Эпизод 4.Подозреваемый Иисус.

Новые приключения Иисуса.

Я не знаю, что исчезнет первым: религия или рок. Делаю ставку на первое.

Джон Леннон.

- … так что говори, сука! – закончил свое выступление злой молодой полицейский.

Он уперся руками в стол камеры допроса и навис над подозреваемым. Вены на тонкой шее блюстителя пульсировали, зубы обнажились, а мокрая от гнева прядь волос упала на гладкий ухоженный лоб. Гнев выступал с потом на лице и скатывался каплями по выбритым, дорого пахнущим щекам и шее на ворот накрахмаленной розовой рубашки.

Легкая рука, облаченная в рукав затертого серого пиджака, аккуратно взяла его за локоть. Добрый полицейский спокойным кивком указал разгоряченному коллеге обратно на свой стул. В его голубых, густо обрамленных морщинами глазах гнева не было вовсе. Он был спокоен, приветлив и трогал седые усы.

Злой полицейский выдохнул и сел на место, не сводя глаз с подозреваемого. Напротив двух полицейских в штатском сидел не кто иной, как Иисус. На его лице и одежде были следы гари, а нижняя губа была разбита, когда он падал на пол камеры, куда его втолкнули патрульные. Когда руки сцеплены наручниками за спиной, остается падать на лицо – неважно, человек ты или посланник Божий. Браслеты по-прежнему были на его руках за спинкой твердого стула, на котором он сидел уже несколько часов. Дреды свисали на его лицо, закрывая смиренный взгляд от света настольной лампы, направленной ему в глаза.

- Говорю же тебе, - промолвил Иисус. – Моя вина лишь в том, что…

- Это мы уже слышали! - перебил молодой.

- Как же я могу говорить, когда ты перебиваешь меня? - спокойно сказал Иисус.

- Да как хочешь, так и говори! Только правду, а не то, что я не хочу слышать! – вспылил тот. – Рассказывай, зачем ты устроил взрыв? Ты понимаешь, сколько людей погибло по твоей вине?

- Антон… - спокойным низким голосом сказал старший полицейский.

- Пилат Максимович, пожалуйста! Я его расколю сейчас!

- Да успокойся уже ты, Раскольников. Минут сорок раскалываешь, а он, кажется, и не понял, что ты хочешь от него, потому что орешь вечно, - добрый полицейский посмотрел на Иисуса. – Понял что-нибудь, нет?

- Весьма… примерно, – отвечал Иисус. - На нервы действует крик, признаюсь. Но я понимаю, что вы играете в «доброго и злого полицейского», так что просто сижу и жду, когда заговорит добрый.

- Играем, значит? – снова вспылил молодой. – Да ты знаешь, что я могу с тобой сделать?!..

- Сядь, Антон, - повысил голос Пилат Максимович.

Тот вновь неохотно подчинился. Следователь отвернул лампу от лица Иисуса. Антон выпятил нижнюю челюсть, но промолчал.

- Давай сначала, - раскрыв папку, обратился следователь к подозреваемому. – Фамилия, Имя, Отчество.

- Иисус Христос, сын Господа. Знаю, звучит немного дико, я сам поначалу стеснялся. И еще, я не уверен, что Христос – это фамилия, это скорее… второе имя. Не силен я в этих вопросах.

- И вы хотите с ним по-хорошему? – жеманно усмехнулся Антон.

- Дай мне дослушать, - ответил Пилат Максимович, делая пометки в своем блокноте. – Времени у нас много, сил - хоть отбавляй, а информации - никакой, даже ложной. Документы, подтверждающие личность, имеются у вас, Иисус?

- Нет. Я очнулся в поезде, на подходе к Санкт-Петербургу, ничего про себя не помню, но знаю, что так мне было предначертано. Теперь точно знаю.

- Не отвлекайтесь, - мягко сказал следователь. – Расскажите лучше детально, что вы делали вчера, 13 апреля в пятницу… Страстную пятницу, иными словами.

- Расскажу, – учтиво кивнул Иисус. - Вы - добрый человек, Пилат Максимович, и я расскажу вам всю правду. Ее, как известно, говорить легко и приятно.

- Ты уж постарайся, - держал гнусную марку злой коп. – Мы тут тоже лжецов не любим. Знаешь, что в тюрьме делают с такими, как ты?

- Превращают в таких, как ты? – кротко улыбнулся Иисус.

- Ах ты, падла… - выпучил глаза тот.

