Хайнц Л. Ансбахер 3 страница

Что действительно примечательно относительно нашей психической жизни, так это то, что только наши взгляды влияют на избираемые нами направления, а не сами факты как таковые. Это необычайно важное обстоятельство в связи с тем, что на его основе регулируется вся наша деятельность и строится наша индивидуальность. Классическим примером такой игры субъективных представлений в человеческих действиях является высадка Цезаря в Египте. Как только он выпрыгнул на берег, споткнулся и упал на землю, римские солдаты сочли это за неблагоприятное предзнаменование. Какими бы смелыми они ни были, тем не менее повернули бы назад и вернулись, если бы Цезарь не раскинул руки и не крикнул: «Ты в моих руках, Африка!» Мы видим здесь, насколько ничтожен причинный характер действительности и как его влияние может быть сформировано и определено организованной и хорошо развитой личностью. Этот тезис верен и по отношению к психологии толпы и ее связи с благоразумием: если психология толпы и уступает здравому смыслу, то это происходит не потому, что как то, так и другое были причинно определены ситуацией, а потому, что оба представляют собой спонтанные точки зрения. Обычно здравый смысл не проявляется до тех пор, пока не испробованы ошибочные точки зрения.

Возвращаясь к описанному случаю с мальчиком, мы можем сказать, что вскоре он оказался в сложном положении. Никто его больше не любил, у него не было успехов в учебе, но тем не менее он продолжал вести себя как и раньше. Его поведение, постоянно раздражавшее других, стало в полной мере отражением его личностных качеств. И что же происходило? Как только он начинал кому-нибудь мешать, его тотчас наказывали. Он получал плохие отзывы, а родителям посылали письма с жалобами. Так продолжалось до тех пор, пока родителям не посоветовали забрать мальчика из школы, так как его посчитали не готовым к школьной жизни.

Возможно, никто не был так доволен данным решением, как сам мальчик. Ничего большего он и не желал, в чем и проявилась логическая последовательность его образа поведения. Это было ошибочное отношение, но, принятое однажды, оно стало проявляться постоянно. Он совершил основную ошибку, когда поставил перед собой цель быть всегда в центре внимания. И если его и следовало наказать за какую-то ошибку, то нужно было наказывать именно за эту. То, что он постоянно пытался заставить мать служить ему, было результатом этой ошибки. Подобным результатом было и то, что он действовал как король, которого после восьми лет абсолютной власти вдруг лишили трона. До того, как его свергли с трона, он был единственным существом для своей матери, а она — для него. Затем появилась сестра, и он яростно боролся за то, чтобы вернуть потерянный трон. Это была его следующая грубая ошибка, но нужно признать, что она не предполагала врожденной испорченности или порочности. Злобность развивается прежде всего тогда, когда ребенок оказывается в ситуации, к которой он полностью не подготовлен и ему предоставляется возможность бороться без какого-либо руководства. Возьмите, к примеру, ребенка, который не был подготовлен к ситуации, когда он перестал быть центром всеобщего внимания. Вот он в школе, где учитель должен разделить свое внимание на многих и раздражается, когда ребенок требует больше той доли заботы, которая предназначена ему. Подобная ситуация опасна для избалованного ребенка, но априори он далек от злобы и неисправимости.

Понятно, что в случае с мальчиком конфликт должен был развиться между его личной моделью жизни и нормой поведения, требуемой школой. Конфликт можно представить в виде диаграммы, изобразив на ней направление и цель ребенка и цель, поставленную школой. Эти цели будут иметь различное направление. Но все то, что происходит в жизни ребенка, определяется его целью, и нет ни единого движения, так сказать, во всей его системе, кроме как в направлении этой цели. С другой стороны, школа ожидает обычной модели поведения от каждого ребенка. Конфликт неизбежен. Однако школе не удается оценить психологическую подоплеку ситуации, да она и не пытается делать это, как не пытается и обнаружить источник конфликта.

