ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Сколько времени надлежит упражняться в каждой добродетели и какие признаки преуспеяния в ней.

Времени, сколько нужно упражняться в добродетели, чтобы установиться в ней, определить нельзя умозрительно. Это пусть уже всякий сам для себя полагает, судя по своему состоянию, своим обстоятельствам и своим успехам в духовной жизни, особенно же по рассуждению своего старца или духовного отца, руководящего его. Впрочем, у кого ревность о преуспеянии жива и он не останавливается ни пред какими трудностями и средствами, у того скоро обнаружится явно не малый успех.

Признаком же преуспеяния служит то, если вступивший на путь добродетели ревностно течет по нему с твердою решимостью не соступать с него, как бы трудно это ни было и каких бы жертв ни требовало, несмотря ни на случающиеся по временам охлаждения и омрачения души, ни на оскудение духовных утешений и благодатных радований, какое попущается по Божескому о нас промышлению, на пользу нам.

Вторым, не менее верным признаком преуспеяния служит степень силы брани, какую воздвигает против добрых решений и дел плоть. Чем более слабеет сия брань, тем более преуспеяние в добродетели явно подвигается вперед. Почему, когда не чувствуешь брани или нападков со стороны низшей, чувственной части своей, особенно в то время, когда имеешь пред глазами возбудительные к тому случаи, то можешь верить, что добродетель твоя довольную уже восприяла силу. Но то, если ты начал совершать дела свои на пути добродетели с большею готовностью и радостью духовною, чем прежде, можешь почитать признаком преуспеяния в добродетели, даже еще более верным, чем усмирение плоти.

И св. Исаак советует, определив цель, к которой должно направлять все дела жизни своей, держать в мысли знаки и приметы, расспросив о них у опытных, правым ли путем идешь или уклонился от него и идешь какой-нибудь стезей вне настоящей дороги. Знаки же и приметы полагает он следующие: «Если видишь, что ум твой не терпит насилия, а свободно действует и течет в добрых помыслах, то это знак, что ты простираешься вперед; равным образом, когда во время стояния на молитве, ум твой не парит туда и сюда, и внезапно стих пресекается на языке твоем, и на душу твою налегают оковы молчания без участия твоего произволения – также когда примечаешь, что при каждом возникающем в душе твоей добром помысле и припоминании, и при каждом духовном созерцании, очи твои наполняются слезами и слезы без принуждения текут по ланитам твоим, или когда иной раз видишь, что мысль твоя, сама собой, без твоего содействии, погружается в глубь сердца твоего и пребывает в этом состоянии какой-нибудь час, причем мир царствует в помыслах твоих, - все это суть признаки, что ты добре преуспеваешь на пути воспринятой тобою духовной жизни».

При всем том, однако ж, не следует питать полною уверенность, что мы совершенно установились в искомой добродетели или окончательно победили какую-либо страсть, хотя бы иной раз долгое время не чувствовали приражений и движений ее; потому что тут может скрываться злая кознь человеконенавистного диавола и лукавство живущего в нас греха, по которым нередко представляется нам в себе добром и по сокровенной гордости нашей признается таковым то, что поистине есть совершенно противоположного свойства. И кроме того, если помыслим о совершенстве, к какому призывает нас Бог, то, хотя бы мы уже довольное время шли путем добродетели, скорее подумаем, что едва ли и начало достодолжной жизни положено нами, нежели что мы уже установились в ней. Почему св. отцы называют несовершенными, не чуждою недостатков жизнь и самых совершенных людей. «И совершенных несовершенно совершенство», - говорит Лествичник. И Павел святой совершенство полагает в том, чтобы непрестанно тещи и тещи вперед, не озираясь вспять и не думая, что уже достигли искомого; почему и самого себя называет несовершенным и еще не достигшим того, к чему стремится: не потому, чтобы уже достиг, - говорит он, - или усовершился; но стремлюсь, не достигну ли я, как достиг меня Христос Иисус. Братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе. И желая показать, что в этом одном и состоит наше совершенство, присовокупляет: итак, кто из нас совершен, так должен мыслить (Флп. 3: 12-15), как бы так: то и совершенство, чтоб не думать, что мы достигли совершенства; то и есть быть в состоянии добродетельном, чтоб не стоять, а все тещи непрестанно к добродетели.

К тому же в глубине нашего сердца пребывают иной раз такие тонкие и такие скрытные страстности, что мы совсем и не знаем, что это страсти. Как же можно нам допускать такую в себе дерзость, чтоб думать, будто мы совсем уже очистились от страстей? И если остро-зоркие оные и пророческие очи Давида не могли этого узреть в себе, как мы можем присваивать себе такое узрение? Почему, как он всегда молил Бога: от таин моих очисть меня (Пс. 18: 13); так тем паче мы имеем нужду умолять Его об очищении наших тайных страстностей. Ибо мы только действия и ветви страстей чувствуем, сил же их и корней познать не можем без просвещения от Св. Духа. Оттого только тогда сознаем мы в себе страсти, когда они действуют; как же скоро они притихнут, нам думается, что мы достигли уже бесстрастия.

Чем удостовериться можем, что страсти только притихли в сердце нашем, а не умерщвлены? Тем, что когда случится нам, успокоившимся на их счет, встретить предметы, коими питаются скрывшиеся в нас страсти, особенно когда это бывает внезапно; то они тотчас оживают и дают чувственно о себе знать своими, иной раз нелегкими движениями, так что, бывая ими смущены, дивимся сами, где они укрывались и как вдруг выросли. Св. Исаак Сирианин объясняет это следующим прекрасным сравнением: как во время зимы хотя исчезают с лица земли травы и цветы, но корни их остаются целыми, укрываясь во глубине ее, и как только почуют весенних дождь и теплоту, тотчас снова произрастают и покрывают собой лицо земли, так бывает и со страстями… И еще: как земля проклятая естественно произращает терния и волчцы, так и естество человеческое, повредившееся чрез падение и теперь во грехах зачинающееся и раздражающееся, некоторым образом естественно порождает страсти, от коих грехи, и ему никогда нельзя доверять или на него положиться.

Итак, ты, как новоначальный еще в духовной брани, всеусердно упражняйся в добродетели, как бы не положивший еще начала в ней, помня притом, что лучше заботиться о том, чтоб всегда простираться вперед в добродетели, нежели в том, чтоб высматривать и определять признаки совершенства в ней. Господь и Бог наш, один Ведец сердец наших, одних просвещает и дает им видеть свое преуспеяние в добродетели, а другим не подает такого просвещения и ведения. Ибо видит, что тогда как для тех это ведение послужит к смирение, эти не удержатся от возгордения – и как Отец чадолюбивый, от этих последних отстраняет опасность падения в особенно ненавистный Ему грех, а первым подает повод, к усилению особенно любезной Ему добродетели смирения. Впрочем, и тот, кому не дается познание своего преуспеяния, если только не понерадит и не перестанет упражняться в добродетели, в свое время может узнать об этом, когда Богу угодно будет это открыть ему для его блага.