Глава 12 2 страница

До сих пор ни один баг-интеллектуал не попадался нам живым. Или мы вычищали, как на Шэоле, всю планету до дна и на ней не оставалось ни одного живого бага. Или, что бывало чаще, ребята спускались за «дирижерами» в их дыры, но никто никогда обратно не возвращался. Многие лучшие десантники погибли именно так.

Еще больше пехоты погибло из-за невозможности подняться с планеты.

Команда оставалась на планете потому, что ее корабль или корабли уничтожались противником на орбите. Какая судьба выпадала тогда на долю десанта? В большинстве случаев погибали все до единого. Ребята дрались до тех пор, пока в скафандрах сохранялась энергия. А потом баги брали уцелевших голыми руками.

От наших новых союзников скиннов мы узнали, что многие десантники находятся в плену — сотни, а может быть, тысячи ребят. Разведка утверждала, что пленных скорее всего уже перевезли на Клендату. Баги, безусловно, были заинтересованы в пленных не меньше нашего. Судя по всему, они понимали нас еще меньше, чем мы их. Разделенная на индивидуальности раса, умеющая строить города, звездные корабли, умеющая воевать, была для муравьиного сообщества еще большей загадкой, чем муравьиное сообщество для нас.

Короче, мы хотели, если возможно, выручить наших ребят из плена.

По жестким, бездушным законам Вселенной именно в этом заключалась наша слабость. Вполне возможно, что раса, которая совершенно не заботится о спасении своего индивидуума, призвана освободить пространство Вселенной от более слабой, построенной на гуманных принципах цивилизации. У скиннов гуманность проявлялась в гораздо меньшей степени, а у багов такой «недостаток», похоже, отсутствовал совсем. Никто и никогда не видел, чтобы один баг пришел на помощь другому — даже раненому. Их подразделения были великолепно скоординированы, но они легко оставляли погибать любое скопление воинов, когда понимали, что в нем нет нужды.

Что говорить, мы вели себя совсем по-другому. Так уж, наверное, устроены люди. В газетах вы могли прочитать заголовки типа «Двое погибли, пытаясь спасти утонувшего ребенка». Если человек потерялся в горах, сотни отправляются на поиски, и часто бывает, что некоторые из них гибнут сами.

Не блестящие, с точки зрения арифметики, результаты… Но как мы можем отречься от принципов гуманизма? Они пронизывают весь фольклор, все земные религии, всю литературу.

В основе нашей цивилизации лежит убеждение, что, если одному человеку нужна помощь, остальные никогда не будут высчитывать, во что эта помощь обойдется… Слабость? Нет, это единственная сила, хранящая нас на просторах Галактики.

Но слабость это или сила — баги жили по-другому. И шансы на обмен пленными были ничтожно малы.

Однако, с другой стороны, в муравьином сообществе некоторые касты ценились гораздо больше других. По крайней мере, на это надеялись наши психологи. Если бы мы могли захватить бага-интеллектуала живым и невредимым, у нас появились бы шансы на обмен.

А если захватить королеву?!

Какова обменная цена королевы? Полк Мобильной Пехоты? Никто не знал.

План боя предписывал нам захватить именно «аристократию» багов интеллектуалов и королев — и любой ценой.

У операции «Аристократия» имелась и третья цель: выработать метод, как спускаться в норы, как выковыривать оттуда багов, как побеждать, не применяя оружия тотального уничтожения. Десантники превосходили воинов-багов на поверхности планеты. Наш Флот тоже постепенно начинал добиваться превосходства. Но мы оказывались беспомощными, когда спускались в их туннели.

Даже если бы в последующем не удалось обменять «аристократию» багов на наших, для проведения подобной операции были, таким образом, веские причины. Планета П становилась тестом, проверкой в боевых условиях нашей способности найти средства для полной победы.

«Краткий план» был прочитан каждому десантнику и повторен во время гипнотической подготовки. Нам дали понять, что операция «Аристократия» может помочь вызволить друзей из ужасного плена. В то же время мы знали, что на планете П людей нет — она еще ни разу не подвергалась нападению.

Поэтому даже самые ретивые не должны были рваться под землю, чтобы собственноручно спасти товарищей, а заодно заработать медаль. Намечалась очередная охота на багов. Но охота, подкрепленная на этот раз огромной концентрацией сил и новыми способами ведения боя. Мы собирались чистить планету, как луковицу, шкурка за шкуркой, пока не станет ясно, что ни одного бага на ней нет.