Нам известно, что жизнь ребенка мотивируется всепоглощающим желанием заставить мать служить ему и только ему. В его психологической жизни все сводится к мысли: я должен командовать матерью, только я должен обладать ею. Но от него ждут другого. От него хотят, чтобы он работал один, следил за своими учебниками и тетрадями, содержал все свои вещи в порядке. Это все равно, что запрячь скакового жеребца в грузовую повозку.

Конечно, поведение мальчика в данной ситуации далеко не лучшее, но когда нам известны действительные причины, мы уже более склонны к сочувствию. Бесполезно наказывать мальчика в школе, потому что это будет его постоянно убеждать в том, что школа — не место для него. Когда его исключают из школы или когда родителей просят забрать его, мальчик еще более приближается к своей цели. Его ошибочная модель апперцепции действует как ловушка. Он чувствует, что он выиграл, потому что мать действительно находится в его власти. Она опять должна посвящать себя исключительно ему. А это как раз то, что ему надо.

Когда мы выясняем истинное положение вещей, мы должны признать, что бесполезно искать ту или иную ошибку и наказывать за нее ребенка. Предположим, например, что он забыл книгу — было бы удивительно, если бы нет, — потому что, когда он ее забывает, матери есть чем заняться. И это его действие не есть нечто изолированное, а часть всей его модели личности. Учитывая, что все проявления личностных качеств неотъемлемые части единого целого, мы можем видеть, что мальчик действует лишь в соответствии со своим стилем жизни. А тот факт, что он поступает последовательно, в соответствии с логикой своей личности, опровергает любое предположение, что неспособность справляться с задачами школьной жизни есть результат слабоумия. Слабоумный человек не может выработать свой собственный стиль жизни и следовать ему.

Этот очень сложный случай поднимает еще один вопрос. Все мы в некоторой степени находимся в ситуации, сходной с той, в которой оказался мальчик. Наши собственные модели и представления о жизни никогда не находятся в полной гармонии с принятыми в обществе традициями. В былые времена общественные традиции были святы; сегодня мы осознаем, что нет ничего неприкосновенного или твердо установленного относительно социальной жизни человека. Она находится в процессе постоянного развития, и движущей силой в этом процессе является борьба индивидов в самом обществе. Социальные институты существуют для людей, а не люди для социальных институтов. Спасение индивида заключается в наличии у него социальной направленности, но она не предполагает тем не менее втискивание его в это «прокрустово ложе».

Вышеизложенные размышления по поводу положения индивида в обществе, лежащие в основе доктрины индивидуальной психологии, с особой остротой обращены к школьной системе и ее отношению к плохо приспособленным детям. Школа должна научиться видеть в ребенке личность, обращаться с ним как с личностью, как с ценностью, которую необходимо взрастить и развить, и в то же время она должна научиться использовать психологическую интуицию при оценке отдельных действий ребенка. Она должна рассматривать эти отдельные поведенческие акты, как мы уже отмечали выше, не в виде отдельных нот, а в контексте единства личности.

ГЛАВА 3. СТРЕМЛЕНИЕ К ПРЕВОСХОДСТВУ И ЕГО ВОСПИТАТЕЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ

Наиболее важным психологическим явлением в человеческой природе после единства личности является стремление индивида к превосходству и успеху. Это стремление несомненно напрямую связано с чувством неполноценности, так как если бы мы не ощущали своей ущербности, у нас не возникло бы ни малейшего желания изменить свое положение. Эти факторы — стремление к превосходству и чувство неполноценности — действительно являются двумя аспектами одного и того же психологического феномена, однако в целях детального изучения удобнее будет рассматривать их в той или иной мере отдельно.

В данной главе мы ограничимся изучением стремления к превосходству и его последствиями в воспитании.

Первый вопрос, который может быть задан по проблеме, связанной со стремлением к превосходству, это — является ли оно врожденным, подобно нашим биологическим инстинктам. И ответом будет то, что это в высшей степени маловероятно. Действительно, мы не можем говорить о стремлении к превосходству как о врожденном в любом рассматриваемом контексте. Однако мы допускаем, что должен иметь место некий субстрат — своеобразное эмбриональное ядро, в котором заложены возможности его развития. Наверное, это лучше представить таким образом: человеческая природа тесно связана с развитием стремления к превосходству.

