ГЛАВА 3. Йеллоустоунского Национального парка, официальная территория стаи волков-оборотней

перевод - KattyK,

вычитка - m-a-r-i-n-a

Юго-восточная часть

Йеллоустоунского Национального парка, официальная территория стаи волков-оборотней

Бреннан появился из портала, перенесшего его сюда из Атлантиды, и глубоко вздохнул свежий, бодрящий воздух парка, такой непохожий на нежные, цветочные ароматы деревьев Атлантиды. За столетия он не раз поднимался на поверхность, но, тем не менее, ароматы елей и сосен оставались все такими же экзотическими. Как бы ему хотелось почувствовать что-то в полной мере, но, к сожалению, он не мог воспринять окружающую действительность и не испытывал ни удовольствия, ни радости.

Не в первый раз воин задумался, когда же он признает унылость своего существования и покончит с собой. Скорее всего, ждать осталось недолго, но сегодня делать что-то подобное он не собирался. Во всяком случае, пока он не удовлетворит свое любопытство, вызванное этой женщиной, Тиернан.

Он повернулся и посмотрел на несколько высоких сосен на возвышенности, словно стоявших на страже, отбрасывающих тени на портал, из которого как раз выходили Алексиос и Грейс. Девушка в одной руке сжимала рукоятку кинжала, лежащего в ножнах, прикрепленных к ее бедру, а другой поддерживала лук на плече.

– Так ты не шутил по поводу отсутствия цивилизации, – сказала она, осматриваясь. – А это что за фигня?

Она плавно опустила лук с плеча и прицелилась в группу больших теней среди деревьев.

Алексиос улыбнулся и одним пальцем осторожно опустил ее стрелу.

– Сразу видно, что ты выросла в городе, это же просто стадо бизонов.

Грейс открыла от удивления рот и опустила стрелу.

– Бизон? Я окружена буйволами на лоне дикой природы?

– Говоря по правде, ты вовсе не «окружена», потому что тут есть только одна группа в тридцати футах от нас. Вот если бы они находились позади нас, то, может быть, ты была бы права, хотя…

Тут же раздался спокойный голос:

– Говоря по правде, вы окружены волками.

При первом же слове Бреннан развернулся, выхватил кинжалы, но заметив знакомое лицо Лукаса, расслабился и вложил их обратно в ножны. Альфа оборотень, окруженный шестью волками-членами своей стаи, стоял примерно в десяти шагах от них.

Алексиос направился к старому другу, они пожали друг другу руки.

– Радушно ты нас встречаешь, Лукас.

– Добро пожаловать в мой дом, – ответил тот, кивая головой. Тут он заметил Грейс и улыбнулся во весь рот.

– Вот это сюрприз! Как же тебе удалось привлечь такую красавицу?

Волчица с медового цвета мехов, сидящая справа от Лукаса, оскалилась и рыкнула. Лукас же откинул голову назад и захохотал.

– Мне кажется, что твоя возлюбленная не слишком рада, что ты отпускаешь комплименты женщине, принадлежащей другому мужчине, – заметил Алексиос, низко кланяясь волчице.

Вокруг животного появилось мерцающее сияние, а потом на том же месте появилась женщина. Ее длинные, вьющиеся волосы были того же самого золотистого оттенка, что и волчья шерсть. Она была одета просто: обычная черная рубашка и голубые джинсы, а ее красота сияла, как атлантийский драгоценный камень в лунную ночь.

Грейс подошла к Алексиосу и ткнула его локтем в бок. И судя по его возгласу силы Грейс не пожалела.

– Припоминаешь, как мы говорили о твоих собственнических замашках? – пробормотала она. Потом посмотрела на Лукаса и его пару и склонила голову. – Благодарю за ваше гостеприимство. Я Грейс, а вот этому увальню еще учиться и учиться.

Женщина-оборотень рассмеялась.

– Я Хани, и желаю удачи. С тех пор, как Лукас узнал о моей беременности, он стал обращаться со мной как с хрупкой, изящной статуэткой. Малыши уже родились, а он все никак не изменит своего поведения.

