Риторизированные софизмы

§ 49. Хотя логические уловки и софизмы употребительны в современной ораторской практике и сами по себе, нередко они подвергаются риторизации. В этом случае суть нарушения остается той же, что и в ситуациях, описанных в предыдущем параграфе, однако появляются дополнительные эмоциональные акценты и психологическое давление. По отношению к риторизированным софизмам всегда можно с уверенностью сказать, что они построены сознательно и рассчитаны на подавление аудитории. В нашей общественной жизни эти софизмы приобретают нередко особо разнузданный характер.

Диверсия против личности оппонента может принимать такие формы:

1) Высмеивание или опорочивание оппонента. Применяется обычно для того, чтобы подорвать доверие к человеку, выступающему против софиста. Так, если мужчина чувствует, что он не прав, он с усмешкой говорит: "Что с женщиной спорить!" Обычно эта реплика может служить знаком того, что он внутренне признал свое поражение.

Этот прием нередко применяется для оправдания своих неблаговидных поступков. Напомним эпизод из нашей парламентской практики. 13.09.1995 г. в Государственной Думе произошла драка, во время которой г. Жириновский и его сподвижники сражались с депутатом Е. Тишковской. Этот эпизод вызвал крайне негативные оценки действий Жириновского, который лично душил и таскал за волосы женщину. Для восстановления своего реноме он выбрал тактику опорочивания Е. Тишковской. На пресс-конференции он сказал: "Женщина одинокая, захотела крепкого мужского общества, ее можно понять. Вот ее и приласкали и тихо отвели в сторонку. Один депутат рассказывал, как она балдела, когда он прикасался к определенным частям ее тела" и т. д. И все это, естественно, с иронией и издевкой. Если бы телевидение на фоне этой речи не показывало запись самой драки, репутация женщины действительно была бы опорочена. В другой раз он говорил: "Как же было ее не успокоить, ведь она все время норовила ударить мужчин в самое уязвимое место". И опять, если бы не повтор сцены, где хорошо видно, что Тишковская, отбиваясь от жириновцев, бьет их только в грудь, она была бы опорочена. Ср. еще:

– По всей планете растут антиамериканские настроения. Клинтон, одумайтесь! Хватит бегать в трусиках, заниматься зарядкой! Сядьте за учебники истории, Бил! В учебниках истории все написано. Иначе ваш флаг будет гореть по всей планете, везде будут жечь. И опять же мы сожжем ваши доллары, с чем вы останетесь? С пепси-колой! Все что американское — это плохое, все это замешано на крови. Мы не можем это терпеть. (В. Жириновский)

2) Откровенный и очевидный отказ от обсуждения проблемы и переход к обсуждению личности и поступков оппонента, утрированная инсинуация:

Депутат: Из каких элементов сейчас состоит политико-воспитательная работа в армии?

П.С. Грачев: Я не школьник и экзамен тут сдавать не собираюсь. А ты зря, Николай, со мной так. Ну не дали тебе еще один орден, так дадут, не присвоили очередное звание, так присвоят. Что же личные обиды-то в публичном месте демонстрировать! (ТВ, 17.11.1994)

3) Прямая брань обычно характеризует только самого оратора как лишенного полностью ораторского этоса и воспринимается как недозволенный прием даже плохо подготовленной риторически аудиторией. Поэтому к данному приему прибегают только наиболее экстремистски настроенные ораторы. Ср.:

За Россию умирали и умирали с улыбкой. Им нужно памятник ставить, а их же порочат. Вот этот, как его, миротворец, депутат, как его, Ковалев. Да ему клейма некуда ставить. Клейма некуда ставить! Это враг России. Это предатель России! А его там, везде там встречают… Этот Юшенков, этот гаденыш, его по-другому нельзя сказать. Хает ту армию, которая дала ему образование, дала ему звание… И он, этот гаденыш, защищает тех негодяев, которые хотят развалить страну. (П.С. Грачев)

4) "Чтение в сердцах" сочетаясь со спекулятивными оценками, становится формой изощренной клеветы на оппонента: "Мэр, видимо, ожидал, что, услышав имена подписантов, обиженные природой волгоградцы тут же прозреют…"; "Ведь очевидно, что для г-на Чехова и его «команды» абсолютно все равно, кто находится во главе области — Шабунин, Иванов, Петров или Сидоров, им все равно, кого травить, чтобы ухватиться за кресла. Главное — взять власть, прибрать к своим рукам ключи от областной казны, не считаясь ни с чем.…"; "Понятно, что ему мечталосьпривезти указ об отстранении губернатора от должности".(В. Княжеченко) Подобные высказывания прежде всего характеризуют самого автора, как человека нечестного. Грамотная аудитория вправе потребовать от автора рационального обоснования всех оценок, которыми он наградил оппонета.

Иногда как "чтение в сердцах" выглядят высказывания, по сути верно отражающие дело: "Он решил, что ему все позволено", "Он собирался уехать, но в последний момент передумал". Если дополнить такие высказывания цитатами из речей самого человека или его близких, описанием его поступков, подтверждающих высказанные мысли, весь фрагмент в целом, возможно, и не будет производить впечатления софизма, особенно если он не сопровождается вульгарными оценками.

