Мужчины и женщины: разделение ролей

Уже первобытный человек не был безразличен к сексуальной сфере. Правда, существует очень мало данных о представлениях и образе жизни пещерных людей, но и те, которыми мы располагаем, свидетельствуют об этом достаточно явно. Наскальные рисунки раннего палеолита (1 млн. — 100000 лет до н.э.), к которому относят первый этап развития человеческой культуры, свидетельствуют о том, что пещерный человек уже имел представления о

любви и смерти и связывал оба эти явления с жизнью человека. В более поздние периоды палеолита (100000—8000 лет до н.э.) не только рисунки: на стенах пещер, но и мифы и культы населения почти всех регионов земли подтверждают, что вопросы сексуальности всегда обращали на себя внимание человека. Конечно, в тех условиях внимание обращалось не на поведение, связанное с сексуальным возбуждением и удовлетворением, половую мораль, а на таинственные явления оплодотворения, сохранение и преумножение потомства, что обеспечивало существование человека как вида. Кроме того, первобытные люди стремились выражать сексуальность в символической форме. Многочисленны мифы и предания, в которых фигурируют двуполые существа (андрогины) — божества обладающие и мужской, и женской силой. Они являлись символами плодородия почти во всех, древнеегипетских и древнеиндийских источниках, свидетельств Геродота и Плутарха. В древнегреческом пантеоне это сын Гермеса и Афродиты — Гермафродит, в древнеиндийском — Адити, корова-бык, мать и отец других богов, в древнеегипетском — Ра, совокупившийся сам с собой («упало семя в мой собственный рот») и т.д. Такие божества иногда изображались с двойным набором гениталий и других половых признаков (например, Шива в Индии или бородатая Афродита). В некоторых мифологиях двуполыми считались и предки первых людей, причем речь идет не просто о двойном наборе гениталий, а о символе единства и цельности. Платон обращается к мифу об андрогинах для объяснения факта проявления интереса и переживания влечения людей друг к другу, стремления к сексуальному, духовному и телесному единению. В диалоге «Пир» он рассказывает о том, как эти существа, представляющие собой мужчину и женщину в их единении были разделены богами, то ли за провинности людей, то ли из зависти к ним. Эти половины, у Платона, могут быть как гетеро-, так и гомосексуальными. Они стремятся к духовному и телесному единению, ибо лишь единение в совокуплении может временно восстановить утраченное единство — и то лишь в том случае, если одна половина найдет соответствующую ей, «свою» половину. Миф об андрогинах представляет собой попытку решить проблему различия полов, следствием которого, в частности, явилась вечная недоступность для мужчины или женщины части (утраченной половины) человеческого опыта.

Библейская формула о сотворении человека «мужчиной и женщиной» также нередко трактуется как утверждение первоначальной цельности, двуполости Адама, из тела которого позже извлекается Ева. Тесно связан с этим и распространенный образ первоначальной бесполости или двуполости младенца, который Юнг считал одним из главных архетипов культуры.

Происхождение и смысл подобных представлений вызывают научные споры. Современные ученые, в частности американский философ М. Элиаде полагает, что идея андрогинии тесно связана темой перемены пола, которая играет важную роль во многих обрядах. Так, у австралийцев инициация (обряд посвящения) мальчика включает его временное ритуальное превращение в женщину. У многих африканских народов (масаи, найди, нуба и др.) инициируемых мальчиков переодевают в женскую одежду, а у южноафриканской народности суто одевают в мужское платье инициируемых девочек. Широко распространенный обычай ритуальной наготы инициируемых мальчиков в течение периода их сегрегации от женщин также интерпретируется как знак асексуальности посвящаемого, который, прежде чем обрести определенный пол, проходит фазу обладания свойствами обоих полов. Символическая инверсия, переодевание мужчин в женскую одежду и обратно, характерна и для многих древних праздников, от Сатурналий и Гибристики до средневекового карнавала.

Наивно-натуралистическое мышление склонно усматривать в двуполых божествах и ритуальном трансвестизме, простое отражение индивидуальной патологии (гермафродитизм, транссексуализм и т. п.). Однако почему такие случаи возводятся в культ? В наиболее развитых и сложных мифологиях оппозиция мужского и женского начал вообще не сводится к эмпирическим различиям между индивидами. Древнекитайская мифология утверждает, что всякое человеческое тело содержит в себе и мужское, и женское начало, хотя в женщине больше представлено «инь», а в мужчине — «янь»; на разделении органов по этому принципу покоится вся китайская народная медицина. На необходимости гармонического сочетания мужского и женского начал в одном лице настаивает и тантризм. Из этих представлений исходил и К. Юнг, утверждая, что в коллективном бессознательном каждого индивида присутствуют два разных архетипа: «душа» (анима), персонифицирующая женское начало — смутные чувства и настроения, пророческие предчувствия, восприимчивость к иррациональному, способность любить, чувство природы и т. п., и «дух» (анимус), персонифицирующий физическую силу, инициативу, организованное действие, духовную глубину и рациональность. Только сочетание души и духа обеспечивает гармоническое развитие индивида.

В доисторический период создаются обряды и ритуалы, связанные с таинством инициации (посвящения в мужчины, женщины), оплодотворения и рождения, устанавливается институт моногамного брака, в котором доминирующая роль отводится мужчине.

Влияние мифологии на развитие сексологии особенно ярко проявляется в заимствовании имен для обозначения соответст-

вующих органов, функций или сексуальных расстройств. Так, женские гениталии называли раковиной Афродиты (раковина символизировала тайну оплодотворения; Афродита же родилась из морской цены). До сих пор распространено название «клитор» для обозначения похотника (Клиторис, дочь Мирмидона, была так мала, что Зевс был вынужден превратиться в муравья, чтобы сблизиться с нею). Особенно же часто использовали мифологические названия представители психоанализа для обозначения различных комплексов. Приведем примеры некоторых из них.

Комплекс Эдипа - влечение мальчика к матери и ревность к отцу, зависть и чувство соперничества за полное владение матерью. Комплекс Электры - женский аналог Эдипова комплекса, фиксация либидо на отце при негативном отношении к матери и соперничество с нею. Комплекс Афины Паллады - отождествление женской психики и поведения с мужскими в результате чрезмерной идентификации дочери с отцом. Женщины, страдающие названным комплексом, обычно отличаются аналитическим умом, имеют юношескую фигуру, не любят женских нарядов и украшений, не пользуются косметикой, предпочитают мужские профессии. Внутренний барьер не дает им отдаваться партнеру в сексе, у них часто проявляется фригидность и вагинизм. Комплекс Онана - переживания страха и вины, возникающие в детстве и обусловленные ожиданием наказания за нарушение древнего табу на бесцельную трату семени. Подкрепляется запугиваниями взрослых по поводу вредных последствий мастурбации. С началом половой жизни эти страхи приводят к неудачам, которые, в свою очередь, подкрепляют тревожное ожидание будущих неудач. Комплекс Ореста - ненависть сына к матери, нарушающей отцовское право на абсолютное владение ею. В основе может лежать архетип роковой женщины, который актуализируется у мальчика в результате страха перед соблазняющей и фрустрирующей матерью и подкрепляется затем в ситуациях, когда женщина предпочитает мужу другого мужчину или переносит всю свою любовь на ребенка. Комплекс Иокасты - скрытое сексуальное влечение матери к сыну в форме уничижительной, самоотверженной преданности ему. Такая мать отказывается от личной жизни, посвящает себя навязчивому служению сыну.