На первом этапе флот прошелся по всем мелким островам и заодно по незаселенной части континента, превратив их в каток из радиоактивного стекла. Командование позаботилось и насчет нашего тыла: Флот организовал постоянный патруль на подступах к околопланетной орбите. Боевые корабли охраняли нас с тыла, эскортировали транспорты. Флотская разведка следила за тем, чтобы баги не вылезали из своих нор и не тревожили нас. Такая возможность, пусть даже небольшая, существовала и после проведения операции «Каток».

Перед «Черной гвардией» Блэки план ставил сравнительно простую задачу: поддержка и охрана Главной миссии, контакт с соседними подразделениями Мобильной Пехоты и уничтожение любого бага, который осмелится показать свою мерзкую голову на поверхности. При более благоприятных условиях углубление операции на занятой территории.

Приземление было необычно комфортным — с планеты не было никакого сопротивления. Я вывел отряд из шлюпки и повел к месту назначения рысью то есть почти на пределе мощности скафандров. Блэки умчался вперед еще быстрее, чтобы встретиться с командиром роты, которого он должен был заменить, выяснить обстановку и точнее определить размеры занимаемой нами территории. Он скакал к горизонту, словно заяц с реактивными двигателями на задних лапах.

Я послал Кунха с его первой группой занять передние углы моей территории. Потом приказал отрядному сержанту отправиться к левым соседям, где должны были располагаться части Пятого полка. Наш Третий полк обязан был занять участок в триста миль длиной и восемьдесят шириной. Мне достался «огород» сорок на семнадцать на левом фланге полка. За нами стояли «пантеры», справа — отряд лейтенанта Корошэна, а за ним — Ржавый со своими ребятами.

Наш Первый полк уже заменил полк Пятой дивизии, встал слева и чуть впереди нас. «Впереди», с «тыла», «справа», «слева» — обозначения, конечно, условные, но план предусматривал очень жесткую регламентацию позиций.

Данные по предусмотренному расположению частей вводились в программы компьютеров скафандров, что, безусловно, облегчало офицерам управление войсками и контроль за каждым своим человеком. Линии фронта как таковой не существовало — просто имелась территория, которую нужно было занять.

Насколько я мог судить, боевые действия велись сейчас только на нашем правом фланге.

Недалеко, всего в двухстах милях, должен был располагаться Второй отряд роты Джи Второго батальона Третьего полка, более известный как «сорвиголовы».

Хотя с той же долей уверенности можно было утверждать, что «сорвиголовы» сейчас воюют на расстоянии сорока световых лет. По тактическим причинам размещение боевых подразделений никогда не совпадало с официальной схемой. Все, что я знал из плана, это несколько строк о некоем Втором батальоне справа от нас, в тылу ребят с «Нормандии». Но этот Второй батальон мог с тем же успехом быть из другой дивизии. Маршал играет с Генштабом в шахматы, не спрашивая у пешек, где им хотелось бы стоять.

Но раздумывать о «сорвиголовах» было некогда. Мне хватало забот и как лейтенанту «Черной гвардии». С отрядом все было пока нормально, он находился в целости и сохранности, как на самой гостеприимной из планет. Но предстояло еще очень много сделать до того, как Кунха со своей группой доберется до самого дальнего угла моего участка.

Я обязан был:

Найти командира отряда, который занимал участок до меня. Застолбить углы «огорода» и идентифицировать их для командиров отделений и групп.

Установить контакт с командирами восьми соседних отрядов, пять из которых уже должны были быть на месте (из Пятого и Первого полков), а три другие (Корошэн из «Черной гвардии» и Байонн с Сукарно из «пантер»), как и мой, в настоящее время только разворачивались. Наконец, как можно быстрее расставить своих людей по намеченным позициям.

Последнее нужно было проделать как раз в первую очередь. Вторая группа во главе с Брамби располагалась на левом фланге, Кунха — впереди и чуть левее. Остальные группы занимали территорию между ними.

Такое стандартное разворачивание на позиции мы не раз отрабатывали на корабле, все время пытаясь справиться с задачей побыстрее. Я приказал в микрофон:

— Кунха! Брамби! Разворачивайте своих. Используйте сержантский канал связи.

