Основные черты и формы первобытной культуры

Источниками и способами изучения культуры первобытности являются: 1) интерпретация археологических находок как прямых свидетельств древнейшей культуры; 2) изучение культур реликтовых обществ (обществ, находящихся на первобытной стадии развития); 3) изучение атавистических форм в современной культуре (ритуалы, обряды, суеверия и т.д.); 4) создание научных гипотез, теоретизирование, представляющее собой «прыжок» через информационную недостаточность, в том числе и методом «опрокидывания» (экстраполяции) фактов более поздних культур в первобытное прошлое.

Наиболее трудную задачу представляет реконструкция первобытной картины мира. Во-первых, первобытная культура охватывает огромный промежуток времени, на протяжении которого ментальность людей претерпевала существенные изменения. Во-вторых, картина мира не могла не отражать те или иные локальные особенности, которые не просто отделить от универсалий. В-третьих, мы не располагаем достаточным количеством фактов, которые позволяли бы восстановить основные черты доисторического менталитета с высокой степенью достоверности.

Важнейшей чертой первобытной культуры был еесинкретичный (нерасчлененный) характер, что отражало единство всех сторон человеческой жизни и деятельности. Поэтому по отношению к первобытности преждевременно говорить об отдельных сферах культуры, таких как производство, искусство, религия и т.д. Все они еще не выделились из единого комплекса, в котором практическая, утилитарная деятельность переплетается с зачатками научных знаний, эстетическими, религиозными, этическими элементами. Аспектуализация первобытной культуры достаточно условна и отправляется, главным образом, от членения на сферы культур более поздних типов.

В материальной сфере, помимо орудийной деятельности, о которой достаточно много говорилось в связи с проблемой периодизации, обращает на себя внимание сооружение жилищ (поселений) и погребений.

Появление оборудованных жилищ (стоянок), приспособленных для использования на протяжении нескольких лет, всей жизни или даже жизни нескольких поколений, восходит, скорее всего, к эпохе палеоантропов (нижнего палеолита). В условиях скального ландшафта основным типом жилищ были неглубокие пещеры и навесы вблизи скал, в равнинной местности – искусственные надземные сооружения из веток деревьев, покрытые шкурами животных (такова раннеашельская стоянка Терра-Амата близ Ниццы во Франции). В среднем и верхнем палеолите люди уже использовали под жилье достаточно глубокие пещеры с разветвленными ходами, выкапывали землянки, достигавшие в размерах 200 м² .

Погребения впервые встречаются в эпоху неандертальского человека с характерной для него культурой мустье. О наличии погребений как специфических форм обращения с телом покойного говорит определенное трупоположение по отношению к сторонам света. Подавляющее большинство погребений в Европе, Передней и Средней Азии ориентированы по линии восток – запад, что свидетельствует об осознании движения солнца и представлениях о связи между светилом и телом погребенного. Чаще всего тело укладывалось в положении на боку в неглубокую яму, вырытую или выдолбленную в полу пещеры, служившей жильем. Вокруг него клались каменные орудия, по всей видимости, принадлежавшие человеку при жизни. Таким образом, умерший как бы немного отодвигался от общины, но до конца не покидал ее, а значит, существовали некие представления о связи между миром мертвых и живых. В то же время отдельные раскопки могут указывать на случаи каннибализма у неандертальцев (пещера Крапина в Югославии).

В эпоху мезолита появляются могильники как коллективная форма захоронения, иногда оформленные в виде курганов. Со времени неолита известны мегалитические сооружения (греч. megas – большой и litos – камень), назначение которых не всегда ясно: менгиры (каменные столбы), их параллельные ряды – алиньеманы или круги - кромлехи, вертикальные столбы с перекрытиями – дольмены. Одним из наиболее загадочных сооружений-кромлехов является Стоунхендж на территории современной Англии (1900-1600 гг. до н.э.), который был не только местом погребений и ритуальных церемоний, но и астрономической лабораторией.

