Поленина, С. В. Система права и система законодательства в современных условиях /С. В. Поленина. //Правоведение. -1987. - № 5. - С. 29 – 37

Система права и система законодательства в современных условиях

С. В. Поленина*

Всякий юбилей дает повод оглянуться назад, подвести итоги, про­думать перспективы дальнейшего развития. Применительно к системе права и системе законодательства такое требование тем более обосно­ванно, поскольку 1987 г. — не только год 70-летия Советской власти, но и 30-летия принятия ныне действующей Конституции СССР, про­возгласившей в ст. 9 неразрывную связь развития политической системы советского общества, развертывания социалистической демокра­тии и укрепления правовой основы государственной и общественной жизни. На конец 80-х годов приходится и 30-летие второй, после про­ходившей еще при жизни В. И. Ленина, всеобъемлющей кодификации советского законодательства, начатой в 1958 г. принятием Основ уго­ловного законодательства, Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик и ряда других законов.

Рамки статьи не позволяют охарактеризовать все многообразные социальные факторы как внутригосударственного, так и международ­ного характера, обусловившие активизацию нормотворческой деятель­ности нашего государства. К тому же по данному вопросу имеется достаточно обширная литература. Сошлемся, например, на работы, пока­зывающие влияние на рассматриваемый процесс научно-технической революции.[1] Поэтому назовем лишь основные тенденции развития со­ветского законодательства за истекший период. Прежде всего это рас­ширение сферы правового регулирования и его дифференциация и как следствие — значительное увеличение количества действующих нормативно-правовых актов. В свою очередь, данному процессу корреспон­дирует унификация правового регулирования, нацеленная не только на совершенствование содержательной стороны права, но и на повы­шение системности, внутренней согласованности и непротиворечивости законодательства (его кодификация, систематизация и расчистка). Достижению этой цели в определенной степени способствовало и созда­ние Свода законов СССР, а также оводов законов всех 15 союзных республик.[2]

Каким же образом названные процессы отразились на системе за­конодательства и находящейся с ней в сложной взаимосвязи системе права? На первый взгляд может показаться, что точка зрения боль­шинства ученых-юристов, прежде всего отраслевиков, по данному по­воду достаточно единодушна. Несколько упрощая, ее можно изложить следующим образом: наступила эра комплексных образований в сфере как права, так и законодательства; непрерывно растет количество ком­плексных нормативно-правовых актов, а следовательно, и комплексных отраслей права, и комплексных отраслей законодательства. Однако хотя исходная посылка здесь в целом правильна, выводы, которые из ее делаются, недостаточно полны и не во всем соответствуют дейст­вительности.

Конечно, увеличение количества комплексных нормативно-право­вых актов, в том числе законов — факт бесспорный. Но принятие большинства из них свидетельствует и нормативно закрепляет появление различных форм межотраслевых и внутриотраслевых комплексных структурных образований лишь на уровне институтов, а не отраслей, права. Дальнейшее объединение той или иной группы комплексных, правовых институтов и их развитие и формирование в качестве отрасли права, обладающей специфическими предметом и методом правового регулирования, происходит относительно медленно и идет по линии, постепенной утраты данной совокупностью общественных отношений комплексного характера.[3]

Что же касается многочисленных попыток форсировать на бумаге указанный процесс путем провозглашения определенной группы комплексных институтов либо даже отдельных крупных институтов ком­плексными отраслями права, то они, как правило, оправдываются лишь ссылкой на те или иные научные авторитеты в области теории права, в принципе считающие это возможным. К сожалению, стала распространенной точка зрения, что подобного рода ссылка делает из­лишней какую-либо дополнительную собственную аргументацию.