— Первый — принято! Второй — принято! — откликнулись они.

— Командиры отделений! Присматривайте за новичками. Здесь мог остаться кто-нибудь из «Херувимов», и я не хотел бы, чтоб наши невинные новобранцы погибали от рук своих же парней!

Я переключился на личный канал связи.

— Сержант, нащупал кого-нибудь слева?

— Да, сэр. Они видят меня, я вижу их.

— Хорошо. Я что-то не могу засечь сигнал от якорного маяка.

— Я тоже. — Так. Предупреди командиров отделений. Кто там поближе? Хьюз? Пусть попробует установить новый маяк, если старого нет.

Я был встревожен: никто из Третьего и Пятого полков почему-то не позаботился о сигнальном маяке. Его нужно было установить в очень важной точке — в левом переднем углу моего участка, где сходились позиции трех полков. Но гадать не было смысла. Я продолжал:

— В крайнем случае рванешь к маяку сам. Разберешься на месте.

— Да, сэр. По-моему, это недалеко от меня. Всего миль двенадцать.

— Отлично. Я пока отключаюсь — попытаюсь найти своего предшественника.

От него тоже никаких сигналов, как всегда, все перепутали. Найду тебя позже…

— Удачи, мистер Рико.

Я помчался вперед на максимальной скорости, одновременно подключившись к офицерскому каналу связи:

— «Херувимы Чанга», ответьте. «Херувимы Чанга», ответьте. Вы слышите меня? Отвечайте!

Я все же хотел переговорить с командиром отряда, занимавшего участок до нас. И не для того чтобы обменяться любезностями. Скорее, наоборот. То, что я увидел, мне совсем не понравилось. Похоже, первоначальный план о легком захвате превосходящими силами небольшой, недостроенной базы багов был слишком оптимистичным, или же «Черной гвардии» Блэки достался самый трудный участок. Еще вылезая из шлюпки, я заметил с полдюжины валявшихся на земле скафандров. Пустых или с мертвыми десантниками внутри.

Во-вторых, дисплей моего тактического радара показывал весьма неприглядную картину, большинство моих ребят толпились у места приземления, меньшая часть отряда продвигалась в глубь участка, но никакой системы в этом продвижении не было.

Я отвечал за 680 квадратных миль вражеской территории, и крайне важно было получить всю информацию об этой территории до того, как отряд полностью на ней развернется. План боя на этот раз предусматривал совсем новую тактическую доктрину, сулившую, по-моему, только лишние осложнения.

Не подходить вплотную к туннелям багов. И не закрывать их, как мы привыкли, с помощью небольших бомб. Блэкстоун сообщил мне о новой доктрине так, как будто это его самого осенила такая гениальная мысль. Но я сильно сомневался, что в самом деле она ему нравилась.

Тактика была простой и логичной, если только не жалеть потерь: позволить багам вылезать на поверхность и уничтожать их наверху. Не нужно бомбить их дыры, пускать в них газ — наоборот, пускай беспрепятственно лезут наверх. Зато через некоторое время — день, два, неделю, — если силы у нас действительно превосходящие, они перестанут вылезать. В Отделе планирования Генштаба подсчитали (разрази меня гром, если я знаю как), что баги прекратят сопротивление на поверхности планеты после того, как потеряют от семидесяти до девяноста процентов своих воинов. Тут мы и начнем сдирать шкурки с планеты, проникая все глубже вниз, уничтожая на своем пути уцелевших воинов и стараясь заполучить живьем кого-нибудь из «аристократов». Мы знали, как они выглядят — нам показывали фотографии мертвых представителей этой касты. Известно, что они почти не передвигаются: к здоровенным телам были приделаны декоративные ножки. А королеву никому пока увидеть не удавалось. Правда, ребята из Биологического корпуса набросали несколько предположительных «дружеских шаржей»: неприятные на вид монстры величиной с лошадь и, по заключению тех же биологов, совершенно неподвижные.

Кроме интеллектуалов и королев, должны были существовать и другие «аристократы». Но нам было не до нюансов. Так или иначе, задача оставалась той же самой — выкуривать багов наружу, уничтожать их, а потом хватать живьем тех, кто останется.