Она хотела подойти к ним, но Лукас удержал ее.

– Нам стоит сначала убедиться, настоящие ли это Алексиос и Бреннан, а потом уж приближаться к ним, – хмурясь, заявил Лукас.

Бреннан понимал его опасения.

– Да, нам известно про оборотней-хамелеонов. Наверное, стоит спросить нас о том, что знаем только мы?

Лукас не нуждался в напоминании, так как спросил без колебаний:

– Какой танец ненавидит Кристоф? Он нам об этом рассказывал.

Бреннан уставился на альфу, не имея не малейшего понятия, что тот имеет в виду, а вот Алексиос рассмеялся:

– Если я не ошибаюсь, ему не нравятся танцы в рядочек.

Бреннан вспомнил о предыдущей встрече с Лукасом, омраченной нападением зачарованных волков, и безразлично улыбнулся. Он уже давно понял, что лучше в присутствии других хотя бы изобразить на лице подобие чувств, хоть не мог испытать ни удовольствия, ни веселья.

– Мне кажется, что я тогда упомянул о своей любви к хорошему вальсу.

Лукас улыбнулся:

– Только ты, Бреннан, можешь скучать по вальсу. Могу поспорить, что вы с Иоганном Штраусом были приятелями.

– Не имел чести познакомиться с Иоганном Штраусом-старшим, но с Иоганном Штраусом-сыном я обедал и выразил мое искреннее восхищение его сочинением «An der schönen blauen Donau».

Хани улыбнулась:

– «Над прекрасным голубым Дунаем»? Мы танцевали под эту музыку первый вальс на нашей свадьбе.

Бреннан посмотрел на Лукаса:

– Тебе тоже нравится вальс?

Лукас собственнически обнял свою возлюбленную и пожал плечами.

– Хани хотела, чтобы я с ней станцевал вальс, поэтому я исполнил ее желание. Подожди, Бреннан, вот найдется дама, которая бульдозером снесет стену вокруг твоего сердца. И тогда ты по ее просьбе станцуешь и танго, и вальс, и долбанную макарену.

Разумеется, проклятие лишило его возможности испытывать что-либо, но, тем не менее Бреннан почувствовал, как что-то темное и опасное зашевелилось в его душе при этой мысли. Тиернан. Если она та самая, единственная, если только она может пробиться… Но в таком случае вернувшиеся эмоции уничтожат его или, хуже того, ее саму.

Слова ненавистного проклятия снова пронеслись в его разуме: «только когда она умрет – ее сердце остановится и душа отлетит…». Перед внутренним взором появилась фотография Тиернан в газете. Если бы только вспомнить, какой она была в его объятиях. Бреннан закрыл глаза и покачал головой, чтобы прояснить мысли. Когда он снова открыл глаза, повисло неловкое молчание.

– Лукас иногда слишком много болтает, – тихо сказала Хани, подходя к Бреннану и беря его за руку.

Воин едва не отшатнулся от нее.

– Я не обиделся, – ответил он, снова нарочито улыбаясь. – А не следует ли нам пойти к вам домой и обсудить наши планы по проникновению на конференцию МОСН?

– Верно, – с облегчением ответил Лукас. – Мы только что получили сообщение от наших информаторов. Трейси Баум вот-вот приедет в отель.

– Я думала, что мы встретимся с Тиернан? – переспросила Грейс, оглядываясь на бизонов, а потом на волков, окружающих Лукаса и Хани. – Без обид, но почему члены Стаи все еще в волчьем обличье?

Лукас прищурился, но ответил спокойно:

– Тиернан работает под вымышленным именем. А мои братья и сестры по стае предпочитают оставаться в волчьем обличье, потому что скоро полнолуние. Какие-то проблемы?

Алексиос подошел и стал между Грейс и Лукасом.

– Никаких проблем, просто Грейс выросла в городе и нервничает вдали от цивилизации. В таких случаях ей хочется выпить чашечку каппучино.

Девушка разозлилась, но увидев улыбку Алексиоса, добродушно рассмеялась.