- Да сядь же ты и помолчи хоть пару минут, Антон! – закрыл лицо рукой Пилат Максимович. – Послал же Бог напарничка!..

Христос виновато пожал плечами и начал рассказ:

- Сегодня, в Страстную пятницу, был первый концерт нашей группы…

***

- За первый концерт нашей группы! – поднял кружку пива Павел Апостол.

С радостным криком свои кружки ударили об нее Иисус, Джетро и Виктор. Пена весело расплескалась по стойке бара рок-клуба. Все столики были заняты галдящей молодежью, официантки сновали между них, как опытные слаломистки. От стен из грубого красного кирпича отражались звуки «Highway To Hell» группы AС/DС, поставленной звукарем, чтобы развлечь публику перед началом концерта. Сцена была освещена, проверенные инструменты готовы к действию.

О четыре скрещенных кружки стукнулся бокал «Секса на пляже» - к музыкантам примкнула Жанна. Некогда некрасивая, теперь, казалось, она блистала все ярче с каждым днем, с тех пор, как Дьявол даровал ей красоту, грозя, что она будет стоить ей жизни. Как видно, план Паши подействовал, и она стояла теперь рядом с ним, обняв свободной рукой: целая, невредимая и дающая фору любой модели. Вся мужская половина посетителей клуба молча жалела, что шикарное декольте закрывалось зеркальным фотоаппаратом.

- Что? Ты пьешь «Секс на пляже»? – удивился Павел. - Это же для девочек.

- Но я и есть девочка, - ответила та. – Не все ж мне слушать с тобой Led Zeppelin и одеваться, как пацан. К этому я привыкла, когда была некрасивой. Кстати, организатор передал, что начало через пять минут. Так что я убежала искать хороший ракурс. Удачи, ребята!

Жанна поцеловала Павла и упорхнула в толпу.

- Паша, я был немного удивлен, узнав, что вы встречаетесь с тех пор, – сказал Иисус, отхлебнув пива. - Почему ты не показывал нам ее до сегодняшнего дня?

- Почему, почему, - отвечал Павел. – За тебя-то я спокоен - ты, наверняка, даже считаешь, что оральный секс – это не по-христиански. А вот от вас, ребята, - он посмотрел на Виктора и Джетро, – я бы свое сокровище держал подальше.

- О да! – довольно кивнул Джетро. - Все знойные красотки Мехико брили ножки, готовясь к моим выступлениям. Жаль, что я умер так не вовремя.

Это было правдой. Оба гитариста были огромных габаритов, носили длинные волосы и обладали харизмой, накопленной за годы жизни рок-звезд.

- А вот я бы приударил за твоей подружкой, - сказал Виктор и встретил недовольный Пашин взгляд. – Серьезно. Ну а что? Я однажды переспал с целой шведской семьей, и никто не был в обиде. Кроме Клауса, он, кажется, немного разнервничался…

- Удивительно интересная история, Виктор, - отмахнулся Павел. – Предлагаю выдвинуться на сцену - играть у тебя получается лучше, чем травить байки.

Паша направился к сцене, Виктор и Джетро – за ним.

- Что? – продолжал на ходу Виктор. – Это было в Швеции, говорю же, там не только часы и сыр с дырками…

Иисус допил пиво, вытер бороду рукавом и отправился за ними.

- По-христиански – не по-христиански, - сказал он тихо. – Умник, тоже мне...

- То есть, хотя ты называешь себя сыном Божьим, тебе нравится оральный секс? – придрался злой полицейский. – Не только врать не умеешь, но еще и богохульник!

- Нет, ну, я… - Иисус немного замялся. – Я нигде в Библии не видел запрета, не понимаю, чего все церковники так с этим носятся. В чем грех-то? Я однажды… стоп, да почему мы вообще об этом говорим?

- А что такое, Иисус? – продолжал полицейский в розовой рубашке. – Ты у нас стеснительный очень? Я вот, например, люблю хороший, глубокий минет.

- Не сомневаюсь в этом, – ответил Иисус. – Лишь в том сомневаюсь, любишь ли ты, когда его тебе делают.

Антон начал гневно глотать воздух. Пилат Максимович, с трудом сдержав подкатывающий хохот, сделал серьезное лицо и закричал:

- Ну-ка прекратили оба!

И все-таки через секунду прыснул.

- Пилат Максимович! – укоризненно посмотрел Антон. – Ну, вы-то серьезный, взрослый человек!..

