В ПОИСКАХ НЕИЗВЕСТНОЙ ЗЕМЛИ

Поздно вечером, когда незаходящее уже солнце катилось красным шаром на северном горизонте, “Полярная звезда” вышла из Берингова пролива в Ледовитый океан.

Вдали, на западе, виднелся северо-восточный конец Азии – мыс Дежнева, на крутых откосах которого алели освещенные солнцем многочисленные снежные поля. Путешественники послали последний привет негостеприимному безлюдному берегу, все-таки составлявшему часть родной земли.

На востоке можно было различить в легком тумане оставшийся уже позади мыс Принца Уэльского. Впереди море было почти свободно ото льдов. За последнее время господствовали южные ветры, которые совместно с теплым течением вдоль американского берега пролива угнали большую часть льда на север, – это было очень благоприятное обстоятельство для дальнейшего плавания.

Когда на следующее утро наши путешественники вышли на палубу, на западе уже не видно было земли. На востоке земля оставалась в виду – это были берега Аляски со скалистыми мысами Лисберн и Надежды, ограничивавшими с севера залив Коцебу.

Ветер был попутный, и, распустив паруса, “Полярная звезда” неслась по волнам, словно огромная чайка. По временам попадались ледяные поля и небольшие айсберги, которые, слегка покачиваясь, медленно плыли, подгоняемые ветром, на северо-восток.

Когда берега Аляски начали скрываться на горизонте, Макшеев, стоявший вместе с остальными пассажирами у борта, воскликнул:

– Прощай, бывшая русская земля – драгоценность, подаренная американцам!

– Как так? – удивился Боровой. – Насколько помню, наше правительство продало Соединенным Штатам эту унылую страну.

– Да, продало за семь миллионов долларов. А знаете ли вы, сколько янки уже выручили из этой унылой страны?

– Ну, столько же или, может быть, вдвое!

– Вы жестоко ошибаетесь! Одного золота они вывезли из Аляски на двести миллионов долларов. А кроме золота, еще полностью не исчерпанного, там есть серебро, медь, олово и каменный уголь, который начинают добывать. Потом пушнина, большие леса по Юкону. Строят железную дорогу, по Юкону ходят пароходы.

– Ну, нам жалеть нечего! – заметил Труханов. – У нас и Аляска осталась бы в таком же первобытном состоянии, как Чукотская земля, где тоже есть и золото, и уголь, и пушнина, а толку от всего этого никакого.

– До поры до времени, – возразил Каштанов, – свободное развитие России вообще задавлено самодержавием. Но переменится правительство, и мы, может быть, начнем работать в крупных масштабах, и тогда Аляска нам бы очень пригодилась. Владея ею и Чукотской землей, мы бы командовали всем севером Тихого океана, и ни один американский хищник не смел бы сунуться сюда; а теперь они чувствуют себя хозяевами в Беринговом море и в Ледовитом океане.

– И даже в Чукотской земле! – с горечью добавил Макшеев. – Они снабжают чукчей товарами и выменивают у них на спирт пушнину, моржовую кость, шкуры.

На следующее утро земли не было видно, и “Полярная звезда” плыла с уменьшенной скоростью по морю, казавшемуся безбрежным, несмотря на льды, которые белели со всех сторон. Впереди на горизонте стоял густой туман. Ветер ослабел, по временам шел крупный снег, и тогда горизонт быстро суживался, а судно замедляло ход; температура воздуха была только +0,5 градуса. Около полудня проглянуло солнце и позволило определить широту, которая оказалась 70?3. Таким образом, “Полярная звезда” благодаря попутному ветру и почти свободному морю за тридцать шесть часов успела пройти треть расстояния между выходом из Берингова пролива и берегом искомой земли.

Следующие два дня эти благоприятные условия сохранялись, и путешественники оказались уже под широтой 73?39. Но к вечеру четвертого дня плавания по морю Бофора льды быстро сгустились, и судну приходилось уже лавировать тихим ходом в узких промежутках между ледяными полями.

На всем этом пути не встретили никаких судов; очевидно, время года было слишком раннее для китобоев. Когда это выяснилось, Труханов заявил Макшееву:

– Как видите, Яков Григорьевич, мы китобоев не встретили, и вам волей-неволей придется остаться на “Полярной звезде” в качестве моего гостя. Или вы, может быть, предпочтете принять участие в санной экспедиции, если мы найдем искомую землю?

