Гусев В.Е. Фольклор и социалистическая культура. (К проблем: современного фольклоризма)//Современность и фольклор: Статьи и материалы. – М.: Музыка, 1977. – с.7-27

В истории культуры были периоды, которые характеризовались повышенным интересом к фольклору. Всякий раз на то были свои причины, и соответственно такой интерес приобретал различные формы — активизировалась собирательская деятельность. Увеличивалось количество публикаций произведений народного искусства, особым успехом у публики начинали пользоваться выступления народных певцов и музыкантов; профессиональные композиторы, писатели и драматурги интенсивно обрабатывали и использовали в своем творчестве народные легенды, предания, песни, сказки; под девизом народности возникали новые художественные течения, хотя нередко при этом имелась в виду именно фольклорность. Подчас такое увлечение перерастало в своеобразную фольклороманню, сопровождалось различными спекуляциями на народности или порождала «добросовестные» подделки, которые могли быть продиктованы " патриотическими побуждениями (например, издание в 1765 году Дж. Макферсоном песен легендарного Оссиана), тенденцией к романтической мистификации (издание П. Мериме сборника «Гузла» в 1827 году). Все эти формы увлечения фольклором и освоения его в иных видах культуры получили в науке названию фольклоризма (термин введенный в конце Х1Х века французским исследователем П. Себийо).

Сам по себе фольклоризм еще не есть критерий прогрессивности и народности культуры; обращаясь к нему, необходимо всякий раз анализировать его конкретно-

7

исторические формы, пользоваться в оценке этих форм классовыми критериями. Различные направления общественной мысли ориентировались на разные исторические слои и традиции фольклора: одних привлекала мудрость народных масс, других — народные предрассудки, для одних фольклор становился источником передовых общественных и эстетических идеалов, другие искали в нем почву для консервативных идей и обветшалых форм искусства. Фольклор вовлекался в процесс идеологической борьбы, становился объектом и средством этой борьбы, причем обращение к фольклору в одних случаях отвечало историческим интересам народных масс, в других оказывалось тормозом на пути социального и культурного прогресса. Сказанное целиком относится и к современной эпохе.

Мы, несомненно, являемся свидетелями чрезвычайно характерного для нашего времени повсеместно возрастающего интереса к народному искусству — и в социалистичёском мире, и в странах, освободившихся от колониального гнета, и в буржуазном обществе. На некоторые особенности современного увлечения фольклором одним из первых обратил внимание немецкий музыковед Х. И. Мозер. «Всеобщий интерес» ко всему «народному» и ко всем «резерватам народного» возрастает, по его мнению, по мере того, как в процессе индустриализации нивелируются местные культурные традиции. При этом интерес к фольклору проявляется в условиях, когда сам фольклор уже исчез или исчезает из «жизненной сферы». Поэтому «всеобщий интерес» к фольклору не может быть удовлетворен непосредственным восприятием фольклорных традиций. Это приводит к тому, что народная традиция имитируется, а подчас даже измышляется, и вместо нее общество получает «экстракт» фольклора. Сущность современного фольклоризма Мозер видит в опосредованном распространении и демонстрации народной культуры «их вторых рук“...»[1]. Вслед за Мозером дополняя его, внося некоторые коррективы в определение фольклоризма‚ об этом явлении современной культуры много писал один из наиболее активных и прогрессивных фольклористов в Западной Германии

8

 Баузингер. Он обратил внимание на то, что в современных условиях фольклор утрачивает прежние функции и используется «с новыми функциями и в новых целях» — вследствие выхода фольклорных явлений из местной, локально—ограниченной среды в иную среду2. Хотя Баузингер признает относительность границ между традициями «из первых рук» и «из вторых рук», однако все же сохраняет термин «фольклоризм» для обозначения «вторичных» форм фольклора «вторичной экзистенции» (вторичное существование В.С.) фольклора и т. п. 3. Еще до немецких фольклористов известный американский ученый Р. М. Дорсон предложил новый термин для обозначения неаутентичного фольклора – fake-lore (англ.— подделка, фальшивка)4.

Обозначая терминами «фольклоризм» или «фэйклор» распространенный в современной буржуазной культуре так называемый «вторичный» фольклор или псевдофольклор и зачастую давая ему отрицательную характеристику, современные западноевропейские и американские исследователи фиксируют объективно существующие в буржуазном обществе формы адаптации фольклора и характерные для него новые функции. Не случайно и Мозер, и Баузингер обращают внимание на факты спекулятивного отношения к фольклору, на факты его фальсификации и т.п. Мозер пишет, что современный фольклоризм «коммерциализирован и крепко спаян, в первую очередь, с двумя значительными промышленными отраслями, которые обычно называются индустрией туризма и индустрией развлечения»5. И хотя сам Мозер относится к этому с естественным для ученого неодобрением, симптоматично, однако, что в качестве актуальной задачи современной фольклористики он

9

 винужден предложить лишь то, что, по существу, вытекает из реальной буржуазной действительности, исследовать «уровень сознании среднего туриста» и установить, как общество реагирует на изменения в сфере выгодного для него фольклоризма! 6

К сожалению, рассуждения о фольклоризме и его определения, возникшие на основе повседневной практики и культурной политики капиталистических страт, некоторые фольклористы автоматически переносят на процессы в культурной жизни социалистического общества.

