Отказы по завещанию (legata)

Завещатель мог предусмотреть в завещании, чтобы отдельные вещи из состава наследства достались третьим лицам. Такое распоряжение называется legatum(отказ по завещанию). Для ле­гата существенно, чтобы он оставлялся ради выгоды отказоприни-мателя (легатария), а не для ухудшения положения наследника. Если отказ преследовал цель наказать наследника — legatum poenae nomine (causa), он считался ничтожным (GaL, 2,235).' Именно в этом смысл определения Модестина (D.31,36): "Legatum est donatio testamento relicta" — "Легат — это дарение, оставленное посредством завещания".

В качестве легатария могло выступать только лицо, способ­ное принимать наследство в свою пользу. Для описания этого пра­вомочия классики говорят, что завещатель должен был иметь tes­tamenti factio с легатарием (lav. D.41,8,7). Юридическая сила ле­гата зависит от действительности завещания и, таким образом, обусловлена назначением наследника. Легат в качестве способа сингулярного преемства mortis causa функционально производен от универсального наследования по завещанию, представляя со­бой изъятие из universum ius назначенного в завещании на-рлепника.

Глава 2. Сингулярное преемство mortis causa

Florent., 11 inst., D. 30,116 pr:

Legatum est delibatio heredi- Легат — это сокращение наслед-
tatis, qua testator ex eo quod ства, посредством которого заве-
universum heredis foret, ali- щателъ желает передать что-ли-
cui quid collatum velit. бо третьему лицу из того, что

будет полностью принадлежать

наследнику.

Обременить легатом можно было только наследника: обяза­тельство, наложенное на легатария, было ничтожно ("a legatario legari поп potest", — Gai., 2,271). Именно воплощение универ­сального преемства на стороне heres testamentarius определяет вступление легата в силу. Отказ добровольного наследника при­нять наследство оставляет ожидания легатария нереализованны­ми. Такая зависимость фактически отдает осуществление по­смертной воли de cuius в руки другого самостоятельного лица — наследника — и ставит проблему соотношения интереса универ­сального преемника с одной стороны и интересов наследодателя и отказопринимателей с другой. Понятно, что в случае необходимо­го наследования такой проблемы не возникало.

До начала II в. до н. э. завещатель мог распределить в виде отказов все наследственное имущество, оставив наследнику толь­ко пассив. Это положение тяжело отражалось на правах кредито­ров и ставило под угрозу весь оборот требований mortis causa. То­гда lex Furia testamentaria,продолжая логику закона Цинция о дарениях (lex Cincia) 204 г. до н. э.²² , запретил оставлять легаты в пользу лиц, не связанных с завещателем кровным родством в пределах шестой степени, стоимостью более 1000 ассов (Gai., 2,225). По форме закон Фурия был lex minus quam perfecta: от­каз, оставленный в обход закона, имел силу, но лица, принявшие такой отказ, подлежали штрафу в четырехкратном размере, для взыскания которого наследник был управомочен на manus iniectio pura (Gai., 4,23). Однако этот закон не достиг цели: наследодатель мог сделать множество отказов на сумму менее 1000 ассов и, как и прежде, практически оставить наследнику одни невыгоды. Lex Voconia169 г. до н. э., запрещавший гражданам первого иму­щественного класса (с состоянием свыше 100 тыс. сестерциев) на­значать наследницами женщин, предписывал также, чтобы ни один отказоприниматель по завещаниям таких граждан не мог получить больше, чем наследники (Gai., 2,226; Cic, in Verr., 2,1,110). Однако проблема оставалась нерешенной, так как заве-

Точная дата закона Фурия неизвестна.

Раздел IX. Наследственное право

щатель по-прежнему мог, увеличив число легатариев, оставить наследнику ничтожно мало. Последовал lex Falcidia40 г. до н. э., который установил, чтобы наследнику во всяком случае оставалось не менее четверти активов наследственной массы — quarta Falcidia(Gai., 2,227; D.35,2,1 pr). По форме этот закон был lex perfecta: в случае превышения максимума завещателем, раз­мер* отказов сокращался ipso iure до трех четвертей от объема наследственной массы, исчисляемого на момент смерти наследо­дателя. Таким образом, объектом требования легатария станови­лась лишь определенная часть отказа. В неясных случаях претор обязывал легатария дать наследнику satisdatio (D.35,3,1 pr) в том, что он возвратит ему возможные излишки — stipulatio Falcidiae. Эта техника позволяла преодолеть практические трудности, воз­никавшие в отношении отказов под условием и отказов, объектом которых были требования по обязательствам.

Классическое римское право знало четыре рода (genera) отка­зов по завещанию (Gai., 2,192):

— legatum per vindicationem(посредством виндикации);

— legatum per damnationem(посредством приговора, заклятья);

— legatum sinendi modo(путем дозволения);

— legatum per praeceptionem(посредством выдела).