Разумеется, мы знаем, что деятельность человека ограничена определенными рамками и есть такие способности, которые мы никогда не сможем развить в себе. Например, нам недоступно обоняние собаки, так же, как мы никогда не сможем воспринимать зрением ультрафиолетовые лучи. Но существуют определенные функциональные способности, которые в дальнейшем могут быть развиты. В этой-то возможности последующего развития мы видим биологическую основу стремления к превосходству и весь источник психологического развития личности.

Насколько можно судить, это активное побуждение к самоутверждению при любых обстоятельствах является общим как для детей, так и для взрослых. И искоренить его невозможно. Человеческая натура не терпит постоянного подчинения; общество низвергает даже своих богов. Чувство унижения и недооценки, ощущение неуверенности и неполноценности всегда рождают желание достичь более высокого положения, чтобы получить компенсацию и ощущение удовлетворения.

Можно показать, что определенные особенности детей выдают влияние внешних сил, которые развивают в них чувство неполноценности, слабости и неуверенности в себе. Они же в свою очередь становятся мотивом всей их последующей психической деятельности. Дети стремятся освободиться от этой ситуации, достигнуть более высокого уровня и приобрести чувство равноправия. Чем сильнее стремление наверх, тем выше цель, которую ставит перед собой ребенок, выискивая доказательства своей силы — доказательства, выходящие за пределы человеческих возможностей. В случае, если ребенок получит из различных источников поддержку этих устремлений, он может спроектировать картину своего будущего, граничащего с возможностями Бога. Так или иначе, детское воображение склонно выдавать факт того, что они одержимы идеей божественного сходства. Как правило, это имеет отношение к наиболее слабым натурам.

Можно привести случай с ребенком 14 лет, пережившим когда-то сложнейшую психическую ситуацию. Когда его спросили о детских впечатлениях, он вспомнил, как болезненно было для него сознание того, что к шести годам он не умел свистеть. Однажды, тем не менее, он добился успеха. Он был так удивлен этим обстоятельством, что поверил, будто сам Бог свистел в нем. Это ясно говорит о внутренней и тесной связи между ощущением слабости натуры, с одной стороны, и близостью с Богом, с другой.

Подобное горячее стремление к превосходству связано с поразительными чертами характера. Наблюдая за этой тенденцией, мы видим полное проявление честолюбия такого ребенка. Когда желание к самоутверждению становится необычайно сильным, это также формирует чувство зависти. У детей этой категории легко развивается привычка желать своим соперникам всякого зла; и не только желать, что часто ведет к неврозам, но также и причинять вред, вызывающий неприятности и даже носящий время от времени криминальный характер. Такой ребенок может клеветать, выдавать домашние секреты и унижать сверстника с тем, чтобы ощущать повышение своей значимости, особенно если это происходит в присутствии других людей. Он не допускает мысли, что кто-то превзойдет его, поэтому ему все равно, сам ли он приобрел вес в обществе или кто-либо из товарищей упал в общественном мнении. Когда стремление к власти становится очень сильным, оно выливается в злобу и мстительность. И такие дети всегда будут проявлять воинственность и неповиновение, что отразится в их внешности — в блеске глаз, во внезапной вспышке гнева, в их готовности сразиться с мнимыми врагами. Для детей с подобным стремлением к превосходству очень неприятна процедура тестирования, так как в этом случае легко будет выявлена их никчемность.

