Глава 9. Толпо-«элитаризм» как способ существования общества

Толпо-«элитаризм»: толпа, «элита» и «коварный никто». Принцип «элитаризации»: самомнение «элита­ри­ев» и действительная суть. Внутренняя структура «элиты» и её взаимоотношения с обществом. Власть знахарских корпораций в толпо-«элитарном» обществе. Демократические процедуры в условиях толпо-«эли­та­ризма» — имитация народовластия.

9.1. Толпо-«элитаризм»:
толпа, «элита» и «коварный никто»

После того, как мы рассмотрели реализацию полной функции управления в жизни общества в конкретике всемирной истории, прежде, чем обратиться к выявлению возможностей выработки и осуществления жизненно состоятельной альтернативы фашистскому по его сути библейскому проекту порабощения человечества от имени Бога, рассмотрим ту нравственно-психо­логи­чес­кую подоплёку жизни общества, которая лежит в основе библейского проекта и делает возможным его продвижение в жизнь.

«Толпа людей ведёт себя наподобие стада баранов. Она слепо следует за одним или двумя лидерами, даже не задумываясь, кто они и куда их ведут, пишет The Daily Telegraph.

Необычное открытие было сделано учёными из университета Лидса. Они провели серию экспериментов: добровольцев попросили бродить по большому залу, не разговаривая друг с другом. Среди участников выбирали несколько человек, которым давались более чёткие инструкции, какого маршрута следует придерживаться. (Полный текст на сайте InoPressa).

Опубликованный отчёт продемонстрировал, что задать направление группе людей численностью не менее 200 человек может “информированное меньшинство”, составляющее всего лишь 5 %. Оставшееся “стадо” бессознательно следует за лидерами.[166] В этом наблюдаются чёткие параллели с поведением групп животных, утверждают исследователи.

В ходе экспериментов испытуемые вырабатывали общее решение, хотя им не разрешалось ни разговаривать друг с другом, ни общаться при помощи жестов. В большинстве случаев участники эксперимента даже не осознавали, что их кто-то ведёт.

Нынешняя работа перекликается с исследованием учёных из Утрехтского университета. Они доказали, что большинство людей предпочитает следовать за лидером, даже если проводник сам не знает, куда идти» («Учёные выяснили, что людям свойственно быть “баранами” и слепо идти за тем, кто стал лидером»: http://www.newsru.com/world/15feb2008/sheep_print.html).

Сказать, что учёные из Лидса и Утрехта сделали открытие, — было бы преувеличением, поскольку о том, что людские коллективы по своему поведению в целом и по поведению индивидов в них могут быть неотличимы от стад и стай животных, известно издревле: это касается как бытовых мелочей, так и политической жизни обществ и человечества. Но так же издревле известно, что коллективы могут быть и отличимы по своему поведению от стад и стай животных…

Неоспоримое же достижение обеих исследовательских групп, полезное для их участников, состоит в том, что учёные освоили какие-то гранты или «распилили бюджет».

А СМИ, сообщив об этом «открытии», принесли пользу обществу тем, что в очередной раз поставили его перед вопросом: описанное стадно-стайое поведение людей в коллективах — норма, либо выражение того, что в качестве человеков ведущие себя так в коллективах индивиды пока не состоялись в силу того, что культура, в которой они выросли, в чём-то дефективна?

Действительно, такое поведение людей характерно не только для психологического эксперимента, проводимого в зале, но и для реальной жизни. Это дало основание к тому, чтобы В.Г. Бе­лин­ский написал:

«Толпа есть собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету, другими словами — из людей, которые / “Не могут сметь / Своё суждение иметь”[167]. / Такие люди в Германии называются филистёрами[168], и пока на русском языке не приищется для них учтивого выражения, будем называть их этим именем» (Белинский В.Г. Собрание сочинений в 9‑ти томах. Т. 3. Статьи, рецензии и заметки. Февраль 1840 — февраль 1841. Подготовка текста В.Э. Бограда. М., «Художественная литература», 1976 г.)

Если «филистёра» именовать по-русски, то он — толпарь. Его основное качество, нежелание и неумение самостоятельно думать и приходить ко мнениям, соответствующим реальному положению дел и направленности течения событий. Так называемая «элита» — тоже толпа, но специфически «окультуренная»[169] и более информированная в некоторых вопросах, нежели простонародье.