Прекрасный план. И очень логичный. Жаль, только на бумаге. Для меня он означал, что отряду придется держать сотни квадратных километров территории с открытыми норами. И каждую такую нору, от которой можно ждать любой пакости, придется держать в поле зрения.

А если дырок окажется слишком много… Допустим, я могу как бы случайно засыпать несколько штук, чтобы ребята справились с остальными.

Рядовой в обычном скафандре способен оборонять значительную площадь, но под специальным надзором он может держать только одну точку, не больше.

Я продвинулся на несколько миль, обогнав свою первую группу.

Одновременно вызывал на связь командира «Херувимов», потом любого из офицеров, затем передавал позывные «Сторожевого»… Никто не отзывался…

В конце концов ответил мой собственный начальник:

— Джонни! Что ты шумишь на всю Галактику! Умолкни и отвечай по общему переговорному каналу.

Я начал объяснять ситуацию, но Блэки оборвал меня и сказал, чтобы я больше не искал командира «Херувимов» в своем квадрате. И остальных офицеров тоже. Может быть, кто из сержантов и остался жив, но линия командования у «Херувимов» полностью разрушена. Кроме капитана Чанга в операции участвовало еще три его офицера. Из них пока нашли одного — моего однокашника Мойса, и Блэки как раз пытался что-либо выудить из него. Но Абе Мойс не был ценным источником информации. Когда я присоединился к их разговору и назвал себя, Абе решил, что я — его батальонный командир, и стал, задыхаясь, докладывать, что успел увидеть. Рассказывал он с нудной дотошностью видеомагнитофона, но проку в его информации не было ничуть.

Наконец Блэки прервал его и приказал мне действовать, исходя из обстановки.

— Забудь о плане. Ситуацию представляешь. Так что будь начеку и не мешкай!

— О'кей, босс!

И я рванул на максимальной скорости через весь свой «огород» к самому дальнему углу, где должен был стоять якорный маяк. На лету я движением головы включил свой канал связи:

— Сержант! Так что насчет этого чертова маяка?

— Здесь негде его ставить, сэр. Свеженький кратер, масштаб шесть единиц.

Я свистнул про себя. В таком кратере может затеряться наш «Сторожевой». Одной из любимых штучек багов, которую они использовали, когда сами находились под землей, были гигантские мины. (Ракеты они пускали только с кораблей.) Если кто находился рядом во время взрыва, то получал шок от сотрясения.

Взрывная волна настигала даже в воздухе, нарушая работу гироскопов и выводя из-под контроля скафандр.

Но я никогда не видел кратер больше четырех единиц. Теоретически считалось, что они не могут устраивать слишком больших взрывов из боязни повредить собственные подземные жилища. Вот тебе и теория.

— Попробуй установить временный маяк, — сказал я. — И сообщи командирам отделений и групп.

— Я уже сделал это, сэр. Угол один-один-нуль. Вы сможете поймать его, если возьмете три-три-пять с того места, где сейчас находитесь…

Его голос звучал спокойно, как у сержанта-инструктора на учениях.

Я обнаружил сигнал на дисплее над левой бровью — один длинный, два коротких.

— О'кей. Я вижу, что Кунха с группой уже почти развернулись. Возьми их, пусть контролируют кратер. Брамби придется продвинуться на четыре мили вглубь, чтобы прикрыть их.

Я с тревогой подумал, что теперь на каждого моего человека придется по четырнадцать квадратных миль. А если намазывать масло еще тоньше, то и по семнадцать. А багу, чтобы вылезти на поверхность, нужна дырка всего в пять футов шириной.

— Кратер очень горячий? — спросил я.

— Дно желто-красное. Я не спускался в него, сэр.

— Держись подальше. Я сам проверю попозже.

Незащищенного человека желто-красный кратер, конечно, убьет, но десантник в скафандре может там некоторое время продержаться.

— Скажи Найду, что меня интересуют две вещи: движения в самом кратере… и шумы вокруг него…

(Мы никогда не пошлем людей в атаку туда, где они схватят убийственную дозу радиации. Но с багов станется. Если они признают это целесообразным.) — И передай Найду еще. Пусть Малан и Вйорк подойдут к краю кратера и установят прослушиватели. И пусть Найд докладывает обо всем мне. Я имею в виду — тебе и мне.

— Да, сэр. — Сержант помолчал и добавил: — Могу я сделать предположение?