5) Навешивание ярлыков на событие. В отличие от инсинуации в прямом смысле, когда характеристика дается оппоненту, в данном случае произвольной классификации подвергается обсуждаемое событие. Наблюдения показывают, что в современной ораторской практике наиболее популярным ярлыком подобного рода оказывается "вооруженный переворот". Так назвать можно любое отрицательно оцениваемое событие общественной жизни, ср.: 18.10.1996 г. Куликов обвинил Лебедя в попытке произвести вооруженный переворот в ответ на критику Лебедем действий Куликова. Или: "То, что происходит сейчас в горсуде — это попытка государственного переворота, т. к. на шестом году демократии судить человека за его убеждения — это верх цинизма." (В. Новодворская)

Примеров применения подобного приема в нашей ораторской практике можно отыскать довольно много. Так, если Россия отказывается обсуждать вопрос о территориальных претензиях к ней или пытается защитить своих граждан в ближнем зарубежье — это имперские амбиции. Если в Белоруссии на референдуме побеждает президентский вариант конституции — представители Верховного Совета утверждают, что грядет диктатура. Если «Яблоко» утверждает, что договор между Россией и Белоруссией поспешный, непродуманный и сырой, коммунисты обвиняют его в нежелании налаживать контакты с братским народом. Если минфин обвинил Рема Вяхирева в неэффективном управлении «Газпромом», тот, в свою очередь, обвинил минфин в желании развалить "Газпром" в угоду американским газовым и нефтяным компаниям. Ни в одном из перечисленных случаев не приводилось сколько-нибудь разумных аргументов в подтверждение подобных оценочных суждений.

Диверсия против тезиса может приобретать более интенсивную форму и превращаться в забалтывание тезиса. Этот прием состоит в том, что, попав в невыгодное положение, оратор начинает сознательно говорить о посторонних вещах, старается увести дискуссию в сторону от опасного места, нередко при этом стараясь заставить оппонента защищаться от нападок. Примером применения этого приема может служить эпизод из знаменитого выпуска передачи А. Любимова "Один на один" в августе 1995 г. Когда В. Жириновский почувствовал, что Б. Немцов собирается предать огласке нежелательные для него факты (об интервью журналу "Плей бой"), он принялся с пулеметной скоростью разглагольствовать о просчетах руководства Нижегородской области в общих словах, не давая собеседнику открыть рот и стараясь заставить его оправдываться.

Другой способ диверсии против тезиса оппонента — искажение, выставление его в карикатурном виде. Этот прием встречается особенно часто в тех случаях, когда речь оппонента отстоит по времени от исходного выступления и аудитория уже забыла (или не слышала) речь пропонента.

Особенно часто риторизируется диверсия против аргументов, поскольку доводы — самая подвижная часть аргументации и их искажение удается легче всего. В этом случае логические софизмы могут приобретать в публичных выступлениях особо произвольную и утрированную форму.

1) Замалчивание фактов приобретает спекулятивную форму, когда выпускаются общеизвестные истины в надежде, что наш плохо подготовленный слушатель не заметит этой диверсии. Ср.: "Нельзя проводить в Санкт-Петербурге олимпиаду. Это бредовая идея. Наш город этого не вынесет. Обманывают те, кто утверждает, что все города, где были олимпиады — это процветающие города. Посмотрите, как бедствует Сараево. Так что и нам материального благополучия олимпиада не принесет." (А. Невзоров) Нет надобности пояснять, почему в 1995 г. не процветало Сараево и что олимпиада тут совершенно ни при чем.

2) "Дамский аргумент" приобретает обобщенно-размытую форму, за которой прячется суть противопоставления. Так, вся президентская предвыборная кампания 1996 г. была построена по принципу противопоставления Ельцина и Зюганова, остальные кандидаты не принимались во внимание. Людям заведомо внушалась мысль, что выбирать можно только между этими двумя кандидатами, остальных надо игнорировать. Смысл этого приема очевиден: Ельцин мог объяснить избирателям, в чем его преимущество по сравнению с коммунистом Зюгановым, но ему оказалось очень трудно объяснить, в чем его преимущество по сравнению с независимым кандидатом Лебедем, занявшим в итоге третье место. Вместе с тем анализ показывает, что если бы кампания велась более честными методами, Лебедь мог бы занять в первом туре второе место и этим усложнить задачу Президенту. Или из речи:

Здесь наши казачки, наконец, пробуждаются. Они ко мне приезжали, все стонали: заявление сделать, заявление сделать. Теперь говорят: мы беремся за оружие. Нужно было, чтобы четыре года их стегали по лицу и по всем другим частям тела. Теперь они начинают понимать, что нужно браться за оружие и защищать себя и собственную жизнь своими силами. Москва не поможет. Москва гуляет, она встречает Майкла Джексона. Больше встречать некого в Москве. Беженцы пускай, солдаты раненые пускай, трупы неопознанные пускай — но встретить хорошо Майкла Джексона. Вот оно, спасение России. (В. Жириновский)

Здесь мы видим намеренное сталкивание двух событий, объявление их взаимосвязанными, хотя на самом деле они никак не связаны и не противопоставлены.

По этому же принципу риторизируются и другие софизмы. (См. соответствующие §§)