Поэтому Мулла побежал на берег, прыгнул в поток и начал плыть против течения, чтобы найти свою жену.

Толпа закричала: «Что ты делаешь, Насреддин? Твоя жена не может быть где-то вверх по течению. Она должна была плыть по течению».

Мулла сказал: «Не отвлекайте меня. Я хорошо знаю свою жену. Если кто-то другой упадет в поток, он будет плыть по течению. Но не моя жена. Она должна плыть против течения. Я хорошо знаю мою жену, я прожил с ней сорок лет».

Ум всегда пытается идти против потока, плыть против течения. Сражаясь со всем, вы создаете вокруг себя отрицательный мир. Очевидно, что это должно случиться. Мир не против вас, но вслед­ствие того, что вы не с миром, вам кажется, что мир против вас. Плывите по течению, и тогда река поможет вам плыть. Тогда не нужна будет ваша энергия. Река станет лодкой, она примет вас на борт. Плывя вниз по течению, вы не потеряете никакой энергии, потому что раз вы плывете по течению, то вы приняли реку, течение, поток, направление - все. Тогда вы стали положительными по от­ношению к этому. Тогда вы положительны, тогда река положитель­на по отношению к вам.

Вы можете сделать все положительным только в том случае, если сделаете самого себя положительным по отношению к жизни. Но мы не положительны по отношению к жизни. Почему? Почему мы не являемся положительными по отношению к жизни? Почему мы отрицательны? Почему эта постоянная борьба? Почему мы не допускаем тотального приятия жизни? Чего мы боимся?

Вы возможно и не замечали: вы боитесь жизни - вы очень боитесь жизни. Заявление о том, что вы боитесь жизни, может показаться вам странным, потому что обычно вы чувствуете, что вы боитесь смерти, а не жизни. Обычно считается, что все боятся смерти. Но я говорю вам, что вы боитесь смерти только потому, что вы боитесь жизни. Тот, кто не боится жизни, не будет бояться и смерти. Почему мы боимся жизни? Этому есть три причины. Во-первых, ваше эго может существовать только в том случае, если оно движется против течения. Плывя по течению, ваше эго существовать не может. Ваше эго может существовать только тогда, когда оно сражается, когда оно говорит «нет»! Если оно говорит «да», если оно всегда говорит «да», то оно существовать не может. Эго является основной причиной того, что вы всему говорите «нет».

Посмотрите на себя, на то, как вы ведете себя, как реагируете на все. Посмотрите на то, как в ум немедленно приходит «нет» и как трудно, очень трудно приходит «да», - поскольку вместе с «нет» вы существуете как эго. С «да» ваша личность теряется, вы становитесь каплей в океане. «Да» не имеет в себе никакого эго; вот почему так трудно сказать «да» - очень трудно.

Вы понимаете меня? Если вы плывете против течения, вы чув­ствуете, что вы существуете. Если вы просто расслабляетесь и начи­наете плыть вместе с потоком, куда бы он вас не нес, вы не чувствуете этого «Я есть». Тогда вы становитесь частью потока. Это эго, эти представления о себе, как об изолированном «я», создают вокруг вас отрицательность. Это эго создает рябь отрицательности.

Во-вторых, жизнь неизвестна, непредсказуема, а ваш ум явля­ется весьма узким: он желает жить в известном, в предсказуемом. Ум всегда боится неизвестного. Этому есть причина: это потому, что ум состоит из известного. Ум состоит из всего того, что вы узнали, пережили, выучили. Неизвестное не является частью вашего ума. Ум всегда боится неизвестного, неизвестное будет доставлять уму беспокойства, поэтому ум закрыт для неизвестного. Он живет по своему собственному шаблону, он существует в определенных структурах. Он движется по конкретным колеям, по известным колеям. Он все движется и движется, как игла по граммофонной пластинке. Он боится двигаться в неизвестное.