Древнейшими типами отказов по завещанию были legatum per vindicationem,когда наследодатель оставляет распоряжение о переходе части наследства в собственность легатария, и lega­tum per damnationem,когда наследник обязывался в завещании к передаче легатарию собственности на определенную вещь (dare) или к другому исполнению (facere, non facere). В первом случае объектом легата могла быть только вещь, принадлежавшая на­следодателю ex iure Quiritium в момент смерти²³ (Gai., 2,196). Ле­гатарий непосредственно приобретал на нее полную собствен­ность в момент принятия наследником наследства (Gai., 2,194) и мог вчинить наследнику виндикационный иск (если размер отказа нарушал правило о quarta Falcidia, виндицировалась доля отка­занного имущества — vindicatio incertae partis).

При легате per damnationem легатарий получал требование к наследнику, обязанному in dando в его пользу, — actio certi ex testamento (в связи с необходимостью соблюдать quarta Falcidia во избежание pluris petitio прибегали к praeiudicium или, возмож-

²³ Индивидуально определенные вещи (species) должны были при­надлежать наследодателю и в момент составления завещания, и в мо­мент смерти. В противном случае отказ считался ничтожным (Gai., 2,196).

Глава 2. Сингулярное преемство mortis causa

но, использовали actio incerti)²⁴. Объектом такого отказа могла быть вещь, которая не принадлежала наследодателю: в этом случае для исполнения обязательства наследнику следовало при­обрести указанную вещь у третьего лица и перенести собствен­ность на легатария. Если возможности приобрести указанную вещь не было, наследник мог выплатить легатарию оценку вещи (aestimatio). Если объектом отказа была вещь завещателя, кото­рую он сам затем отчуждал, то иск легатария опровергался по­средством exceptio doli (praesentis), будто требование предъяв­ляется вопреки воле de cuius (Gai., 198).

В случае если отказ по завещанию оставлялся в форме lega-tum per vindicationem, но его объектом была вещь третьего лица, отказ был недействителен iure civili, но в соответствии с SC Neronianum (I в. н. э.) рассматривался как legatum per damnatio-nem и, таким образом, оставался в силе (Gai., 2,197; FV.,85).

Если обязанность наследника, обремененного legatum per damnationem, заключалась in faciendo (или in non faciendo), лега­тарий был управомочен на actio incerti ex testamento. Иногда — при неопределенности имущественного содержания предоставле­ния — приказ наследнику сопровождался оговоркой о штрафе, аналогичной stipulatio poenae при обязательствах inter vivos. На­пример, когда обязанность наследника по legatum per damnatio­nem состояла в обеспечении пропитания (penus) какого-либо лица (вдовы наследодателя, родителей, всей familia), в случае неиспол­нения ему предписывалось уплатить указанным лицам определен­ную сумму (dare certam pecuniam). При этом собственно предметом обязательства (in obligatione) была обязанность dare certam pecuni­am, тогда как penus оказьшался предметом негативного условия (in condicione), с реализацией которого штрафное требование вступало в силу. Только оно первоначально и переходило по наследству. Когда выявлялось неисполнение со стороны наследника — со смертью вы-годополучателя или со смертью самого наследника, — наследники легатария могли предъявить к должнику соответствующее требова­ние. С III в. н. э. юриспруденция признала предмет первичного предо­ставления (например, penus) самостоятельным обязательством (безу­словным), так что со смертью выгодополучателя его наследники по­лучали требование к должнику о penus, тогда как денежное обяза­тельство (условное) погашалось.

²⁴ В древности legatum per damnationem управомочивал легатария на manus iniectio против наследника, не исполнившего приказ завещате­ля (Gai., 4,21). Actio certi (или incerti) ex testamento пришла на смену этому средству в рамках процесса per formulas по аналогии с actio certi (incerti) ex stipulatu. Как и при других исках, предшественницей которых была manus iniectio, отказ исполнить предоставление вел к удвоению ответственности по правилу: "Lis infitiando crescit in duplum" ("При от­рицании требования предмет тяжбы удваивается").

Раздел IX. Наследственное право

Как legatum per damnationem во времена Гая трактовался также приказ наследнику поделить наследственную массу с третьим лицом (partitor) — legatum partitionis(известный уже во времена Цицерона: Cic, pro Cluent, 21; pro Caec, 12), кото­рый, по свидетельству Теофила в "Парафразах" (Theoph., Ра-raphr., 2,23,5), некоторые классические юристы признавали пя­тым* видом отказа (genus legati). При исполнении такого легата происходил раздел наследственной массы, при этом, чтобы перенести на легатария (который не являлся heres) также тре­бования и долги, стороны обменивались стипуляциями, обязу­ясь предоставить часть требований и взять на себя соответст­вующую долю долгов наследодателя (Gai., 2,254). В отличие от универсального фидеикомисса, эффект такого отказа не отли­чался от legatum per damnationem и требование легатария за­щищалось посредством actio incerti ex testamento.

