Основные черты русской философии

В нашей книге не ставится задача рассмотреть в деталях ту или иную национальную философию. Это соответствует тому, что в учебниках математики рас­сматривается не немецкая или французская математи­ка, а математика как явление мировой культуры. По­добно математике, физике, кибернетике философия есть явление мировой культуры. Разумеется, это не от­меняет тот факт, что всякая философия несет на себе печать национально-культурного своеобразия. Столь же неоспоримо, что для близкой нашему сердцу российской духовности если не во всех, то во многих отношениях смыслообразующую роль играет философия отечествен­ных авторов: Чаадаева, Хомякова, Герцена, Черны­шевского, Соловьева, Бердяева, Флоренского, Лосского, Лосева и многих других. Для философских воззрений этих авторов характерен большой разброс. Тем не ме­нее ниже мы попытаемся представить традиционную российскую философию как нечто целостное. Затем про­ведем конкретизацию основных черт философии, ори­ентирующейся на российские традиции, на примере фи­лософии B.C. Соловьева, Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева. Соловьев чуть ли не единодушно признается самым вы­дающимся русским философом XIX века, но ныне его идеи энергично возрождаются. Бердяев, пожалуй, на­иболее известный из всех российских философов XX ве­ка, проживавших вне России. Лосев — крупнейшая фи­лософская фигура XX века внутрироссийского масштаба. Итак, о характерных чертах традиционной российской философии.

Для абсолютного большинства русских философов ха­рактерен идеал цельности, рассмотрение в единстве всех духовных сил человека — чувственных, рацио­нальных, эстетических, нравственных, религиозных. Идеал цельности противопоставляется фрагментарности, расчлененности культуры индустриального общества.

Но мир — это не просто целостность, а положитель­ное единство (В. Соловьев). Чаще всего положительное единство понимается как приоритет религиозного опы­та жизни. Философия сливается с религией, прежде все­го с православием.

Положительное единство понимается также как нравственность, оправдание абсолютного добра.

Нравственность, понимаемая на уровне субъекта, при­водит к этическому персонализму.

Нравственность в общественном контексте приво­дит к принципу соборности. Соборность означает един­ство людей на основе их любви к Богу и следование стро­гой нравственности.

Принцип соборности кладется в основу интерпре­тации политических и правовых воззрений.

Принцип цельности в российской философии при­менительно к проблемам теории познания конкретизи­руется в сочетании чувственного, рационального и воз­вышенно-мистического .

Часто основа познания понимается как интуиция, как постижение внешнего в его слиянии с внутренним, психическим.

В вопросе об истинности отечественные философы часто стремятся соединить теоретический и нравст­венно-религиозный опыт. Истина сближается с правед­ностью, высокой духовностью.

Космизм: идея мирового всеединства субъекта, че­ловечества и физического космоса. По сути дела, кон­цепция русского космизма является дальнейшей кон­кретизацией идеи всеединства, которая занимала умы и сердца Соловьева и Флоренского, Федорова и Циол­ковского, Вернадского и Чижевского. Русские космисты видят едва ли не основную задачу человека в «распространении совершенства» (Циолковский) по Все­ленной. Эта идея поражает своей масштабностью, но для ее научного анализа все еще недостает данных. Ныне часто говорят и пишут о необходимости воз­рождения отечественной философской традиции. Безус­ловно, такого рода идеи заслуживают всяческой под­держки. Но возрождать отечественную философию на новом этапе российской действительности целесооб­разно не иначе как с использованием достижений со­временной мировой философии в целом.

В.С. Соловьев: «абсолютное осуществляет благо через истину в красоте»

В философии Владимира Сергеевича Соловьева ос­новные черты русской философии представлены особен­но рельефно. Соловьев недоволен позитивизмом, отвле­ченными началами рационалистов, односторонностью эмпириков. Его влекут философские начала цельного знания, он оправдывает добро, развивает идеалы Бого-человечества.

Но что же является абсолютно сущим, абсолютно единым? Для Соловьева очевидно, что на эту роль мо­жет претендовать только Бог. Сама полнота бытия требует, чтобы сущее было личностью — всеблагой, лю­бящей, милостивой, волевой. Но это и есть Бог, кото­рый олицетворяет собой положительное всеединство. Фи­лософию Соловьева так и называют: философия положительного всеединства.

Всякое многообразие скреплено божественным един­ством, мудростью Бога, Софией. София — это душа ми­ра. Смысл бытия человека — достраивание Софии до органической целостности с абсолютом, с Богом. Такое восстановление может иметь место в процессе эволю­ции человечества. В этом случае человечество становит­ся Богочеловечеством.

