Обезболивание. Женщина, когда рожает, терпит скорбь, потому что пришёл час её; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости

Женщина, когда рожает, терпит скорбь, потому что пришёл час её; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир.

[Евангелие от Иоанна, гл. 16, ст. 21]

Войдя в роддом, женщина обычно получает внутримышечную или внутривенную инъекцию успокоительных или обезболивающих препаратов. Это введение лекарств повторяется на протяжении всех родов. Зачастую одни препараты провоцируют применение других лекарств.

Употребление любых обезболивающих и успокоительных препаратов, применение анестезии любого типа имеет многочисленные отрицательные последствия и является жизненно опасным как для ребёнка, так и дл"я матери.

Сейчас в России на первом месте среди причин материнской смертности стоит так называемая анестезиологическая смерть, и только на втором месте стоит смерть от кровотечения. Что же подразумевается под анестезиологической смертью? Это неожиданные реакции женского организма на введение наркотического препарата, такие как внезапная остановка сердца, бронхоспазм, аллергическая реакция на препарат, а также, что наиболее страшно — врачебные ошибки при даче наркоза. Почему же количество смертельных осложнений анестезии возросло? За счёт того, что резко увеличилось число кесаревых сечений.

До того как в США 30 лет назад набрала силу революция в акушерстве за гуманизацию родов, процент кесаревых сечений был так же высок, и последствия анестезии были на пятом месте среди причин смерти в родовых клиниках Нью-Йорка, после кровотечений, эклампсии, инфекций и сердечных болезней. Хотя основными убийцами являются ингаляционный наркоз и спинномозговая (эпидуральная) анестезия, все виды обезболивающих, успокоительных и снотворных препаратов создают большой риск для жизни матери и ребёнка.

В России клиническое акушерство употребляет огромное количество лекарств. Желания роженицы никто не спрашивает. При каждых родах используют до 6-7 видов лекарств. Хорошо известно, что любые виды наркотиков (введённые путём инъекции или принятые через рот) проходят через плацентарный барьер и доходят до ребёнка в течение одной минуты в той же концентрации. Но поскольку ребёнок способен освобождаться от них в два раза медленнее, а его вес несоизмеримо меньше, то у него быстрее наступает передозировка.

Самая большая опасность для ребёнка — гипоксия, которая заключается в угнетении дыхательного центра ребёнка. Страдая от недостатка кислорода, дети «наркотизированных» мам рождаются слабыми, синеватыми, нуждаясь в поддержании дыхания: кислородных масках, кювезах и т. п. Сильные случаи гипоксии, называемые асфиксией, могут вызывать церебральные (мозговые) нарушения или даже смерть ребёнка, как при рождении, так и внутриутробно в процессе родов.

До шестидесяти пяти процентов детей, рождённых с применением обезболивания, имеют выраженные признаки гипоксии. Это делает стимуляцию дыхания в роддомах обязательной рутинной процедурой.

Полученное обезболивание, кроме всего прочего, делает ребёнка неспособным активно участвовать в родах, что ещё больше осложняет дело и увеличивает потребность в стимуляции.

Существует большое количество всевозможных обезболивающих, угнетающих, наркотических препаратов, применяемых во время родов.

Даже самые современные виды обезболивания имеют определённый риск и несут отрицательные побочные эффекты, намного перевешивающие любую возможную пользу, за исключением оправданного кесарева сечения.

Теперь мы рассмотрим условия применения обезболивания.

Спинальная (спинномозговая) анестезия*, например, делается роженице перед самым появлением ребёнка, то есть в тот момент, когда она уже и не нужна. Те, кто выбирает естественные роды, знают, что самая болезненная их часть уже позади. Женщины, рожавшие естественно, говорят, что во время последних потуг боль будто бы тонет в нарастающем блаженстве и удовлетворении завершённости Рождения. Представьте себе, что Вы горнолыжница, которая долго карабкалась в гору, чтобы совершить уникальный в своей жизни спуск. И вот, когда Вы, уставшая, достигли наконец-то заветной вершины, Вас сажают в кресло, пристёгивают ремнями и везут обратно. К тому же спинальная анестезия требует высокой квалификации, и её может проводить далеко не каждый анестезиолог.

