Глава 46. – В этом нет необходимости, – пожаловалась Хейвен, смотря на улицу через тонированное стекло

– В этом нет необходимости, – пожаловалась Хейвен, смотря на улицу через тонированное стекло. Пролетавшие мимо здания сливались в темноте воедино, пока они ехали по улицам Чикаго.

– Мистер ДеМарко с этим не согласен, мэм, – донесся с водительского сиденья вежливый голос.

– Называть меня «мэм» тоже излишне, – сказала Хейвен, бросив взгляд на водителя. Она заметила, что он наблюдал за ней в зеркало заднего вида с явной нервозностью. Было очевидно, что он был новеньким и не желал тратить впустую первый шанс проявить себя.

– Прощу прощения, мэм, – тихо ответил он, отводя взгляд.

Хейвен мягко улыбнулась и вновь посмотрела в окно, обдумывая всю ироничность ситуации. Ее удивляло то, как сильно все изменилось – несколько лет назад она не смогла бы даже представить себе такого. Хейвен часто думала обо всем, что привело их на тот этап, на котором они находились, размышляя о том, как все могло бы сложиться при других обстоятельствах. Она знала, что это было бессмысленно, поскольку мысли о прошлом в любом случае не могли ничего изменить, но прогнать их ей все равно не удавалось.

Сколько бы она ни обдумывала все случившееся, в конечном итоге все упиралось именно в то событие, которое послужило началом всех последующих – убийство ее бабушки и дедушки.

Бабушка и дедушка… Хейвен сомневалась в том, что она сможет когда-нибудь к этому привыкнуть. Понятие семьи для нее всегда олицетворяла собой только лишь ее мать. Кармин хотел объяснить ей все случившееся, обещая, что в будущем он будет более открытым с ней, однако в действительности всю правду ей сообщил Коррадо. Он рассказал ей истории о том, какими людьми они были – по его словам, у ее бабушки и дедушки была крепкая семья, в которой все гордились друг другом. Коррадо рассказал ей о том, что они были очень рады рождению дочери. Хейвен было очень непривычно слушать о корнях своей материи и узнавать о том, насколько сильно родители желали ее появления на свет… насколько сильно они ее любили.

– Мэм? – посмотрев на водителя, Хейвен заметила, что он вновь наблюдает за ней. – На 41-ом шоссе произошла авария, которая блокировала движение на север. Мне пришлось ехать в объезд, но дорога будет всего лишь на несколько минут дольше.

Посмотрев на свои часы, Хейвен с трудом разглядела в темноте салона время: пятнадцать минут десятого.

– Хорошо.

– Прощу прощения за причиненные неудобства.

– Ничего страшного, – ответила она. – И, пожалуйста, зовите меня Хейвен.

Оставшуюся часть пути Хейвен смотрела в окно. Водитель больше не проронил ни слова, и спустя некоторое время остановился перед большим белым домом, припарковав лимузин у обочины. Выйдя на улицу, он внимательно осмотрелся по сторонам, после чего открыл дверцу, выпуская Хейвен.

– Спасибо.

– Не за что, мэм.

Хейвен покачала головой, зная, что было бессмысленно вновь поправлять его, и достала наличные. Он попытался отказаться от «чаевых», говоря, что для него было честью довезти ее, но Хейвен только лишь закатила глаза и засунула деньги в карман его пиджака.

В доме было тихо и темно. Разувшись возле входной двери, Хейвен прошла на кухню, и, достав из шкафчика стакан, налила из-под крана воды. Облокотившись на тумбочку, она сделала глоток и обвела взглядом кухню. На столе лежало несколько использованных бумажных полотенец, и стояла пара кружек. Посуду в течение дня, определенно, никто не мыл. Тумбочка была усеяна крошками, возле раковины стояла пустая банка из-под арахисового масла; крышка покоилась рядом с грязным ножом. Полу, на который пролили что-то липкое, явно не помешала бы уборка.

Вздохнув, Хейвен оторвалась от беспорядка и перевела взгляд на календарь, висевший на стене. Клетки календаря были исписаны, дни зачеркнуты, однако больше всего в глаза бросалась дата, находившаяся в нижней строчке.