Реконструкция сферы социально-производственных отношений свидетельствует о праобщине (первобытном стаде) как первичной форме человеческого социума. Во главе стада стоял вожак. Праобщина представляла собой небольшой коллектив из 20-30 взрослых членов, ведущих относительно оседлый образ жизни и занимавшихся собирательством и охотой. Примитивное вооружение охотников этой эпохи заставляет предположить загонный характер охоты на крупных стадных животных. Именно такая трудовая деятельность, наряду с совместной защитой от хищников, заботой о поддержании огня, стимулировала организованность и сплоченность первобытного коллектива. Что касается половых отношений в праобщине, то мнения ученых разделяются: одни полагают, что в начальной стадии общественной организации господствовал промискуитет – неупорядоченные, нерегламентированные отношения; другие считают, что в основе праобщины находилась гаремная семья, унаследованная от зоологических объединений.

С началом эпохи позднего палеолита осуществлялся переход к родовой организации общины. Многие исследователи, начиная с Л. Моргана, полагают, что ее первоначальной формой был материнский род, т.к. женщины были наиболее стабильной частью первобытного коллектива, олицетворявшей его постоянство. Подтверждением этому служат ориньякская стоянка Костенки на территории европейской России, представляющая собой огромные (в несколько десятков и даже сотен квадратных метров) коллективные жилища с найденными в них многочисленными женскими статуэтками. Эти изображения одни рассматривают как свидетельство культа матери-прародительницы (П.П. Ефименко), другие – как олицетворение домашнего очага (С.А. Токарев). Впрочем, данные этнологии свидетельствуют и о том, что родство в ряде общностей могло передаваться не по материнской, а по отцовской линии, и даже по обеим линиям сразу. Однако при этом зафиксировано множество фактов перехода от материнско-родового строя к отцовско-родовому и почти ни одного факта обратного перехода.

Другим важным признаком родовой организации было внедрение обычая экзогамии (греч. еxo – вне и gamos – брак) – запрета на брачные отношения внутри одной группы и предписания браков между членами своей и иной группы. Происхождение этого обычая не до конца ясно. Возможно, он проистекал из необходимости упорядочить хозяйственную и социальную деятельность коллектива, служа способом регуляции половых и семейно-брачных отношений. Неизбежным следствием экзогамии следует признать дуальную организацию – сочетания только двух групп во взаимобрачное объединение – зародыш племени. И хотя в последующем племена утратили дуальное членение, остатки его прослеживаются в “четности” родоплеменной и сменившей ее политической структуры. На нее указывают, в частности многочисленные традиции и мифы, такие как закон двух правителей в Спарте, Риме и Карфагене, предание о 12 коленах израилевых, легенды о двух прародителях – Ромуле и Реме у римлян, Санасаре и Багдасаре у армян и т.д.

В это же время складывается институт семьи и брака. Вопрос о начальной форме брака не решается однозначно. По одной версии, исходной формой был групповой брак, по другой – с самого начала существовали индивидуальный брак и парная семья, принимавшие в своем развитии разные формы. Упрочение парной семьи обусловлено растущей социальной ролью мужчины и как следствие - укреплением относительной экономической самостоятельности семьи.

Усовершенствование орудий и производственных навыков требовало хозяйственной специализации. В основе общинного разделения труда лежали преимущественно половозрастные признаки: мужчина стал охотником, женщина занялась собирательством, домашним хозяйством, старики, будучи хранителями опыта и традиций, участвовали в процессе изготовления орудий труда, дети выступали в качестве помощников трудоспособных членов рода. На этой основе стали складываться ранние формы половозрастной организации. Так, существовало разделение на группы взрослых мужчин и женщин, для каждой из которых имелись свои обязанности, обычаи, ритуалы, иногда – особая пища и даже тайные языки. Большое значение придавалось рубежному моменту в жизни подростка – его переходу в категорию взрослых людей. Соответствующие обряды получили название инициаций (лат. initiatio– посвящение). Особенно большое распространение имели мужские инициации. Характерно, что половозрастная организация еще не выливалась в иерархическую и не создавала отношений неравенства. Истинная общественная специализация труда появляется с наступлением неолита и переходом к хозяйству производящего типа и выделением аграрных (земледельческих и скотоводческих) общин и племен.