— Конечно. И не спрашивай каждый раз разрешения.

— Наваррес спокойно управится с остальной частью первого отделения.

Сержант Кунха может с группой отправиться в кратер, а Найд тогда будет следить у его кромки.

Я понял, что он имеет в виду. Найд стал капралом совсем недавно и никогда еще не командовал группой в бою. В самом деле, неразумно посылать его в эпицентр, быть может, самого опасного места на нашем участке. Сержант хотел поручить Найду дело полегче.

Меня заинтересовало, знает ли он, о чем я думаю? В его скафандре, как у сержанта батальона, в отличие от моего был еще один канал связи. Личная связь с капитаном Блэкстоуном.

Блэки мог быть уже в курсе всего, слушая нас через этот самый канал.

Ясно, что сержант не согласен с моей диспозицией отряда. Если я сейчас не последую его совету, то через секунду вполне могу услышать в наушниках голос капитана Блэкстоуна: «Сержант, примите командование отрядом. Мистер Рико, вы освобождаетесь от командования».

Но… Черт побери, капрал, которому не дают командовать группой, не настоящий капрал. И командир отряда, который, как кукла чревовещателя, повторяет лишь слова своего сержанта, — ноль. Пустой командирский скафандр!

Я не долго предавался мучительным размышлениям. Эти мысли промелькнули в моей голове за одно мгновение, и я почти без паузы ответил:

— Я не собираюсь посылать капрала заниматься ерундой, годной для новобранца. А сержанта делать наседкой над четырьмя рядовыми.

— Но…

— Я, кажется, ясно сказал. Нужно, чтобы дежурные в кратере менялись через час. И еще. Необходимо как можно скорее осуществить патрульный осмотр всего участка. Командиры групп должны засечь каждый туннель багов и подавать от него сигнал командиру отделения. Так, чтобы у командиров отделений, сержанта отряда и командира отряда сложилась карта местонахождения всех дыр на нашей территории. Если их не так много, будем смотреть за каждой. Но это я решу позже…

— Да, сэр.

— Потом второй этап — более медленный и тщательный патрульный обход участка. Поиск дыр, пропущенных в первый раз. Помощники командиров групп на этом этапе пусть используют радары, инфравидение и прочую технику.

Командиры групп должны получить сигналы о расположении каждого своего человека. Не пропускайте и чужие сигналы — на участке могут быть раненые из «Херувимов». Но никому не помогать без моего приказа. Прежде всего мы должны прояснить ситуацию с багами.

— Да, сэр.

— Есть еще что-нибудь?

— Только одно, — ответил он. — Я думаю, что в группах можно использовать технику уже при первом осмотре.

— Ладно, пусть так.

В его предложении был смысл: температура на поверхности планеты была намного ниже той, что поддерживали баги в своих туннелях. Поэтому на экране инфравизора даже закамуфлированная нора будет выглядеть настоящим гейзером.

Я бросил взгляд на дисплей.

— Кунха с ребятами почти у цели. Начинайте парад.

— Хорошо, сэр!

— Отбой.

Я переключился на общий канал связи и, продолжая двигаться к кратеру, слушал, как сержант осуществляет наш план. Одну группу он послал в кратер, а две оставшиеся раскидал так, чтобы худо-бедно, но заполнить положенную площадь. Второе отделение уже начало патрульный осмотр участка.

Сержант проделал все с завидной четкостью и без лишних слов. У меня бы наверняка так не вышло.

Подслушивал я неспроста: хотел узнать, возникнут ли при перестановке трения в группах. Но никаких разногласий не обнаруживалось. Кунха и Брамби, получив приказание, молча его выполняли. Капралы вмешивались только тогда, когда группам действительно нужно было произвести новый маневр. Помощники командиров передавали уточняющие координаты. Рядовые и вовсе молчали.

Я слышал тяжелое дыхание пятидесяти человек. И оно вдруг напомнило мне шум морского прибоя. Блэки был прав. Отряд «играл, как концертный рояль».

Они не нуждались во мне. Я мог спокойно отправляться восвояси, а отряд работал бы как часы.