29 июня.

Дата была обведена красным маркером. Хейвен улыбнулась, прочитав то, что было написано в квадрате: свадьба. С момента их воссоединения минул уже целый год, и всего лишь через пять дней они узаконят свои отношения.

Брак. Хейвен по-прежнему не верилось, что они прошли такой долгий путь. Это было не так просто, поскольку они больше не могли прятаться в пузыре, как они делали это в Дуранте. Им приходилось быть частью окружающего мира, вливаться и искать в нем свое место. Время от времени это становилось причиной конфликтов, поскольку они пытались найти баланс между собой как парой и как отдельными личностями, однако им удавалось найти компромисс. Они не соглашались друг с другом в деталях – вроде безопасности – и, несмотря на то, что порой Кармин перебарщивал, Хейвен с пониманием относилась к большинству его решений. Она никогда не сможет привыкнуть к телохранителям и водителям, но она знала, что вполне сможет на это пойти ради душевного покоя Кармина, поскольку он редко знал покой.

Сделав еще один глоток воды, Хейвен поставила стакан на тумбочку. Она направилась к дверям, но затем, остановившись, вернулась на место и взяла стакан. Поставив его в корзину посудомоечной машины, она собрала остальную грязную посуду. Липкий пол сможет подождать, но проигнорировать грязную посуду она попросту не могла, поскольку в глубине души оставалась все тем же человеком, что и прежде, несмотря на все изменения.

Как сказал Коррадо, cambiano i suonatori ma la musica è sempre quella. Мелодия изменилась, но песня осталась прежней.

* * * *

Кармин сделал глубокий вдох в надежде собраться, вдыхая запах маслянистого сыра и острой пепперони. У него заурчало в животе, желудок безжалостно свело. Он не был уверен в том, голоден ли он или же о себе давали знать его натянутые нервы.

Зайдя в пиццерию, он заметил Коррадо, который сидел за одним из столиков. Кармин не сводил взгляда с начищенного до блеска клетчатого линолеума, направляясь к своему дяде и игнорируя пристальный взгляд владельца пиццерии.

– Коррадо, – поприветствовал Кармин своего дядю. – В смысле, гм, сэр.

Коррадо не потрудился даже поднять голову. Он всего лишь выдвинул ногой стул напротив себя и взял кусок пиццы из стоявшей на столике коробки. От пиццы пахло луком, перцем и салями.

Желудок Кармина вновь пробудился. Определенно нервы.

Кармин занял место за столиком напротив Коррадо, пытаясь дышать через рот, дабы не чувствовать запаха пиццы. Ни один из них не проронил ни слова, пока Коррадо ел, удобно устроившись на стуле. Казалось, в этот момент ничто на свете не тревожило его. Закончив, он закрыл пустую коробку и облокотился на спинку стула, скрестив на груди руки.

– Я слушаю.

– Я… в смысле, мы…

– Мы?

– Мы с Хейвен, – пояснил Кармин. – Мы хотели узнать…

– Почему она не пришла? – спросил Коррадо, перебивая его. – Если у нее возникла какая-то проблема, то она более чем способна обратиться ко мне самостоятельно.

– У нее сегодня занятия в колледже, – вздохнул Кармин. – И у нас нет проблем. Это скорее одолжение.

– Ты позвонил мне и сказал, что это важно – настолько важно, что я пропустил ради тебя ужин – и на деле оказывается, что тебе просто что-то нужно?

– Да.

– Надеюсь, это действительно что-то важное.

Кармин сделал глубокий вдох и поморщился, почувствовав запах еды. Дабы не потерять самообладание, он перешел к просьбе, которая привела его в пиццерию.

– Как Вы знаете, у нас завтра свадьба…

– Разумеется, знаю, – ответил Коррадо. – Я получил приглашение и планирую прийти. Я ведь еще приглашен, так?

– Так.