С избыточным продуктом (эпоха мезолита) появлялся межобщинный обмен, прежде всего специфическими богатствами природной среды (ценные породы камня и дерева), изделиями труда. Однако это был еще неэквивалентный обмен, а скорее обоюдное преподнесение даров (взаимный, или реципрокальный обмен). Развитые формы обмена появляются наряду с развитием межплеменного разделения труда, когда начинают обмениваться скот и продукты земледелия.

В общине существовали коллективная собственность на орудия труда, землю, промысловую территорию, жилища и уравнительное (равнообеспечивающее) распределение. Однако индивидуальные орудия труда, бытовая утварь, одежда, украшения могли составлять личную собственность или же личное пользование предметами, находящимися в коллективной собственности. В случаях, когда коллектив получал не только необходимый, но и избыточный продукт, возникало также и трудовое распределение.

Первобытная община управлялась по принципу народовластия, т.е. учитывалось мнение всех взрослых членов. При этом особым авторитетом пользовались опытные, умелые люди, из которых выходили главари, старейшины. Однако первоначально они не пользовались привилегиями ни в производстве, ни в распределении, а главенство не передавалось по наследству.

Переход к соседской земельной общине означал процесс образования классов и появления частной собственности.

Сфера изобразительной деятельности представлена еще у палеоантропов: так, в ходе раскопок стоянки Бильценгелебен (Восточная Германия) была обнаружена кость животного с нанесенными на нее насечками, образующими определенный порядок. Начальной формой изобразительной деятельности непонятного назначения является мустьерская «живопись» в виде чашеобразных углублений и охряных пятен и полос на каменных плитах (грот Ла Ферраси, Франция). В неандертальских стоянках во Франции обнаружены композиции из туш, напоминающие животных лепные фигуры, увенчанные черепом, в которые, вероятно, метали камни, а также искусственные захоронения черепов и конечностей медведя. Некоторые исследователи полагают, что эти изображения представляют собой стадию так называемого натурального макета, предшествовавшую искусственной изобразительной форме верхнего палеолита из глины и камня. Такой макет являлся продуктом творчества и одновременно – объектом неких (скорее всего, магических) действий.

Наиболее примечательны изображения животных (реже – растений и людей) на стенах пещер эпохи ориньякской культуры (территория средиземноморской Европы). Изображение было вначале примитивным, контурным, затем контур стал заполняться характерными признаками внутреннего строения, включая важнейшие органы и остов. Реже встречаются изображения человека, как профильное, так и фронтальное (последнее появлялось путем обводки теневой фигуры человека и напоминало скафандр). Расцветом изобразительного искусства верхнего палеолита является выразительная полихромная роспись, включающая как отдельных животных, так и многофигурные композиции. Для этих изображений характерна натуралистичность, благодаря чему ориньякское и мадленское искусство иногда именуют «первобытным реализмом». К этому же времени относится развитая пластика («палеолитические Венеры», о которых уже шла речь).

С наступлением неолита реалистические изображения постепенно вытесняются условными, широко распространяется декоративное направление (круги, спирали, свастики, стилизация фигурок животных и птиц). Одни ученые связывают этот процесс с изменением материала (появление керамики), другие – с развитием абстрактного мышления, третьи – с усложнением дорелигиозных представлений и т.д. Орнамент (ритмическая повторяемость одного и того же мотива) возникает как один из первых способов зафиксировать некую закономерность, повторяемость, цикличность, присущую реальности, и одновременно как способ ценностного выделения объекта, на который он наносится. В частности, тату, нанесенное на лицо, служит средством обозначения социального достоинства индивида, и поэтому «само «лицо» существует только благодаря узору»[3]. Исходный древнейший смысл узора (орнамента, татуировки) – предметно-графическое выражение родства, принадлежности индивида родовой общности «Мы».