Особая проблема вставала в отношении неделимых вещей.

Pomp., 5 ad Sab., D. 30,26,2:

Cum bonorum parte legata Когда отказана часть наследст-

dubium sit, utrum rerum венногд имущества, существует

partes an aestimatio debeatur, сомнение, являются ли объектом

Sabinus quidem et Cassius обязательства части вещей или их

aestimationem, Proculus et стоимость. Сабин и Кассий счи-

Nerva rerum partes esse lega- тали, что стоимость, Прокул и

tas existimaverunt. sed opor- ^НеР^в°- — **™⁰ отказаны части ве-

tet heredi succurri, ut ipse "*^eu- ^Но следует содействовать

eligat, sive rerum partes sive наследнику, чтобы он сам выбирал,

aestimationem dare maluerit. предпочтет ли он дать части ее-

, . . , . щей или стоимость. Однако на-

гп his tamen rebus partem ^ _{a a}

, , jm следнику позволено давать части

dare heres conceditur, quae " - _a

, ,. ... ^ тех вещей, которые можно-разде-

sine damno dirndl possunt; _литъ £_{3 нанесения ущерба}Г _если

sin autem vel naturahter in- _{же QHU неделимы no npupode} ^_u

divisae sunt vel sine damno _{ux нелъзя разделитъ> не пов}редив,

divisio earum fieri поп potest, _{mo в любом} случае наследником

aestimatio ab herede отпгто- должна быть предоставлена стои-

do praestanda est. мостъ.

Legatum sinendi modoтакже имел обязательственный эф­фект: завещатель приказывал наследнику позволить (sinere) ле­гатарию забрать определенную вещь (Gai., 2,229). Права легата­рия защищались посредством actio incerti ex testamento. Если объектом такого легата был сервитут или узуфрукт на вещь насле­додателя, то обязанность наследника состояла in non faciendo (напри­мер, tradere vel pati servitutem). В этой форме можно было

Глава 2. Сингулярное преемство mortis causa

осуществить прощение долга третьему лицу, а также предоставить легатарию безвозмездное пользование вещью, арендованной наследо­дателем (D.34,3,16; 18). В последнем случае обязанность наследника сводилась к обеспечению легатарию свободного доступа к чужой ве­щи, то есть предполагала определенное содействие с его стороны. Если объектом легата была вещь наследодателя, то наследник обя­зывался к совершению актов по передаче собственности, как уже во времена Гая (GaL, 2,214) считала большая часть юристов. Однако наследник при этом, видимо, не отвечал за реальный эффект сделки, так как обязанности in dando не предусматривалось: он должен был обеспечить легатарию habere licere.

Своеобразная ситуация возникала, если legatum sinendi modo предусматривал несколько выгодополучателей. В том случае, ко­гда объектом легата была потребляемая вещь, по мнению многих юристов, наследник, дозволив одному из легатариев захватить ее (occupatio), не отвечал перед остальными: данная вещь уже была по­треблена, причем без умысла со стороны наследника (GaL, 2,215). Иначе обстояло дело, если объектом легата было специальное вещ­ное право на вещь завещателя.

Cels., 18 dig., D. 33,2,14:

Наследник, обязанный по завещанию дозволить пользоваться и извлекать плоды двоим лицам по отдельности, терпит, чтобы они совместно поль­зовались и извлекали плоды. Спра­шивалось: отвечает ли он перед ни­ми на основании завещания. Я отве­тил, что отвечает [если завеща­тель хотел предоставить вещь со­лидарно обоим]²⁵, ибо его долг со­стоит в том, чтобы исполнить отказ полностью в пользу отдель­ных лиц: следовательно, в какой части наследник дозволит одному из них пользоваться и извлекать пло­ды, в такой он не дозволит поль­зоваться и извлекать плоды друго­му, и поэтому он должен, предо­ставив оценку, восполнить каждому из них то, чего недостает.

Текст отвечает словам Гая (Gai., 2,215) о том, что, по мнению некоторых юристов, при множестве выгодополучателей по lega-

Интерполяция установлена уже Куяцием.