– Хорошо. Никаких проблем не возникнет. Я уже позаботился о том, чтобы освободить тебя на выходные от работы, поэтому ничто не помешает тебе вступить в брак.

Кармин поморщился от его формулировки.

– Я не об этом.

– А о чем? Я теряю терпение.

– Мы хотели узнать, не согласитесь ли Вы выступить в качестве посаженого отца.

Коррадо не сводил взгляда с Кармина. Он сидел не шевелясь и практически не моргая, словно вовсе его не слышал. Однако он услышал его, и спустя мгновение медленно покачал головой, будто бы осмысливая его слова.

– Посаженый отец…

– Да, Вам необходимо будет отвести ее к алтарю во время свадьбы…

– Я понял тебя, Кармин.

– Ее отец… гм, Вы знаете. Я попросил бы своего отца, но… ну, Вы знаете.

Коррадо убил их. Кармин не озвучил этого вслух, но они оба подумали об этом.

– Хорошо, – ответил Коррадо. – Я согласен.

Ответ Коррадо удивил Кармина. Он ожидал категоричного отказа.

– Черт, серьезно?

– Следи за языком.

Кармин побледнел.

– Так… Вы согласны?

– Да.

Кармин улыбнулся, испытывая облегчение, однако этого было мало для того, чтобы успокоить его расшатанные нервы. Одно только лишь нахождение здесь давалось ему с трудом.

– Ты весь издергался, – заметил Коррадо. – Ты так сильно боялся попросить меня об этом?

– Нет, – ответил Кармин. – Точнее, я боялся, но дело не в этом.

– А в чем?

Кармин посмотрел на своего дядю, испытывая недоумение из-за того, как он мог чувствовать себя здесь настолько комфортно.

– Вам не тяжело здесь находиться?

– С чего бы мне должно быть тяжело? – спросил Коррадо с замешательством. – Я все время здесь ем.

– Да, но… – подавшись вперед, Кармин перешел на шепот, – …его дети.

Коррадо убил их. Обоих.

Коррадо перевел взгляд Кармину за спину и посмотрел в сторону главной кассы. Обернувшись, Кармин с любопытством посмотрел на владельца пиццерии – Джона Тарулло. Он едва узнал человека, которого помнил по своему детству, в его памяти промелькнули те моменты, когда они с родителями посещали пиццерию. Кармин знал, что именно Джон спас его в тот октябрьский вечер. Он был многим ему обязан – говоря точнее, своей жизнью – но он с большим трудом мог смотреть на стареющего мужчину.

Джон Тарулло был ходячим, разговаривающим, роковым напоминанием о всем том, что Кармину пришлось пережить.

Словно почувствовать их взгляды – или же по чистой случайности – Джон выбрал это мгновение для того, чтобы посмотреть в их сторону. Выражение его лица оставалось спокойным и сосредоточенным, но Кармин заметил грусть, кроющуюся в его темных глазах.

– Я сделал то, что от меня требовалось, – сказал Коррадо. – Если бы я сохранил им жизни, если бы я позволил им заниматься тем, чем они занимались, я подверг бы угрозе свою семью. Поэтому меня не беспокоит пребывание здесь, а вот потеря одного из вас – другое дело.

Поднявшись, Коррадо направился к выходу и, вежливо кивнув Джону Тарулло, покинул пиццерию.

* * * *

Приняв душ и переодевшись в удобную одежду, Хейвен спустилась на первый этаж и заметила на кухне свет. Кармин стоял перед холодильником, широко распахнув дверцу и смотрел на полки. Он вернулся домой, закончив с делами, которыми он занимался, пока она была в колледже. Хейвен не расспрашивала его по поводу его дел, а он не рассказывал.

– Не можешь ничего найти? – спросила она.

– Нет, – закрыв дверцу, он перевел взгляд на меню с едой на заказ, которое было прикреплено на холодильник с помощью магнитов.

– Я могу что-нибудь приготовить, – предложила Хейвен. – Ты, наверное, устал пробовать что попало.

Усмехнувшись, он приподнял бровь, намекая на совсем иной смысл ее слов.

– Смотря что именно я пробую.