– Простите, я совсем не хотела никого обидеть, – сказала она Лукасу и Хани. – Только вот нельзя ли нам пройти в помещение с четырьмя стенами и электричеством или костром? Хотя я и из рода богини Дианы, но предпочитаю современные удобства и не ожидала, что в лесу так холодно.

Хани присвистнула.

– Из рода богини Дианы, да? Давно мы не видели никого из твоей семьи.

Лукас низко поклонился, и тут Бреннан увидел нечто очень странное. Волки, стоящие вокруг их альфы и его пары тоже низко, грациозно склонили головы. Это вовсе не походило на трюки животных, эти хищники в самом деле выказывали свое уважение.

Грейс в ответ поклонилась им всем, а Бреннан услышал шепот Алексиоса:

– Вот, опять началось. – Потом воин выдавил сквозь зубы: – Животное богини Дианы пантера, а не волк, поэтому и слышать не хочу никакой чепухи про консортов, или тебе не поздоровится.

Хани улыбнулась и показала острые зубы:

– Поверь мне, я тоже могу задать ему трепку.

Лукас протестующе поднял руки и покачал головой.

– Подождите, я понятия не имею, о чем ты. Что за консорт? И кто теперь вообще говорит о консортах?

– Никто, и если не прекратишь, то не поздоровится именно тебе, – пообещала покрасневшая от стыда Грейс, толкая Алексиоса в бок. – Это длинная история, и сейчас не время об этом говорить. Да и вообще, не стоит об этом вспоминать.

Бреннан решил, что пора спасать Грейс, поговорить немного и сосредоточиться на задании. Он шагнул вперед, чтобы предложить именно это, но не успел и рта раскрыть, как обжигающая, резкая боль охватила его шею сбоку, заставив его упасть на колени на том же месте, где он стоял.

– Боль. Страх. Темнота, – задыхаясь, выдавил он.

Приливная волна огня и боли накатила на его тело, заставив все внутри него извиваться, а потом Бреннан ударился головой о землю.

– Он причиняет ей боль. Делает больно. Кусает… кровь… нет. Нет!

Алексиос присел рядом с ним на корточки, схватил друга за плечи и поднял его.

– Бреннан, что такое? Что, черт побери, с тобой происходит? Кому причиняют боль? Кто делает больно?

Вместо ответа Бреннан взревел от ярости, которая разрывала его внутри, отчего ему показалось, что ребра прорвутся наружу. Желание. Он чувствовал желание вампира, кусающего женщину, едва ли не подминающего ее под себя. Бреннан схватил Алексиоса за руку и посмотрел на изумленное лицо собрата-воина.

Бреннан, на глаза которого упала красная пелена, наконец, смог пояснить причину своей ярости:

– Он ее укусил. Он укусил ее, Алексиос. Этот кровосос поранил ее кожу проклятыми зубами, и теперь ему не жить.

– Кого укусили? Бреннан, я тебя совсем не понимаю.

Тот видел Алексиоса через призму образа женщины, находящейся в смертельной опасности.

– Я не знаю, кто это сделал. Не знаю, не знаю, не знаю! – кричал он, поднимаясь с земли.

Алексиос не успел и слова вымолвить, как Бреннан отпихнул его с дороги и в прыжке обратился в туман, направляясь к своей женщине.

Он должен найти эту женщину. Сейчас же.

Отель «Маммот-Хот-Спрингс»

Тиернан закрыла дверь и прислонилась к ней. Ее номер был совершенно обычным: плед на королевского размера кровати, телефон, лампа на столе, а также меню завтрака в номер, лежащее на подушке. Отель также предоставлял подключение к сети Интернет. Чистая, блестящая и безликая комната. По правде сказать, Йеллоустоун не славился отличным дизайном номеров отеля. Тиернан подошла к краю кровати, положила сумку и сбросила дурацкие туфли прямо в корзинку для мусора, стоящую у стола. Она больше не наденет эту обувь, так что одной проблемой меньше.