Вы можете спросить, почему тогда зачастую именно этот момент выбирают для анестезии? Но всё дело в том, что в родах просто не существует подходящего для неё времени.

Давайте внимательно проследим весь процесс. Во время латентной фазы первого периода любое обезболивание может остановить не набравший силу родовой процесс. Нередко так и происходит. Конечно, в таком случае просто делается искусственная стимуляция. К тому же первая фаза ещё не столь болезненна, чтобы оправдать риск применения наркотиков.

Активная фаза длится в среднем 2,5-3 часа, схватки набирают интенсивность и силу. В этой фазе родов для большинства женщин боль всё ещё терпима. Но многие женщины, не настроенные на естественные роды и не знающие о последствиях медикаментозного подхода к обезболиванию, зачастую не возражают, если в этой фазе врачи дают им анальгетики.

Врачи часто выбирают во второй фазе наркотические анальгетики из-за того, что они, в отличие от анестезии, меньше препятствуют схваткам (работа древних мозговых структур), но зато затрудняют потуги, где требуется сознательное волевое участие роженицы.

Наркотики часто даются за 2-3 часа до предположительного окончания родов. Причина в том, что наркотические анальгетики имеют особенно сильное свойство вызывать депрессию, подавлять дыхательный центр, вызывать асфиксию новорождённого, его сонное состояние и невозможность сосать. Врачам желательно, чтобы усталость, депрессия и неспособность младенца сосать прошли в основном до появления на свет.

Очень часто у клинических акушеров срабатывает стереотип: всё, что ребёнок проживёт, будучи «плодом» — незначительно, но через час или несколько, когда он родится на свет — это будет иметь огромное значение. И отсюда понятно, что для такого акушера факт принятия мертворожденного ребёнка практически не влечёт судебного преследования в отличие от смерти новорождённого. Но мы надеемся, что для любой мамы малыш внутри утробы так же дорог, как и родившийся на свет. Если всё идёт по плану врача, то обезболивающий эффект наркотиков снижается к концу активной фазы, то есть самой болезненной и трудной части родов. Приходящей в себя маме теперь трудно преодолеть свалившуюся на неё боль, и ей требуются новые дозы наркотиков. Поскольку побочные эффекты общей анестезии включают опасность асфиксии рвотными массами, кашель и боли в горле из-за эндотрахеальной трубки, расстройство функций кишечника и мочевого пузыря, падение артериального давления, то мама вряд ли выигрывает и в плане удобств.

Конец первого периода и переход к потугам хотя и является самым интенсивным в плане болезненности, но длится в среднем всего пятнадцать минут. Обезболивание в этот момент может его значительно удлинить и мешает переходу в следующую стадию родов, ослабляя стремление тужиться, что влечёт за собой необходимость увеличения введения искусственного окситоцина.

Во время второго периода, при потугах, использование любых обезболивающих препаратов опасно тем, что снижает интенсивность потуг и уменьшает доступ кислорода к ребёнку.

В безрезультатных поисках решения этой проблемы была придумана эпидуральная анестезия. Хотя она предполагает регуляцию поступления препарата по усмотрению врача, но слишком часто всё же блокирует позывы к потугам, что делает необходимым применение щипцов или вакуума.

Эпидуральная (перидуральная) анестезия* — самый опасный вид обезболивания, т. к. женщины в результате полностью теряют интерес к своему ребёнку. При этом дети также успевают получить большую дозу наркотика. Эпидуральная анестезия часто замедляет сердцебиение ребёнка, что наряду с её другими побочными эффектами значительно увеличивает количество случаев кесарева сечения.