– Извращенец, – чувствуя румянец, Хейвен знала, что его было бессмысленно скрывать.

– Да, но тебе это нравится, – ответил он шутливо.

– Да, – не было смысла отрицать это. Он хорошо знал Хейвен.

Рассмеявшись, Кармин отвернулся и вновь сосредоточил свое внимание на меню.

– Я закажу китайскую еду. Уже поздно и ты не должна сейчас готовить, особенно учитывая то, что ты уже прибралась на кухне. Не думай, что я этого не заметил. Я мог бы и сам прибраться. Я бы прибрался.

– Я знаю, – искренне ответила Хейвен. Кармин никогда не занимался определенными вещами – например, стиркой или мытьем полов – но он всегда прибирал за собой. Ему это не доставляло никакого удовольствия, но он делал это ради Хейвен. – Мне это в радость.

– Спасибо тебе.

Взяв со стены беспроводной телефон, Кармин быстро набрал номер.

– Да, я хочу сделать заказ. Меня зовут Кармин ДеМарко, – сказал он, когда в службе доставки подняли трубку. Он молчал, пока они проверяли его имя. – Да, это я. Я хочу заказать свинину мушу, говядину по-монгольски, курицу «гунбао» и две порции супа с вонтонами. Я не знаю, большие порции? О, еще яичные рулеты. Сколько идет в заказе? Два? И все? Это какое-то, блять, вымогательство, – Кармин перевел взгляд на Хейвен, приподняв брови. – Я ничего не забыл?

– Нет.

– Да, все. И не забудьте печенье с предсказаниями, – сказал Кармин в трубку и нахмурился. – Как это у вас нет печенья с предсказаниями? Это же китайский ресторан. У вас обязаны быть печенья с предсказаниями. Что? Нет, мне наплевать, что они идут бесплатно в качестве признательности от заведения. Не надо рассказывать мне эти сказки. Я сейчас не чувствую от вас никакой, блять, признательности. Найдите их где-нибудь.

Завершив разговор, Кармин швырнул телефон на столешницу. Хейвен вздрогнула от громкого звука. Кармин открыл морозильную камеру и заглянул внутрь. Она моментально поняла, что он делает, импульсивно реагируя от расстройства. Он посмотрел на пустое место, на котором некогда стояла бутылка водки, после чего захлопнул дверцу и открыл холодильник.

Забрав у него банку колы, Хейвен нежно погладила его по спине.

– Печенья с предсказаниями – ерунда, – сказала Хейвен, отодвигая Кармина в сторону, дабы достать из шкафчика стакан. Облокотившись на тумбочку, Кармин наблюдал за тем, как она готовит вишневую колу. – Ты их даже не ешь. Говоришь, что они на вкус как картон.

– Да, но ты их ешь, – ответил Кармин, потирая ладони о штаны и выглядя нервным и обеспокоенным. – Они тебе нравятся.

Мягко улыбнувшись, Хейвен протянула ему колу.

– Спасибо, что думаешь обо мне, но в этом не было необходимости. Как и в лимузине, который ты отправил за мной.

– Возможно, в печенье действительно не было необходимости, но лимузин – совсем другое дело, – ответил Кармин, делая глоток. – Не ходить же тебе домой пешком.

– Нет, но я могу ездить на автобусе, – заметила Хейвен. – Мне это даже нравится. Я никогда не ходила в школу и не ездила на автобусах. Это так аутентично.

Кармин скептично посмотрел на Хейвен.

– Ты не будешь ездить домой на автобусе.

– Почему? В этом нет ничего страшного.

– Нет, есть, – ответил Кармин, повышая голос. – Автобусная остановка находится далеко от дома, поэтому тебе все равно придется идти пешком по темноте.

– Всего лишь несколько кварталов, – ответила Хейвен, надеясь на то, что ее заверения успокоят его. – Дорога займет всего лишь несколько минут, если срезать путь и пройти через переулок возле…

Хейвен резко осеклась, когда поняла, что сказала. Кармин напрягся, замерев. Автобусная остановка находилась в нескольких кварталах от их дома возле старого театра, где в октябре 1996 года Кармин выступал на фортепианном концерте. Именно через этот переулок они с матерью возвращались домой. С тех самых пор Кармин ни разу не приближался к нему.