Жизнь всегда есть движение в неизвестное, и вы боитесь. Вы хотели бы, чтобы жизнь протекала согласно вашему уму, в соответ­ствии с известным, но жизнь не может следовать за вами. Она всегда движется в неизвестное. Вот почему мы боимся жизни, и когда бы у нас ни появлялась какая-либо возможность, мы стараемся убить жизнь, мы стараемся зафиксировать ее. Жизнь является потоком. Мы стараемся остановить этот поток, поскольку, если он будет зафиксирован, возможно, будет предсказание.

Если я люблю кого-нибудь, то мой ум немедленно начнет ду­мать о том, как бы вступить в брак с этим человеком, потому что брак все фиксирует. Любовь является потоком, любовь не может быть предсказуемой. Никто не знает, куда она приведет и приведет ли куда-либо. Никто не знает! Это течение вместе с потоком, а вы не знаете, куда направляется поток. Завтра, в следующий момент его здесь может и не быть.

Вы не можете быть уверенными в следующем моменте. Но ум желает определенности, жизнь небезопасна. Вследствие того, что ум желает определенности, он против любви. Ум за брак, потому что брак - зафиксированная вещь. Теперь вы все зафиксировали, поток остановлен. Теперь вода не течет - она превратилась в лед. Теперь вы имеете нечто мертвое; вы можете предсказывать. Только мертвое является предсказуемым. Чем более живым является что-либо, тем более оно непредсказуемо. Никто не знает, куда будет двигаться жизнь.

Поэтому нам не нужна жизнь, нам нужны мертвые вещи. Вот почему мы все время приобретаем вещи. С человеком жить трудно; с вещами жить легко. Поэтому мы продолжаем приобретать вещи, вещи и вещи. С человеком жить трудно. И если мы должны жить с человеком, то мы будем стараться сделать из него вещь, мы не сможем позволить ему остаться личностью.

Жена является вещью, муж является вещью. Они не личности, они зафиксированные вещи. Когда муж приходит домой, он знает, что жена здесь, она ждет. Он знает, он может предсказать. Если он испытывает нечто вроде любви, он может любить - жена всегда будет под рукой. Жена становится вещью. Жена не может сказать: «Нет, сегодня я не в настроении любить». Предполагается, что жены не могут говорить такое. Не в настроении? Предполагается, что у них не может быть настроения. Они являются зафиксированными учреждениями - они составляют институт жен. Вы можете поло­житься на институт, на жизнь вы положиться не можете. Так мы превращаем людей в вещи.

Взгляните на взаимоотношения между людьми. Сначала это взаимоотношения между «я» и «ты», но рано или поздно это превра­щается во взаимоотношения между «я» и «оно». «Ты» исчезает, мы начинаем воспринимать его как вещь. Мы говорим: «Делай это. Это обязанность жены, это обязанность мужа. Делай это!» Вы должны будете делать это. Это ваша обязанность; это должно быть сделано механически. Вы не можете сказать: «Я не могу сделать это».

Эта зафиксированность является страхом жизни. Жизнь явля­ется потоком; о ней ничего нельзя сказать заранее. Я люблю вас в настоящий момент, но в следующий момент любовь может исчез­нуть. Моментом ранее ее здесь не было; сейчас она здесь. И она здесь не из-за меня, она просто случается. Я не могу заставить ее быть здесь. Она просто случается, а то, что случается, в любой момент может и не случиться, и вы ничего не сможете сделать. В следующий момент оно может исчезнуть; по поводу следующего момента нет никакой определенности.

Но уму нужна определенность, поэтому он превращает любовь в брак. Живая вещь становится мертвой. Тогда вы можете обладать ею, тогда вы можете положиться на нее. Любовь будет и завтра. В этом и есть вся абсурдность: вы убили вещь для того, чтобы обладать ею, и теперь вы никогда не сможете насладиться ею, потому что ее больше нет, она мертва.

Для того чтобы вы могли обладать женой, она была убита. Любимая стала женой, и теперь вы рассчитываете, что жена должна вести себя как любимая. Это абсурд, жена не может вести себя как любимая. Любимая жива, а жена мертва. Любимая была случив­шимся, а жена является институтом. А когда жена не ведет себя как любимая, вы говорите: «Разве ты не любишь меня? Раньше ты меня любила». Но это уже не тот же самый человек. Это уже и не человек, это вещь. Сначала вы убили ее, чтобы обладать ею, а теперь вы хотите от нее жизни. Тогда и начинается все это страдание.