Нелишне вспомнить, что С. С. Алексеев, поддержавший в 70-х годах выдвинутую еще в 40-х годах В. К. Райхером [4] идею комплекс­ных отраслей права, отмечал условность употребления термина «ком­плексные» применительно к отраслям права и писал, что комплексные, «вторичные» правовые общности точнее именовать «полуотрасли» и, соответственно рассматривать их как первый шаг в сложном процессе формирования отраслей права.[5]

Это заставляет еще раз подчеркнуть важность и необходимость глубокого, обоснованного и, главное, критического анализа механизма образования новых отраслей права в процессе разрастания и специа­лизации комплексных межотраслевых правовых институтов. Перестройка научного мышления в этой сфере тем более нужна, поскольку научная категория «отрасль права» всегда служила и будет служить своеобразным компасом, ориентиром в правотворческой работе законо­дателя. В этом и есть ее социальная ценность и практическая значи­мость. В настоящее время понятие «комплексная отрасль права» такой ориентирующей функцией не обладает. Более того, расплывчатость данного понятия, некритическое его употребление в специальной лите­ратуре способны в какой-то мере даже дезориентировать законода­теля.

В то время как «вызревание» в недрах комплексных правовых ин­ститутов новых отраслей права — длительный процесс, рост числа комплексных отраслей законодательства по мере ускорения темпов нормотворческой деятельности государственных органов и увеличения мно­жественности издаваемых комплексных законов и подзаконных норма­тивно-правовых актов происходит достаточно стремительно. Вместе с тем едва ли правильно на этом основании делать вывод, что комплекс­ная кодификация пришла на смену кодификации в рамках существую­щих отраслей права, и полагать, что данный процесс, отражает современную тенденцию развития отраслевой (горизонтальной) структуры законодательства.

Общее число отраслей права, как бы ни был дискуссионен вопрос о существовании тех или иных из них, всегда меньше числа отраслей народного хозяйства и сфер социально-культурной жизни, которые слу­жат предметом комплексных образований законодательства. Кроме то­го, издание комплексных законов и иных нормативно-правовых актов, а также кодификация в рамках комплексных отраслей законодательства в качестве необходимой предпосылки и условия эффективности их. действия предполагают наличие упорядоченности внутри тех из отра­слей, адекватных отраслям права, к которым они «тяготеют». В этом смысле последовательность осуществления в нашей стране кодификационных работ на протяжении 60—80-х годов логически обусловлена.

На те же годы приходится процесс отпочкования по мере дальней­шей специализации предмета и метода правового регулирования ряда новых отраслей права. Их формирование либо уже завершено, либо будет завершено в ближайшем будущем, что и повлекло за собой проведение соответствующей отраслевой кодификации. Речь идет об «от­коловшихся» от земельного права отраслях водного, лесного и горного права, а также о вышедшем из недр трудового права праве соци­ального обеспечения. Аналогичные процессы происходят и в других областях хозяйственной и общественной жизни. Так, особенности меж­дународного частного права и заметное расширение в последние годы, круга нормативных его источников дали основание О. Н. Садикову сде­лать вывод, что в данной области постепенно формируется путем отде­ления от гражданского права новая отрасль права, имеющая собствен­ные предмет (имущественные отношения в сфере международных от­ношений) и методы правового регулирования (использование, в част­ности, коллизионных норм).[6]

Процессы, происходящие после принятия Конституции СССР 1977 г. в системе советского законодательства, в немалой степени предопределены работой по созданию и обновлению Свода законов СССР и оводов законов союзных республик. Это не случайно, поскольку еще в постановлении ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР от 2 сентября 1976 г. «О подготовке и изда­нии Свода законов СССР» была поставлена задача создать кодифика­ционные и другие укрупненные акты, а также акты, необходимые для устранения имеющихся в законодательстве пробелов.[7] Постановлением ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР от 23 марта 1978 г. «Вопросы Свода законов СССР» утвержде­ны схема Свода, основные принципы формирования его материалов и перечень актов, подлежащих разработке и включению в Свод.[8] Ана­логичным образом решены вопросы подготовки сводов и в союзных республиках.

