно не ешьте. А то заведется у человека как змея: сколько ни будет есть, все сыт не будет. Ведь вы не по своей охоте живете на даче. Живите и спасены будете». Больным сестрам, скорбевшим, что не могут бывать за Богослужением, старец в утешение говаривал, что им зачтется и прежняя молитва, а теперь довольно одной домашней молитвы, только надо следить внимательно за сердцем: не по лености ли, более чем по болезни, остаешься дома.
Он советовал постоянно приносить сердечное покаяние Господу, а от отца духовного ничего не скрывать. Пользу откровения помыслов он, в частности, определял в том, что это откровение развивает сознание и болезнование о своей греховности, отчего и развивается столь нужное для дела спасения смирение. Когда советов старца не исполняли или делали наоборот, не имели мира душевного и получали вред, а не пользу.
Относительно пути подвижнического старец говорил сестрам: «Держись средины, вперед не забегай и назад не отставай».
Одна сестра раз в скорби пришла к преп. Анатолию и в горести высказалась: «Ах, зачем я пошла в монастырь?». На это он сказал ей: «Если бы в миру знали, как трудно жить в монастыре, то, хотя бы их палкой били, не пошли бы в монастырь: лучше бы босые ходили, да в миру, а если бы знали, какая награда монашествующим на небе, все бы бросили и ушли бы в монастырь». Он очень не любил, когда кто в скорби желал себе смерти, и обличал, а одну припугнул: «А хочешь я помолюсь, и ты умрешь?». Та, конечно: «Нет, нет!», – и стала просить прощения. Увидала, как мало она подготовлена к смерти, которой так легкомысленно просила себе.
Сострадателен преп. Анатолий был в высшей степени; когда он узнавал о чьем-нибудь горе, долго волновался, до нервной боли головы. Оттого, по замечанию врачей, у него произошла болезнь сердца, от которой начались и другие болезни. Иногда, узнав о каком-нибудь грустном событии, даже и в другом государстве, преподобный, бывало, долго вспоминал и жалел.
Один посетитель так отозвался о преподобном: «Это необыкновенно умный, необыкновенно добрый и вполне русский человек».
После смерти старца Амвросия преп. Анатолий стал быстро слабеть. Задумчивый и грустный, он тяжело чувствовал свое духовное сиротство и сам быстро приближался к закату своей жизни.
В конце 1892 года он ездил в С.-Петербург и Кронштадт повидаться со св. Иоанном, которого давно чтил, и посоветоваться с врачами. Вместе со св. Иоанном преп. Анатолий служил в память старца Амвросия 10Коктября, и утешился беседой с ним. Врачи же нашли у него слабость сердца и отек легких. Согласно их советам, он начал было лечиться, но это лечение, требовавшее прогулок, скоро прекратилось: ноги старца стали пухнуть, перестали входить в обувь, и он не смог больше ходить.
Во время предсмертной болезни он, беседуя о молитве Иисусовой, указал, что есть и другие краткие молитвы, но из них лучшая эта; она самая главная и верный путь ко спасению. В пояснение своих слов он нередко приводил и примеры из житий святых и из Прологов. И во время своей предсмертной болезни не раз его внимание останавливалось на молитве Иисусовой, о ней он давал наставления, после которых в изнеможении его глава безсильно опускалась на грудь, и слабеющие уста шептали ту же молитву Иисусову.
Старец Анатолий кротко переносил недуг. 15 декабря 1893 года он тайно принял схиму, о чем знал только его духовник о. Геронтий да несколько близких лиц. Через три с половиной месяца после этого, 25 января 1894 года, во время чтения отходной, старец преп. Анатолий тихо почил на семьдесят первом году своей жизни.
Глубокая скорбь охватила сердца преданных ему иноков и инокинь, и лишь сознание, что старец наследовал долю праведных, да молитвы, облегчали перенесение тяжелой утраты, столь близкой к другой великой утрате: смерти преп. Амвросия. Многие из сестер после этого видали старца во сне: то в священных облачениях, то утешающим, то исповедывающим, то врачующим, – и после этих снов чувствовали утешение, отраду, а некоторые и облегчение от недугов своих.
Преп. Анатолий покоится среди своих наставников. Справа, в Казанской церкви почивают преп. Моисей, преп. Антоний и преп. Исаакий, а впереди его, несколько слева, преп. Лев, преп. Макарий и преп. Амвросий.
«Подавай нам истее Тебе причащатися, в невечернем дни Царствия Твоего, – писал старец о. Анатолий. – Отчего этот день невечерний? Оттого, что его Солнце не тварь – а Иисус Христос. Взойдет это Солнце единожды и уже во веки безконечные не зайдет, не померкнет, ни облачко Его не затенит, ни луч не опалит! Там немерцающий свет! Красота непостижимая. Веселие вечное».