В Боге и причастных к нему вещах заключены в единстве благо (как реализующаяся воля), истина (как реализующееся размышление) и красота (как реализу­ющееся чувство). Отсюда следует формула Соловьева: «Абсолютное осуществляет благо через истину в кра­соте» . Три абсолютные ценности — благо, истина и кра­сота — всегда образуют единство, смысл которого — лю­бовь. Любовь — это та сила, которая подрывает корни всякого эгоизма, всякой отдельности. Благотворна уже физиологическая любовь, соединяющая разнополые существа. Но истинная любовь — это воссоединение в Бо­ге. Это истинная духовность. Хотя любовь по преиму­ществу есть платоническое чувство, Соловьев угадывал в ней женское очарование. Блестящий поэт, он описы­вает одно из своих мистических видений следующим образом:

Все видел я, и все одно лишь было,— Один лишь образ женской красоты...

Видимо, не случайно философию Соловьева часто называют философией Вечной женственности.

Для Соловьева гарантами спасения человечества являются любовь и нравственность. Истину добывает высоконравственный человек. Безнравственная наука служит силам разрушения, войны в том числе. То же относится и к искусству, если оно не наполнено нрав­ственным смыслом.

Жизнь всякого человека есть творчество, свободное движение к добру. Жизнь — это подвиг одухотворения.

Пигмалион сотворил статую, и она ожила; так истин­ный человек, подобно талантливому скульптору, оду­хотворяет свои деяния. Соответственно жертва Хрис­та открыла путь к спасению человечества.

Все личные и общественные коллизии разрешают­ся при стремлении к совершенному добру. Нравствен­ность имеет первенство над правом, политикой, эконо­микой. Разрушительные силы не всесильны, на пути к Богочеловечеству можно справиться с любыми зада­чами, в том числе и с войнами, и с разделением церк­вей, и с разделением людей по нациям.

Философия Н.А. Бердяева: ЧЕЛОВЕК — ЭТО ОТКРОВЕНИЕ, СВОБОДА И ТВОРЧЕСТВО

Центральной темой философии Николая Алексан­дровича Бердяева является человек, человек свободный, творческий, а таким он является лишь в свете боже­ственного, точнее, божественного «ничто». Бог сотво­рил мир из Ничто, следовательно, Богу предшествует первичный принцип, не предполагающий какой-либо дифференциации, какого-либо бытия. Это и есть Ни­что. Бог свободен. И человек свободен. Бог помогает че­ловеку стать добрым, но он не в состоянии контроли­ровать Ничто, принцип свободы. В своей подлинной свободе человек божественен. Бог и человек есть дух. Будучи свободным, человек творит, оправдание чело­века в его свободе, его творчестве, его откровении. Для Бердяева главное — это оправдание человека, его философия ярко персоналистична, романтична, расцве­чена тысячами красок человеческого бытия. Ясно, что философ с таким мировоззрением не мог не быть противником тоталитарных режимов, лжи, зла, насилия и террора. Всеобщее воскресение достигается не в тех­нике, не в революциях, а в божественной духовной жиз­ни. Бердяев считал, что в этом отношении многого можно ожидать от русской души и русской идеи.

Когда в России в 90-х годах этого столетия стали появляться одно за другим произведения Бердяева, а написал он больше, чем любой другой отечественный философ, то россияне открыли для себя новый, во мно­гом неведомый мир, они стали иначе оценивать назна­чение человека, смысл истории, судьбу российского со­циализма, миссию России. Книги Бердяева являют его соотечественникам кладезь мудрости. Не в этом ли состоит назначение подлинного философа?

А.ф. Лосев: « мне надо с греческого переводить...»

Философия Лосева — это мир живости, мудрости, простоты, известной резкости, эстетического изящест­ва и необычайной филологической учености. Его кни­ги, научные-пренаучные, похожи на романы. Вместе с тем они столь детальны, в них столько ссылок на отечест­венных и иностранных авторов, что не верится порой в способность одного человека совершить такую гигант­скую работу. За свою шеститомную «Историю антич­ной эстетики» Лосев заслуженно получил Государствен­ную премию.

Когда Лосев умер в 1988 г., не дожив всего 5 лет до своего столетнего юбилея, то поистине «ослабла связь времен». Лосев как никто иной связывал нашу культуру с античной. Он без устали переводил с греческого, ибо считал, что это один из радикальнейших путей развития отечественной философии.

Лосев соединил в своей философии четыре состав­ляющие: филологию, феноменологию, диалектику и символизм. Лосева интересует в первую очередь про­низанное смыслами живое бытие предмета. Понятие не «схватывает» сущность живой конкретности, это под силу только эйдосу. Однако мир состоит не из неподвиж­ных эйдосов и их выражений в слове. В соответствии с этим истинная философия приобретает диалектиче­ский, подвижный характер. Движение эйдосов и слов приводит к связи с иным, взаимосвязанные реалии сви­детельствуют друг о друге, они в этом смысле являют­ся символами. В качестве сфер бытования эйдосов, слов, символов Лосев рассматривает язык, миф, рели­гию, искусство, философию. Ему удалось создать весь­ма своеобразную философскую систему, достоинства ко­торой изучены пока недостаточно. Ее можно назвать философией жизненности эйдосов, слов и символов.