Впрочем, у читателя может создаться представление: будто фольклоризм — некий новый термин. Между тем он употребляется в советской науке с 1930-х годов, причем — в более широком значении, чем у современных зарубежных фольклористов. Этот термин характеризует собой тенденции и факты, свидетельствующие об интересе к фольклору со стороны общественности, художественной критики, мастеров профессионального искусства 7. Необходимо восстановить и конкретизировать принятый в советской науке смысл понятия фольклорнзма как общественного явления. Поэтому в дальнейшем этим термином мы будем обозначать сложный, противоречивый процесс освоения фольклора в различных сферах культуры современного общества.

В дискуссиях о фольклоризме выявляются различные подходы к нему и противоположные оценки этого явления. И если, например, в Югославии одни специалисты под фольклоризмом подразумевают лишь его негативные формы —коммерческую эксплуатацию фольклора, псевдонародные стилизации, различные концерты для иностранных туристов (Д. Антониевич)8, то другие

' Мозег Н. Бег Роішогіэтцз а15 Рогзснипвзргоьіет с\ег ХоЪвКопае‚л—‹Не55ізсне вшнег из: \’оіКзКипаеь, 1966, Но 55_

' См.: Азадовский М. Фольклоризм Лермонтова //Литературное наследство. т. 39—41. М.. 5941, с. яётгёёёа‘егз ;Не

История русской фольклористики. М., 1958, с, И. 26 53 47 |49' 156. 186 и 1$.Хярактс-рнщ ифто третьи глава этой монографии на: зщпастся « олькло изм и олькло”01…05”. р ристика в последскабристский

" Аиіопііеуіс' |). МогЬц ргоііч іоШогі: 'эіуагаівсКнд татушка замгетепоц (спама.—_!п:т!;а{і№)гё1 06 нвіоуа

Зачсхн |оініогі51а іивозіауііе (ЗПП). ЦиЬііапа.

10

(М. Бошкович-Стулли) стремятся подойти к нему дифференцированно и указывают на разнообразные его проявления в сложных условиях развития социалистической культуры в этой стране9.

Баузингер характеризует фольклоризм как «международное» явление. Он прав, когда отмечает не только негативные, но и позитивные проявления современного фольклорнзма, когда определяет, как и Бошкович-Стулли, не только «вторичность» фольклоризма по отношению к традиционному фольклору, но и возможность обратного превращения «вторичных» форм в подлинный фольклор'°. Однако, предлагая иной критерий для разграничения фольклора и явлений фольклоризма, а именно: — различие в функционировании произведений народного искусства, Баузингер, подобно многим другим зарубежным ученым, имеет в виду лишь особый тип связи с теми или иными формами обрядности, быта и т. п. Между тем всякий фольклоризм характеризуется не только определенными бытовыми функциями народного искусства, но и социально-классовыми. И в этом смысле недостаточно ограничиться общим утверждением: «фольклоризм — международное явление». Важно видеть за внешне сходными признаками существенные различия истоков и реальных форм современного фольклоризма, различия способов использования фольклора в условиях капиталистического и социалистического общества.

Разумеется, фольклоризм и в капиталистических странах неоднороден; и там есть демократические направления. представленные прогрессивными композиторами и писателями, исполнителями народных песен, различными любительскими ансамблями, хорами рабочих клубов и др. Но если говорить о господствующей тенденции, то сама природа буржуазного общества создает благоприятные условия для описанного Мозером «коммерциального» типа фольклоризма.

Для многонациональной социалистической культуры характерна, как известно. органичная связь с

’ Поёйотіё 51"! | і М. О [о…огі:тп.— |п: 21югпік ха агоппі и… і оЬібаіе, хп. 45. Пять, 1971, 5. штщв. _

'“ Вппзіпцег Н, кРоШпгізтпз» ]аіш тетіпагоппі ‚су,—|и:Нігопоріэпе нищету. ‹. 7. с. 3—4. Вгпо, |970. 5. 217—220.

11

демократическими элементами каждой входящей в нее национальной культуры. Наследование социалистической

культурой лучших, прогрессивных традиций прошлого и определяет, прежде всего, характер ее обращения к народному искусству. Эстетические нормы социалистической народности являются основными критериями отбора этих традиций. Поэтому из глубоких различий между причинами интереса к фольклору в буржуазном и социалистическом обществах проистекают и различия в самой социальной природе фольклоризма. Если фольклоризм в буржуазном обществе—один из характерных атрибутов коммерческой «массовой культуры», то в социалистическом обществе он неотъемлемый элемент культуры общенародной, подлинно массовой, Столь же принципиально различны и функции фольклоризма: если в буржуазном обществе он, как правило, оказывается формой зксплуатацни ценностей народного искусства, орудием наживы, приманкой для туристов, своего рода наркотиком для народных масс, то в социалистическом обществе фольклоризм является одним из средств удовлетворения духовных потребностей широчайших слоев трудящихся, идейно-эстетического воспитания молодого поколения, формой утверждения демократизма и народности профессионального искусства.