– Как ни приятно ваше общество, – возразил Макшеев, – но сидеть полгода или год без дела на судне среди льдов мне будет тяжело. А в экспедиции я приму участие с большим удовольствием и, думаю, не без пользы для нее. Я опытен в ходьбе на лыжах, в езде на собаках и беру на себя вместе с Иголкиным заботу о них. Могу также готовить пищу, вести съемку, помогать профессору Каштанову в геологических наблюдениях. Как горный инженер, я кое-что смыслю в геологии.

– В таком случае я считаю вопрос решенным и очень рад, что состав экспедиции увеличивается одним энергичным и опытным человеком, – сказал Труханов.

Условия участия Макшеева установили очень быстро, а вечером он показал Каштанову коллекцию горных пород Аляски и Чукотки, захваченную им с прииска.

Профессор просмотрел ее с большим интересом и убедился в серьезной подготовке Макшеева, который мог сделаться хорошим помощником в работе.

Ночью пришлось простоять несколько часов на месте. При полном штиле туман сгустился до того, что в десяти шагах ничего не было видно, все словно потонуло в жидком молоке. “Полярная звезда” остановилась у большого ледяного поля, и все, кроме вахтенных, спокойно спали.

Утром туман начал слегка расползаться и клубиться под дуновением северного ветерка. Приготовились к продолжению плавания. Ветер скоро засвежел, туман постепенно исчезал, уносимый на юг, ледяные поля зашуршали и тоже пришли в движение.

Впереди открылся довольно свободный проход, и “Полярная звезда” под парами опять поплыла на северо-северо-восток, но медленно, во избежание столкновения со льдами и чтобы иметь возможность быстрой остановки или поворота в ту или другую сторону.

Весь вечер и до полуночи шли вперед то медленно, то довольно быстро. Но затем солнце, светившее с полудня, хотя и с перерывами, скрылось в пелене тумана на северном горизонте, вскоре надвинувшегося на “Полярную звезду”. Эта ночь была менее спокойна, чем предыдущая: дул легкий северный ветер, ледяные поля двигались, напирали друг на друга, трещали и ломались. Клубившийся туман не позволял различать путь, приходилось большей частью стоять на месте и быть все время настороже, чтобы не оказаться зажатыми между большими льдинами.

Утром северный ветер усилился, туман разогнало, но зато льды пришли в сильное движение, и день прошел в большом напряжении. Капитану потребовалась вся его опытность, чтобы пробиваться медленно вперед, лавируя между полями, отступая, поворачивая то направо, то налево. Матросы с длинными баграми стояли у обоих бортов, чтобы отталкивать судно от напиравших на него льдин. К счастью, окраины ледяных полей были уже сильно поломаны, айсберги отсутствовали, и только иногда гряды мелкого льда, нагроможденные местами на полях, представляли более серьезную опасность.

Ночью в борьбе со льдами пришлось принять участие всем пассажирам, чтобы дать матросам возможность поочередно отдыхать. Тумана не было, дул довольно свежий норд, и судно продвигалось вперед. Утром заметили стаю каких-то птиц, пролетевших на север, и двух медведей, гулявших по большому полю в километре от судна. Это были признаки близости земли.

Определение широты около полудня дало 75?12 5'. Следовательно, несмотря на льды, “Полярная звезда” за трое суток успела продвинуться на север на 1?33.

Когда капитан проложил на карте курс судна, Труханов заметил собравшимся вокруг стола членам экспедиции:

– До сих пор нам везет чрезвычайно! В тысяча восемьсот семьдесят девятом году “Жаннетта”, вышедшая подобно “Полярной звезде” из Берингова пролива, все лето билась во льдах, не проникнув даже до семьдесят третьего градуса северной широты, и в начале сентября была окончательно затерта немного северо-восточнее острова Врангеля. А мы в четверо с половиной суток без особых затруднений успели пробиться за семьдесят пятый градус.

– Теперь до земли можно добраться и пешком, если льды окончательно преградят нам плавание, – сказал капитан. – Я полагаю, что осталось не более восьмидесяти или ста километров.