Раздел IX. Наследственное право

turn sinendi modo наследник отвечает перед каждым in solidum. Эту контроверзу Гай считает наиболее ярким выражением отме­ченного выше (Gai., 2,214) расхождения в том, обязан ли наслед­ник по legatum sinendi modo к совершению акта по переносу собст­венности. Те, кто сводил обязанность наследника к поп facere (pati), естественно, считали, что наследник не отвечает перед теми легата­риями, которые не успели захватить указанную вещь. Предложенное рассуждение имело смысл, если объектом отказа была потребляемая вещь, однако в остальных гипотезах мнение тех, кто считал наслед­ника ответственным перед всеми отказопринимателями, было логич­нее. Рассуждение Цельса основано не на трактовке воли завещателя (что и выявляет интерполяцию), а на формуле отказа. Слова "dam-nari sinere" говорят о том, что, по мнению юриста, эффект legatum sinendi modo сходен с обязательством из legatum per damnationem, поэтому наследник обязывается удовлетворить ожидания обоих пре­тендентов сполна. В случае с потребляемой вещью решение Цельса должно было быть идентичным.

Legatum per praeceptionemимел реальный эффект и состо­ял в предварительном выделении какой-либо вещи из состава наследства, так что при определении долей наследников она не учитывалась. По мнению сабинианцев, такой отказ имел значение только в рамках судебного разбирательства о разделе наследства (iudicium familiae erciscundae) и на выдел был управомочен толь­ко наследник, поэтому оставлять отказ per praeceptionem в поль­зу третьего лица не имело смысла. Прокулианцы допускали, что­бы легатарием было третье лицо, которое сразу получало винди-кационный иск, если вещь принадлежала завещателю на правах квиритской собственности, и actio utilis ex SC Neronianum, если вещь была у завещателя in bonis или если он вообще не имел на нее никакого реального права (Gai., 2,222). Расхождение основыва­лось на различной интерпретации SC Neronianum.

Gai., 2,218:

Ideoque si extraneo legatum Поэтому если легат был оставлен

fuerit, inutile est legatum; ^в пользу третьего лица, легат ни-

adeo ut Sabinus existimaverit чтожен; настолько, что Сабин

nequidem ex <senatus> con- ^итал, что он не вступает в силу

sulto Neroniano posse con- ^{даже по} ^ронову сенатскому

, _v постановлению: ибо, говорит он,

valescere: nam eo, inquit, se-

¹ по этому сенатскому постанов-

natusconsulto ea tantum con- _{лению подтверждаются толъко}

firmantur, quae verborum vi- _me ^_{zambt; которъ1}е не имеют tio lure civili поп valent, поп силы по цивильному праву из-за quae propter ipsam personam порока в словах формулы, а не те,

Глава 2. Сингулярное преемство mortis causa

legatarii поп deberentur. Sed Iuliano et Sexto placuit etiam hoc casu ex senatusconsulto confirmari legatum: nam ver­bis etiam hoc casu accidere, ut iure civili inutile sit le­gatum, inde manifestum esse, quod eidem aliis verbis recte legatur, veluti per vindica-tionem, per damnationem, si-nendi modo; tunc autem vitio personae legatum поп valere, cum ei legatum sit, cut nullo modo legari posset, velut pe-regrino, cum quo testamenti /actio поп sit; quo plane casu senatusconsulto locus est.

которые не имеют эффекта из-за самого лица легатария. Но Юлиан и Секст [Педий] решили, что даже в этом случае легат получает силу на основании сенатского постанов­ления: ибо в этом случае легат по цивильному праву ничтожен так­же из-за слов формулы, и это оче­видно потому, что другими сло­вами легат в его пользу оставля­ется правильно, например посред­ством виндикации, посредством заклятья, путем дозволения; из-за порока же в лице легат не имеет силы тогда, когда отказано в поль­зу того, кому никоим образом нельзя устанавливать легаты, на­пример в пользу перегрина, кото­рый не управомочен принимать по завещанию [от римских граждан]; в этом случае сенатское постанов­ление неприменимо.

Мнение прокулианцев возобладало, когда было признано, что и отказы per vindicationem и per damnationem могут быть остав­лены в пользу наследников (Scaev. D.34,4,31,1), и специфика отка­за per praeceptionem перестала быть столь явной.

Унификация форм отказов продолжалась в постклассическую эпоху. Реформа Констанца 339 г., отменившая строгость цивильного права в отношении словесных формул (verborum observantia) при составлении завещания, распространялась и на форму отказов. При Юстиниане признается, что отказ по завещанию имеет во всяком случае обязательственный эффект, а если его объектом является вещь наследодателя, то и реальный (с соблюдением альтернативной конкуренции вещных и личных исков).