- Извини, Антош, - он по-отечески похлопал обиженного коллегу по плечу, - просто ты вечно такой… что ли… прилизанный… что я иногда не понимаю, как тебя в полицию взяли вообще.

Иисус устало улыбнулся, звякнув натершими наручниками за спиной.

- Знаешь что? - обрушил на него свое отчаянье Антон. – Давай дальше рассказывай, засранец!

- Засранец? Из твоих уст это звучит так…

- Заткнись! - навел указательный палец на Иисуса тот.

- Ладно, ладно… Дальше мы взошли на сцену и начали играть…

***

- Представляем вам дебютную программу группы East Jesus Nowhere! – прокричал в микрофон Иисус.

Почти никто из присутствующих не отреагировал.

- Все в порядке, так всегда в начале, - крикнул ему Паша из-за ударной установки.

Простые, но интересные звуки бас-гитары Христа наполнили зал. Через два такта к ним присоединились уверенные ритмы барабанов Апостола. Еще через два такта черно-белые фотографии на стенах задрожали от сильного и красивого вступления, когда картину дополнили идеально четкие европейские риффы Виктора и страстные южно-американские соло Джетро, не выпускавшего гитару из рук с пяти лет. Звучание было энергичное, рок-н-ролльное, но вместе с тем, довольно современное. Некоторые гости заинтересовались и потянулись к сцене. Жанна начала снимать их, выбирая ракурс, с которого их казалось бы больше. Павел и Иисус довольно переглянулись, когда Иисус закончил петь – не менее четверти зала уже стояло у сцены.

- Не то, что в Барселоне, конечно, но уже кое-что, - заметил Виктор.

Павел занес палочки, чтобы отсчитать начало следующей песни, но замер, заметив, что люди в зале вдруг стали поглядывать на часы и торопливо допивать пиво, а затем и вовсе дружно потянулись к выходу.

- Что за?.. – только и сказал он.

- Добрые люди! – провозгласил в микрофон Иисус. – После следующей песни вам предстоит увидеть чудо из чудес – я превращу воду в вино и напою вас им!

- Кто же пьет вино после пива! – донесся недовольный голос из толпы, и пустой пластиковый стаканчик полетел в Иисуса. – Дурачье!

- Да что за дьявол? – прямо в микрофон сказал Иисус. – То есть… черт… А, черт! Куда все идут?

- Оставался бы ты в Барселоне, Виктор, - задумчиво сказал Джетро.

Через две минуты зал был абсолютно пуст – исчезли все посетители, бармены, официантки, даже Жанна с фотоаппаратом как сквозь землю провалилась.

- Идёмте! – повернулся к музыкантам Иисус. – Они все потянулись на второй этаж клуба!

Команда поднялась на второй этаж. К сотне поднявшихся сюда с концерта East Jesus Nowhere присоединились еще примерно полтысячи зрителей. Зал и сама сцена были в дюжину раз больше, чем та, где только что выступал Иисус. Дорогая иллюминация ослепляла, стреляя со сцены во все стороны. К микрофону на прямой стойке вальяжным шагом вышел знакомый человек в дорогом костюме. Толпа, завидев его, начала скандировать:

- Сан-та-на! Сан-та-на!..

Тот довольно помахал рукой, снял солнцезащитные очки и бросил их в зал. Из места их падения тотчас разлетелись цветные ленты и воздушные шары. Публика разразилась безудержным ликованием.

- До чего же дешево, - произнес Иисус.

- Дешево, но всегда работает, - пробасил Джетро. – Толпа есть толпа.

Сатана послал белоснежные улыбки во все стороны, а затем резко взмахнул рукой и шум сотен голосов смолк, как будто он просто повернул ручку громкости.

- Я рад приветствовать вас, ladies и gentlemen! – его голос раскатился киловаттами звука. – Сегодня мы присутствуем на историческом событии. Это сродни… - Дьявол посмотрел в глаза Иисусу. – Распятию Христа!

Толпа радостно загомонила. Он продолжал:

- Это абсолютная победа хорошего вкуса и красивой жизни, это начало новой эры. Это эпоха нового качественного звучания! Это, я не побоюсь этих слов, наша с вами новая религия! Это, – Дьявол эффектно задержал дыхание, а затем выкрикнул всеми легкими, - мой новый арэнби проект Da bluezzaboy sista’59!

Оратор сделал шаг назад и исчез. Иллюминация заморгала с новой силой, густой белый дым полился с двух сторон сцены. За диджейским столом во вспышке света и дыма материализовался парень в кепке с прямым козырьком и неснятой этикеткой производителя.