– Хорошо, – уступила Хейвен. Вероятность того, что с ней действительно могло что-то случиться, была мала, но душевное спокойствие Кармина, опять же, было важнее. – Никаких автобусов по вечерам, но мне все равно хочется ездить на них в светлое время суток.

– На моей памяти, ты – единственный человек, предпочитающий общественный транспорт, – пробурчал Кармин, не испытывая радости от ее компромисса, но спорить он не стал.

– Я просто не вижу смысла в водителе, если мне это не требуется, – пояснила Хейвен. – И лимузины слишком сильно бросаются в глаза. Мне хочется влиться в социум, а то, что ты посылаешь за мной после занятий такую машину, нисколько этому не способствует. Если будет поздно и я не смогу поехать на автобусе, я вызову такси.

Кармин сухо рассмеялся.

– И это я еще упрямый.

– Ты упрямый, – ответила Хейвен. – Возможно, ты просто проецируешь это на меня.

Спустя мгновение тишины Кармин улыбнулся.

– Что-нибудь мы определенно спроецируем.

– О, Боже, – воскликнула Хейвен, качая головой и отводя взгляд.

Усмехнувшись над ее реакцией, Кармин вздохнул и пошел на попятную.

– Никаких такси, но я могу выбрать машину поскромнее. У них есть менее броские автомобили. Если мне покажется, что машина необходима, то я отправлю ее. В остальных случаях, полагаю, автобус вполне подойдет.

– Спасибо, – ответила Хейвен, улыбаясь. – Ты очень добр ко мне.

Закатив глаза, Кармин собирался было ответить, однако был прерван зазвонившим телефоном. Не мешкая, он покинул кухню.

Спустя некоторое время в дверь их дома постучались. Заглянув на кухню, Кармин вышел на крыльцо. Поддавшись любопытству, Хейвен прошла к окну и выглянула на улицу. Она нахмурилась, когда увидела Кармина с двумя незнакомыми ей мужчинами. Все они казались напряженными, беседа между ними определенно носила серьезный характер – рабочий, как предположила Хейвен. Биение ее сердца участилось, как это обычно и бывало, когда она видела его за работой. В ее душе пробудился естественный страх.

Внезапно Кармин посмотрел в сторону окна, его лицо помрачнело, когда их взгляды встретились. Хейвен скрылась из его поля зрения, не желая сердить его, и, окинув взглядом улицу, заметила машину службы доставки, остановившуюся у обочины. Двое мужчин быстро удалились, пройдя мимо окна, в то время как Кармин открыл входную дверь и направился в кабинет. Прежде, чем курьер, направившийся к их дому, успел бы постучаться, Кармин вернулся с бумажником и открыл дверь.

– С Вас $47,75.

– Боже, это же чертовски дорого, – пробормотал Кармин. Хейвен подошла к дверям кухни и остановилась, наблюдая за тем, как он перебирает деньги. Найдя пятьдесят долларов, он протянул их курьеру. Помедлив, он достал еще пять долларов. Хейвен улыбнулась, когда он протянул «чаевые» курьеру. Взяв заказ, Кармин запер дверь.

– Не нужно проявлять такое любопытство, – сказал Кармин, заметив ее.

– Мне просто стало интересно.

– Это одно и то же, – едва слышно пробормотал Кармин, после чего добавил: – Просто будь осторожна, хорошо? Ты же знаешь, что я нервничаю из-за этого.

Достав себе из холодильника содовую и захватив вишневую колу Кармина, Хейвен проследовала за ним в гостиную. Они устроились на диване и приступили к ужину, разговаривая и смотря телевизор. После того, как они наелись, Кармин убрал оставшуюся еду и, достав белый пакет, открыл его. Он рассмеялся, вывалив его содержимое на кофейный столик. Хейвен шокировано окинула взглядом целую дюжину печенья с предсказаниями, читая надпись на прозрачной упаковке. Они сделали заказа в китайском ресторане «Satay», а печенье им доставили из заведения под названием «Ming Choy».