Я не был до конца уверен, что оказался прав в споре с сержантом и не отправил Кунха сторожить кратер сверху. Если что случится, а двое новобранцев у кромки ямы ничего не смогут сделать, все оправдания, что я поступил по инструкции, не будут стоить и ломаного гроша. Разве скажешь: да, я отправил людей на гибель, но зато по всем правилам?

Мне захотелось узнать, нет ли случайно у «сорвиголов» вакантного места сержанта.

Почти весь мой участок был ровным, как степь вокруг лагеря Курье.

Судьба давала нам шанс первыми замечать вылезающих из-под земли багов и уничтожать, не давая им сориентироваться. Отряд развернулся широко: четырехмильные интервалы между людьми и шестиминутные — между патрульными обходами. Я прекрасно понимал, что сил для настоящего контроля не хватает.

По три-четыре минуты, по крайней мере, одна дырка оставалась без надзора, а за такое время из нее могла появиться целая армия багов. Радар, конечно, видит дальше, чем глаз человека, но, к сожалению, не так часто, так что особых надежд на него не было.

Вдобавок мы могли пользоваться только оружием избирательного и короткого радиуса действия: слишком много вокруг Мобильной Пехоты. Появись из ближайшей норы баг, я не смог бы ударить по нему чем-нибудь солидным: потом наверняка оказалось бы, что недалеко от бага находился свой брат десантник. Это обстоятельство сильно ограничивало нашу огневую мощь и отчасти лишало уверенности в себе. В операции «Аристократия» только офицеры и отрядные сержанты были вооружены ракетами, но и они, судя по всему, их не применяли. Если ракета не находит своей цели сразу, то по присущей ей отвратительной привычке продолжает искать до тех пор, пока не найдет что-то подходящее. А свой или баг — ей безразлично. Мозги небольших ракет мало отличаются от куриных.

С какой радостью я обменял бы патрулирование небольшого «огорода», окруженного тысячами десантников, на обычный бой, когда точно знаешь, где свои, а где чужие. Но делать нечего, и я продолжал продвигаться к кратеру, появившемуся в столь неподходящем, стратегически важном месте. Я наблюдал за территорией, над которой летел, и одновременно следил за дисплеями радаров. Ни одной норы пока не обнаружил, но зато перепрыгнул через длинный сухой овраг, почти каньон. Исследовать его времени не было. Я передал координаты оврага отрядному сержанту и приказал кого-нибудь туда направить.

Кратер оказался еще больше, чем я представлял. «Сторожевой» действительно мог затеряться в этой яме. Счетчик радиоактивного излучения зашкаливал почти везде. Небезопасно даже для человека в скафандре. Я засек координаты кратера, измерил его ширину и глубину, а затем начал шарить вокруг, пытаясь найти все те же чертовы норы. Я не нашел ни одной, зато столкнулся с патрулями Пятого и Первого полков. Мы быстро договорились поделить кратер на секторы наблюдения, чтобы каждая из групп могла в случае чего позвать на помощь две другие. Координатором выбрали Дю Кампо из «Охотников за головами» — лейтенанта наших соседей слева. Затем я отослал Найда с половиной его группы назад и доложил об всем боссу и отрядному сержанту.

— Капитан, — сказал я Блэки, — никаких вибраций почвы не наблюдается.

Хорошо бы мне слазить вниз и поискать дырки. Судя по счетчику, я не получу большой дозы, так что…

— Сынок, держись подальше от этого кратера.

— Но капитан, я ведь…

— Заткнись. Ничего полезного ты там не найдешь. Я же сказал — держись подальше!

— Да, сэр.

Следующие девять часов были скучными и томительными. Нас готовили к сорока часам десанта (два витка планеты вокруг своего солнца) при помощи насильственного сна, гипноподготовки и введения специальных питательных веществ в кровь. Скафандры обеспечивали нас всем необходимым. Обычно они не рассчитаны на такое долгое действие, но сейчас у каждого из нас были дополнительные системы энергоснабжения и кислородной реактивации. И все же однообразное патрулирование неизбежно снижало бдительность десантников. Я назначил Кунха и Брамби патрульными сержантами, оставив за собой и отрядным сержантом свободный осмотр территории. Потом приказал патрулям меняться составами, чтобы люди всякий раз осматривали новую для них территорию. Кроме того, мы с отрядным сержантом решили объявить премии и награды тому, кто первый найдет важный туннель, первым убьет бага и так далее. Уловки, годные для новобранцев в учебном лагере, но они хоть как-то помогали поддерживать в людях активность, что было жизненно важно прежде всего для них самих.