Сказанное не означает, что фольклоризм в социалистической действительности совершенно лишен каких бы то ни было отрицательных черт. В разных странах, на разных этапах социалистического строительства, в силу различных конкретно-исторических обстоятельств, процесс освоения фольклора сопровождался некоторыми негативными явлениями. Одностороннее увлечение архаикой или, напротив, искусственное культивирование случайных. конъюнктурных произведений, созданных народными певцами и сказителями; известная канонизация отживших традиционных форм культуры или же излишняя модернизация народного искусства в различных его обработках и стилизациях, утрачивающих национальное своеобразие; не всегда удачные опыты реставрации подлинного фольклора в художественной самодеятельности, произвольное вмешательство в естественное бытие фольклорных явлений, навязывание чуждых ему функций — все эти и другие тенденции должны быть предметом объективной научной критики.

12

В тоже время следует отличать частные негативные проявления фольклоризма, сопровождающие прогрессивное развитие социалистической культуры, от элементов, которые могли появиться вследствие отклонения от закономерностей и норм социалистической культуры (например. обращение к фольклору с целью поддержания националистических настроений, мелкобуржуазных обывательских иллюзий и т. п.). Ясное представление о природе и функциях рассматриваемого нами явления позволяет понять, что коммерческие формы фольклоризма, встречающиеся иногда в культуре некоторых стран социализма, чужды социалистической культуре в целом и являются результатом некритического отношения к современной буржуазной практике. Не случайно Бошкович—Стулли (в упоминавшейся выше статье) различает две тенденции фольклоризма: «внешнюю», туристско-коммерческую, и «внутреннюю», связанную с удовлетвореинем духовных запросов населения 11.

В Советском Союзе и в других социалистических странах в последние годы развернулись дискуссии о судьбах фольклора в современную эпоху. Основываясь на опыте многонациональной советской культуры н наблюдениях зарубежных коллег, можно выделить некоторые проблемы, связанные с процессом освоения фольклора социалистической культурой. В дальнейшем, не отсылая всякий раз читателя к источнику, мы будем основываться на материалах дискуссий и конференций в СССР12, специальных сборников статей 13, на отдельных работах советских авторов14. Мы используем также доклады

" Воёіюуіё-Зіиііі М. 0ГоП<|огі1тц.—0р. сіі..5. 175.

" Гусев В. две дискуссии.—(Русская литература). 1963. № 4: Современное состояние народного творчества. Программа конференции " тезисы докладов. Л.. 1970: Тезисы докладов юбиЁейной научной конференции на тему «Фольклор и современность», Баку. 1972.

" Проблемы музыкальной самодеятельности. Мв—Л„ 1965; Современный русский фольклор. М.. 1966; Фольклор и художествсниая самодеятельность. М.——Л.. 1968.

“ Аникин В. Виды современного массового иародноготворчества—«Вопросы литературы». 1959, № |2; Путилов Б, Фольклориое наследие и современная культура—В кио: Русский фольи-‘ЩЪ вып 9. Л„ 1964; Митрофанова В. Экспсдиииоииая работа по русскому фольклору ‚ти тик-лелннк` десять лет.— Там же: Земиогчскни Н. Спирсмениопь н фольклор,—(Советская музыка», 1972' № 5.

13

И. Надирова. Х. Суны, И. Кицимия, Д. Недельковича, В. Штейница на VII Международном этнографическом конгрессе 15, материалы обсуждения нашего доклада ‹Вилы современного фольклора славянскіих народов» на  Международном съезде славистов, матероиалы VII VIII IX XII и XVII конгрессов фольклористов Югославии, опубликованные в ‹Трудах» этих конгрессов, материалы международной фольклористической конференции в Варшаве (см.: ‹Ціегаіцг 1966: № 4—6), конференции по проблеме фольклоризма в Польше (см.: РоШог ш иусіц шзроіс2е5пут. Рогпаг'д 1970), материалы методологического семинара чехословацких фольклористов на тему ‹фольклор и современность» (1971), статьи фольклористов-музыковедов17.

Весьма распространено представление, что современный фольклоризм является своеобразной реакции на исчезновение подлинного фольклора, что суть фольклоризма как раз и состоит в попытках реконструкции (иногда измышления) исчезнувшего или забытого народного искусства. Тем самым фольклорность и фольклоризм противопоставляются и рассматриваются как взаимоисключающне явления. Вместе с тем для социалистической культуры последних десятилетий характерно обратное: повышенный интерес общественности к фольклору сопровождается оживлением подлинно народных традиций. Многочисленные экспедиции как бы заново открывают прекрасно сохранившееся народное искусство там, где оно якобы исчезло, как считалось совсем недавно. Здесь, правда, следует сделать одну важную оговорку. Речь идет не о повсеместном «ренессансе»

‘5 Труды \!П Международного конгресса аитропологическнх и этнографическ :( наук, т‹ 6. М.. 1969.

" \'1 Меж. народный съезд славистов в Праге. Акты съезда. т. 2. Прага, 1970. с. 485—488.