Это говорит о том, что при тестировании необходимо учитывать индивидуальные особенности ребенка. Любой тест по-разному воспринимается детьми. Для одних эта процедура представляет собой довольно обременительное событие: они краснеют и бледнеют, начинают заикаться и дрожать; они настолько парализованы этой робостью и страхом, что просто теряют память. Другие же могут отвечать на вопросы только вместе со сверстниками, в противном случае они вообще не будут отвечать, подозревая, что находятся в роли испытуемых. Рассматриваемое стремление к превосходству может также проявиться и в играх. Испытываемое ребенком, оно не позволит ему взять на себя роль лошадки, в то время как другие выступают в роли наездников. Он всегда сам захочет быть наездником, всегда будет стараться руководить и управлять. Но если его отстранить от игры по причине того, что он когда-то не справился с этой ролью, он будет довольствоваться вмешательством в игру других детей. А если дальнейшие неудачи все также будут содействовать падению духа, его честолюбие в конце концов будет окончательно задето и любая новая ситуация потянет ребенка назад, вместо того, чтобы стимулировать его движение вперед.

Иные честолюбивые дети, не обескураженные до поры неудачами, также проявляют склонность к любым играм состязательного типа, но и они в случае поражения в равной степени продемонстрируют испуг и оцепенение. Степень и направление желания самоутвердиться часто можно вывести из любимых игр детей, любимых сказок, исторических фигур и личностей. Что касается взрослых, то у них часто можно встретить культ Наполеона, который прекрасно служит в качестве образца для честолюбивых людей. Мания величия в грезах всегда является признаком сильного чувства неполноценности, которая толкает разочаровавшихся людей на поиски компенсации и упоения чувствами, родившимися за пределами реальности. Нечто подобное часто возникает в снах.

При рассмотрении различных путей, используемых детьми в своем стремлении к превосходству, выявляются вариации, которые можно разделить на ряд типов. Подобная классификация не может быть точной, так как разновидность типов бесчисленна и каждый из них определяется, главным образом, степенью уверенности ребенка в себе. Дети, чье развитие не вызывало до сих пор нареканий, направляют свое стремление к превосходству в полезное для себя русло; они стараются угождать учителям, быть послушными и хорошими школьниками. Однако из личного опыта мы знаем, что этих случаев далеко не большинство.

Есть также дети, желающие отличаться от своих сверстников и проявляющие поразительное упорство в своей борьбе за превосходство. Часто такое стремление является показателем чрезмерного честолюбия, которое часто упускается из виду, потому что мы привыкли рассматривать честолюбие как достоинство, привыкли стимулировать ребенка к дальнейшим усилиям. Но, как правило, это ошибка, так как развитие ребенка в данном случае страдает от избытка честолюбия.

Непомерное честолюбие порождает состояние напряжения, которое ребенок может выносить лишь в течение некоторого времени, однако неизбежно появятся признаки, говорящие о том, что напряжение слишком нарастает. Этот ребенок чересчур много времени проводит за книгами, в то время как другие виды деятельности от этого страдают. Подобные дети часто сами стараются избегать другой активности в связи со страстным желанием быть первым в школе. Мы не можем быть полностью удовлетворены таким ходом развития, поскольку он не преуспеет этих обстоятельствах ни умственно, ни физически.

Данный способ, посредством которого ребенок организует свою жизнь, чтобы иметь возможность обойти всех остальных, нельзя признать полезным для нормального развития. Наступает момент, когда ему обязательно надо будет сказать, что нельзя проводить столько времени за книгами, а нужно погулять на свежем воздухе, поиграть с товарищами и заняться другими делами. Таких детей тоже не так много, но они встречаются довольно часто.

В дополнение к сказанному, можно отметить, что бывают случаи, когда в классе между двумя учениками устанавливается негласное соперничество. И если понаблюдать за ними, то можно обнаружить, что у этих соперников иногда развиваются особо неприемлемые черты. Они становятся завистливыми и ревнивыми — а это те качества, которые не могут быть присущи гармоничной и независимой личности. Их раздражают успехи других детей; у них начинаются на нервной почве головные боли и боли в желудке и т. д., если кто-либо продвигается вперед. Они отходят, когда хвалят кого-то из детей, и, конечно, они никогда не могут похвалить сами. Это и есть проявление зависти, что вряд ли сможет как-то оправдать чрезмерное честолюбие.