- Етиху мать! – узнал его Паша. – Иисус, ты помнишь его? Энтони Бомбермэн!

- Как его забыть, - кивнул Иисус. – Парень в Dsquared – один раз одел – клеймо на всю жизнь.

Парень запустил пластинку, и в массу зала полилась однообразная, голая музыка, состоящая из ударов молотка и звуков дрели. На сцену выскочил парень с радио-микрофоном в широких штанах, с голым, покрытым татуировками торсом, и разродился потоком рэпа. За ним появилась почти голая девица в оранжевых шортах, сильно напоминающих трусики, и топе. Ее соски непостижимым образом хищно выглядывали одновременно и сквозь тонкую белую ткань, и из-под краев декольте невообразимых глубин. Она запела тягучую песнь, текст которой, казалось, выдумали прямо перед выходом на сцену. Каждое следующее слово можно было угадать по предыдущему. Вслед за ней появилась подтанцовка из четырех девушек, на которых было еще немного меньше одежды, чем на вокалистке.

- Ну и куда ты уставился? – возникла перед зависшим Апостолом Жанна, до этого снимавшая на фотоаппарат выступление айрэнби проекта.

- Я, я… - запнулся Павел. – Постой! А какого черта ты сюда побежала? Ты предала нас, как и все?

- Я думала, ты не заметишь, - повинилась она. – Я хотела вернуться через пару песен, но эти ребята ведь такие крутые. Игорь Де Ритмо, Энтони Бомбермэн! Кроме этой суки Эшли, конечно…

- Крутые? Крутые??? – не находил слов Паша. – Да они такие же крутые, как… как Тимати!

- Нет, Тимати мне нравится больше, - не согласилась Жанна. – Это же не ваш рок.

Павел оглядел Жанну с ног до головы и поджал губы.

- Лучше бы ты оставалась толстой коротконогой уродиной. Красота тебя слишком сильно испортила, - выпалил Паша и стремительно направился к выходу.

- Да и плевать! Катись! Знать тебя не желаю! – кричала она вслед.

- Мои уши… - тем временем прохрипел Виктор. – Из них идет кровь!

- Да, да, - печально закивал Иисус. – Точнее и не скажешь…

- Да нет же! Они действительно кровоточат!

Он провел по щеке рукой. На ней остались бурые разводы.

- Господи Боже, - забеспокоился Джетро. - Идем, я выведу тебя на воздух.

- Погодите-ка, - прервал следователь. – У него из ушей пошла кровь?

- Да, - отвечал Иисус, шевеля затекшими плечами. – Истинно так.

- Он был болен, или принимал какие-то наркотики, может быть? – заинтересовался Пилат Максимович. – Из-за чего же у него пошла кровь?

- Сложно сказать. Я знаю, что при жизни Виктор был достаточно чувствительным к искусству, и особенно к музыке. Видимо, после смерти эта его особенность обострилась, стала всей его основой до такой степени, что его теперешнее тело получало проекцию стигмат раненой души. Боже, вы меня, наверное, в психушку упечете, но, ради всего святого, сперва побывайте на арэнби-концерте – и вы измените свое мнение. Уши там могут кровоточить, еще как.

- А мне нравится арэнби-музыка, - заявил Антон, отмалчивавшийся до этого момента. – Ты слышал, что о вкусах не спорят?

- Слышал, - кивнул Иисус. – Я даже слышал, что есть люди, которые пьют собственную мочу, чтобы излечиться от болезней, или того хуже – что есть мужчины, делающие татуировки в виде ласточек.

Пилат Максимович посмотрел на Антона. Антон нервно скосил глаза на него. Затем снова посмотрел на спокойного допрашиваемого, цокнув языком, открыл рот, набрал воздуха и мягко сказал ему:

- Продолжайте ваш рассказ, пожалуйста.

Пилат Максимович молча покачал головой, прикоснулся к усам и вернулся к записям.

***

- Безумно рад, что ты почтил наш скромный праздник своим присутствием! – донеслось из-за спины Иисуса.

Обернувшись, он увидел Сатану: как обычно сигара толщиной с тромбон, хитрая и внешне дружелюбная улыбка, пропитанные одеколоном угольно-черные волосы, бархатный красный галстук, две эффектных женщины, взятые под руки. Причем, в одной из них Иисус узнал Жанну, смеющуюся, как ни в чем ни бывало.