” |.сп3 ].. НиоеЬпу (оішог а атаіёгзка птеіеска “опусы.— іп. К ргоЫетаНсе внбавпеі нидь): Вгз!і5|ача. |963; $оЬіе5Ка !.Роіюог па \гігаіц—кРоганпік тщусшул, 1963, № |2; 2цяпес \!. .'\ сто ЫЫпга п пвёоі тогісКоі копить—_]… РоіИог-2ввгеь. \іо‹1‚ 1968—1969 Тодоров Т. Музыкалиият фолклор в иашата съврсчсниосъ— «Музика», 1967. № 8. См такжо список литературы к .…цсп работе «Виды современного фольклора славянских народов.—В кн: История. культура. фольклор и этнография шавпнских иаролов. М.. 1968. с. 293—317.

14

фольклора, а о выявлении очагов живой фольклорной традиции. На смену одинаково односторонним утверждениям о «расцвете» или о «гибели» фольклора приходит реалистическое понимание того сложного диалектического процесса, каким является развитие народного искусства, — одни виды и жанры его безвозвратно уходят в прошлое, другие получают новые импульсы для продолжения жизни. На основании полевых исследований, проведенных фольклористами социалистических стран, можно сделать вывод о том, что такие жанры, как заклинания, заговоры, религиозно-мифологические, эпические и исторические песни, волшебные сказки, в основном утратили свое былое значение в народном быту, их удельный вес в устном репертуаре народных масс заметно уменьшился. Однако жизнеспособными жанрами до сих пор являются традиционные лирические песни, городской романс, народные песни литературного происхождения, отчасти баллады, разнообразные монострофические песенки, исполняемые во время танцев и плясок, народно-инструментальная музыка, некоторые виды устной народной прозы. У разных народов и в разных местностях соотношение этих видов и жанров может меняться, но общая тенденция прослеживается достаточно отчетливо. Наряду с объективными общественно—историческими условиям", определяющими устойчивость некоторых фольклорных традиций в быту народных масс, необходимо отметить стимулирующее воздействие современного фольклоризма в социалистических странах на народное искусство. Заинтересованное внимание общественности к фольклору активизирует его самовыявление, способствует тому, что народные музыканты, певцы, хоры охотнее и чаще выступают не только в своей среде, но и для более широкой аудитории. Наблюдается тенденция усвоения и развития фольклорных традиций молодым поколением. Размах собирательской фольклористической работы среди масс, повсеместное включение фольклора в художественную самодеятельность, систематическая организация смотров, фестивалей, концертов народного творчества — все это поддерживает, а в ряде случаев и возрождает на новом уровне фольклорные традиции в народном быту. Осознание общественностью социалистических стран непреходящей эстетической ценности

15

подлинно народного искусства положительным образа“ сказывается на судьбах фольклора в социалистическом обществе.

   Разумеется, на фоне этого, в целом прогрессивного процесса должны быть отмечены и некоторые отрицательные воздействия современного фольклоризма на состояние народного творчества. Оставляя в стороне «коммерчески-туристские» формы, в общем не характерные для социалистического фольклоризма (хотя и встречающиеся, как сказано выше, в некоторых социалистических странах), обратим внимание на две разные, но одинаково опасные для современного фольклора тенденции. Это, во-первых, искусственное стимулирование закономерно отживающих традиций, являющееся следствием некритического отношения к ним со стороны некоторых организаторов смотров и фестивалем. Во-вторых — вторжение в область народной традиции псевдофольклорных форм, стилей, приемов исполнения, выдаваемых за подлинный фольклор руководителями «народных хоров», «ансамблей народных песен и плясок», работниками культурно-просветительных учреждений и всеми теми, кто так или иначе причастен к популяризации фольклора, но не обладает достаточными для этого знаниями. Именно потому, что сила обратного воздействия фольклоризма на современное народное искусство весьма значительна, необходимо с величайшей

осторожностью и ответственностью избирать направления и каналы этого воздействия, отдавая себе ясный отчет в том, что является в фольклоре действительно живым, органически входящим в социалистическую культуру, а что в нем принадлежит прошлым эпохам или оказывается искусственно привитым.

Одновмнно с культивированием устной фольклорной традицией в повседневном быту народных масс, широкое распространение в социалистическом обществе получили различные формы репродукции произведений народного искусства средствами печати, радио, телевидения и звукозаписи. Стремление к популяризации подлинного фольклора в этих областях культуры также характерная особенность нашего времени. Наряду с переизданиями классических сборников народного творчества (назовём хотя бы сборник Кирши Данилова, собрание песен Н.Львова и И. Прача, сборник украинских

16

песен М. Максимовича, переизданные в СССР многотомные фольклорные публикации О. Кольберга и М. Федеровского, издаваемые в Польше, В. Караджича — в Югославии. работы Л. Кубы — в Чехословакии, Б. Бартока — в Венгрии, переиздание сборника «Волшебный рог мальчика» Л. Арнима и К. Брентано в ГДР и т. д.), все чаще и чаще появляются разнообразные издания фольклорных материалов, собранных в социалистических странах в последние десятилетия. Это и фонды комплексных экспедиций, и отдельные собрания образцов национального фольклора, и монографические сборники произведений, записанных от выдающихся исполнителей, и антологии различных фольклорных жанров, и областные сборники, и публикации в научной периодике. Количество таких изданий во всех социалистических странах настолько велико, что один лишь перечень наименований составил бы объемистый библиографический справочник. Среди них немало книг, которые по ценности содержащегося в них материала, по текстологическим и нотографическим достоинствам не уступают лучшим изданиям прошлого.