Теперь осталось лишь догадаться, кто укусил ее, узнать, кто именно из вампиров зачаровывает оборотней, а также имена злых ученых, участвующих в экспериментах. И она сделает это с помощью атлантийцев или без нее, решила Тиернан, проверяя телефон, в котором все еще не было сообщений от подводного народца. Эти ребята не любили современные технологии.

Потом она подошла к единственному окну в номере и проверила, закрыто ли он, несмотря на то, что комната находилась на четвертом этаже. Насколько ей известно, вампир не может зайти в дом без приглашения, но никто доподлинно не знал, как это правило работает. Вампиры же не желали делиться этой информацией. Интересно, а номер в отеле считается домом? Вряд ли.

К тому же выпив ее крови, этот вампир получил какое-то особое преимущество. Интересно, а не станет ли она его личным «Ренфильдом»?

Девушка закатила глаза, не в силах мириться с собственной глупостью. Ренфильд – что только в голову не придет!

Занеся сумку с туалетными принадлежностями в ванную, она стала распаковывать свой скудный запас косметики. Сияющие тени и тюбики с блеском для губ дополнят легкомысленный образ, который она создала, чтобы ученые недооценили ее ум и способности. Ведь люди обычно не боятся глупеньких репортерш. Она уже подготовила почву несколькими электронными письмами и телефонными звонками, чтобы все считали, что она приехала просто написать статью о замечательных медицинских открытиях, сделанных в результате плодотворного сотрудничества людей и оборотней.

Да, верно. Может быть, в чем-то они правы, вот только не в этот раз. У этой группы ученых были другие цели, и ей следует узнать, кто это делает, что именно затевается, когда, где и почему это происходит. Поставив сияющий тюбик туши на умывальник, она мельком посмотрела на свое отражение в зеркале. Пятно крови на шее лишь подчеркивало две маленькие ранки, словно от уколов, и черные круги под глазами – результат многих бессонных ночей. Она сейчас сама себе казалась наполовину вампиром.

Намочив тряпочку, она вылила на нее полбутылки антибактериального геля, потом стиснула зубы и вытерла шею. Тиернан смыла кровь, а ранки стали почти незаметными. Легкий макияж их скроет, так что никто из присутствующих на конференции не догадается, что вампир ею чуть-чуть закусил.

Закуска.

Вот ублюдок.

И тут она услышала царапанье по стеклу, и уронила тряпочку. Шум был таким тихим, что если бы она не была сама не своя от волнения после встречи с вампиром, то вряд ли бы что-то услышала.

Он вернулся, а у нее, как назло, нет деревянных колов на подносе с подарочным мылом и шампунем. Если она вызовет подмогу, то кто-то еще умрет вместе с ней: Тиернан прекрасно знала, какими сильными и быстрыми могут быть вампиры. Схватив стакан, она наполнила его водой и развернулась лицом к окну, готовая, если что, солгать.

Обмануть. Она прекрасно умела обманывать.

Сохраняя хладнокровие, она предупредила незваного гостя:

– Теперь вам не удастся застать меня врасплох. В этом стакане святая вода, и я не побоюсь ею воспользоваться.

Но в окне она не увидела лицо вампира, а странный густой туман. Ей показалось, что этот туман двигается за окном, словно пытается найти лазейку.

Она знала о способности вампиров летать, но разве они умеют превращаться в туман? А может у нее уже галлюцинации от потери крови?

Рука Тиернан дрожала, а вода в стакане немного расплескалась.

– Кто бы вы ни были, не приближайтесь.

Туман застыл, словно понял ее, а потом отступил. Через две секунды он совсем пропал.

– И вот сейчас дурочка должна пойти туда и выглянуть в окно, а зомби разбивает стекло и ужинает ее мозгами. Разумеется, при условии, что зомби умеют летать, – пробормотала она, опуская стакан на стол. – Однако умный репортер, ведущий расследование, обычно звонит кому-то и просит о помощи. – И вытащив телефон из кармана, девушка направилась к двери. И тут телефон выпал из ее онемевших пальцев прямо на простой ковер в этой совершенно обычной комнате, когда она увидела, что этот совершенно необычный туман проник в ее номер через щели на стыке между окном и подоконником.