Если врач хочет избежать перечисленных выше осложнений, ему остаётся последний вариант: обезболивать только само появление ребёнка. Этот подход встречается часто. Итак, мы возвращаемся к преддверию лыжного спуска. После того как мама сама героически и естественно взобралась на вершину родов, врач видит, что её потуги ему больше не нужны. Ребёнок уже вот-вот будет в его досягаемости. Теперь применяется обычная спинальная блокада.

Хотя всякие нетрадиционные положения в родах возмущают и раздражают клинического акушера и просто «запрещаются» им, но ради блокады он готов поставить роженицу в гораздо менее удобные позиции. При спинальной блокаде рожающая мама сначала лежит на боку, свернувшись калачиком, подвернув голову и согнув колени, а потом принимает ещё более причудливую позу, трудно поддающуюся описанию. Теперь новая позиция просто необходима для поддержания кровяного давления.

Так вместо лыжного спуска Вас с насильно поднятыми вверх ногами, маткой, повёрнутой влево, бесчувственной нижней половиной тела, «безболезненно» везут вниз с вершины, достигнутой с таким огромным трудом!

Радостный процесс постнатального воссоединения, который является наградой за муки родов, минует Вас стороной.

Ваш удел —восемь часов горизонтального лежания на спине, возможные побочные эффекты анестезии: падение кровяного давления, тошнота и рвота, постспинальные головные боли.

А Ваш ребёнок в это время в определённой степени страдает от депрессии и асфиксии, вызванной угнетением его дыхательного центра.

Одним из побочных действий большинства обезболивающих для женщины является депрессивное состояние. У новорожденных также часто бывают признаки сильной депрессии после поступления наркотика через плаценту до и во время рождения. Но, как пишет один американский клинический акушер, «плод может справиться с некоторой степенью депрессии или подавленной активности, которая иногда вызывается переизбытком лекарств в родах или излишней анестезией при рождении; только чрезвычайная степень депрессии является опасностью. Если ребёнок настолько наркотизирован, что не дышит спонтанно при рождении, то быстрая реанимация (простая процедура) предотвратит отдалённые последствия». Очевидно, что для такого акушера слово «опасность» — это то, что вызывает риск судебного преследования. Когда он отвергает возможность отдалённого последствия при избытке лекарств или излишней анестезии, он проглядел тот известный долгосрочный вред, который происходит от нарушения процессов постнатального воссоединения с матерью и запечатления.

Полноценное участие в этих процессах требует трезвого состояния и открытого сердца как матери, так и младенца. Это только одна из многочисленных причин, делающих неоправданным употребление наркотиков во время родов, если отсутствует угроза жизни.

Когда ослабление слияния происходит из-за необходимости спасения жизни матери или ребёнка, тогда чувство оправданной благодарности даёт родителям дополнительную силу Любви, чтобы постепенно возместить утраченное единство в родах. И в таких случаях акушер в действительности становится героем для счастливой семьи. Но рутинное использование наркотиков для облегчения жизни медперсонала и сомнительного облегчения родов недопустимо и должно быть немедленно прекращено везде, где ещё практикуется.

Конечно, если мать сознательно заранее выбирает анестезию, будучи осведомлённой обо всех её последствиях, то она свободна в своём выборе. Робин Лим, талантливая и знаменитая акушерка, в одной из своих книг пишет: «Мудрость не может быть замещена технологией. Когда мы исполнимся нашей древней мудростью, современная технология будет нам служить хорошо».

Кардиотокография (КТГ)

Это ещё одна ненужная процедура, которая становится популярной при платных родах в России.

Роды, медикаментозно стимулированные, более болезненны, поэтому, как правило, они сопровождаются обезболиванием. Добавьте к этому клиническую атмосферу: холодный стол, яркий свет, неприятный запах, скопление незнакомых и, как правило, безразличных к Вашему страданию людей. Благодаря этому зловещему сочетанию роды попадают в категорию высокого риска.