– Ты их так напугал, что они купили печенье в другом ресторане.

– Наверное, следовало дать им за это побольше чаевых, да? – спросил Кармин, не сумев скрыть того, что сложившаяся ситуация позабавила его. Взяв одно печенье, он положил его на колени Хейвен, после чего взял одно для себя. Достав печенье из упаковки, он быстро разломил его пополам, дабы прочесть предсказание.

– Очень важно никогда не переставать задавать вопросы, – прочел Кармин, после чего откинул предсказание и перешел к следующему. – Ерунда какая-то.

Рассмеявшись, Хейвен достала предсказание из своего печенья.

– Твоя мечта станет явью тогда, когда ты меньше всего будешь этого ожидать, – прочла она предсказание с полоски бумаги и откусила кусочек печенья. Кармин поморщился, увидев это. – Мои мечты уже стали явью: семья, друзья, колледж, брак. Больше мне ничего не нужно.

– Ты еще не замужем, tesoro.

– Я знаю, – улыбнувшись, она посмотрела на полоску бумаги. – Завтра.

– Завтра, – согласился он.

* * * *

На следующий день Хейвен стояла перед большим винтажным зеркалом, ошеломленно вглядываясь в свое отражение.

Верхняя часть ее завитых волос была убрана назад, фата была закреплена небольшой золотистой тиарой. Ее белое платье на одно плечо было простым и длинным, низ переходил в шлейф. Из обуви она предпочла туфли на каблуке. Ее образ не был броским, но определенно был красивым – именно таким, каким Хейвен его себе всегда и представляла.

Глаза Хейвен защипало от слез, когда она подумала о своей матери. Хейвен очень сильно ее не хватало и ей хотелось, чтобы в этот момент она была рядом с ней. Она представляла, как сильно мать гордилась бы ей в это мгновение. Больше всего для своей дочери Миранда всегда желала именно этого, она часто говорила Хейвен о том, что она обязательно обретет в мире свое счастье. В свое время Хейвен сомневалась в надеждах матери, считая их осуществление невозможным, но теперь они стали для нее реальностью.

Услышав открывшуюся позади себя дверь, Хейвен обернулась и увидела вошедшего в комнату Коррадо. Нервничая, она быстро отвернулась от него, в то время как он остановился позади нее. Его молчание нисколько не скрашивало беспокойства Хейвен.

– Principessa della Mafia, – сказал он, наконец, спокойным голосом. – Когда Винсент впервые рассказал мне о твоем происхождении, я сказал ему, что совершенно не вижу в тебе этого. Я сказал, что ты не похожа на таких, как мы.

Хейвен нервничала, ее сердце билось в груди с такой силой, что это причиняло боль.

– Я вижу это теперь, – продолжил Коррадо, смотря на ее отражение в зеркале и слегка улыбаясь. – Не знаю, почему я не видел этого раньше.

Его признание удивило Хейвен. Он прочистил горло, когда она удивленно посмотрела на него. Все, что хоть отдаленно напоминало привязанность, по-прежнему служило для Коррадо причиной дискомфорта.

– Не буду мешать.

Не сказав больше ни слова, он покинул комнату. Глаза Хейвен наполнились слезами, когда она услышала музыку рояля. Она вновь вспомнила свою маму. Погрузившись в воспоминания, она воскресила в памяти тот день, когда видела ее в Блэкберне в последний раз и вспомнила ее последние слова. Она сказала, что всегда будет рядом, живя в ее сердце, и что мир будет лучше, если в нем будет Хейвен. Она хотела, чтобы Хейвен жила полной жизнью, была счастлива и следовала за своими мечтами. В тот день она точно знала, что было ее судьбой: Кармин.

– Спасибо, мама, – прошептала Хейвен в пустой комнате, смотрясь напоследок в зеркало и беря свой букет из белых роз. Выйдя в коридор к Коррадо, она приняла его руку, когда он предложил ей ее.