- Сатана. Твой похабный праздник сорвал мой концерт.

- Неужели? – картинно удивился Дьявол. - Но я даже не знал про этот концерт! Вы его что, не рекламировали? Дай угадаю, разослали приглашения на «Вконтакте»? Прости, похоже, моя реклама через знакомое тебе агентство Чалого работает немного лучше. И к тому же…

Откуда-то сверху свалился серебристый микрофон на шнуре и упал в вытянутую руку демона. Тот прислонился к нему губами и прокричал голосом бывалого шоумена поверх музыки:

- И, к тому же, для всех бесплатно моя новая пицца!

Со всех концов зала выскочили официантки с подносами пиццы, толпа ринулась к ним. Дьявол отбросил микрофон и чуть наклонился к Иисусу:

- С новым мега-жиром и ультра-холестерином, помнишь?

Иисус глядел на окружающее массовое безумие. Когда видишь такое, перестаешь представлять Ад каменными пещерами с котлами и пыточными машинами. Ад можно устроить где угодно – у себя дома, на работе, на автобусной остановке. Ну, или арендовать клуб.

- Так, что тут у нас? – стряхнув красотку с правой руки, Дьявол деловито извлек из кармана айфон и открыл органайзер. – Похоть – есть. Чревоугодие – есть. На сегодня план почти выполнен!

- Ты знаешь, Сатана, - сказал, наконец, Иисус, – я не могу поверить, что у тебя такая беда со вкусом. Ты читал все книги мира всех времен, ты был везде в мире и даже создал часть его сам. Но в последние годы твое зло потеряло свою изысканность, если ты работаешь так, как здесь и сейчас. Я воспользуюсь этим.

- Зааависть, моя любимая! – Довольно чиркнул Дьявол в органайзере. – Вот теперь план на сегодня выполнен полностью! За это нужно выпить!

За спиной Иисуса возникла официантка с подносом, на котором были четыре высоких бокала с коктейлями. Черная и красная жидкости клубились в них друг вокруг друга, но не смешивались. Дьявол и его девушки взяли бокалы, и официантка вопросительно посмотрела на Христа, предлагая ему последний.

- Зависть? – повторил он, глядя в глаза демона, поднимающего тост. – Запиши-ка лучше гнев!

С этими словами, вдруг обезумев, Иисус смел бокал с подноса на пол. В то же мгновенье на танцпол хлынули потоки красной и черной несмешивающихся жидкостей – точь в точь, как в бокале, только в огромном количестве – люди оказались залиты по пояс. Но это нисколько их не огорчило, даже напротив – они завопили от счастья. Все происходящее казалось им невероятным шоу. В нос ударил резкий запах дорогого алкоголя, серы и еще каких-то примесей.

Дьявол разразился хохотом:

- Осторожнее же, Иисус! А не то ты устроишь второй мировой потоп. Именно так, кстати сказать, начался и первый. Господь не очень любит распространяться об этом, но ты уж мне поверь: не психани он тогда, проиграв мне в споре – не пришлось бы Ною собирать всю тогдашнюю классификацию существ. Кроме водоплавающих, конечно.

- Пилат Максимович, я больше не могу слушать этот бред! – вскочил со стула Антон. – Он держит нас за идиотов, либо сам совсем сумасшедший!

- Антон, успокойся, - следователь поднял глаза от блокнота, где аккуратно была записана каждая подробность истории.

- Да не могу я успокоиться, что за черт? – кричал тот. – Ну-ка говори, зачем ты взорвал клуб? Где достал взрывчатку? На какую группировку ты работаешь?

Ухоженный коп хлопнул ладонями по крышке стола перед Иисусом и, сморщившись, стал тереть ушибленные руки.

- Я вышел из клуба в гневе, - смиренно продолжал Иисус. – И в том была моя слабость…

***

Иисус с силой рванул двери клуба и выбежал на улицу. Звуки дьявольской музыки стали глуше, а холодный ветер немного охладил его гнев. Иисус спустился с крыльца, глубоко дыша. По ступеням за ним текла все та же густая красно-черная масса. На темной улице не было ни души, кроме нищей женщины, сидевшей у стены на куске картона. Завидев Иисуса, она неохотно бухнулась на колени и затянула хриплым голосом:

- Милок, помоги старой на хлеб с маслом, не оставь в беде!

- Минуточку… - Иисус всмотрелся в ее лицо. – Это не ты ли меня пнула в метро, когда я хотел исцелить твои ноги?