Подобные дети не уживаются со своими товарищами. Им нужна ведущая роль во всем, и они не желают подчиняться общим правилам игры. В результате они не могут играть в компании и ведут себя высокомерно по отношению к своим одноклассникам. Любое общение со школьными товарищами им неприятно, и чем дольше длится эта ситуация, тем незащищеннее кажется этим детям их положение. Они никогда не уверены в своем успехе и легко сбиваются с толку, когда чувствуют себя в небезопасной атмосфере. Они отягощены надеждами, которые окружающие возлагают на них, равно как и собственными ожиданиями.

Они остро ощущают постоянные надежды семьи по отношению к ним, поэтому возбужденно и нервно выполняют любую поставленную перед ними задачу, поскольку всегда видят перед глазами перспективу превосходства над другими, перспективу стать знаменитым. Дети этого типа чувствуют тяжесть надежд, возложенных на них, и выдерживают это бремя лишь до тех пор, пока позволяют благоприятные обстоятельства.

Если бы человек владел абсолютной истиной и мог бы найти совершенный метод избавления детей от подобных сложностей, у нас не было бы понятия «трудный ребенок». А так как пока мы не имеем такого метода, а условия, в которых дети вынуждены обучаться, не могут быть идеально организованы, то совершенно очевидно, что тревожные притязания этих детей представляют собой чрезвычайную опасность. Они будут воспринимать трудности совсем не так, как их сверстники, не обремененные нездоровыми амбициями. Под словом «трудности» мы имеем в виду то, что невозможно избежать, также как, вероятно, невозможно и предохранить от них ребенка. Частично это происходит из-за наших методов, которые нуждаются в дальнейшем развитии и совершенствовании и которые не подходят к каждому ребенку. Это также связано с тем, что уверенность ребенка в себе подорвана его непомерным честолюбием. Для преодоления же трудностей у него нет достаточного мужества.

Сверхчестолюбивые дети заинтересованы только в конечном результате, суть которого — признание их личного успеха. Сам по себе успех без признания его окружающими мало что значит. Мы знаем, что во многих случаях для ребенка более важным является сохранение его психического равновесия перед лицом возникших трудностей, чем пытаться тотчас эти трудности преодолеть. Ребенок, которого вынудили пойти по пути амбиций, не знает этого и чувствует невозможным для себя жить без чьего-либо восхищения. Подобный результат наблюдается у многих людей, зависящих от мнения окружающих.

Как важно не потерять чувство меры в вопросе жизненных ценностей, можно увидеть на примере тех детей, которые пришли в мир с физическими недостатками. И таких случаев, конечно, много. У большого количества Детей лучше развита левая часть тела, чем правая; этот факт, как правило, не всем известен. У ребенка-левши много сложностей в нашем мире правшей. Необходимо использовать специальные методы для выяснения, является ли ребенок левшой или правшой. Почти без исключения можно выявить левшей среди тех, кто испытывает огромные затруднения в письме, чтении или рисовании, а также тех, кто вообще неуклюж в движениях. Есть простой, хотя и не определяющий способ выяснения, является ли ребенок правшой или левшой. Надо попросить его скрестить кисти рук. Левша обычно скрещивает руки таким образом, что левый большой палец лежит на правом. Поразительно, но многие люди, родившиеся левшами, даже не знают об этом.

При изучении жизни большого числа детей-левшей выяснились следующие факты. Во-первых, такие дети обычно считаются неуклюжими и неловкими, что неудивительно при существующем положении вещей, когда в расчет берутся только правши. Чтобы понять ситуацию, достаточно обратить внимание на то недоумение, которое мы, привыкшие к правостороннему движению, выразим при попытке пересечь улицу в каком-нибудь городке с левосторонним движением (например, в Англии или Аргентине). А ребенок-левша оказывается еще в худшем положении в семье, где все домочадцы правши. Этот его недостаток причиняет беспокойство как семье, так и ему самому. Когда он обучается письму в школе, то его успехи оказываются ниже средних показателей. А так как причина не выяснена, то его бранят, ставят плохие оценки и часто наказывают. Ребенок не может иначе объяснить сложившуюся ситуацию, как только признать, что он менее способен, чем другие. И это чувство будет в нем расти — чувство ущербности, некоторой неполноценности и неспособности соперничать с другими. А так как его бранят еще и дома за неуклюжесть, то он в лишний раз удостоверяется в своей неполноценности.

