Мышление. Многие из адаптивных и познавательных функций, которые развиваются в период привязанности - связи, могут быть серьезно ослаблены и заторможены в развитии по

Многие из адаптивных и познавательных функций, которые развиваются в период привязанности - связи, могут быть серьезно ослаблены и заторможены в развитии по причине травм. Сфера и продолжительность травмирующих переживаний, генетически обусловленная сила организма, доступность альтернативных источников поддержки, таких как большая семья, а также природа доступных форм защиты и компенсации, будут детерминировать степень, в какой адаптивные структуры могут оказаться недостаточными или чрезмерно развитыми. По этим причинам, вероятно более полезным будет сознание того, оценку каких способностей мы можем проделать, нежели описание всех возможных способов их проявления у людей с такой структурой характера. Однако все же возможно выделение многих внутренних убеждений, идеалов эго и «сценарных решений», которыми чаще всего пользуются люди с этого типа историей. К примеру, в этой последней области всегда будет иметь место глубоко укорененное убеждение: «Со мной что-то не так». Другие постоянные убеждения касаются мира, который, согласно этому представлению, опасен, сложен и холоден. В зависимости от того, в какой степени личность реагирует в этой ситуации компенсацией и защитными механизмами, эти идеи будут вытесняться и появятся познавательные структуры и системы убеждений, поддерживающие это отрицание. Эта конструкция, однако, может рухнуть под ударом какого-нибудь стресса, результатом чего могут быть суицидальные мысли или поведение, депрессия, приступы паники, параноидные мысли и другие симптомы. Чем более часты такие кризисы и чем более интенсивно их протекание, тем больше вероятность, что мы имеем дело с человеком, формы защиты которого чрезвычайно слабы и которому следует приписать нарушение личности. Чем более человек способен интеллектуализировать или каким-либо другим образом защищаться от такого рода убеждений и сопутствующих им эмоций, а также чем менее нарушены другие адаптационные функции, тем лучше он будет функционировать и выдерживать усиленный стресс (невроз или стиль характера). Несмотря на очень серьезные различия, скрытая динамика все же подобна и формирует ее именно эта ключевая проблема, которая рано или поздно должна будет человеком поднята, чтобы он мог реализовать свой потенциал.

Поскольку проблема существования является для этой структуры решающей, скорее всего она найдет какое-то выражение в повседневной жизни человека. Может быть, к примеру, так, что вопрос безопасности станет особенно важным, или, наоборот, будет явно отвергаться. Обладание достаточным количеством денег, судорожное цепляние за выполняемую работу, выражаясь в общем — жизненный успех может быть предметом особых усилий. Пытаясь убежать от страха, связанного с выживанием, человек может просто искать другие пути решения проблем взрослой жизни или же защитным способом игнорировать саму безопасность. Может также появиться защитное убеждение или идея «я — некто исключительный». Часто этому сопутствует убеждение философского или религиозного происхождения, гласящее, что вселенная — дружественна, что она — единое целое и имеет глубокое значение. В обоих случаях эти убеждения не будут хорошо интегрированы с остальной частью личности. Исключительность такой личности может проявляться в ее самовозвеличивании, по крайней мере время от времени, а ее философские и религиозные убеждения могут составлять такую часть концепции собственного self, противоречие между которыми могло бы восприниматься как угроза. Поскольку идеи эти служат размыванию настоящих взглядов, они могут сохраняться особенно стойко.

Независимо от качества шизоидных познавательных функций, одна из их главных характерных черт, это диссоциация между мышлением и эмоциями. Имея дело с такого типа людьми, проще всего составить себе представление об ограниченности чисто интеллектуального, оторванного от чувств взгляда на действительность. Однако, наверное именно благодаря этой способности к диссоциации многие люди смогли развить свои интеллектуальные способности до чрезвычайно высокого уровня, хотя часто в очень ограниченной области знаний. Отделение интеллектуальных процессов от чувств вероятно предохраняет интеллектуальные функции от нежелательного засорения — через защиту от хлопотливых эмоций и чувств. Подобно многим другим защитным и компенсаторным попыткам и эта имеет свою цену, но в то же время представляет очевидную ценность — способствует выживанию, и причем не только в детстве, но и на протяжении всей жизни.

Пользуясь при оценке заторможенности развития периода привязанности - связей терминами теории объектных отношений, стоит заметить, что явно заметной чертой является переживание слияния с человеком, осуществляющим опеку. Появляется способность к имитации и способность погружаться в примитивные защитные функции вытеснения, интроекции и проекции. Выявляется также возможность возвращения к состоянию ухода из первых нескольких недель жизни. Развитие в этот момент идет от 1) состояния относительного ухода, через 2) состояние переживания слияния или симбиоза и вплоть до 3) фазы, в которой self сознательно отличаемо от других. Если в более поздний период разовьются и другие способы защиты от шизоидной реальности, в этой ранней фазе все, что кажется личности доступным, это непосредственное отрицание этой реальности и уход, а также механизмы проекции и интроекции. Иными словами, все, что человек может в этой ситуации сделать, это примитивным образом заблокировать реальность своего существования, осуществить интроекцию «плохого объекта» и затем проецировать его аспекты вовне.

Окончательным результатом всех шизоидных травм и ранних ограничений развития является «замораживание» тела, цель которого — контроль над мощными негативными эмоциями. Личность затем может направить свою энергию на развитие, в относительной изоляции, познавательных адаптивных функций, которые начинают выделяться как результат ее естественного развития Однако по причине нарушений в этом раннем периоде, постоянно могут иметь место проблемы с умением различения, особенно в социальном контексте и — на самом глубинном уровне — проблемы с различением собственных мыслей и чувств от чужих.

Ненавидимый ребенок действительно предстает перед выбором между посвящением и уходом. В плане развития он еще не достиг уровня более искусных форм приспособления. Естественная жажда привязанности — одна из начальных проблем выживания. Обратившись к исследованиям Harlow и его коллег (напр. Harlow, Harlow, 1966) мы можем вспомнить, что хотя обезьяны, воспитываемые искусственными матерями, не были слишком счастливы, социально ориентированны или хорошо приспособлены, они в большинстве своем выжили.

В случае с каждой шизоидной личностью, с которой я встретился в моей практике, обязательным оказывалось открыто посмотреть в лицо собственной деструктивной, демонической силе. Обычно она воспринимается как совершенно чуждая и полностью пребывающая под контролем личности. В структурном смысле, как мне кажется, ее стоит рассматривать как неассимили-рованный интроект образа опекуна и, в то же время, как естественную реакцию злобы на эту пренебрежительную или холодную личность. Если эта деструктивная сила воспринимается незрелым образом, прежде чем в терапии произойдет понимание, создание и закрепление необходимо безопасной атмосферы, это может привести к дезинтеграции и декомпенсации. Там, где различение self-другие слабо, как при нарушении личности, дезинтеграция может привести к параноидной патологии. Проявления распада личности однако являются самыми очевидными не у хронически больных, а у тех личностей, у которых дезинтеграция появляется, как ответ на действие мягких наркотических средств, усилия марафонского бега или психотерапевтической техники, которые слишком рано отягощают имеющиеся защитные механизмы.

Выводы.

Шизоидный опыт принципиально касается какой-то неудачи в процессе привязанности, которое произошло в начале или почти в начале этого процесса, когда познавательные и структурные ресурсы организма были еще минимальными. Вследствие этого защитные механизмы, которые человек вынужден использовать, чтобы ответить на этот фундаментальный вызов, остаются также примитивными. Это: вытеснение, интроекция и проекция. Эти механизмы будут включаться вновь и вновь, чтобы справиться с упорно возвращающейся проблемой существования и выживания, а также с каждой последующей ситуацией, которая произвольным образом может вызывать такого рода главные трудности. Таким образом, в то время, как автономные функции, другие познавательные процессы и способности эго могут быть очень хорошо развитыми, даже в чрезвычайной степени, в организме по-прежнему будет существовать определенная фундаментальная структурная чувствительность. Поэтому особенно важно в случае структуры такого типа не пренебрегать разрушенной областью и являющейся следствием чувствительностью.

Несмотря на очевидные сильные стороны личности с шизоидной структурой характера она вынуждена по сути сражаться с проблемами выживания, а также связанными с ним чувствами страха и злости. Следует быть очень внимательным, чтобы не перегрузить их терапевтическими техниками. Главная задача будет заключаться в развитии толерантности к сокрытой в теле витальности, укреплении доверия к терапевтическим отношениям и усложнении хорошо укорененной силы эго — еще до того, как они должны будут окончательно встать лицом к лицу со своей окончательной проблемой, которая откроется, как только ослабнут формы защиты и когда они доберутся до скрывающихся под ними чувств.