- Я не... – замялась та.

- Ты была в инвалидном кресле и пнула меня ногой, как кикбоксер со стажем!

- Я была в гневе, – потупила глаза та. – И я обманывала людей. Теперь я каюсь, каюсь перед тобой! Но и ты не будь разгневан, смилуйся. Подай старой!

Иисус внимательно посмотрел в ее глаза, достал из кармана сотню и протянул ей. Та сцапала деньги и спрятала в карман, после чего поднялась с колен, достала пачку «Мальборо» и вставила сигарету в рот. Удивиться Иисус не успел – из клуба вышел Павел. Он отряхнул ботинки от красно-черной жижи и подошел к Иисусу.

- Джетро и Виктор уехали, они не могут вынести эту музыку на дух.

- Могу понять…

- Милейшие, зажигалки не найдется? – прохрипела нищая.

- Держи, - Иисус протянул ей спички.

Та взяла их, зажгла три сразу, прикурила свою сигарету и бросила горящие спички прямо в красно-черную жижу.

- Нет! – только и успел закричать Христос, прежде чем голубой огонь взвился над растекшимся веществом и понесся к открытым дверям клуба.

Иисус выбросил руки в сторону огня и тот остановился на полпути, но не погас.

- Святые угодники! – нищая бросила спички и сигарету и пустилась бежать.

- Хорошо, что у себя есть сверхсила, иначе все бы сгорели заживо, - устало обрадовался Павел.

Казалось, он ни мало не удивился происходящему.

- Кстати, что ты его держишь, Иисус? Может, потушишь от греха подальше?

В этот момент он увидел, что Иисус удерживает пламя с трудом – его руки начали дрожать, зубы стиснулись, и он процедил сквозь них:

- Они… не верят… не верят!.. Мне… не потушить!

И упал на колени. Огонь медленно начал ползти вперед, законы физики не так-то просто долго сдерживать без веры.

- Держи! – закричал Павел. – Я потушу!.. Только чем?..

Он посмотрел по сторонам и им овладел страх. Иисус выдавил из последних сил:

- Беги.

- Я не брошу тебя, Иисус!

- Беги! – закричал Иисус не своим голосом.

Павел послушался. Иисус слабел. Он пытался кричать сквозь зубы, но никто внутри его не слышал из-за грохочущей музыки. Он держал неподатливое пламя еще несколько минут, пока не завыли сирены полицейских и пожарных, вызванных соседями.

- Руки за голову! – донеслось до него.

- Я не могу! – процедил он.

В следующую секунду его схватили, развернули, ткнули лицом в холодную мостовую и надели браслеты на руки. Он увидел, как все огни в клубе погасли, вся музыка смолкла в последнюю секунду перед тем, как пламя, больше не контролируемое им, ворвалось в здание и полыхнуло внутри мощным толчком, разбросав оконные стекла вокруг клуба. Иисус из последних сил засмеялся и вновь прислонился щекой к земле. Смех тут же перешел в кашель от копоти. Отшатнувшиеся от взрыва полицейские подняли его с асфальта. С одежды Иисуса осыпались наземь осколки стекла. За дело взялись пожарные. Патруль поволок Христа к машине сквозь летающие вокруг ошметки пепла.

- Почему же вы засмеялись, Иисус? – поднял глаза Пилат Максимович.

Антон стучал пальцами по столу, не отводя глаз от поджигателя.

- Потому, - отвечал он. – Что я уже знал, что в здании никого не было в момент взрыва. Ни единой души.

- Он сумасшедший, говорю же, - всплеснул руками злой полицейский. – Как же не было, если ты покидал зал, где было больше пятиста человек? Обмазанных этим напалмом притом! И это – не считая персонал. Он сдерживал пламя - вы посмотрите на него! Бред!.. Бред!

- Там никого не было, потому что так нужно было Сатане. Его сила не питается смертью людей, равно, как и моя - их жизнью. Он собрал людей, чтобы они грешили – вот что питало его силу. И вот почему я не мог остановить огонь – никто рядом не верил в меня. Только Павел, но его вера – это скорее знание. У Дьявола же, напротив, имелось несколько сотен грешников в ближайшем окружении. И он, конечно, видел все наперед. Он знал о взрыве. И в последнюю секунду, когда погас свет, он перенес все действо в другое место, это ему совсем ничего не стоило. И вечеринка продолжается до сих пор, уж поверьте. Слишком много сил он потратил на этот бал, чтобы так просто позволить умереть своей публике.