Сфера идеологических представлений cвязана с развитием абстрактного мышления. О его истоках в науке ведутся постоянные споры. Мнение о том, что стадии логического мышления предшествовала стадия конкретно-предметного мышления, зачастую подвергается обоснованной критике.

Особенностью первобытного миропонимания было то, что человек еще не выделял себя из мира природы, ощущая свое кровное родство с окружавшим его растительным, животным, предметным миром. Так, имело место оборотничество - возможность мыслить себя иным существом своего родового коллектива, перевоплощаться в него. В дальнейшем культурный слой мышления пополняется архетипами (термин К.Г. Юнга) - психомыслительными структурами коллективно-бессознательного, заключающими в себе основные ценности социума. Древнейшие архетипы: архетип круга, архетип матери, архетип огня, архетип «орудие» и нек. др. Кроме того, первобытное сознание обретает способность мыслить бинарно, т.е. с использованием парных взаимоисключающих категорий: мужское начало / женское начало; свет / тьма; верх / низ; чет / нечет и т.д.

В эпоху мезолита происходит отслоение духовной культуры от культуры материальной. В языке происходит отделение слова от предмета (вещи), складывается повседневное речевое общение. Тем самым человеческое сознание фиксирует различие материального и идеального. Становится возможным формирование протомифологических и проторелигиозных представлений.

Основными из них выступали анимизм, фетишизм, тотемизм, магия.

Анимизм, как уже отмечалось, - это представление о том, что дух вещи (человека) может существовать отдельно от самой вещи (самого человека) как их телесный, физически воспринимаемый двойник. Духи могли быть добрыми и злыми, с ними можно было вступать в контакт, добиваясь их расположения и покровительства.

Тотемизм (англ. totem из яз. индейцев ototeman – «род его») – это вера в кровную связь между сородичами и их тотемом, которым мог являться определенный вид животных, реже – растение или природные объекты. Род вел свое происхождение от тотема, носил его имя, отправлял особые обряды. Тотемизм включал и ряд запретительных мер (табу): запрет убивать тотемное животное, наносить ему вред, употреблять его в пищу и т.д.

Фетишизм (франц. fetiche – идол, талисман) – вера в сверхъестественную силу природных объектов (пещер, камней, деревьев и др.), отдельных орудий труда или предметов обихода, а позднее и культовых предметов. Фетишизм основывается на анимистических представлениях с той разницей, что одушевление производится избирательно: дерево, давшее обильные плоды и насытившее голодных, укрывшая от опасности пещера, оружие, приносящее удачу на охоте и т.д.

С расширением знаковой деятельности человека возникает магия - манипуляция с заместителем объекта (знаком) с целью воздействовать на реальный объект, чтобы гарантировать себе будущий успех в производственной деятельности. Однако магия не сразу приобрела знаково-символическую природу, т.к. для древнейшего человека магическая реальность не отстояла от живой реальности, а представляла собой ее «продолжение», ее второе, магическое «обличье». Вот почему изобразительную деятельность первобытного человека нельзя интерпретировать как искусство (искусство оперирует образами, отражающими реальность); это – магическая деятельность, слитая с реальностью. «Древний человек, метая стрелы и ударяя глиняными шарами по изображению животного, совершал магическую операцию «охоты», - пишет Ю.Б. Борев. И продолжает, цитируя К. Бюхера: «Когда художник палеолита рисовал на скале животное, он рисовал реальное животное. Для него мир вымысла и искусства еще не был самостоятельной областью, отделенной от эмпирически воспринимаемой действительности. Он еще не противопоставлял, не разделял эти сферы, но видел в одной прямое продолжение другой». Принципиально различаются цели искусства и магии: «Искусство стремится воздействовать на человека, магия – непосредственно на действительность»[4]. Об этой особенности свидетельствует и словесная магия, исходящая из уверенности в практической действенности слова, в то, что слово и есть непосредственно дело.

Очередной стадией первобытного культурогенеза было окончательное становление мифологического сознания, но данная стадия связана уже с переходом от первобытности к цивилизованности и появлением первых цивилизаций древности.