КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Тем же вечером.
Я снова стою перед зеркалом и привожу себя в порядок. Мажу истерзанные губы помадой, пока они не становятся темно-красными. Слой за слоем воссоздаю фальшивый фасад, пока не становлюсь Блэр. Пока не скрываю все свои недостатки. Но я мошенница. Глядя на свое отражение, я вспоминаю один позабытый день из прошлого. И замираю, точно парализованная. — …Мама, мамочка, не уходи! — Я ревом реву, вцепившись в ее юбку. Мать пытается оттолкнуть меня, но чем больше усилий она прилагает, тем крепче я за нее держусь. Я не могу отпустить ее. — Мамочка, останься пожалуйста! Не бросай меня. Пожалуйста, ну пожалуйста… По моему лицу струятся слезы. Боль все нарастает, но я продолжаю умолять ее в надежде, что в этот раз она услышит и поймет, как сильно нужна мне. — Блэр, отпусти! — Она борется со мной, стараясь высвободиться. — Я больше не вынесу ни минуты в одном доме с твоим пьяницей-отцом, иначе сойду с ума. Я слышу позади нас истерический смех. Оглядываюсь и вижу папу. Он заходит в спальню и, шатаясь, идет к кровати, где лежит открытым мамин чемодан. Его глаза налиты кровью, вылезшая из штанов рубашка покрыта жирными пятнами, похожими на чернильные кляксы. От него разит спиртным, и когда этот запах ударяет мне в нос, мое сердце сжимается. Пронизанное страхом горе захлестывает меня словно волны мутной реки. — Хватит упрашивать ее, Блэр. Так поступают только слабаки. Она вернется. Она всегда возвращается, — говорит отец. Мать оборачивается к нему, в ее глазах презрение. — И не рассчитывай, Оскар. Я не вернусь. — А как же я? — восклицаю сквозь слезы. При взгляде на меня мать немного смягчается, но потом она поднимает глаза на отца и мгновенно ожесточается снова. — Извини. Просто я больше так не могу. — Она застегивает чемодан и идет к двери. — Нет, нет, нет, нет! — Я бегу за ней вниз по лестнице, захлебываясь плачем, но она не останавливается. Выходит за порог и бросает меня… Меня тошнит. Хочется закрыться в ванной и вырвать, но я пересиливаю тошноту и остаюсь на месте. Меня не победить ни Уолкеру, ни воспоминаниям о родителях. Я не позволю. Как сильные подчиняют слабых, так и я подчиню свои эмоции. Плевать на Уолкера. В конце концов меня не впервые бросают. Я сделаю то, что удается мне лучше всего. Я вычеркну Уолкера из своей жизни. Внушу себе, что его нет и никогда не существовало. Запрячу все до единого чувства и эмоции так глубоко, что ни сердце, ни разум о них и не вспомнят. И, двигаясь по порочному кругу, которым стала моя жизнь, найду себе кого-то другого. Как находила всегда. Чего тянуть, я начну прямо сейчас. С того, что выясню, кто такой этот мистер Ротшильд. Я сажусь на кровать, открываю ноут и вбиваю в поисковик его имя. Бегло просматриваю журнальные и газетные статьи о нем — «Тайм», «Нью-Йоркер», «Нью-Йорк Таймс», «Форбс»… Да он не просто богат, он… Единственный потомок «старых денег» с Золотого побережья Лонг-Айленда и владелец медиа-империи стоимостью миллиарды долларов. Ожерелья вроде вчерашнего он может покупать пачками и не обеднеет. Когда тот факт, что он богат как Крез, устаканивается в моей голове, я решаю посмотреть его фотографии, и у меня буквально отваливается челюсть. Вот он целуется с моей любимой актрисой, с другой, с третьей… Еще фото — он с известной писательницей, своей бывшей женой. Следующее — стоит в компании светской львицы из европейского