Отказ по завещанию вступает в силу только с принятием наследства (aditio hereditatis), и, таким образом, правовое ожида­ние легатария становится правовым требованием автоматически только при наличии необходимого наследника. Если добровольный наследник откажется от наследства или умрет до его принятия, отказ так и не вступит в силу. Признавалось недопустимым, что­бы легатарий приобрел легат не по воле наследника ("поп ех voluntate heredis"), произвольное овладение вещью со стороны ле­гатария рассматривалось как самоуправство (точнее, как само-

Раздел IX. Наследственное право

стоятельное осуществление правосудия в собственную пользу — "sibi ipsum ius dicere"). В таком случае bonorum possessor (а поз­же и наследник) получал интердикт для восстановления владения отказанной вещью — interdictum "quod legatorum" (D.43,3,1). С другой стороны, если отказ с обязательственным эффектом был установлен под начальным сроком или под условием, наследник должен был гарантировать легатарию (satisdatio legatorum ser-vandorum causa) исполнение легата (D.36,3,1), и в случае отказа претор вводил легатария во владение наследственным имуще­ством наряду с наследником или с bonorum possessor (D.36,4,1). При Юстиниане такая missio in possessionem становится генераль­ной ипотекой легатария на наследственное имущество.

Уже республиканская юриспруденция разработала примени­тельно к отказам по завещанию понятие dies cedens— срока, на­чиная с которого права на легат переходили по наследству. При этом применялась ретроактивная фикция, так что в случае смерти легатария до aditio hereditatis, отказ не считался ничтож­ным и его юридический эффект выявлялся на стороне наслед­ника легатария. В предклассический период dies cedens усматривал­ся в момент смерти завещателя, а после lex Papia Poppaea — в мо­мент вскрытия завещания ("ex apertis tabulis testamenti", — Ulp., Reg., 24,31)²⁶. Однако легатарий получал право требования, только когда наследство было принято и легат вступал в силу. Классики говорят в этом случае о dies veniens, различая "cedere diem" и "venire diem" (D.50,16,213 pr).

Если один из легатариев, управомоченных по завещанию на одну и ту же вещь, воздерживался от принятия отказа, то при legatum per damnationem его доля оставалась у наследника, при legatum per vindicationem она доставалась остальным отказопринимателям по праву приращения (ius adcrescendi) (Gai., 2,199). Lex Papia Poppaea объявлял долю отказавшегося caduca (Gal, 2,206), и она доставалась солегатариям, имевшим детей, которые в этом случае были сильнее даже имеющих законных детей наследников (Gal, 2,207). Interpretatio распространила этот режим и на legatum per damnationem (Gal, 2,208).

В постклассический период развитие сингулярного преемства mortis causa заключается в постепенном смешении типов отказов, что связано с умалением строгости формальных требований к verborum observantia. Юстиниан в 529 г. (С.6,43,1) окончательно по­становляет, чтобы отказ имел силу в соответствии с волей наследо­дателя, независимо от формы. Это означало полное уподобление ле­гатов фидеикомиссам, которое прямо сформулировано в упомянутой конституции и отразилось также в интерполяции текста Ульпиана,

Юстиниан восстановил прежний порядок (С.6,51,1,1с а.534).

Глава 2. Сингулярное преемство mortis causa

открывающего 30-ю книгу Дигест Юстиниана "О легатах и фидеико-миссах" (D.30,1): "Per omnia exaequata sunt legata fideicommissis" — "Отказы по завещанию во всем приравнены к фидеикомиссам".

§2. Фидеикомиссы (fideicommissa)

К завещанию обычно прилагалось несколько табличек или листов пергамена или папируса, которые содержали просьбу за­вещателя к наследнику сделать что-либо в пользу третьих лиц. Впервые такой маленький codex, названный впоследствие codicil-li(всегда во множественном числе, — D.50,16,148), получил юри­дическое признание при Августе, когда император, назначенный наследником Л.Лентула в приложении к завещанию, в точности исполнил изложенные там просьбы (1.2.25 рг):

Dicitur Augustus convocasse Сообщается, что Август созвал
prudentes, inter quos Treba- знатоков права, среди которых
tium quoque, cuius tunc auc- был также Требаций, чье влияние в
toritas maxima erat, et quae- mo время было наивысшим, и спро-
sisse, an possit hoc recipi пес сил, можно ли принять это к ис-
absonans a iuris ratione codi- полнению и не будет ли такое ис-
cillorum usus esset: et Treba- пользование кодициллов противоре­
чит suasisse Augusto, quod читъ смыслу права. И Требаций убе-
diceret utilissimum et neces- дил Августа, говоря, что это бу-
sarium hoc civibus esse prop- дет весьма удобным и необходи-
ter magnas et longas peregri- мым для граждан в связи с долгими и
nationes, quae apud veteres дальними отлучками, которые бы-
fuissent, ubi, si quis testa- ли в старину, когда, если кто-ли-
mentum facere поп posset, бо не мог сделать завещание, тем
tamen codicillos posset, post не менее мог оставить кодициллы.
quae tempora cum et Labeo Спустя некоторое время, когда и
codicilk>s fecisset, iam nemini Лабеон оставил кодициллы, уже
dubium erat, codicilli iure никто не сомневался, что кодицил-
optimo admitterentur. лы признаются по полному праву.