Естественно, ребенок не должен воспринимать это как полное поражение, однако есть много детей, которые прекращают борьбу при подобных, не обнадеживающих обстоятельствах. И пока такие дети не поймут, что на самом деле происходит с ними, или кто-нибудь не объяснит им, как преодолеть эти трудности, — им будет трудно продолжать борьбу. У многих людей, например, неразборчивый почерк потому, что они никогда в достаточной степени не тренировали правую руку. То, что это препятствие преодолеваемо, доказывается фактом существования левшей среди настоящих мастеров своего дела, будь то артисты, художники или граверы. Эти люди развили свою правую руку лишь благодаря усиленной тренировке, несмотря на то, что от рождения они были левшами.

Существует предрассудок, будто все левши, тренирующие свою правую руку, становятся заиками. Это предубеждение объясняется тем фактом, что трудности, возникающие на пути подобных детей, столь велики, что они могут потерять веру в себя при говорении. Вот почему можно также найти большое количество левшей среди тех, кто проявляет иные формы падения духа (неврозы, самоубийства, преступления, извращения и т. д.). С другой стороны, часто встречаются люди, преодолевшие недуг, связанный с левой рукой, а также достигшие высокого положения в обществе, зачастую в сфере искусства.

Неважно, в какой степени у левши проявляется его недуг; любой ничтожный признак его все равно учит нас очень важной вещи, а именно: мы не сможем определить способностей ребенка в полной мере до тех пор, пока не воспитаем в нем мужество и упорство. Когда мы пугаем детей, отнимаем у них надежду на лучшее будущее, может статься, что они и далее будут способны к сопротивлению. Но если бы мы воспитали у них мужество, такие дети смогли бы добиться много большего.

Дети с непомерным честолюбием находятся в незавидном положении, потому что традиционно их оценивают по успехам, а не по готовности встречать трудности и бороться с ними. Сегодня также традиционным является наше желание достичь видимого успеха, а не досконального образования. Мы знаем, как недолговечен успех, который приходит к нам без особого усилия. Следовательно, не может быть никакой пользы в том, чтобы культивировать в ребенке честолюбие. Намного важнее воспитывать в нем мужество, упорство и веру в себя; научить тому, чтобы от поражения он не падал духом, а считал его новой проблемой. И, конечно, было бы намного легче, если бы учитель смог распознать, в какой момент стремления ребенка стали бесполезными, а также ставит ли он на первое место усилие и труд.

Таким образом, мы видим, что стремление к превосходству может найти отражение в такой черте характера, как честолюбие. Есть дети, чье стремление к превосходству изначально носило характер честолюбия, но которые отказались от своей цели как недосягаемой, поскольку другой ребенок в это время оторвался далеко вперед. Многие учителя используют практику сурового обращения с детьми без честолюбия или ставят им плохие оценки, чтобы пробудить в них это чувство. Иногда такой подход приводит к успеху, если в ребенке еще остались хоть какие-то признаки мужества. Однако данный метод не может быть рекомендован для массовой практики. Дети, которые сильно отстали в учебе, становятся совершенно растерянными и входят в состояние явной тупости, если с ними обращаются таким образом.

С другой стороны, мы часто удивляемся неожиданному проявлению ума и способностей ребенка, которые он демонстрирует после обращения с ним по-доброму, с заботой и пониманием. Действительно, подобные дети зачастую проявляют большее честолюбие. Это объясняется тем, что они боятся вновь опуститься на прежний уровень. Их прежняя жизнь и отсутствие достижений в прошлом стоят перед их глазами как предупреждение и постоянно подгоняют вперед. В последующей жизни многие из них ведут себя так, словно находятся под властью демона; они денно и нощно заняты чем-нибудь, все время страдают от перегрузки и считают, что ими сделано недостаточно.