Приведённое выше высказывание В.Г. Белинского в Кон­цеп­ции общественной безопасности легло в основу рабо­та­ю­щего истолкования слова «толпа» как социологического термина, характеризующего определённый образ жизни общества — толпо-«элитаризм», при котором общество состоит из двух, по-разному организованных толп — так называемых «просто­на­родья» и «элиты», более или менее авторитетной — как в среде простонародья, так и в своей собственной. Но если смотреть с позиций ДОТУ, то обе толпы не самостоятельны, а ими обеими манипулирует «коварный никто»[170] — знахарская корпорация, ко­то­рую обе толпы вообще не выделяют в обществе и не вос­принимают как функционально своеобразную социальную группу, в силу чего относят её представителей к простонародью или «социальной элите» — в зависимости от свойственной тем или иным её представителям атрибутики социального статуса. При­мером тому — рассмотренная ранее (раздел 3.1) переписка Александра Македонского с Аристотелем по поводу публикации философом некоторых учений, ранее предназначавшихся исклю­чи­тельно для изустного преподавания.

Об этом же и суффийская притча «Три учителя и погонщики мулов»:

«Абд аль-Кадир пользовался такой необыкновенной известностью, что мистики всех вероисповеданий стекались к нему толпами, и у него неизменно соблюдалась традиционная манера поведения. Благочестивые посетители располагались в порядке очерёдности, определяемой их личными достоинствами, возрастом, репутацией их наставников и тем положением, которое они занимали в своей общине.

Посетители также немало соперничали друг с другом из-за внимания султана учителей Абд аль-Кадира. Его манеры были безупречны, и невежественные или невоспитанные люди не допускались на эти собрания.

Но однажды три шейха из Хоросана, Ирана и Египта прибыли в Дарх со своими проводниками — неотёсанными погонщиками мулов. Шейхи возвращались после хаджа (паломничества в Мекку). В пути их до последней степени измучили грубость и несносные проделки проводников. Когда шейхи узнали о собрании Абд аль-Кадира, мысль о том, что скоро они избавятся от своих проводников, обрадовала их не меньше, чем предвкушение предстоящего лицезрения великого учителя.

Шейхи подошли к дому Абд аль-Кадир, и он, против своего обыкновения вышел к ним навстречу.

Ни единым жестом приветствия не обменялся он с погонщиками мулов, но с наступлением ночи, когда шейхи в темноте пробирались в отведённые для них покои, они совершенно случайно стали свидетелями того, как Абд аль-Кадир пожелал спокойной ночи их проводникам, а когда те почтительно прощались с ним, даже поцеловал им руки. Шейхи были изумлены и поняли, что эти трое, в отличие от них самих, скрытые шейхи дервишей. Они последовали за погонщиками и попытались завязать с ними беседу, но глава погонщиков грубо осадил их:

— Идите прочь с вашими молитвами, бормотаниями, вашим суфизмом и поисками истины. Тридцать шесть дней мы выносили вашу болтовню, а теперь оставьте нас в покое. Мы — простые погонщики и ко всему этому не имеем никакого отношения.

Такова разница между открытыми суфиями и теми, которые только подражают им.

——————

“Еврейская энциклопедия” и такие авторитеты по хасидизму, как Мартин Бубер, отмечали сходство хасидской школы с испанскими суфиями, имея в виду хронологию и близость учений.

Это сказание, в котором фигурирует суфий Абд аль-Кадир из Гилана (1077 — 1166 гг.), входит также в жизнеописание рабби Злимелеха, который умер в 1609 году.

Абд аль-Кадир, прозванный “королём” (и точно такой же титул носил Злимелех), был основателем ордена Кадирия» (Идрис Шах “Сказки дервишей” (Москва, “Гранд”, 1996, пер. с англ.).

——————

Чисто внешне Абд аль-Кадир принадлежал к высшей социальной «элите» и в этом «элитарном» качестве он превосходил трёх шейхов, также принадлежавших к «элите». Погонщики — чисто внешне — принадлежали к грубой неотёсанной черни, причём к её низшим неквалифицированным слоям, занятым вне тонких ремесел и высоких технологий того времени. Нет сомнений, что погонщики тоже были суфиями. И Абд аль-Кадир, также будучи суфием, с полным уважением общался с суфиями-погон­щиками. Но были ли трое шейхов, которых сопровождали погонщики, сами суфиями или они только воображали в самомнении, что они есть истинные суфии?

На этот вопрос может быть два взаимно исключающих ответа:

· суфиями были только погонщики, и это внешне выражается[171] в том, что они отказались обсуждать суфизм и его проблемы со спесивыми шейхами-воображалами, в действительности чуждыми суфизму.