В дальнейшем было принято, что если волеизъявления, сде­ланные в кодициллах, были подтверждены в словах завещания, — codicilli testamento confirmati,— то они считались оставленными в самом завещании (Cels. D.29,7,18). Исключением оставалось на­значение наследника (а также exheredatio) и опекуна (tutoris datio), которое могло быть правильно сделано только в завещании (Gai., 2,273; 289; Ulp., Reg., 25,11). Юридическая сила подтвер­жденных кодициллов зависела от действительности завещания. Если кодициллы не были подтверждены в завещании — codicilli

Раздел IX. Наследственное право

поп confirmati, то они имели значение фидеикомисса, и даже если завещание было недействительно, codicilli оставались в силе и все изложенные там просьбы и приказы ложились на наследников по закону (Gai., 2,270 a; D.29,7,16).

Дела по фидеикомиссам рассматривались extra ordinem сна­чала консулами, а затем также специальным претором — praetor fideicommissarius (Gai., 2,278; 1.2,23,1). Иск о фидеикомиссе — ре-titio (persecutio) fideicommissi— вчинялся в режиме личного иска; при этом претор должен был принимать во внимание fides, на которой основывалась обязанность наследника, и соответствен­но трактовать волю завещателя. Некоторые принципы экстра­ординарного процесса, например предоставление фидеикомис-сарию в случае просрочки (mora solvendi) плодов и процентов (usurae), позже по решению Юлиана были распространены на legatum sinendi modo (Gai., 2,280).

Свободная форма кодициллов породила практику сопро­вождать завещание оговоркой, чтобы его содержание во всяком случае рассматривалось и как кодициллы ("etiam vice codicillorum valere", — D'29,1,3) и, ' таким образом, имело силу в плане ius extraordinarium. Heredis institutio, оставленное в кодициллах, не создавало правового основания для hereditas, но имело значение универсального фидеикомисса. Равным образом, если назначение наследника в завещании было недействительным, оно рассматри­валось как оставленное в кодициллах и получало силу в качестве фидеикомисса (Iul. D.29,7,2,4). Легаты, ничтожные из-за порока формы, почитались за фидеикомисс; manumissio testamento — за fideicommissum libertatis. Если завещание не вступало в силу из-за того, что наследство не было принято, или если оно было отме­нено последующим завещанием, то все распоряжения, exhereda-tiones, heredis institutiones, если они прямо не отменялись после­дующим волеизъявлением завещателя, получали силу в качестве соответствующих фидеикомиссов. Таким образом, в плане ius extra­ordinarium действенность распоряжений mortis causa оказалась неза­висимой от действительности завещания: фидеикомиссом могли быть обременены не только наследники по завещанию, но и легатарии (Gai., 2,271), и даже наследники ab intestato (Gai., 2,270).

Первоначально для получения фидеикомисса не требовалась testamenti factio с наследодателем, что открывало возможность оставить наследство в пользу Перегринов, Latini Iuniani, граждан­ских общин и прочих лиц, считавшихся неопределенными (personae incertae) и потому лишенными пассивной testamenti factio. Однако постепенно на фидеикомиссы распространяются ограничения, свой­ственные наследованию по завещанию. SC Pegasianum при Веспа-сиане воспроизводит в отношении фидеикомиссов запреты, установ­ленные по lex lulia et Papia (Gai., 2,286 а). Другие постановления

Глава 2. Сингулярное преемство mortis causa

сената объявляют ничтожными фидеикомиссы, оставленные в пользу перегринов (объект такого фидеикомисса по сенатскому постановле­нию, принятому на основании oratio Адриана, отходил к фиску) и в пользу personae incertae (Gal, 2,254; 285; 287).

Особый режим наблюдается и в материи подназначений, по­скольку в отношении фидеикомисса не действовало правило: "Se­me J heres semper heres" ("Однажды наследник — наследник на­всегда"). Если первый фидеикомиссарий, приняв в свою пользу фидеикомисс, умирал или нарушал условие, поставленное заве­щателем (modus), вступали в силу права подназначенного на тот же самый объект (Gai., 2,277). Специфический вид подназначения (получивший значительное распространение в средние века) представляет собой fideicommissum de familia,когда и первый фидеикомиссарий, и все подназначенные лица были из одной fa­milia: каждый из них обязывался воздержаться от отчуждения объекта фидеикомисса посторонним лицам с тем, чтобы данная вещь (обычно недвижимость) осталась в руках одной семьи (D.31, 32,6; 31,69,1—3). Единственным ограничением при таком подна­значений было наличие у выгодополучателей testamenti factio с наследодателем, а значит — и само существование подназначен-ных в момент открытия наследства. В постклассическую эпоху это ограничение снимается и Юстиниан дозволяет оставлять ле­гаты и фидеикомиссы, так же как и наследства, в пользу посту­мов, даже посторонних (С.6,48,1; 1.2,20,27; ср. интерполированное заключение в D.31,32,6). Отныне воля наследодателя распростра­нялась и на будущих лиц, но не дальше четвертого поколения (Nov., 159 а.555).