В нашу задачу не входит ни их перечисление, ни оценка. В интересующем нас плане отметим лишь их общее значение как исторических памятников, фиксирующих состояние фольклорной традиции в современных общественных условиях. Если бытующий традиционный фольклор составляет органическую часть духовной культуры трудящихся масс, то научные издания фольклора становятся одним из важных элементов гуманитарного образования и самообразования интеллигенции и учащейся молодежи В отличие от устной фольклорной традиции, являющейся своеобразной «переменной величиной» в целостном комплексе факторов и признаков социалистической культуры (в бытующем фольклоре, как отмечено, все время происходят изменения, многие произведения и даже жанры исчезают), в научных изданиях навсегда запечатлены и такие пласты народного творчества, которые устная традиция сохранить не может. Научные издания фольклора составляют часть того культурного наследия‚ которое усваивается перерабатывается творческой интеллигенцией. Они станут достоянием граждан будущего коммунистического общества. По этим изданиям исследователи

17

будут изучать духовную культуру народных масс нашей эпохи, художники — искать прообразы творений.

Историко-культурная ценность научных изданий тем выше, чем полнее и объективнее фиксируется в них всё богатство, всё разнообразие народного творчества. В связи с этим приходится сожалеть, что в издательской практике некоторых республик нашей страны многие характерные жанры национального фольклора не представлены до сих пор полноценными научными публикациями. В книжной продукции может быть отмечена известная неравномерность публикования образцов различных фольклорных жанров: в то время как произведения героического эпоса, исторические песни, сказки, частушки, пословицы и поговорки издаются относительно часто, значительно реже появляются научно-комментированные сборники народных песен, особенно свадебных песен и песен народных праздников, чрезвычайно редко издаются трудовые песни18, народные игры и драмы, детский фольклор, совсем нет современных научных критических изданий мифологических песен, легенд, заговоров, народных анекдотов (исключение составляют неоднократно переиздававшиеся анекдоты о Ходже Насреддине), городского романса, наигрышей на народных инструментах…

Одной из характерных особенностей социалистической культуры является широкий спрос населения на массовые издания песен, сказок. пословиц и поговорок, которые выходят в нашей стране колоссальными тиражами и выпускаются многими издательствами. Однако если общий уровень специальных изданий и даже областных фольклорных сборников достаточно высок, то этого никак нельзя сказать о массовой фольклорной литературе, особенно предназначенной для детей. Узко производственные интересы издательств в этой области иногда преобладают над соображениями идейно-эстетическими и педагогическими. Можно было бы привести

18

18 Сборник А. Банина (Трудовые артельные песни и припевки» (М., 1971)—‹первая листочках О богатстве этих песен У некоторых народов Советского Союза можно судить, например, по каталогу литовских трудовых песен, где учтено 20144 варианта из них 4039— с мелодиями (см.: Мізауіёіепе вгЬо двіпоэ. Каіепаогіпіу ареівц ааіпоз. \Шпіцз, 1972).

бесчисленные примеры псевдофольклорных стилизаций, сомнительных ‹обработок», сочинительства, безвкусицы в оформлении. не говоря уже о том. что даже в добросовестных изданиях этого рода отбор из достоверных научных источников производится, как правило, без необходимого понимания того, что характерно для фольклора того или иного народа. Видимо, и сами фольклористы не придают должного значения популяризации народного искусства, и потому судьба массовых изданий фольклора оказывается в руках недостаточно компетентных составителей и редакторов.

Аналогичная ситуация сложилась у нас в такой важной сфере распространения фольклора, как выпуск грампластинок. Если во многих социалистических странах имеется большой выбор продукции этого рода, то в нашей стране записей подлинных произведений народного искусства от самих народных исполнителей недопустимо мало. Можно назвать лишь несколько действительно удачных опытов в этой области: пластинки с записями якутских олонхо, русских былин, литовской и русской северной свадьбы, южнорусских песен, песен забайкальских казаков… Большая часть «фольклорных» пластинок содержит записи произведений народного творчества в исполнении профессиональных академических исполнителей (часто в композиторской обработке) или записи репертуара государственных ансамблей песни и пляски. Не отрицая культурного значения такого рода популяризации народного искусства как типичной формы современного фольклоризма, все же нельзя не обратить внимания на то, что народная традиционная музыкальная культура остается, по существу за пределами широкого потока продукции, выпускаемой советскими фирмами звукозаписи.

Этот ущерб в значительной мере компенсируется в последнее время радио и телевидением, в программы которых все чаще включаются этнографические концерты и выступления народных певцов, музыкантов и танцоров, сопровождающиеся рассказами и комментариями специалистов. В работе радиостанций и студий телевидения зарубежных социалистических стран сложилась даже традиция постоянных фольклорных передач, транслируемых в определённые дни и часы, что способствует образованию более или менее постоянного

19

контингента слушателей и зрителей. Массовый характер этих средств коммуникации определяет их важное значение в распространении фольклора, в удовлетворении общественного интереса к народному искусству. Специальные социологические исследования могли бы определить интересы в области фольклора у различных групп слушателей и зрителей, степень популярности отдельных типов передач, установить оптимальное соотношение в программах между этнографическими, аутентичными формами исполнения фольклора и выступлениями коллективов, представляющих переработанным и видоизмененный фольклор.

