Две правовые системы - параллели или сближение?

Традиционно сопоставление двух названных правовых систем выражается в отечественной юридической литературе как "международное право" и "внутригосударственное право". В официальных международных актах нередко применяются понятия "национальное право", "национальное законодательство", реже - "внутреннее право". Равнозначность содержания этих понятий, казалось бы, не дает оснований их оспаривать. И все же окажем предпочтение последнему.

С точки зрения общей теории право можно рассматривать в качестве единого социального явления. Общество и государство, создавая право, учитывают его разные грани, "лики" и образы, различные формы выражения. Две плоскости жизни права позволяют вести речь о внутреннем праве, окрашенном отнюдь не только сугубо национальными чертами, и о международном праве, отражающем согласие государств сообща регулировать всеобщие публичные интересы. Их переплетение становится все более органичным. И то и другое проистекает из общего источника - суверенной воли государств согласованно решать публичные дела разного масштаба.

Примечательно: проблема соотношения международного и внутреннего права "приписана" пока к сфере науки международного права. Ее старательно решают в курсах и учебниках по международному праву и в специальных работах*(1). Вместе с тем огорчительно почти полное отсутствие данной проблематики в рамках работ по теории права и государства*(2), равно как и слабое внимание к ней отраслевых юридических наук. Пока величие "внешней тени" лишь молчаливо признается, и по-прежнему за ней не видят новых тенденций в мировом развитии права, сближении, своего рода переплетении разных его граней, тогда как системное понимание содержания ч.4 ст.15 Конституции настойчиво диктует осовременить взгляд на эту проблему.

Исторически сложились два основных концептуальных подхода к соотношению внутреннего и международного права. Сторонники дуалистической концепции отстаивают точку зрения, согласно которой наличествуют две самостоятельные, параллельно существующие правовые системы. Исходя из этого, известный итальянский профессор международного права Д. Анцилотти не допускает какой бы то ни было надгосударственной власти вопреки нормообразованию государств на основе их соглашений. Иное означало бы конец международного права и замену его внутригосударственным правом другого государства*(3).

Другой подход отражает теорию примата внутреннего права над международным правом или международного - над внутренним. Думается, признание приоритета внутреннего права преобладало в доктрине и практике Советского государства, отражая защиту им своего суверенитета в условиях противостояния двух общественных систем. И лишь, пожалуй, с конца 80-х годов стал все более отчетливо проявляться феномен прочной "связанности" государства его международными обязательствами. Эти связи и их взаимовлияние все чаще рассматривались в научных публикациях, в которых признавалась либо самостоятельность норм международного права, либо реализация их с помощью создаваемых, отменяемых или изменяемых национальных норм. Влияние международных договоров на развитие законодательства России становится все более мощным и стабильным фактором*(4).

Устойчивое признание параллельности развития внутреннего и международного права всегда сочеталось с оценками их взаимного влияния, которое, в свою очередь, то усиливалось, то ослабевало, соответственно отражаясь на правовом фоне взаимодействия. Здесь нельзя видеть лишь проявление стихийности процессов - объяснение лежит глубже. Во-первых, на переменчивость этих тенденций существенным образом воздействуют объективные условия и факторы (конфликты, войны, мир, экономический рост и т.п.); во-вторых, влияют качественные государственно-правовые перемены в отдельных странах (революции, перевороты, новые политические курсы, конституции); в-третьих, весьма неравномерно и неодинаково взаимное влияние международно-правовых массивов и их "потоков" применительно к разным странам (деструкции, "обвалы" правовых состояний и институтов).

Все это сделало неизбежным постепенное развитие коллизионных норм и процедур, используемых для разрешения споров между государствами и преодоления разногласий в рамках международных структур. Увеличение их удельного веса дает основания для формирования нового коллизионного права*(5).

Комиссия международного права ООН после многолетних дискуссий одобрила в июне-августе 2000 года проекты статей, принятые Редакционным комитетом в предварительном порядке. Часть первая - "Международно-правовое деяние государства" - включает признание деяния, ответственность государства за его противоправные деяния, часть вторая посвящена содержанию международной ответственности государства, в том числе имплементации, ответственности государств, часть четвертая содержит общие положения.