Допускалось также, чтобы первый фидеикомиссарий час­тично потреблял полученное по фидеикомиссу, так что подна-значенному доставалось лишь оставшееся имущество — fidei-commissum de residue.Для определения допустимого объема потребления первого фидеикомиссария, чтобы подназначение сохраняло экономическую ценность, классики прибегали к аг-bitrium boni viri, а Юстиниан установил предел в три четверти наследства.

Объектом фидеикомисса могла быть любая вещь из состава наследства, а также вещь третьего лица. Тогда по содержанию предоставления, к которому обязывался наследник, фидеикомисс не отличался от legatum per damnationem. Завещатель мог пред­писать наследнику отдать фидеикомиссарию часть наследства или даже все наследство (тогда просьба завещателя формули­ровалась как "restituere hereditatem" — "восстановить наследст­во"). В обоих этих случаях усматривают универсальный фидеико­мисс — fideicommissum universale.

Раздел IX. Наследственное право

Наследник, обремененный таким фидеикомиссом, передавал выгодополучателю наследственное имущество (или его часть) посредством манципации за одну монету — mancipatio nummo uno, однако для передачи требований по обязательствам и ответ­ственности по долгам этого было недостаточно, и стороны по ана­логии с продажей наследства (in iure cessio hereditatis) прибегали к взаимным стипуляциям: наследник обещал назначить фидеико-миссария прокуратором в процессе (procurator in rem suam), a фидеикомиссарий — принять на себя defensio по искам против наследника (Gai., 2,252). Если передаче подлежала часть наслед­ства, то стороны делили между собой требования и ответствен­ность пропорционально своей доле (pro rata parte), используя stipulationes partis et pro parte, как и при legatum partitionis (Gai., 2,254; Gaii Inst. frg. Agustod., 67). Эта практика основывалась на верности (fides) воле наследодателя и принципам справедливости, но наследник, остававшийся по ius civile heres и ответственным по долгам наследодателя после передачи активов наследства фидеи-комиссарию, был лишен какой-либо защиты. Нередко наследник отказывался принять наследство, чтобы избежать риска.

В 56 г. н. э. SC Trebellianum установило, чтобы против фи-деикомиссария и в его пользу по соответствующим требованиям pro parte автоматически давались иски, аналогичные искам само­го наследника и против наследника — actiones utiles ex SC Tre-belliano (Gai., 2,253). Наследник защищался против исков, предъ­явленных к нему сверх его доли, посредством exceptio, основан­ной на SC Trebellianum. В результате этих перемен фидеикомис­сарий в плане ius honorarium был уподоблен наследнику (Gai., 2, 251: "heredis loco") и управомочен на петиторный иск для истре­бования наследственных вещей после restitutio hereditatis — he­reditatis petitio fideicommissaria (D.5,6,1—2) и на actio familiae er-ciscundae против долевых наследников по ius civile (D.10,2;24,l).

Два десятка лет спустя SC Pegasianum распространило на фидеикомиссы режим отказов по завещанию, предусмотрев необ­ходимую долю наследника и в этом случае — quarta Falcidia. Од­нако теперь автоматического перераспределения требований и ответственности по долгам наследства не происходило, и стороны стали снова прибегать к stipulationes partis et pro parte. Фидеи­комиссарий отныне уподоблялся частичному отказопринимателю (Gai., 2,254: "legatarii partiarii loco"). На основании этого сенатс­кого постановления фидеикомиссарий при содействии praetor fi-deicommissarius мог принудить подозрительного наследника к при­нятию наследства. В этом случае наследственные долги и требо­вания распределялись в режиме SC Trebellianum (Gai., 2,255; 258).

Юстиниан удержал применимость quarta Falcidia в отношении фидеикомиссов, но при этом восстановил порядок, введенный по SC Trebellianum (1.2,23,7).

Глава 2. Сингулярное преемство mortis causa

Предметом фидеикомисса могло быть предоставление свободы рабу — libertas fideicommissaria.Если раб не принадлежал наследо­дателю, то наследник, обремененный фидеикомиссом, обязывался выкупить его и отпустить на волю. Однако, если хозяин отказывался продать раба или назначал неумеренно высокую цену (превосходя­щую полученные фидеикомиссарием активы, — D.40,5,6), фидеико-мисс погашался (Gal, 2,265). В отличие от manumissio testamento, libertas fideicommissaria имела силу независимо от соблюдения пра­вил ius civile об отпущении рабов на волю. На основании такого фидеикомисса раб получал право начать процесс о свободе в форме cognitio extra ordinem. При libertas fiedeicommissaria раб становился вольноотпущенником лица, исполнившего фидеикомисс, даже если он принадлежал завещателю (Gal, 2,266).