В современной культурной жизни социалистических стран заметная роль принадлежит художественной самодеятельности. Определяя ее как новый тип народного творчества, многие зачастую отождествляют ее со всем современным народным искусством или подменяют понятием «художественная самодеятельность» понятие «современный фольклор». Наряду с тенденцией к смешению и отождествлению этих разных форм народного творчества обнаруживается и прямо противоположная тенденция — противопоставлеиие художественной самодеятельности фольклору,  представление о них как о взаимоисключающих явлениях. Вместе с тем, в фольклористике последних лет все большее признание получает диалектическая точка зрения, согласно которой художественная самодеятельность в целом рассматривается как сложная форма социалистической культуры, как особый тип целенаправленной организации эстетической деятельности народных масс, в которой сочетаются и взаимодействуют не только разные виды исполнительского искусства, но и разные типы художественного творчества, развивающие как традиции профессионального искусства, так и традиции фольклора.

Эта дифференциация имеет принципиальное значение, поскольку дает теоретическое объяснение многообразию форм художественной самодеятельности, позволяет выделить собственно фольклорные формы, установить их значимость, в также дает возможность сделать важные практические выводы о необходимости бережного отношения к традициям народного искусства и практике художественной самодеятельности и ясно определить задачи фольклористики как науки, способствующей

20

усвоению, укреплению и творческому подлинно народных традиций современного фольклора. Общественная роль художественной самодеятельности заключается не только в том, что она позволяет широким массам трудящихся приобщаться к достижениям профессионального искусства, но и в том, что она способствует выявлению творческой инициативы масс, освоению ими лучших традиций народного искусства. Нельзя рассматривать участников художественной самодеятельности лишь как объект эстетического просвещения, обучения и воспитании; они одновременно - и коллективный субъект активного творческого процесса. Ведь художественная инициатива и активность масс лучше всего проявляется в области коллективного творчества, имеющего многовековые традиции.

На основании многочисленных материалов о художественной самодеятельности в разных социалистических странах можно сделать вывод о том, что в последние годы удельный вес фольклора в ней неуклонно возрастает. Этому способствуют соответствующие организационные меры: создание народных хоров в сельских и городских клубах и Домах культуры, повсеместные специальные смотры и конкурсы фольклорных коллективов, областные и зональные фестивали фольклора, включение в состав жюри специалистов по нарочному искусству и другое.  Наряду с увеличением количества фольклорных ансамблей изменяется качество их программ — заметно повышается стремление исполнить не только обработки произведении народного искусства, как это бывало прежде, но и местный, хорошо известный исполнителям репертуар. Немало содействуют этому так называемые этнографические концерты, организуемые в нашей стране с середины 60-х годов. Сами эти концерты и широкая подготовка к ним ориентирует участников и организаторов художественной самодеятельности на бережное отношение к фольклору, к местным традициям.

Всё это приводит, как нам представляется, к существенным изменениям природы фольклоризма в сфере художественной самодеятельности. Разумеется, исполнение фольклорных произведении на клубной сцене, на смотре или фестивале не может быть отождествлено с жизнью этих произведении в повседневном быту. На

21

эстраде не только изменяется ‹функция» фольклора, но неизбежно привносятся и новые элементы в исполнение, почти полностью исключается возможность импровизации, появляется необходимость в режиссуре, исполнение «на публику» влияет на поведение исполнителя, на его манеру, даже на внешний облик и т.п. Пляску с улицы, хоровую застольную песню с вечеринки, частушки с гулянья нельзя перенести на сцену, не нарушая при этом законов их бытования. Фольклор в художественной самодеятельности попадает в иные временные и пространственные условия и потому неизбежно подвергается трансформации, Однако, не игнорируя все эти особенности жизни фольклорных произведений в художественной самодеятельности (и потому рассматривая эту жизнь не как обычную форму бытования фольклора, а как факт фольклоризма), все же следует отличать исполнение фольклора, устремленное к аутентичному воссозданию подлинной народной традиции, от других форм проявления фольклоризма, сохраняющихся и параллельно развивающихся в той же художественной самодеятельности: от стилизации, исполнения произведений народного искусства в обработке композиторов и постановщиков-хореографов, драматизированных сюитных фольклорных композиций (типа многочисленных инсценируемых «посиделок», ‹свадеб», ‹гуляний›‚ «праздников», ‹карнавалов» и т. п.), Все эти формы‚ при условии, что они удовлетворительны в художественном отношении, правомерны; во всяком случае, они реально существуют. Но соотношение между ними может изменяться, и естественно, что фольклористы не могут не ратовать за преобладание в самодеятельности ‹аутентичной» формы фольклоризма. Тенденции к ее расширению в современной художественной самодеятельности — объективная закономерность и вместе с тем результат определенных усилий специалистов.