При таких родах, когда медицинские препараты создают серьёзную угрозу угнетения жизненных центров ребёнка и способствуют гипоксии или даже асфиксии, врач обязан контролировать сердцебиение младенца почти непрерывно. Чтобы освободить его от этой рутины был придуман электронный кардиомонитор.

Кардиомонитор — это ультразвуковой прибор, основанный на принципе Допплера, он позволяет оценить изменения сердечной деятельности плода под влиянием сокращений матки (схваток). Специалист, читающий запись, может увидеть признаки возможных типичных отклонений ребёнка от нормы. Иногда в кардиомониторе существует звуковой сигнал, который сообщает об отклонении.

Наблюдение за плодом может быть как наружным, так и внутренним.

Наружное наблюдение — непрямая (наружная) КТГ. При этом, наиболее часто употребляемом типе наблюдения роженица укладывается на спину и к её животу прикрепляются два датчика. Один — это ультразвуковой преобразователь, регистрирующий удары сердца плода (он крепится в область стабильной регистрации сердечных сокращений). Второй — это тензодат-чик, реагирующий на давление и измеряющий силу и длительность сокращений матки (он крепится в области дна матки). Оба датчика соединены с компьютером, который показывает на экране или печатает значения измерений.

Монитор часто оставляется на время потуг, зрительно сигнализируя о начале и конце каждой потуги.

Иногда монитор именно в этот момент выключен, поскольку он мешает роженице сосредоточиться. В такой ситуации сердце ребёнка проверяется акушерским стетоскопом.

Внутреннее наблюдение — прямая электрокардиография плода (внутренняя КТГ). Внутреннее наблюдение применяют в таких случаях, когда врачи хотят получить более точное измерение, например, когда они подозревают состояние плода угрожающим. Это вмешательство ещё больше влияет на исход родов, так как электрод, регистрирующий удары сердца ребёнка, вводится глубоко во влагалище и закрепляется на головке малыша. Этот игольчатый спиралевидный электрод, вводимый в предлежащую часть плода, напоминает штопор, вкручиваемый в кожу ребёнка. Вторым вариантом электрода является клемма, закусывающая кожный валик головы ребёнка. Врачи считают внутреннее наблюдение возможным, когда раскрытие шейки матки составляет всего лишь 1-2 сантиметра. Околоплодный пузырь при этом просто разрывают.

Сила сокращений может быть измерена датчиком, прикреплённым на животе, либо введённым в матку специальным катетером, наполненным жидкостью (пластиковой трубкой, соединённой с системой измерения давления).

Подобно другой инвазивной (проникающей внутрь тела) медицинской технике, внутреннее наблюдение не снижает риск, а ещё больше его увеличивает. Само введение электрода несёт опасность заражения, хотя после родов предусмотрена обработка места наложения электродов спиртовым раствором. Иногда у ребёнка появляется покраснение или гнойник на месте прикрепления электрода. На этом месте может остаться шрам и лысинка на всю жизнь. Эта процедура неприятна и болезненна для малыша.

Как внутреннее, так и наружное наблюдение полностью лишает женщину возможности передвижения, превращая её из активной роженицы в пассивную, лежащую на спине пациентку.

Кроме того, говоря об УЗИ (см. Главу 2 «Беременность. Первый триместр»), мы упоминали о возможном нераспознанном риске ультразвука для ребёнка. Следовательно, кардио-мониторное наблюдение должно проводиться только женщинам с тяжёлой акушерской и сопутствующей (экстра-генитальной) патологией, входящим в группу самой высокой (III) степени риска, у которых проводятся управляемые медикаментозные роды.

Чтобы читать и правильно понимать данные кардиомонитора, требуется специалист высокой квалификации. Оказывается, что самая большая часть ненужных кесаревых происходит в результате неправильного прочтения диаграммы монитора. В роддомах США теперь пытаются решить эту проблему следующим образом. Диаграмму кардиомонитора факсом отправляют компетентному специалисту, чтобы получить его заключение. В России это маловероятно. Значит, больше вероятность неправильного диагноза.