Примечательно, что хотя основными субъектами внутреннего и международного права выступают государство и его органы, все активнее проявляют себя негосударственные и общественные институты, крупные экономические структуры. Растет удельный вес международных и межгосударственных институтов, что порождает большее совпадение по предметам, уровням и формам регулирования. Сближению типологии актов и норм способствуют и Европейская конвенция об информации относительно иностранного законодательства (1968 г.), и публикуемые тексты и сборники национальных, иностранных и международных правовых актов, и способы преодоления юридических различий.

Интересные явления наблюдаются в процессе выбора предмета регулирования. Здесь возникает, с одной стороны, эффект "юридической рокировки". Ввиду обострения всеобщего публичного интереса предметы регулирования внутреннего права подчас приобретают значение предметов международно-правовой регуляции. Например, ряд экологических вопросов и вопросов торговли становится объектом внимания международных структур и форумов устойчивого развития, деятельности институтов ВТО. Национальные предметы трансформируются в международные в виде принципов, нормативных понятий и стандартов и возвращаются в сферы внутреннего права в иной юридической оболочке. Таков цикл движения.

И традиционно международные явления зачастую порождают национально-правовую регуляцию - в сфере безопасности и конфликтов, миграции, прав человека, демократических институтов.

С другой стороны, происходит увеличение числа объектов совместного правового регулирования, когда требуется тонко и умело сочетать принципы и нормы, вводить новые юридические режимы в обеих правовых системах. Такие предметы регулирования не изымаются и не исчезают, а приобретают иной облик.

Происходящая в современном мире глобализация отражает усиление взаимозависимости государств в сферах экономики, экологии, образования и др. Это наглядно было выражено в документах Международной конференции об охране окружающей природной среды в Рио-де-Жанейро (1992) и Конференции стран об устойчивом развитии в Йоханнесбурге (2002). Но процессы, связанные с глобализацией, не должны полностью "стирать" национально-государственные различия, делать единственной доминантой "капитализацию" и ослаблять социальные аспекты развития.

Обещает быть интересным Московский юридический форум "Глобализация, государство, право, ХХI век", который намечен на январь 2003 года. В его программе около двадцати тем, и среди них "Взаимодействие правовых систем государств", "Взаимодействие международного и внутреннего права", "Интернационализация права государств", "Значение решений международных судов для правоприменительной деятельности органов государств", "Значение актов международных организаций для правотворческой и правоприменительной деятельности государств". Будут обстоятельно рассмотрены проблемы окружающей среды, борьбы с транснациональной преступностью и терроризмом, повышения уровня управляемости государства и теневой экономики, диалога цивилизаций с помощью права.

Происходящая в современном мире глобализация призвана сохранять тенденцию суверенитета государств, сочетаемую с усилением их взаимозависимости и более тесной "увязкой" национального и международного права. Однако все чаще появляются утверждения об устарелости суверенитета, о его несовместимости с существованием международного сообщества и тенденцией общей и правовой интеграции*(6). В политическом плане концепция ограниченного суверенитета государств объясняется универсализацией механизмов признания и обеспечения прав и свобод человека и гражданина во всем мире.

По нашему мнению, передача некоторых полномочий государств наднациональным структурам не означает отрицания или сужения суверенных прав. Приоритет их власти сохраняется, причем переданные полномочия компенсируются приобретением так называемых общесистемных всеобщих полномочий. Радиус совокупного или совместного действия государств расширяется.

Отметим при этом неодинаковую степень "внешней" интегративности государств. Одни страны в большей степени втянуты в орбиту международных организаций и межгосударственных объединений (например, Германия и Франция), другие - в меньшей степени. Так, Япония и некоторые другие государства Азии и Дальнего Востока лишь обсуждают вопросы создания зоны свободной торговли и финансового совета. В то же время государства по-разному выполняют свои членские обязательства - полно или частично, быстро или медленно. Да и между самими международными стандартами есть различия и противоречия.