Если природа фольклоризма в сфере художественной самодеятельности существенно меняется, то, на наш взгляд, этого нельзя сказать о другом характерном для социалистической культуры типе фольклоризма — о деятельности многих государственных ансамблей песни и пляски. Ссложившиеся в них много лет назад принципы освоения фольклора действуют и поныне. Многие из этих коллективов возникли в недрах художественной

22

самодеятельности и долгое время не порывали с фольклорной традицией, полностью отвечая своему наименованию —«народные ансамбли». В некоторых и поныне исполнительская практика сочетается с собиранием фольклорного материала. Прославленные коллективы — хор имени Пятницкого, «Березка», ансамбль Игоря Моисеева, ‹Мазовше», «Коло». «Ладо» и им подобные — выполняют благородную миссию, пропагандируя искусство своих народов за рубежом. Все это так. И вместе с тем в понимании смысла их деятельности сказывается одно досадное недоразумение.

В исполнительской практике разных государственных ансамблей явственно преобладает одна общая и характерная тенденция—фольклор в конечном счете оказывается лишь сырьем, которое существенно перерабатывается, подчиняется замыслам и творческим принципам художественных руководителей. Мы прежде всего отмечаем этот, объективно существующий тип фольклоризма, отнюдь не осуждая его, признавая полное право существования такой формы обращения к фольклору, более того — отдавая должное мастерству руководителей и искусности исполнителей, высоко оценивая силу эстетического воздействии их концертов. Но мы не можем принять другое: вольно или невольно в сфере общественного мнения распространяется иллюзия, будто программы этих ансамблей подлинно фольклорны, вольно или невольно искусные фольклорные стилизации воспринимаются как само народное искусство, а это, вольно или невольно, порождает заблуждения относительно самого фольклора, Как ни хороши стилизации фольклорных произведений, они не могут выдаваться за фольклор, не могут заменить и «отменить» само народное искусство. Поэтому установившийся тип государственных ансамблей песни и пляски не может считаться эталоном народности и единственным образцом фольклоризма.

Признавая в принципе правомерность такого фольклоризма, нельзя, конечно, не отметить и некоторые нежелательные тенденции в его практическом осуществлении. На недостатки в деятельности ансамблей песни и пляски обратил внимание Д Д. Шостакович в выступлении на 1 съезде советских композиторов. О них о6стоятельно писал также музыковед А. Копосов. В большой

23

 статье «О русских народных хорах» и других своих выступлениях в печати он отметил участившиеся неудачи в выступлениях ряда ансамблей, усматривая причины этих неудач «в отказе от подлинно фольклорного материала», в увлечении художественных руководителей «сочинительством», искусственной театрализацией, в установке на развлекательность19. Наблюдения последних лет, к сожалению, подтверждают справедливость этих оценок. Низкое качество репертуара и исполнительской манеры, утрата местной фольклорно-этнографической специфики приводят к тому, что фольклоризм областных ансамблей народной песни и пляски приобретает отвлеченный и условный характер (в виде исключения укажем на Государственный хор северной песни под управлением Н. Мешко).

Аутентичность воспроизведения фольклора не может в той или иной сфере культуры быть единственным оценочным критерием: нельзя утверждать априори, что вообще лишь те формы фольклоризма хороши, в которых элементы фольклора выступают в непосредственном, «чистом» виде, что всякая обработка или переработка ставит под сомнение ценность фольклоризма. Если до сих пор в наших рассуждениях мы отдавали предпочтение воспроизведению подлинного фольклора, то лишь потому, что говорили о таких сферах культуры, которые по своему характеру либо предназначены для репродукции или популяризации фольклора, либо существуют под знаком фольклорности. Но когда мы переходим к иным сферам культуры, функционально не связанным непосредственно с традициями народного искусства, то здесь вступают в силу иные отношения, фольклор включается в иную систему выразительных средств. И может оказаться, что сама природа фольклоризма в этих сферах культуры предполагает не столько аутентичное воссоздание фольклора, сколько его преобразование, трансформацию. Так, фольклоризм в сфере профессионального искусства — кино, театра, композиторской музыки, художественной литературы — проявляется по-иному, чем в сфере художественной самодеятельности, в области репродукции и популяризации фольклора.

19 См Копоспв А. О русских народных хорах — «Советская музыка», 1962. № 4. с. 22-24; его же. Три русских народных хора. — (Советская музыка. 1961. №12, с. 10.

24

 Общая закономерность, характерная для социалистического, демократичного, по своей природе искусства,—творческое освоение фольклорных традиций — реализуется в искусстве каждого народа, и разных видах искусства, в различных стилевых направлениях, в произведениях каждого оригинального художника очень своеобразно и индивидуально.

Все эти конкретные факты фольклоризма являются предметом специальных исследований. Теме ‹фольклор и художник» посвящены многие книги и статьи. Мы в данном случае хотим лишь обратить внимание на некоторые принципиальные особенности и типы фольклоризма в сфере профессионального искусства, Так. у народов, чья культура ко времени совершения социалистической революции находилась на более высокой стадии развития. непосредственное влияние фольклорных традиций было не столь широким, как у народов, у которых только после революции сформировалась своя национальная культура, свое профессиональное искусство. Первые оперы, драмы, балеты, симфонические произведения композиторов многих национальных республик Советского Союза, как известно, основаны на сюжетах народных легенд и сказаний, на темах национального героического эпоса, на образах песенного и танцевального фольклора. однако это не характерно для наций, которые имели развитое профессиональное искусство уже в дореволюционную эпоху.