В результате издания в ходе подготовки Свода законов СССР ук­рупненных, т. е. консолидированных нормативных актов, значительно уменьшилось число действующих законодательных и подзаконных ак­тов. Так, в связи с подготовкой Свода законов и в целях дальнейшего совершенствования финансового законодательства Президиум Верхов­ного Совета СССР 26 января 1981 г. утвердил новые Положения о местных налогах и о взыскании не внесенных в срок налогов и неналого­вых платежей.[9] Одновременно признаны утратившими силу 24 законо­дательных общесоюзных акта. А в связи с изданием Советом Министров СССР 4 декабря 1981 г. укрупненного постановления «О порядке и условиях совмещения профессий (должностей)» прекратили действие 45 правительственных постановлений.[10] Всего в процессе создания Свода законов СССР подготовлено и издано более 150 укрупненных актов, полностью или частично отменено около 1500 актов, не отвечавших тре­бованиям жизни.[11] Таким образом, издание Свода законов СССР и сводов законов союзных республик прежде всего повлекло сокращение количества действующих законодательных актов и правительственных постановлений и в этом смысле отразило определенные тенденции в развитии иерархической (вертикальной) структуры законодательства.

Однако не меньшее влияние издание в ходе подготовки Свода за­конов кодификационных и укрупненных актов оказало и на развитие горизонтальной (отраслевой) структуры законодательства. Хотя та­кие укрупненные акты и не содержат большого числа новелл, они сво­дят воедино в рамках определенного субинститута, института либо даже подотрасли законодательства нормативные предписания, ранее разбросанные в ряде нормативных правовых актов. Тем самым не только повышается внутренняя согласованность правового регулирования, устраняются выявленные в ходе применения ранее действовавших актов пробелы и противоречия, но к яснее очерчиваются границы бо­лее мелких, чем отрасль, структурных образований законодательства.

Тесная связь процессов консолидации и кодификации в рамках от­раслей законодательства отразилась и в таком новом явлении, как из­дание подотраслевых общесоюзных и республиканских основополагаю­щих законов. Пример — Основы жилищного законодательства Союза ССР и союзных республик и республиканские жилищные кодексы. Ос­новы жилищного законодательства состоят из 55 статей, содержащих примерно равное количество гражданоко- и административно-правовых нормативных предписаний. Однако значительная часть административ­но-правовых норм (ст. ст. 18—25, 54) регулирует административные предпосылки заключения гражданско-правового договора найма жило­го помещения и в силу этого образует вместе с нормами гражданского права, регламентирующими указанный договор, единый институт зако­нодательства. Это обусловило «тяготение» жилищного законодательст­ва к гражданскому, т. е. известную зависимость его от общих положе­ний, норм и принципов последнего в процессе как применения соответствующих норм, так и подзаконного регулирования жилищных отношений.

Подотраслевой характер Основ жилищного законодательства и жи­лищных кодексов союзных республик получил легальное закрепление. В ст. 26 Основ указывается, что «к отношениям, вытекающим из дого­вора найма жилого помещения, в соответствующих случаях применя­ются также правила гражданского законодательства Союза ССР и со­юзных республик».[12] Аналогичная норма имеется в жилищных кодексах всех союзных республик. Приведенному правилу корреспондирует ст. 56 Основ гражданского законодательства, содержащая общие положения о договоре найма жилого помещения и отсылающая в вопросах уста­новления условий -и порядка заключения, изменения и расторжения данного договора к законодательству Союза ССР и союзных республик.

Классификация Основ жилищного законодательства, жилищных кодексов и издаваемых на их базе нормативных актов в качестве подотраслевой гражданско-правовой системы законодательства имеет не­посредственное практическое значение. Оно состоит в частности, в воз­можности применения цивилистических конструкций и моделей при установлении правового регулирования жилищных отношений, в при­менении к последним общих норм и положений гражданского законода­тельства, в том числе важнейшего акта данной отрасли — Основ граж­данского законодательства Союза ССР и союзных республик.[13]

Подотраслевые основополагающие законы, «тяготеющие», в отличие от комплексных законодательных и подзаконных актов, не к нескольким, а к одной отрасли законодательства, адекватной отрасли права, приведенным примером, разумеется, не исчерпываются. С известными оговорками, которые будут сделаны ниже применительно к ме­сту административного законодательства в горизонтальной (отрасле­вой) структуре законодательства, в качестве подотраслевых могут быть охарактеризованы и Основы народного образования, Основы здравоохранения Союза ССР и союзных республик, а также корреспон­дирующие им республиканские законы.