Неожиданно нам нанесло визит специальное подразделение: три военных инженера составляли почетный эскорт некоему светилу — пространственному экстрасенсу. За минуту до их прилета меня предупредил Блэки:

— Храни их как зеницу ока и делай все, что попросят.

— Да, сэр. А что им нужно?

— Откуда я знаю? Если майор Лэндри захочет, чтобы ты голым танцевал вокруг норы багов — танцуй…

Я отключился и приказал сержанту подтянуть ребят к месту предполагаемого прибытия гостей. Я решил сам встретить их, так как сгорал от любопытства: никогда не доводилось видеть такого типа за работой. Они приземлились чуть правее, чем ожидалось, и один за другим вылезли из аэрокара. Майор Лэндри и два других офицера были в скафандрах, с портативными огнеметами на поясе. Зато на гении не было ни оружия, ни скафандра — только кислородная маска и обычная форма без знаков различия.

Казалось, его очень занимало все вокруг, он больше напоминал наивного и любопытного шестнадцатилетнего паренька, чем военного специалиста…

Меня ему не представили. Но я сам подошел поближе, и первое впечатление рассеялось, когда я увидел вокруг его глаз сеть глубоких морщин.

Экстрасенс повертел головой и вдруг сдернул кислородную маску. Я ужаснулся и, прислонив свой шлем к шлему майора, сказал, не включая связи:

— Майор… здесь очень горячий воздух. Кроме того, нас предупредили, что…

— Увянь, — сказал майор, — он сам все знает.

Я увял. Экстрасенс отошел на несколько шагов и замер. Потом закрыл глаза, оттопырил нижнюю губу и, казалось, полностью погрузился в себя. Внезапно он открыл глаза и спросил капризно:

— Как можно ждать от человека результатов, когда вокруг него прыгают все время какие-то глупцы. Как блохи!

Майор Лэндри буркнул в мою сторону:

— Приземлите свой отряд.

— Майор, могу ли я разрешить моим людям передвигаться по земле?

— Нет. И заткнитесь наконец.

Экстрасенс надел кислородную маску и двинулся к аэрокару. Места для пятого в каре не предполагалось, но мне разрешили (вернее, приказали) уцепиться и повиснуть на подножке. Мы поднялись и пролетели пару миль.

Здесь наш гений снова снял маску и стал, на первый взгляд, бесцельно бродить по окрестностям. Время от времени он обращался то к одному, то к другому инженеру, которые кивали и делали пометки в блокнотах.

Потом мы опять забрались в аэрокар и опять перелетели на новое место.

Так повторялось много раз, я даже сбился о счета. Всего, по-моему, мы посетили не менее дюжины точек на моем участке, и всюду повторялось одно и то же. Потом они решили перебраться на территорию Пятого полка. Перед отбытием один из инженеров вытянул из блокнота лист и протянул мне:

— Карта, вернее, субкарта вашего участка. Эта широкая красная линия единственный туннель багов на вашем «огороде». С правого края он проходит на глубине около тысячи футов, но к левому флангу постепенно повышается и покидает вашу территорию на глубине футов в четыреста. Может быть, четыреста пятьдесят. Вот эта голубая сетка возле туннеля — их колония.

Самая высокая точка — сто футов от поверхности. Я ее пометил. Вам лучше поставить здесь прослушиватели до того, как мы вернемся и займемся этой колонией.

Я уставился на карту.

— Она надежна?..

Инженер быстро оглянулся на гения и еле слышно прошипел:

— Конечно, надежна, а вот вы — идиот! Вы что, хотите вывести его из равновесия?

Они улетели, а я все продолжал разглядывать карту. Инженер, следуя указаниям экстрасенса, сделал два наброска. Специальное устройство соединило их и нарисовало стереокартинку всего подземного царства у нас под ногами. Тысяча футов! Я был так потрясен, что даже забыл отменить команду «замри». Наконец я очнулся, приказал забрать прослушиватели из кратера и поставил двух ребят с ними в соответствии с удивительной картой — теперь мы прослушивали шумы вдоль их бульвара и над городом.

Я доложил обо всем Блэки. Когда начал объяснять координаты туннеля, он меня прервал: