УНАМУНО 701

щую небытия», «неподлинному» существованию инди­вида, лишённого «идеала и воли» и подверженного со­циальному конформизму. Однако сам способ рассмот­рения проблемы (подмена трансцендентной сущности веры имманентным стремлением верить) неизбежно приводит У. к внутр. парадоксу. «Реальность» у У. выступает как чистая абстракция, к-рую с большим успехом можно использовать применительно к «идеаль­ным» персонажам, т. е. к героям художеств. лит-ры. Дон-Кихот — центр. фигура историософии У., как бы связывающая две фундаментальные темы его фи­лософии: личности и истории. В основе философии истории У.— анархич. бунт против повседневности, неподвижности и в этом смысле «абсурдности» человеч. бытия. Та же контрадикция «подлинного» и «неподлин­ного» приводит У. к жёсткой дихотомии «феноменаль­ное», преходящее — «вечное», «выпадающее в осадок истории»: «интраистория». На внеш., феноменальном, уровне истории всё явно, познаваемо и объединяется по к.-л. формальным признакам: нац., гос., политич. или религ. принадлежности. На внутр., «вечном», уров­не — в «интраистории» осуществляется подлинное еди­нение человеч. рода; здесь «язык» противостоит «лите­ратурам», «народ» — «историч. нациям», «культура» — «цивилизации» и т. д. Восставая против рациональнос­ти феноменального бытия, У. противопоставляет ему иррационалистич. «спасительное безумие», апостолом κ-poro объявляет Дон-Кихота (см. «Жизнь Дон-Кихота И Санчо» — «Vida de Don Quijote y Sancho», 1905). У. видит в «безумии» Дон-Кихота одну из высших реальностей «интраистории», а в самом рыцаре — «душу Испании», к-рую У. призван возродить к жизни и тем самым спасти не только Испанию, но и Европу. У. строит концепцию «кихотизма» («кихотизации» Ис­пании), к-рая постепенно осмысливается им в качест­ве нац. философии и нац. религии. Разрабатывая па­раллель Дон-Кихот — Христос, У. вплотную прибли­жается к христ. эсхатологии, однако и на этом уровне он остаётся в рамках экзистенциалистского бого­искательства: истины (вера, реальность, бог) так и не получают у него онтологич. статуса, оставаясь им­манентными личности. Т. о., филос. интенция У. ос­таётся нереализованной, а его филос. концепция — внутренне противоречивой. Ситуация фашистской диктатуры усугубляет духовную трагедию У., к-рый, будучи отстранённым от поста ректора Саламанкского ун-та, вскоре умирает в полной духовной изоляции.

• в рус. пер.: Две матери, М., 1927; Три повести о любви с прологом, М., 1929; Туман, М., 1973; Соч., т. 1—2, М., 1981.

• Зыкова А. Б., Экзистенциализм в Испании, в кн.: Совр. экзистенциализм, М., 1966, с. 399—412; Claverla С., Temas de Unamuno, Madrid, [1953]; Meyer F., L'Ontologie de Miguel de Unamuno, P., 1955; Ferrater Mora J., Unamuno. Bosquejo de una filosofia, Buenos Aires, 1957; Mar-rero V., El Cristo de Unamuno, Madrid, 1960; G o l l a-d o J. - A., Kierkegaard у Unamuno, Madrid, 1962; S с h ü r r F., Miguel de Unamuno. Der Dichterphilosoph des tragischen Lebens­gefühls, Bern — Münch., 1962; Abellan J. L., Miguel de Unamuno a la luz de la psicologia. Una interpretacion de Una­muno desde la psicologia individual, Madrid, 1964; I l i е Р., Unamuno. An existential view of self and society, Madison, 1968; Lain Entralgo P., La generacion del noventa у ocho, Madrid, 1970⁷; Tunon de Lara M., Costa у Unamuno en la crisis de fin de siglo, Madrid, 1974. С. Л. Воробьев.

УНИВЕРСАЛИИ (от лат. universalis — общий), общие понятия. В филос. проблеме онтологич. и гносеологич. статуса У. ставится вопрос о том, что такое реальное бытие, каким образом существует идеальное, как воз­можно рациональное понятийное познание, как соот­носятся мышление и действительность, общее и еди­ничное.

В явном виде учение об У. появляется вместе с плато­новской теорией «идей» и концепцией формы и материи Аристотеля. Платон считал, что общим понятием соответствует истинное бытие («идеи»), единичные же вещи чувств. мира суть результат ограничения и дроб-