Принятие Конституции СССР 1977 г. и работа по составлению, из­данию и обновлению Свода законов СССР и сводов законов союзных республик придали актуальность теоретически интересному и, практи­чески важному вопросу о возможных путях совершенствования путем интеграции законодательства в масштабах не одной, а нескольких от­раслей законодательства. В литературе этому корреспондировала концепция о существовании в горизонтальной (отраслевой) структуре за­конодательства наряду с отраслями, как наиболее четко выраженными и устойчивыми структурными образованиями системы законодательст­ва, не только более мелких (подотраслей, институтов и субинститутов), »о и более крупных структурных образований. Последние были назва­ны, может быть, не очень удачно, «нормативными массивами» (масси­вами законодательства, надотраслевыми массивами, комплексами зако­нодательного регулирования). [14]

Различие между отраслями законодательства и законодательными массивами сторонники данной концепции усматривают в широте охватываемых отношений и обусловленном ею характере связей между от­дельными нормативными актами. Отраслям законодательства прису­ща известная «обозримость» упорядочиваемого материала, что делает возможным управление им из единого активного центра, т. е. возглав­ляющим отрасль законом или постановлением Правительства, которые выступают при этом в качестве первичного акта. Законодательные мас­сивы являются, как правило, комплексными образованиями (исключе­ние составляет лишь такой отраслевой массив, как административное законодательство, внутри которого ;в настоящее время уже обособился ряд отраслей и подотраслей: законодательство об административных правонарушениях, о народном образовании, о здравоохранении, об обороне и др.). Такой комплексный массив, как, например, законодатель­но об окружающей среде, регламентирующий весь комплекс общественных отношений в сфере охраны среды обитания человека, охватывает столь большое число нормативных актов, что управление ими при помощи единого активного центра, т. е. возглавившего массив единого акта, по существу становится беспредметным. По мере повышения не­избежной б таких случаях абстрактности нормативного акта снижает­ся его способность к эффективному управлению системой.

Вместе с тем потребность оптимизации функционирования право­вой системы требует повышения согласованности и органического единства законодательства и на этом, более высоком уровне. Вот почему управление нормативным массивом может и должно осуществляться при помощи системы находящихся в определенной предметной или функциональной связи нормативных актов, выступающих (каждый в от­ношении возглавляемой им отрасли законодательства) в качестве пер­вичного акта. Легальные основания для вычленения законодательных массивов, требующих координации правового регулирования в мас­штабах больших, чем отрасль законодательства, дает прежде всего« анализ Конституции СССР 1977 г. Так, в разд. VII «Правосудие, арби­траж и прокурорский надзор» содержатся прямые отсылки к ряду законов: о Верховном Суде СССР (ст. 153), о Государственном арби­траже в СССР (ст. 163), о Прокуратуре СССР (ст. 168), к законодательству Союза ССР и союзных республик, определяющему организацию и порядок деятельности адвокатуры (ст. 161).

Ни один из перечисленных законов не выступает по отношению к другому как первичный акт, между ними отсутствует иерархическая зависимость и, следовательно, они не образуют в совокупности отрасли законодательства. Более того, каждый из законов сам возглавляет со­ответствующую отрасль законодательства. Вместе с тем необходимость координации и согласования содержащихся в этих законах положений бесспорна, поскольку они регламентируют деятельность органов госу­дарства, осуществляющих в совокупности одну и ту же функцию — правоохранительную, что нашло (и находило в известной мере ранее) последовательное отражение в структуре новой Конституции. Это по­зволяет считать законодательство, регулирующее деятельность право­охранительных органов, более крупным, но менее -компактным, чем от­расль, структурным образованием системы законодательства — масси­вом законодательства. Равным образом потребность во внутреннем со­гласовании законодательства в рамках, скажем, комплексного природоохранительного массива, базируется на положениях ст. 18 Основного Закона СССР, провозгласившей, что «в интересах настоящего и буду­щих поколений в СССР принимаются необходимые меры для охраны и научно обоснованного, рационального использования земли и ее недр, водных ресурсов, растительного и животного мира, для сохра­нения в чистоте воздуха и воды, обеспечения воспроизводства природ­ных богатств и улучшения окружающей человека среды».