Пилат Максимович и Антон переглянулись. Дверь камеры отворилась, вошедший старший сержант, в форме и с папкой, обратился к доброму полицейскому:

- Пилат Максимович, отчет с места происшествия.

- Спасибо, голубчик, давайте сюда!

Он протянул папку.

- Разрешите идти, Пилат Максимович? У нас какая-то чертовщина в Эрмитаже, вызывают всех, кто есть.

- В Эрмитаже? – повел бровью он. - Посреди ночи? Бегите, конечно, чего уж…

Полицейский скрылся за дверью. Следователь с нетерпением взял папку, развязал и начал листать. Найдя нужную страницу, он замер, потянул себя за усы, посмотрел на Иисуса и подвинул отчет к Антону. Тот, посмотрев, только открыл рот, но ничего не смог сказать.

- Число погибших – 0, число пострадавших – 0, - прочитал, наконец, вслух следователь.

- Не обольщайся, - подошел вплотную к Иисусу злой полицейский и заговорил, с отвращением дыша ему в лицо мятным запахом. – Ты все равно виноват. Я таких, как ты, за версту чую. Вы - гниль. Вы сами не ведаете, что творите, а потом каким-то чудом выкручиваетесь. Но у меня ты не выкрутишься. Ты у меня будешь гнить… в Крестах. В Крестах! – он перешел на крик. – В Крестах!!!

Иисус выслушал его и ответил все так же смиренно:

- Только… без своего адвоката я говорить дальше отказываюсь.

Послышался приближающийся звук двигателя, кирпичная стена позади Иисуса разбилась в пыль и камни. В камеру, разбив стену, как пуля бутылку, влетел белый автомобиль, похожий на Ламборджини с черным крестом на капоте. Полицейские отпрянули к дальней стене от неожиданности. Водительская дверь открылась, из нее выскочил Апостол, развеял ладонью пыль и крикнул:

- Поскорее, Иисус!

Тот встал со стула, а наручники легко соскользнули с его рук. Христос направился к машине.

- Не двигаться, всем стоять! – противно завопил полицейский в розовой рубашке.

- Успокойся ты, а? – пробасил Пилат Максимович. – У тебя и оружия-то нет.

- Ого! – удивился Павел. – А что, теперь в полицию берут геев?

- Твою мать! – Антон запустил в лобовое стекло стул.

Тот отлетел, даже не поцарапав авто.

Иисусмобиль выехал на автостраду.

- Никто не пострадал в клубе, Иисус. Там никого не было!

- Я знаю.

- Сатана перенес всю вечеринку куда-то.

- Я знаю, Павел. Я знаю даже куда.

Через 15 минут их машина была припаркована на Дворцовой площади. Уже занимался рассвет. Несколько десятков полицейских экипажей, вызванных на место происшествия, бесцельно кружили вокруг Александровской колонны – видимо, кто-то заставил их забыть, зачем они приехали.

В главном тронном зале Эрмитажа царил хаос. Точнее, его последствия. Огромные нефритовые вазы в человеческий рост были опрокинуты, некоторые – разбиты, в черепках застоялись остатки вина и коктейлей. Повсюду валялись картины, изрисованные граффити, пол был залит постепенно испаряющейся пеной – видимо, здесь была пенная вечеринка. Античные статуи держали в каменных руках колонки и усилители. Весь пол огромного зала был усыпан битой посудой, мусором и нагими телами спящих людей. Те, кому повезло больше других, успели укрыться древними гобеленами и шпалерами, содранными со стен. Все охранники были раздеты, связаны и изрисованы маркерами. На троне русских царей, во главе залы полулежал и задумчиво курил в потолок Дьявол, со всех сторон обложенный дюжиной отключившихся после ночного угара обнаженных женских тел. Прямо между его ног уснула вокалистка айрэнби проекта.

- Кто же так поздно является на вечеринки? – прокричал Дьявол через весь зал, оттолкнув спящую звезду. – Вы и афтэ-пати пропустили, и афтэ-афтэ-пати…

- Ее здесь нет, - тихо сказал Иисус озирающемуся в поисках Жанны Павлу. – Потом объясню.

А Дьяволу он ответил, переступая через спящие повсюду тела:

- Я по делу пришел, хватит паясничать!