Он провел ее в церковь, и они остановились в начале прохода, дабы Хейвен смогла осмотреться по сторонам. Ее зрение затуманилось от головокружения, открывшийся перед ней вид ошеломлял. Скамьи были заполнены людьми, некоторых из которых она не знала, и все они поднялись, когда Хейвен и Коррадо вошли в церковь. Она понимала, что большая часть людей – члены организации и их семьи – находилась здесь не из-за нее, но она не возражала против их присутствия. Они пришли из-за Кармина, и из-за уважения к человеку, который стоял рядом с ней.

Устремив взгляд к алтарю, Хейвен увидела Кармина. Он замер, с любопытством наблюдая за происходящим. Не сумев сдержать слез, Хейвен почувствовала, как они струились по ее щекам, пока они шли к алтарю.

Коррадо отпустил ее руку, когда они миновали проход и, кивнув Кармину, занял свое место на передней скамье рядом с Селией. Когда музыка стихла, священник произнес небольшую молитву, после которой все вновь заняли свои места. Хейвен передала свой букет Тесс, в то время как Кармин не сводил с нее взгляда, излучая счастье. Она быстро обвела его взглядом, как и всегда, когда видела его… она всегда осматривала его на предмет травм или повреждений, дабы убедиться в том, что он был цел и невредим. Она рассмеялась, заметив его обувь.

– Кроссовки? – прошептала она. – Что случилось с туфлями?

Ухмылка Кармина стала шире.

– Я забыл про них.

Из глаз Хейвен продолжали катиться слезы. Кармин быстро стер их, в то время как к ним обратился священник.

– Кармин и Хейвен, имеете ли вы добровольное и искреннее желание связать себя узами брака?

– Да, – ответили они одновременно.

– Готовы ли вы чтить друг друга как мужа и жену до конца своих дней?

– Да, – вновь ответили они без раздумий.

– Это не является церковным обычаем, но жених и невеста попросили о возможности высказаться и церковь с радостью согласилась удовлетворить их просьбу.

Священник посмотрел на Кармина и Хейвен, которая, в свою очередь, прочистила горло, дабы избавиться от сформировавшегося комка, мешавшего говорить.

– Впервые ты попросил меня выйти за тебя замуж три года назад. Ты сказал, что нам необязательно жениться в тот день, на следующий день или даже в тот год. Ты хотел лишь того, чтобы я поклялась, что выйду за тебя, когда буду готова. Разумеется, я ответила согласием, и я хотела этого всей душой. Мы были юны и, возможно, наивны. Мы думали, что во всем разбираемся, но существовала одна вещь, в которой я никогда не сомневалась – нам суждено было быть вместе, – сделав паузу, Хейвен вытерла слезы. – Когда я впервые увидела тебя, я не знала, что думать. Ты не был похож на тех людей, которых я встречала раньше. Меня пугало то, что я чувствовала к тебе, и больше всего мне тогда хотелось держаться от тебя подальше, но я не могла этого сделать. Меня буквально тянуло к тебе. Ты подарил мне надежду. Ты поверил в меня и помог мне, но важнее всего то, что ты полюбил меня. Меня. Из всех людей на свете ты выбрал меня. Я привыкла к тому, что меня не замечали, привыкла быть невидимкой, но ты заметил меня. Без тебя я не была бы тем человеком, которым являюсь сегодня. Я люблю тебя, Кармин Марчелло ДеМарко, и я хочу сказать тебе, что я готова. Я готова провести с тобой всю оставшуюся жизнь.

– Sempre, – прошептал Кармин сдавленным шепотом. Он пытался сохранить самообладание, не желая демонстрировать свои эмоции перед таким количеством людей.

– Sempre, – ответила Хейвен, ощущая силу этого слова всеми фибрами своей души. Он был ее вечностью.

– Уверен, ты помнишь нашу первую встречу, которая произошла ранним утром на кухне в Северной Каролине, и то, какой катастрофой она обернулась, – начал Кармин. – Я не ожидал, что там кто-то будет. Я пролил апельсиновый сок, и ты начала вытирать пол, пытаясь помочь, а я… ты знаешь, что я сделал.