Ряд существенных выводов применительно к структуре законода­тельства, регулирующего хозяйственную жизнь страны, можно сделать из ч. 1 ст. 16 Конституции СССР, согласно которой «экономика состав­ляет единый народнохозяйственный комплекс, охватывающий все зве­нья общественного производства, распределения и обмена на территории страны». Прежде всего эта формулировка исключает возможность встречающегося в литературе ограничительного толкования хозяйствен­ного законодательства, даже понимаемого в узком смысле, как законо­дательства, не охватывающего якобы финансовых отношений. Во-вто­рых, из смысла ст. 16 Конституции СССР вытекает, что хозяйственное законодательство должно регулировать деятельность всех участников общественного производства, распределения и обмена на территории страны, а следовательно, и колхозов, межколхозных и государственно-колхозных организаций. И, наконец, поскольку субъектами отношений в сфере производства, распределения и обмена являются не только предприятия, учреждения и организации, но и граждане, законодатель­ство, регулирующее в рамках ст. 16 хозяйственную жизнь СССР, не мо­жет не охватывать также в соответствующих частях трудовое и граж­данское законодательство. Все это дает дополнительные аргументы в пользу трактовки хозяйственного законодательства не как отрасли, а массива законодательства. Сказанное должно предопределить и страте­гию его дальнейшего совершенствования в соответствии с Основными направлениями развития СССР на 1986—1990 годы и на период до-2000 года.

Для решения проблемы рационального управления при помощи права массивом хозяйственного законодательства необходимо наличие ряда взаимосвязанных моноотраслевых и комплексных законов и пра­вительственных постановлений, регламентирующих прежде всего субъектные, объектные и организационные аспекты деятельности в сфере народного хозяйства. В совокупности они могли бы образовать своеобразную общую часть хозяйственного законодательства. Некоторые из таких основополагающих нормативно-правовых актов уже изданы. В их числе следует назвать Закон о государственном предприятии (объеди­нении) — основной закон единого народнохозяйственного комплекса. В сфере управления народным хозяйством этому закону должны кор­респондировать давно уже включенные в план законодательных работ, но до сих пор не принятые обновленное Общее положение о министер­ствах и Общее положение о государственных комитетах. В подсистему законодательных актов, определяющих статус субъектов хозяйствен­ной деятельности, должны входить также законы о колхозах, о производственной и потребительской кооперации. Необходима определенная состыковка с названными законами и Закона об индивидуальной тру­довой деятельности.

Подсистема законов, определяющих «объектную» сторону хозяй­ственной деятельности, в значительной части уже сформирована. В нее входят Основы земельного, водного, лесного законодательства и зако­нодательства о недрах. Вместе с тем с точки зрения требований сегодняшнего дня они нуждаются в обновлении и значительном развитии в конкретизации. Необходима правовая регламентация режима исполь­зования и охраны и других объектов хозяйственной деятельности, в первую очередь энергетических ресурсов.

Условная общая часть массива хозяйственного законодательства должна также включать подсистему административно-правовых зако­нов и правительственных постановлений, регламентирующих различные стороны организации управления народным хозяйством в целом — законы о планировании, об учете и статистике, о метрологии и стандар­тизации и др. Наиболее существенные положения этих законов целесо­образно впоследствии интегрировать в Законе об основах управления народным хозяйством в СССР. В эту же подсистему условной общей части массива хозяйственного законодательства могли бы войти иные (помимо административных) отраслевые законодательные акты — о финансах и кредите, о хозяйственных договорах и др. Совершенствование общих положений хозяйственного законодательства предполагает так­же значительное обновление Основ гражданского законодательства (прежде всего раздела о собственности) и Основ законодательства о труде.

Только издание и обновление названных нормативно-правовых ак­тов в комплексе способны привести к реальному упорядочению право­вой регламентации хозяйственного законодательства в границах, очер­ченных ст. 16 Конституции СССР.