Никто не заметил, как ночной сторож Эрмитажа на цыпочках подобрался к дверям в тронный зал и теперь смотрел на происходящее в замочную скважину. Если бы кто-то из присутствующих заметил его, то узнал бы в нем бывшего премьер-министра и кандидата в президенты страны, которого Дьявол лишил всего, что тот имел, в одно мгновение. Это произошло после того, как тот нарушил сделку о рекламе и ввел новые законы рекламы, подчинившись Иисусу. Его кандидатуру сняли, от должности в тот же день освободили из-за найденных внезапно доказательств отмывания денег. Но чудом не посадили – на оставшиеся сбережения он купил свою свободу. Теперь ему приходилось работать ночным сторожем в Эрмитаже – помог добрый свояк.

- Излагай свое дело, Иисус, - Сатана мгновенно стал серьезным и собранным, как будто и не куролесил всю ночь.

Он спустился с трона по людским телесам и сел на край каменного саркофага, принесенного из египетского зала, чтобы служить ванной с шампанским прошедшей ночью.

Иисус подошел к нему вплотную и сказал:

- Я бросаю тебе вызов. Победитель получает полную власть над моралью людей. Ты победишь – делай с ней что хочешь, разлагай своей музыкой и бескультурьем, оно им, я смотрю, по нраву. Плоди свои семь грехов. Но если выиграю я, ты не станешь мешать мне действовать так, как я хочу. Я получаю безграничный карт-бланш и делаю мир лучше настолько, насколько смогу. Ну, что скажешь?

Ночной сторож слышал каждый звук, раскатывающийся по огромной зале, и замер в ожидании.

- Неслыханно! – радостно засмеялся Дьявол, прикоснувшись рукой к пене шампанского в ванной-саркофаге. – Обычно я заключаю такие пари. А вы, Иисусики, ломаетесь, мучаетесь, разрываетесь в раздумьях. Но твой подход мне нравится! Ты все делаешь за меня! Ну и в чем же ты хочешь посоревноваться, безрассуднейший из божьих посланников? Сила? Смекалка? Ловкость? Говори же!

- Количество подписчиков, - молвил Иисус.

От смеха Дьявола задрожали хрустальные люстры во всем крыле музея. Бывший премьер-министр отшатнулся от скважины и закрыл уши, но вернулся, как только смех смолк.

- Иисус, ты спятил? – потянул его за рукав Павел. – Мы даже на концерт людей собрать не можем, куда тебе тягаться с Сатаной в Интернете?

- Верь мне, - успокоил Иисус и вернулся к беседе с Дьяволом. – Так что скажете, мистер Адовый Пиарщик?

- Да я почту за честь раздавить тебя на этом поприще!

- Отлично, - сказал Иисус. – Тогда завтра, в воскресенье, в Пасху, 15-го апреля сего года, пусть будут созданы наши с тобой страницы в Интернет. Прочие тонкости вышлю тебе на e-mail.

Иисус развернулся и направился к выходу.

- До скорого, Сатана! – бросил Апостол, догоняя Иисуса. – Иисус, ты совсем умом тронулся…

Бывший кандидат уже спрятался в соседнем зале за чучело боевой немецкой лошади. В его голове все еще кипели мысли о том, что он утратил, о том, как все это вернуть. Он понимал, что был свидетелем судьбоносного для всей Земли разговора, и маленькая, алчная идея тут же пустила корни в его некогда избалованном властью разуме.

Когда Иисус и Павел покинули тронный зал, за спиной Дьявола из пены шампанского в египетском саркофаге поднялась фигура в русском золоченом кафтане и головном уборе египетского фараона, съехавшем набок.

- Сатана, - сказала странная восставшая мумия, - ты что-то говорил о том, что ни одна сторона не должна победить. Что абсолютное добро без зла так же губительно, как зло без добра. Зачем же ты согласился на эти условия?

- Ты уж не беспокойся, Гуф, - не оборачиваясь, заверил демон. – У меня еще никто никогда не выигрывал. А теперь живо переодевайся и беги, оплати мне интернет. Я должен готовиться. Потому что, как у нас там говорится?

- На Бога надейся, а сам не плошай? – предположил Гуф.

Сатана посмотрел на него так, что шампанское запузырилось с новой силой.

Страницы Иисуса и Сатаны были созданы согласно условиям пари. Соревнование, исход которого решал судьбу всего мира, началось. И победа добра, либо зла зависит, как это всегда и было, от каждого из нас свами. Делайте свой выбор.

http://vk.com/jesusc

http://vk.com/devilscom

[продолжение следует]