Все это становится более понятным, если иметь в виду главную идею индивидуальной психологии, которая заключается в том, что каждая человеческая личность (будь то ребенок или взрослый) представляет собой единое целое и что она всегда выражает себя в соответствии с той нормой поведения, которую постепенно выработала в себе. Нельзя рассматривать отдельное действие, оторванное от всего образа актера, потому что оно может быть интерпретировано по-разному. Неточности в суждении тотчас же исчезнут, если мы постигнем смысл действия или жеста, например, медлительность как неизбежный ответ ребенка на все те учебные задачи, которые ставит перед ним школа. Это просто означает, что он предпочел бы не иметь никаких дел со школой и поэтому не очень утруждает себя выполнением ее требований. В результате он делает все возможное, чтобы им не подчиниться.

С этой точки зрения мы можем видеть весь образ «плохого» школьника. Перед нами разыгрывается трагедия, суть которой в том, что стремление к превосходству выражается у ребенка в его неприятии школы. В поведении ребенка начинают проявляться типичные симптомы, которые постепенно превращаются в такие устойчивые черты, как неисправимость и плохой характер. Например, этот ребенок может играть роль придворного шута. Он постоянно откалывает шутки, чтобы рассмешить других, или что-то еще в этом роде. Или может надоедать своим товарищам. Или, например, прогуливать занятия и связаться с плохой компанией.

Отсюда мы видим, что в наших руках находится не только судьба школьника, но и его дальнейшее развитие. Воспитание и обучение, осуществляемое школой, определяют точную модель будущей жизни индивида. Школа находится между институтом семьи и обществом, и у нее есть возможности корректировать ошибочный стиль жизни, являющийся результатом семейного воспитания. Она ответственна за адаптацию ребенка к социальной жизни, а также отвечает за то, чтобы он гармонично вписался в сложнейшую структуру общественных отношений.

Рассматривая школу с исторической точки зрения, можно увидеть, что она всегда старается выпускать людей, отвечающих общественным идеалам своего времени. Этим занимались соответственно аристократическая, религиозная, буржуазная и демократическая школы, которые всегда воспитывали детей в соответствии с требованиями времени и правителей. Сегодня в связи с изменением общественного идеала должна изменяться и школа. Следовательно, если современный идеал человека включает в себя такие качества, как независимость, самоконтроль и мужество, то школа должна быть организована так, чтобы выпускать из своих стен людей, приближающихся к этому идеалу.

Другими словами, она не должна замыкаться в себе и считать себя завершающим этапом воспитания, а всегда должна иметь в виду, что индивид готовится для общества, а не для самой школы. Поэтому она не имеет права отвергать детей, которые отказались следовать идеалу образцового школьника. Это вовсе не означает, что у них низкий уровень стремления к превосходству. Такие дети могут обратиться к другим областям деятельности, где им не надо прилагать особых усилий и где, как они считают, пусть правильно или нет, им легче достигнуть успеха. Это может быть связано с тем, что с ранних лет они неосознанно готовили себя к другой деятельности. Так, например, они не могут стать блестящими математиками, зато могут хорошо отличиться в спорте. Педагог всегда должен замечать любое заметное достижение ребенка и использовать его как отправную точку для стимулирования его стремления к самосовершенству и в других сферах деятельности. Задача воспитателя намного облегчается, если он начинает свою работу с единственного обнадеживающего достижения ребенка, вселяя тем самым в него веру в то, что и в другом он способен достичь успеха. Это похоже, если можно так выразиться, на переманивание ребенка с одного плодородного пастбища на другое. А так как все дети, кроме слабоумных, вполне способны успешно справляться со своими школьными задачами, то единственное, что им необходимо преодолеть, — это искусственно созданный барьер. Этот барьер вырастает из того, что суждения о ребенке строятся на основе абстрактных условностей школы, а не на основе конечной воспитательной и социальной цели. На ребенке это отражается в виде отсутствия в нем уверенности в себе и, как результат, содействует тому, что его стремление к превосходству может оторваться от полезной деятельности, так как не находит себе достойного выхода.