Имеющая опору в Конституции СССР необходимость повышения согласованности законодательства не только в рамках конкретных отраслей, но и в масштабе ряда взаимосвязанных отраслей не всегда учи­тывается в литературе. Так, Ю. К. Толстой высказал мнение, что трак­товка хозяйственного законодательства в качестве комплексного нормативного массива, управление которым должно осуществляться несколь­кими взаимосвязанными и внутренне согласованными законами, якобы бесплодна, поскольку она исключает возможность кодификации этого законодательства в едином акте.[15] Такая позиция основана на подмене желаемого .действительным. Именно неэффективность предпринимаемых уже на протяжении более четверти века попыток создать для урегулирования всех хозяйственных отношений закон в форме Хозяйствен­ного кодекса либо Основ хозяйственного законодательства и свиде­тельствует о методологической ошибочности положенных в их основание посылок. Это — стремление искусственно «заузить» предмет хозяйст­венного законодательства до пределов, которые заранее не исключали .бы возможность его кодификации в едином законе, а следовательно, и отказ от поиска путей упорядочения законодательства в рамках всего народнохозяйственного комплекса, как его определяет ст. 16 Консти­туции СССР.

Рассмотренные конституционные посылки наличия в горизонталь­ной (отраслевой) структуре законодательства более крупных, чем от­расль звеньев, нормативных массивов, как следствия существования обширных сфер общественных отношений, требующих внутренней согласованности и скоординированности регулирующего эти отношения разноотраслевого законодательства, в известной мере реализованы в процессе развития советского законодательства на базе Основного За­кона СССР 1977 г. А. В. Мицкевич показал, что пробивающая себе путь тенденция объединения нескольких отраслей законодательства в более крупные правовые структурные образования, названные им над отраслевыми массивами (комплексами законодательного регулирова­ния), официально выражены в ряде разделов схем Свода законов СССР и сводов законов союзных республик. Выделение подобных мас­сивов или сфер законодательства не приводит, по его мнению, к созда­нию «суперотраслей» законодательства, имеющих юридические призна­ки общности. Оно целесообразно для социально-политической координации взаимодействия разных отраслей законодательства в осущест­влении таких общих функций, как охрана правопорядка и борьба с пра­вонарушениями, руководство народным хозяйством (включая финан­сы и кредит), регулирование международных и нешнеэкономических отношений.[16]

Дальнейший шаг в том же направлении был сделан в ходе приня­тия Плана подготовки законодательных актов СССР, постановлений Правительства СССР на 1986—1990 гг., утвержденного постановлени­ем Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР от 28 августа 1986 г.[17] Для него характерен (и в этом одно из его нов­шеств) комплексный подход к развитию законодательства применительно к определенным сферам общественно-политической, хозяйст­венной и социальной жизни. Внешне это выражено в разбивке плана на разделы, которая к тому же имеет определенное тяготение к струк­туре Свода законов СССР и, следовательно, предполагает скоординировать работы по реализации плана с деятельностью по обновлению Свода, осуществляемой в соответствии с постановлением Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР от 9 января 1986 г.[18] Последняя не может быть, естественно, сведена к механиче­ской замене, по мере издания новых законов и правительственных по­становлений, соответствующих страниц Свода. Она должна предпола­гать продолжение работы по систематизации законодательства как в пределах отдельных институтов, подотраслей и отраслей законодатель­ства, так и в рамках более крупных, чем отрасль, структурных образо­ваний системы законодательства, и прежде всего в рамках, очерчен­ных разделами и главами Свода.

Содействовать этому процессу, в том числе путем преодоления определенных штампов в научном мышлении, — одна из важных задач юридической науки в условиях перестройки.