Даже самый современный и качественный кардиомонитор часто даёт ложные данные. Иногда он неправильно работает. Часто «ненормальная» запись появляется в результате того, что роженица лежит на спине. В этом случае может быть несколько пережата её нижняя полая вена или пуповина плода, и снабжение ребёнка кровью будет затруднено. Поворот на левый бок, который разрешён даже в роддомах, часто исправляет ситуацию. Часто также причиной нарушения является периферический окситоцин, который всегда уменьшает поступление кислорода к младенцу. В этом случае снижение или прекращение окситоциновой стимуляции приводит ребёнка в норму.

До окончания переходной фазы родов, когда шейка матки раскроется полностью, врач должен принять решение: способен ли ребёнок пройти родовой канал. В этот критический момент кардиомонитор помогает врачу принять своё ответственное решение и потом оправдать его. Сигнализация монитора означает, что ребёнок, возможно, находится в патологическом состоянии. В таком случае вместо того, чтобы подождать изменения ситуации к лучшему, современный клинический врач зачастую просто страхуется и производит кесарево сечение. Здесь важно напомнить, что эта переходная фаза является самой тяжёлой в процессе родов. Как только начинаются потуги, даже самая уставшая или истеричная мама, как правило, успокаивается и рожает так, как надо её малышу. Её дыхание снова делается глубоким, и ребёнок получает необходимый кислород. Оказывается, чаще всего необходимо бывает лишь немного терпения, а не кесарево сечение. Как только роды переходят в стадию потуг и ребёнок начинает своё необратимое путешествие через просвет материнского таза, кесарево сечение становится невозможным и в распоряжении акушера остаются только щипцы.

Иногда медики сначала выполняют другие дорогостоящие исследования, позволяющие более точно оценить состояние ребёнка и ещё больше его ухудшить. Для проведения многих из этих исследований необходим непосредственный доступ к ребёнку, поэтому врачи вскрывают околоплодный пузырь, если он не вскрыт раньше. После этого проводят исследование крови из предлежащей части плода (головки или ягодиц) — проба Залинга — исследование рН крови ребёнка, взятой с помощью иглы. Медики могут провести оценку реакции плода на звуковой возбудитель (тест виброакустической стимуляции плода), на щипок или укол головки, исследовать амниотическую жидкость для обнаружения мекония (амниоскопия — наиболее щадящее исследование).

Электронный кардиомонитор всего лишь проверяет реакцию ребёнка на схватки. Инструмент, с помощью которого мы можем проверить реакцию ребёнка на кардиомонитор и влияние кардиомонитора на родовой процесс— это наш здравый смысл, немного сострадания и много статистики. Статистика говорит ясно: применение кардиомониторов увеличивает количество кесаревых сечений (КС) и применения щипцов, никак не влияя на процент детской и женской смертности и число детей, родившихся здоровыми.

Эта статистика говорит о необоснованности многих КС, но врач всегда может представить кардиотокограмму (КТГ), доказывающую необходимость операции в каждом конкретном случае. Наверное, поэтому имеет место следующий странный факт, получивший широкую известность среди акушеров США: в Американской коллегии акушеров и гинекологов преобладает мнение, согласно которому электронное наблюдение должно применяться только при родах высокого риска. Но те же самые врачи, которые это провозглашают, сами используют кардиомониторы на всех своих пациентках.

Вот что говорит о мониторе известный французский акушер Мишель Оден:

«Применение электронных приборов во время родов, никак не влияя на такие показатели, как число детей, родившихся живыми, и число детей, родившихся здоровыми, ведёт к значительному увеличению количества случаев кесарева сечения и наложения щипцов. Оно делает роды более трудными и опасными; большее число детей приходится спасать при помощи операций. Это значит, что пришло время готовиться к наступлению «постэлектронной эры». Это значит, что пришло время поставить новые вопросы, касающиеся влияния обстановки на процесс родов и на первый контакт матери и ребёнка».