Таким образом, в искусстве социалистических народов могут быть выделены два основных типа фольклоризма — «универсальный», охватывающий все жанры, и «избирательный», проявляющийся лишь в некоторых жанрах или в творчестве отдельных художников. Но общей характерной особенностью социалистического фольклоризма в процессе его становления была ориентация на революционные, народно-освободительные, героические традиции национального фольклора и использование социальной сатиры, направленной против господствующих классов.

Вместе с тем фольклоризм в искусстве каждой социалистической нации претерпел эволюцию, проявился в разных формах. Это можно проследить на примере

25

многонациональной советской композиторской музыки. Первоначально обращение большинства советских композиторов к фольклору характеризовалось, как правило, стремлением максимально точно воспроизвести тематику и интонационно-мелодические особенности национального музыкального фольклора. Появлялись многочисленные обработки народных песен, которые, по существу. заключались лишь в гармонизации напевов, рапсодические пьесы и сюиты, а в сложных формах преобладали методы простого цитирования народных мелодий, имитации характерных ритмических формул. В этом, еще достаточно наивном, фольклоризме была своя непосредственность, он легко принимался массовой аудиторией, национальная принадлежность произведений улавливалась без затруднений. Сыграв свою прогрессивную роль в демократизации советского искусства, этот тип фольклоризма уступил место другому, более сложному, когда обращение к своему национальному фольклору сопровождалось творческим освоением музыкальной культуры других народов.

Новый тип фольклоризма дал замечательные образцы органичного соединения национального и интернационального, фольклорных традиций и достижений классической музыки, он оставил глубокий след в творчестве многих советских композиторов—Д. Шостаковича, А. Хачатуряна, Т. Хренникова, А. Баланчивадзе, Уз. Гаджибекова и др. Такой способ освоения фольклора помогал композиторам находить в нем новые, ранее не известные грани. стимулировал более свободное, творческое обращение с народной традицией. Приблизительно с середины 60-х годов в советской музыке наметился качественно иной этап, который получил название «новой фольклорной волны».

Новейший тип фольклоризма проявился особенно отчетливо в творчестве композиторов среднего и младшего поколений—Г. Свиридова, Р. Щедрина, К. Караева (начиная с 3-й симфонии), композиторов Прибалтики и Закавказья, в творчестве представителей молодой ленинградской шкива—Г. Белова. Т‚ Ворониной, В. Гаврилина. С. Слонимского. Этот тип фольклоризма характеризуется значительным «отходом» от интонационно-мелодической «имитации» народной музыки, от обычая цитировать фольклор, а также стремлением

26

проникнуть во внутреннюю структуру фольклорного языка, в глубинные слои художественного мышлении народных масс, в семантику фольклорной образности, в музыкальную эстетику народного творчества.

В произведениях композиторов «неофольклористского» направления воспроизводится, если так можно выразиться, не текст, а подтекст музыкальной народной речи, многие из них ориентируются на специфический  характер фольклорного формообразования, на некоторые «неклассические» способы композиции (например, в творчестве азербайджанских и среднеазиатских композиторов воссоздаются циклические формы развертывания, напоминающие мугам, кюй и другие жанры национальной музыки). Этот усложненный фольклоризм, сочетающийся с целесообразно применяемыми «неклассическими» приемами техники, производит сильнейшее эстетическое Воздействие на тех слушателей, которые способны отрешиться от привычных предвзятых представлений о «правилах» обращения композитора с фольклором. Таким образом, фольклоризм советской музыки—весьма разнообразное, сложное, развивающееся явление, и общая тенденция его развития может быть определена как эволюция от внешнего подражания фольклору к достижению внутренних закономерностей народного музыкального мышления. Разумеется, при этом разные типы фольклоризма не просто сменяют друг друга, а сосуществуют, а иногда и взаимодействуют, обнаруживая свои сильные стороны и преимущества в зависимости от социальных условий, времени, от природы того или иного жанра, от особенностей восприятия конкретной аудитории, той или иной возрастной или социальной группы.

Последовательное и всестороннее исследование фольклорнзма в разных видах профессионального искусства, соответствующее исследование его в других областях общественной жизни, более специальное и планомерное изучение современных процессов, протекающих в жизни самого фольклора, — одна из актуальных задач фольклористики, непосредственно связанная с практикой строительства социалистической культуры.

27

[1] Мозер. 2 Бацзіпвет Н. Ри1К1огі5тпв іп Енюраа Еіпе итп…ПтШет, №69, 15. 65. Н‹ 1, с. 5. 3’ Бвнзіп ег Н. 2нт кпнк авг Ро]К|огі5тп5-Кті|ік.—Гп: Ро-

рнінз Кечізпз, еіігіве шт Етіотзснцпв пет Оцени/ап. \!оНшіеЬс-п й.ыпзёщ 1966. $. 63. (ЦпіегзнсЬцпееп не; шам; Цнінпо-іпз \: о В . 14.)

4 Потоп В. Ро||‹!оге впо Гайе-іоге‚—‹Атетіс|п Мегешу). 1950. Мнггн. См также его более позднюю статью: Рак-еше.— 12сіізіснгіп Юг \!иПцХптіе». 1969. 13. 65. Н. 1.5 Мозет Н. Роікіогізтнэ іп цпвегет ДП.—Ор. ск.. 5. 198—199