Хейвен грустно улыбнулась, окунувшись в воспоминания. В то утро он был так зол… и сломлен. Кармин и по сей день не успел полностью восстановиться, пережитое оставило на нем свои шрамы, но теперь он держался и только лишь это было по-настоящему важно.

– Есть и то, чего ты не знаешь. Пока мы сидели с тобой как идиоты в луже сока, я мог думать лишь о том, какой красивой ты была. Как ты прекрасна. Ты была напугана и сбита с толку, и я знаю, что только лишь подливал своим поведением масла в огонь, но, если убрать все это в сторону, то ты была просто прекрасна, Хейвен. Я влюбился в тебя с первого взгляда. Помню, позднее в тот день я думал о том, что ты усложнишь мне жизнь, – сделав паузу, Кармин усмехнулся. – И ты усложнила ее. Все, что я знал… все, во что я верил… все это вылетело в окно. Ты перевернула мой мир и вновь научила меня чувствовать. Ты спасла мне жизнь, хотя я даже и не считал, что ее нужно спасать. Я считал, что у меня все отлично, что мне никто не нужен, но я ошибался, потому что это не так. Мне нужна ты. Господи, я…

Глаза Хейвен расширились от удивления, в то время как священник резко вдохнул. Кармин замолчал, осознавая, что упомянул имя Господа всуе в церкви.

– Дерьмо, – инстинктивно выпалил он, и вновь осекся. – Это че…

Поняв, что он собирался сказать, Хейвен прижала ладонь к его рту, чтобы остальные не смогли ничего услышать. Кармин с беспокойством смотрел на нее, в его глазах читалась паника. Она нежно улыбнулась, дабы он не думал, что она расстроилась, и он заметно расслабился. Когда она убрала руку, Кармин наклонился вперед и поцеловал ее. Хейвен поцеловала его в ответ, приоткрыв рот. У нее вырвался едва слышный стон, когда его язык соприкоснулся с ее.

– Рано, чувак, – сказал Доминик, взяв Кармина и потянув его назад. – Не беги вперед паровоза.

Когда священник прочистил горло, Кармин шумно вздохнул.

– Простите, святой отец.

– Желаешь закончить? – спросил он.

– Нет, – Кармин покачал головой. – Думаю, я уже достаточно сказал.

– Поскольку вы выразили свое желание вступить в брак, соедините свои правые руки и объявите о своем согласии перед лицом Господа и его церкви, – сказал священник, явно желая поскорее закончить с церемонией. Кармин взял Хейвен за руку, переплетая их пальцы и нежно сжимая ее ладонь.

– Кармин, согласен ли ты взять Хейвен в жены? Обещаешь ли ты хранить ей верность в горе и в радости, в болезни и в здравии, любить и чтить ее до конца своих дней?

– Да.

– Хейвен, согласна ли ты взять Кармина в мужья? Обещаешь ли ты хранить ему верность в горе и в радости, в болезни и в здравии, любить и чтить его до конца своих дней?

– Да.

– Ваше согласие засвидетельствовано перед лицом церкви. Пусть Господь укрепит ваш союз своей благодатью и наполнит ваши души своим благословением. Что Бог сочетал, того человек да не разлучит.

Священник призвал их обменяться кольцами, и у Хейвен задрожала рука, когда Кармин надел ей на палец золотое кольцо, принадлежавшее его матери. Хейвен захлестнули эмоции, когда она посмотрела на кольцо. Священник объявил их мужем и женой.

– Теперь целуйтесь, – сказал Доминик, подталкивая Кармина. Подняв голову, Хейвен заметила, что Кармин бросил сердитый взгляд на своего брата, после чего сосредоточил внимание на ней. Его лицо светилось любовью. Осторожно взяв ее за подбородок, он наклонился вперед и, закрыв глаза, поцеловал ее.

Его поцелуй был нежным, но за ним крылась страсть… страсть, которую она надеялась ощущать до конца своих дней.