Она огляделась, стараясь заметить всё до мельчайших подробностей, используя присущую ей репортерскую «сверхнаблюдательность». Тиернан покачала головой, не веря собственным глазам:

Туман превратился в большую, широкую, сияющую, мерцающую, мужскую, фигуру. Золотистый свет ламп отразился в крошечных капельках воды, создавая поток маленьких радуг на любой плоской поверхности. Восхитительная игра света. Потом облако тумана взорвалось изнутри, словно устраивая приветственный салют для мужчины, появившегося из него.

Мужчина, который всего несколько минут назад был лишь облаком. Туманом. Этот мужчина теперь стоял посреди ее номера, тяжело дыша и глядя на нее своими холодными зелеными глазами.

Правда, теперь в них вместо льда полыхал зеленый огонь, а жар его взгляда обжег ее всю с головы до ног. Он обратил особое внимание на ее шею.

– Бреннан? – шепотом спросила она, и услышав ее, воин резко поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Он не двигался, напоминая хищника, застывшего перед нападением. Тиернан почувствовала, как по спине пробежал холодок, понимая, что она в опасности.

Он был беспощадным, нецивилизованным, красивым варваром. А таким шелковистым, кудрявым черным волосам позавидовал бы любой высокооплачиваемый ведущий теленовостей. Мужественный красавец с черными бровями и изумительными зелеными глазами. Его скулы были такими же, как и у других ее знакомых атлантийцев, и напоминали красивейшие древнегреческие статуи. А его рот… о, какой рот! Почему же сочетание губ и зубов лишь усиливает ее желание попробовать его на вкус?

Мало-помалу Тиернан собрала остатки своего самообладания и, несмотря на то, что ее горло вдруг пересохло, сумела сказать:

– Кажется в Бостоне, прячась за диваном, я пропустила ваше эффектное появление. Конечно, я думала о том, как же вы, ребята, попали в ту комнату через окно на такой высоте, но предположила, что вы воспользовались веревками и спустились с крыши.

– Вы – Тиернан? Ответьте мне сейчас же, – потребовал он, не обращая внимания на ее робкий лепет.

– Да, Тиернан это я. Вы ведь меня знаете, мы…

Она вскрикнула и замолчала, когда он, весь такой большой и мускулистый, сделал сначала один шаг, потом еще один, как будто подкрадываясь к ней. Бреннан прорычал так, что Тиернан с трудом поняла его слова:

– Он осмелился дотронуться до вас. Он прикоснулся к вам губами, теперь я убью его.

Девушка отступила, похоже, тем самым разозлив его еще больше, так как он одним прыжком преодолел оставшиеся несколько футов между ними, все больше напоминая дикого хищника, преследующего добычу.

– Бреннан, прекрати! Не знаю, о чем идет речь, но тебе следует успокоиться, и мы… – Она потеряла дар речи потому, что вспомнила, что в их первую встречу он вел себя, как безумец. В как раз в этот момент он сделал еще один шаг и прижал ее к стене своим телом и уперся руками по обе стороны от ее головы.

Он не слышал ни слова из того, что она сказала. Тиернан поняла, что она в опасности. Рик был прав, следовало его послушаться, но нет, ей надо было показать себя крутой! Только за последний час она уже встретилась лицом к лицу с двумя хищниками.

– Я, черт побери, не собираюсь играть роль добычи вампира или кого бы то ни было, – заорала она, отталкивая его, когда он сильнее прижался к ней, но у нее не получилось: он напоминал кирпичную стену. Горячую, твердую кирпичную стену с ароматом соли, моря и мужчины.

Бреннан застыл на месте, потом склонил голову на бок и оценивающе оглядел ее.

Он, наконец, заговорил, своим низким голосом задевая ее нервные окончания:

– Вы не его добыча.

Она вздохнула, но не успела и слова сказать, как он отнял руку от стены и коснулся ее щеки.

– Вы не его добыча, а моя, – сказал он, наклоняясь к ее губам.