Юридическое признание таких фидеикомиссов подвигло пре­тора на введение средств косвенного воздействия на наследника для достижения необходимого содействия — штрафов и захватов его вещей в качестве залога (pignoris capio). В дальнейшем серия сенатских постановлений предусмотрела возможность предоста­вить рабу свободу и независимо от желания наследника испол­нить волю наследодателя.

В 103 г. н. э. SC Rubrianum постановило, чтобы при неоправ­данном отсутствии наследника в судебном разбирательстве пре­тор мог своей властью предоставить свободу рабу наследодателя. При этом раб становился libertus Orcinus. Затем SC Dasumianum предусмотрело сходное решение и в случае отсутствия наследника по уважительной причине (ex iusta causa). Точная дата издания этого сенатского постановления неизвестна, но в 123 г. SC Articuleianum распространило предусмотренный в нем режим на провинции. Нако­нец, в 127 г. SC Iuncianum постановило, чтобы в отсутствие наслед­ника, обремененного фидеикомиссом, претор мог вынести решение о свободе раба, принадлежавшего самому наследнику.

В материи фидеикомиссов получает значительное развитие та­кой акцидентальный элемент сделки как modus— особое обремене­ние выгодополучателя безвозмездного обогащения, преимуществен­но при актах mortis causa. Например, завещатель предписывает наследнику или легатарию воздвигнуть могильный памятник (monu-mentum). Modus не ограничивает эффект сделки, как условие или срок. Принцип модуса в том, что выгодополучатель по сделке sub modo остается обязанным к определенному поведению, предписан­ному ему наследодателем (распорядителем), именно потому, что сделка производит свой эффект. Предметом основной сделки обычно выступает право, конструкция которого не принимает резолютивного условия, так что обогащение выгодополучателя сохраняется неза-

Раздел IX. Наследственное право

висимо от исполнения им предписанного ему поведения, но и обя­занность на его стороне консервируется вместе с его правом.

Modus в римском классическом праве не имеет строгой тех­нической определенности и исковой защиты по ius civile²⁷. По словам Папиниана (D.5,3,50,1), к соблюдению воли наследодателя наследника или иного выгодополучателя принуждали внесудеб­ными средствами ("principali vel pontificali auctoritate" — "на основании императорского или понтификального авторитета"). Преторские формы косвенного принуждения выгодополучателя к указанному наследодателем поведению были также разнообраз­ны. Когда sub modo был поставлен отказ по завещанию, отказо-приниматель должен был предоставить наследнику соответст­вующую cautio (или satisdatio), в отсутствие которой его требова­ние к наследнику об исполнении легата (actio ex testamento или rei vindicatio при legatum per vindicationem) было бы опровергну­то посредством exceptio doli (praesentis) (D.40,5,7; 48). Такое реше­ние впервые предусмотрел Требаций (lav., 2 ex post. Lab., D.35,1,40,5), и впоследствии оно было распространено на фидеи-комиссы. Специфика процесса extra ordinem, не знавшего иско­вых возражений, требовала отказа в иске (denegatio actionis), что привело к тому, что и в случае легата претор стал прибегать к этому средству, чтобы побудить выгодополучателя дать cautio.

Valens, 5 fid., D. 30,19:

Si tibi legatum est vel fidei- Если в твою пользу оставлен отказ

commissum relictum, uti quid no завещанию или фидеикомисс с

facias, etiamsi поп interest тем, чтобы ты что-либо сделал, то

heredis id fieri, negandam ^НеР^{ва и} Атилицин считали, что,

tibi actionem, si поп caveas ^{даже если} ™™*b™K не заинтере-

, , • л . , , j; сован в том, чтобы ты это сделал,

heredi futurum, quod defunc- ~ _. „

,' ., . .,. . тебе должно быть отказано в иске,

tus voluit, Nerva et Atihcinus -. _a

если ты не дашь наследнику гаран-

recte putaverunt. _{muu g mQM> 4mQ} QyQ^m исполнено

то, что пожелал покойный.

Если определенное поведение наследника или легатария было предписано в пользу третьего лица, то по решению Септимия Се­вера (С. 6,45,2) выгодополучатель был управомочен на petitio fideicommissi против обязанного лица, так что modus приравнивал­ся к фидеикомиссу.

²⁷ Исключением является ситуация сонаследования, когда sub modo была поставлена heredis institutio. В этом случае каждый иэ сонаслед­ников может потребовать от наследника, обремененного приказом насле­додателя, исполнения предписанного в рамках процесса о разделе общего наследства по actio communi dividundo.

Глава 2. Сингулярное преемство mortis causa