Параллельно с процессом формирования в системе законодатель­ства более крупных, чем отрасль, структурных образований — законодательных массивов, в системе права протекают сходные процессы унификации содержания правовой регламентации в рамках ряда смеж­ных отраслей права, не влекущей за собой, однако, изменения их отраслевой природы. Примером может служить набирающее темп сбли­жение правового регулирования разноотраслевых общественных отно­шений по участию в труде за счет приведения их к определенному об­разцу, эталону, в качестве которого чаще всего выступают нормы, регламентирующие трудовые отношения рабочих и служащих. Причем осуществляется это как путем расширения предмета трудового права, так и в рамках иных отраслей права.[19]

Таким образом, требующая дальнейшего совершенствования и упо­рядочения законодательства интенсификация общественных отношений во всех сферах экономической и социальной жизни страны делает необ­ходимым усиление внимания науки и практики к интеграционным процессам, происходящим в системе права и системе законодательства на надотраслевом уровне, т. е. в масштабах, значительно превышающих рамки отдельных отраслей — их наиболее устойчивых характерных и традиционно изучаемых структурных образований.

* Доктор юридических наук, ведущий научный сотрудник Института государст­ва и права АН СССР.

1 Социалистическое право и научно-техническая революция//Н. П. Колдаева, С. В. Поленина, М. И. Козырь /Отв. ред. Р. О. Халфина. М., 1979; Казь­мин И. Ф. Общие проблемы права в условиях научно-технического прогресса. М., 1986.

2 Подробнее об этом см.: Поленина С. В. Теоретические проблемы системы советского законодательства. М., 1979; Система советского законодательства /И. Ф. Казьмин, Р. М. Романов, С. Н. Братусь /Отв. ред. И. С. Самощенко. М., 1980; Свод законов Советского государства (теоретические проблемы) /А. С. Пиголкин, М. Н. Николаева, А. К. Венгеров / Отв. ред. И. С. Самощенко. М., 1981.

3 Поленика С. В. Комплексные правовые институты и становление новых от­раслей права // Правоведение. 1975. № 3. С. 71—79.

4 Райхеp В. К. Общественно-исторические типы страхования. М.; Л., 1947.

5 Алексеев С. С. Структура советского права. М., 1975. С. 194, 226—227 и др.

6 Садиков О. Н. Гражданское право и регулирование внешнеэкономических связей СССР//Советское государство и право 1986. № 11. С. 13.

7 СП СССР. 1976. Отдел первый. № 21. С. 104.

8 Ведомости Верховного Совета СССР. 1978. № 15. Ст. 239.

9 Там же. 1981. № 5. Ст. ст. 121, 122.

10 СП СССР. 1982. Отдел первый. № 2. Ст. 8.

11 Гуценко К. Ф. Развитие законодательства: основные направления и сред­ства дальнейшего совершенствования//Советское государство и право. 1985. № 10. С. 6.

12 Правило данной статьи следовало бы сформулировать в более общем виде и поместить в разделе I «Общие положение» Основ, поскольку оно относится к поль­зованию жилыми помещениями не только в домах государственного и общественного жилищного фонда, но и в домах ЖСК, в домах индивидуального жилищного фонда, в служебных жилых помещениях и общежитиях.

13 Красавчиков О. А. Основы жилищного законодательства: предмет регулирования и юридическая природа // Основы жилищного законодательства / Отв. ед. Красавчиков О. А. Свердловск, 1981. С. 9—25.

14 Кирин В. А. Законодательство о борьбе с преступностью. М., 1978. Разд. [I—V; Поленика С. В. Теоретические проблемы системы советского законодательства. С. 50—98; Свод законов Советского государства. С. 99—101; Кpасов Н. И. Некоторые вопросы развития советской науки земельного права // Развитие аграрно-правовых наук. /Отв. ред. М. И. Козырь. М., 1980. С. 31.

15 Толстой Ю. К. Проблемы совершенствования гражданского и хозяйствен­ного законодательства//Правоведение. 1983. № 2.

16 Мицкевич А. В. Система законодательства советского общенародного го­сударства: Тезисы докладов Всесоюзного научно-координационного совещания XXVI съезд КПСС и задачи дальнейшего развития юридической науки»/Отв. ред. А. М. Васильев, М. М. Славин. М., 1981. С. 22.

17 СП СССР. 1986. Отдел первый. № 31. С. 162.

18 Там же. № 6. Ст. 35.

19 Полонов Ю. Г. Правовое регулирование некоторых форм общественного труда в СССР//Советское государство и право. 1987. № 1. С. 31—39.