Мы боимся жизни, потому что жизнь есть поток. Ум желает определенности. Если вы действительно хотите быть живыми, будьте готовы к небезопасности. Не существует никакой безопасно­сти, и нет никаких способов создать безопасность! Есть только один путь: не живите, тогда вы будете в безопасности. Таким образом, те, кто мертвы, находятся в абсолютной безопасности. Живой человек не защищен. Небезопасность является основой жизни, но ум желает безопасности.

В-третьих, в жизни, в существовании имеется основная двойст­венность. Существование существует как двойственность, а ум же­лает выбрать одну часть и отвергнуть другую. Вы, например, желаете быть счастливыми, желаете удовольствий, вы не желаете боли. Но боль есть часть удовольствия, другой ее аспект. Это одна и та же монета. На одной стороне удовольствие, на другой - боль. Вы желаете удовольствий, но вы не знаете, что чем больше вы будете желать удовольствий, тем большая боль будет следовать за этим; чем в большей степени вы будете становиться чувствительными к удовольствиям, тем в большей степени вы будете становиться чув­ствительными к боли.

Таким образом, человек, желающий удовольствий, должен быть готовым к приятию боли. Это подобно ситуации с долинами и вершинами. Вам нужны вершины, холмы, но вам не нужны доли­ны - так куда же им деться? И без долин как могут существовать вершины? Без долин не может быть никаких вершин. Если вы любите вершины, любите также и долины. Они становятся частью вашей судьбы.

Ум желает одного и отвергает другое, но другое является неотъ­емлемой частью первого. Ум говорит: «Жизнь хороша, смерть пло­ха». Но смерть является одной из частей - долиной, равниной, - а жизнь является вершиной. Жизнь не может существовать без смер­ти. Жизнь существует благодаря смерти. Если смерть исчезнет, исчезнет жизнь, но ум говорит: «Мне нужна только жизнь, мне не нужна смерть». Тогда ум движется в мир сновидений, которого нигде нет; тогда ум начинает сражаться со всем, потому что в жизни все связано с противоположным. Если вы не приемлете противопо­ложное, начинается борьба.

Человек, который понимает это, - что жизнь является двойст­венной, - приемлет и то и другое. Он приемлет смерть не как противоположность жизни, а как часть ее, как долину, как равнину. Он приемлет ночь как равнинную часть дня. Сейчас вы блаженст­вуете; в следующий момент вы печальны. Вы не желаете принимать следующий момент - это равнинная часть. И чем выше будет пик блаженства, тем глубже будет долина, потому что более глубокие долины порождают более высокие вершины. Так что, чем выше вы поднимаетесь, тем ниже вы будете падать. Это подобно высоко вздымающейся волне: рядом присутствует и долина.

Понимание означает осознание этого факта - не только осозна­ние, но и глубокое приятие его, потому что вы не можете уйти от фактов. Вы можете создавать фикцию... мы создавали фикции в течение многих веков. Мы поместили ад где-то внизу и рай - где-то наверху. Мы разделили их полностью, что бессмысленно, потому что ад является равнинной частью рая. Ад существует вместе с раем; он не может существовать отдельно.

Это понимание позволит вам быть положительными; тогда вы будете в состоянии принять все. Под положительностью я понимаю полное приятие, потому что вы знаете, что не можете делить суще­ствование на части.

Я делаю вдох и тут же, немедленно, я должен сделать выдох. Я вдыхаю, а затем выдыхаю. Если я буду только вдыхать и не выды­хать, я умру, или если я буду только выдыхать и не вдыхать, то я также умру, потому что вдох и выдох являются частями одного и того же процесса, некоторого круга. Я могу вдыхать только потому, что я выдыхаю. Вдох и выдох есть единое целое, они не могут быть разделены.

Вот что такое освобожденный человек - он не является разде­ленным. Это случается, если к нему приходит это понимание. Я называю освобожденным, просветленным того, кто приемлет всю двойственность существования.