аристократического дома, с которой недолгое время был помолвлен. Итак. Ему тридцать восемь, за плечами три брака (и столько же разводов) плюс мелкие интрижки без счета. Детей нет. И еще по слухам в молодости он пережил серьезный разрыв, от которого до конца не оправился. Хм. Я сижу, тупо уставившись на его фотографию, и не могу поверить в свою удачу. Неужели я правда нашла курицу, которая несет золотые яйца? Воспоминание об Уолкере, о его голубых глазах, о том, сколько яда было в них, когда он назвал меня швалью, по-прежнему маячит в моем сознании, но мне уже не так больно, как пару часов назад. Его образ постепенно бледнеет и уходит в прошлое. Вот так я вычеркиваю людей из своей жизни. Стоит вам стать для меня обузой, я в тот же момент вас брошу. Если мне покажется, что вы способны меня обидеть, я тут же сотру вас из памяти и вырву из сердца, на котором и без вас достаточно ран. Я никогда не вспомню о вас. Я буду жить дальше и ни разу не оглянусь назад. И не надейтесь занять место в моих воспоминаниях. Можете назвать меня бессердечной, если хотите, но лучший способ защитить свое сердце — поверить в то, что его нет. И я верю. Почти всегда. К тому времени, как я заканчиваю собираться на работу, Уолкер стерт из моей памяти окончательно и бесповоротно. И поскольку до выхода в ресторан есть еще несколько минут, я принимаю решение позвонить мистеру Лоренсу Ротшильду. Я дотягиваюсь до валяющегося на полу клатча, достаю его визитку и хватаю телефон. Сидя на кровати и нервно вытирая ладони о свои кожаные леггинсы, жду ответа. И он отвечает — после четвертого или пятого гудка, когда я уже собираюсь отключиться. — Да, — произносит он этим своим голосом, от которого слабеют колени. Сжимаю телефон крепче. — Привет… хм… в общем… наверное, это прозвучит странно, но мы вчера виделись на выставке, и ты дал мне свою визитку. — А... То есть, тебе уже наскучил тот мальчик, с которым ты приходила? — тянет он насмешливо, его тон спокоен и невозмутим. — Откуда ты… Знаешь, что… Впрочем, неважно. Я звоню узнать, что именно ты имел в виду, когда давал мне визитку. — Что я заинтересован. — Да, но… — Ты вроде умная девочка, — перебивает меня он. — Как думаешь, чем ты можешь быть интересна мужчине моих лет? Я фыркаю, и нервное напряжение наконец-то проходит. Ну, в эту игру я играть умею. — Могу спросить тебя ровно о том же. Чем мужчина твоих лет может быть интересен девушке вроде меня? Он смеется в ответ. — Тушé. Похоже, мы отлично понимаем друг друга. Секунду я молчу, кусая изнанку губы. — Да. Я тоже так думаю. — Завтра утром я улетаю по делу в Гонконг, вернусь в следующую субботу. Встретишься со мной, мы поужинаем, выпьем и заодно обсудим, чем именно ты меня… м- м… заинтересовала. — Ты всегда не спрашиваешь, а ставишь перед фактом? — Всегда. А что? Теперь моя очередь смеяться. Я встряхиваю головой и говорю: — Окей. Я подумаю и перезвоню… или не перезвоню. — Мне кажется, или ты любишь оставлять последнее слово за собой? — Блэр. Меня зовут Блэр Уайт. И… да, люблю. А кто не любит? Он усмехается. — А… у нашей красавицы все-таки имеется имя. Что ж, звони — если и когда будешь готова. — Он делает короткую паузу, подбирая следующие слова. — Я буду ждать, Блэр. Серьезно. Ход переходит ко мне, и я-таки оставляю последнее слово за собой. — Посмотрим… — шепчу, а потом отключаюсь. И сижу на кровати в ступоре от волнения, пока жду, когда сердце начнется биться ровнее.
|