Открытие Периодического закона Д.И.Менделеевым.

Многие изобретения и открытия в науке и технике можно сравнить с историей географических открытий. Как делались географические открытия? Допустим, высаживалась экспедиция на побережье и шла вглубь континента. Что значит «шла вглубь континента»? А именно то и значит – вставали утром, ели и шли шаг за шагом. Миллион шагов – и географическое открытие готово. Для всего остального человечества их описания как чудо. А для них – элементарная ходьба. Главное – высадиться в неисследованном районе. Ну и, конечно, надо быть профессионалом в своем деле. Также и в науке. Почему Менделеев открыл Периодический закон? Прежде всего, потому, что мало кто задумывался о классификации химических элементов. Сколько в 19 веке было высококвалифицированных химиков, прекрасно знавших все свойства открытых к тому времени элементов? Да всего несколько профессоров ведущих европейских университетов. И среди них Менделеев. Менделееву надо было читать курс химии. Но ему очень не нравился хаос знаний о химических элементах. Было выделено 2-3 группы сходных по свойствам элементов, а об остальных надо было рассказывать о каждом отдельно. Сразу надо сказать, что простая мысль – расположить элементы в порядке возрастания атомных весов, тогда не могла сработать. Это сейчас любой школьник может увидеть закономерности изменения химических свойств по мере возрастания атомного веса. Но это стало возможным после открытия Менделеева благодаря накоплению новых экспериментальных данных.

Менделеев выписал основные свойства элементов, включая атомные веса и формулы окислов, на карточки. И стал размышлять, как же их можно сгруппировать. Тогда уже были известны группы щелочных и щелочноземельных металлов. И тут-то он и обнаружил, что элементы этих групп попарно отличаются на одинаковое число единиц атомного веса! Калий 39, кальций 40, натрий 23, магний 24. Это-то и стало главным толчком к открытию периодического закона. Поэтому суть Периодического закона Менделеева в его первичном понимании в том, что есть группы химических элементов со сходными свойствами и эти группы между собой связаны в соответствии с атомными весами. А когда пришла эта мысль, то удалось и все остальные сведения об элементах уложить в единую систему.

В чем же психологический механизм открытия Менделеева? Главное в том, что он, во-первых, был один из немногих химиков, хорошо знавших современную ему химию. А, во-вторых, в том, что он просто поставил себе задачу систематизировать знания о свойствах элементов. Другие европейские профессора химии просто такой задачи себе не ставили. Сам же процесс поиска решения был не очень сложен: у него было понимание, что существуют группы элементов со схожими свойствами, у него было общее понимание, что, несмотря на то, что простое расположение элементов по возрастанию атомного веса в то время не позволяло увидеть четких закономерностей, атомный вес – величина фундаментальная и ее в любом случае надо учитывать. Сочетание этих общих представлений и привело к открытию Периодического закона.

А что касается мифа о том, что Периодическая система Менделееву приснилась, то суть истории такова. После того, как Менделеев открыл свой закон, он набросал первый вариант таблицы, в котором группы располагались горизонтально, а периоды вертикально. Как-то утром он проснулся и понял, что, если сделать наоборот, то есть, расположить периоды горизонтально, а группы – вертикально, то это более четко отразит суть Периодического закона. Вот и вся история с ролью сна в открытии Периодического закона.

Итак, один из путей эффективного мышления состоит в том, что высококвалифицированный специалист начинает глубоко думать в каком-то определенном узком направлении. Он собирает информацию по этому направлению в литературе, ставит эксперименты для проверки в реальности своих умственных идей, делает наблюдения за реальными фактами. Каждый из этих шагов часто почти очевиден для него. Но эта очевидность для него связана с тем, что он только один до этого думал и собирал информацию. Постепенно он приходит к решению проблемы. Для других, не прошедших всего этого пути, его решение может показаться каким-то сверхестественным озарением. Он сам может не помнить осознанно всей длинной истории формирования у него модели проблемы. И конечное решение иногда и для автора кажется возникшим непонятно как. К тому же сам момент получения решения проблемы вызывает радостный восторг, подобный чувству альпиниста, вступающего на вершину. Из этого рождаются всяческие легенды об озарении. Но разве для альпиниста, покорившего сложную вершину, главное – последний шаг, а не тысячи движений при подъеме?