· суфиями были и шейхи, и погонщики, но погонщики обладали более высокими степенями посвящения, по какой причине присекли попытки иерархически низших шейхов влезть в дела более высоких иерархов, для скрытного осуществления каких-то своих целей внешне прикинувшихся неотёсанными погонщиками.

С точки зрения регулярного масонства Запада правильным является второй ответ. Но по сути правильным является первый ответ, если понимать, что суфизм — форма существования знахарской корпорации в странах традиционного ислама.

В толпо-«элитарном» обществе в действительности отчасти не-толпа — знахари (большей частью носители демонического типа строя психики), поскольку они умеют думать самостоятельно, обладают волей и способны внедрять не мытьём так катаньем своё мнение в психику окружающих под видом их собственного мнения, либо под видом мнения безукоризненных авторитетов, которых они сами же взрастили для того, чтобы их авторитетное мнение было воспринято толпой к исполнению. Также не принадлежат толпе и малочисленные в толпо-«элитарных» культурах носители человечного типа строя психики.

В той же фразе В.Г. Белинского — раскрытие содержательной стороны такого общественного явления, как «авторитет». Авторитет — «общепринятое значение, влияние», «заслуживающий безусловного доверия», «не допускающий возражений», «лицо, пользующееся влиянием, в какой-то области»[172]. И хотя слово «авторитет» — не русское, пришедшее к нам с Запада, но оно прижилось в русском языке и на данном историческом этапе развития русской культуры адекватно: то есть субъективные образные представления большинства о таком явлении, как «авторитет», связанные с этим словом, соответствуют этому явлению, вследствие чего его значение для большинства — «само собой разумеется».

Как показывают приведённые выше словарные определения слова «авторитет», каждому должно быть понятно, что если общество не будет представлять собой толпу (в определении этого термина В.Г. Белинским), — то не будет и авторитета. То есть социальное явление авторитета неотъемлемо сопутствует другому явлению — толпе.

Однако есть люди, кто не имеет понятия о полной функции управления и о том, как она реализуется в жизни общества, в силу чего их представления о социальной структуре исторически реальных обществ не соответствуют действительности. Им толпо-«элитарная» система представляется не объектом управления со стороны знахарства, а самоуправляющейся системой и безальтернативным (в силу своей кажущейся естественности) способом организации жизни обществ. Они убеждены в том, что в структуре общества якобы можно выделить «элиту настоящую» и «псевдоэлиту», которая мимикрирует под «элиту настоящую» и присваивает себе её имя — «элита». Пример тому статья Сергея Вальцева «Элита и господство», опубликованная на сайте «Интернет против телеэкрана» 07.02.2008 г. (http://www.contrtv.ru/print/2599/), представляющая собой фрагмент его книги «Закат человечества»[173]. С. Вальцев начинает свою статью так:

«Для того чтобы ответить на вопрос о причинах деградации общества, нам необходимо разобраться:

· во-первых, в том, что есть общество;

· во-вторых, каков механизм развития общества.

Общество — исторически развивающаяся система, состоящая из людей и их взаимоотношений, служащая эффективным средством удовлетворения материальных и духовных потребностей людей.

Взаимоотношения с другими людьми приносят человеку материальные выгоды, которые можно разделить на две группы.

Первая — выгоды от совместных действий: например, один человек не может сдвинуть мешающий камень, а два — могут. Совместными усилиями люди строят каналы, возводят здания и многое другое, что одному человеку не под силу.

Вторая группа — выгоды от специализации. Вряд ли доктору стоит пытаться разобраться в устройстве телевизора, гораздо легче ему вызвать мастера. В свою очередь, телевизионному мастеру вряд ли стоит самому лечить болезнь, лучше воспользоваться услугами доктора.

Важную роль общество играет и в процессе удовлетворения духовных потребностей человека. Без других людей человек не может стать человеком[174], человеком он становится в обществе. В конечном счёте, самоактуализация — это раскрытия внутреннего «Я» для других. Действительно, зачем писать стихи, если их никто не прочтёт, зачем рисовать картины, если их никто не увидит?

Человек не может без общества, и поэтому ни один человек добровольно не прерывал контакты с обществом»[175].

Высказав это, С. Вальцев продолжает:

«Обществом всегда руководит господствующий класс. В общем-то это очевидно, никогда более или менее большим коллективом не руководят все, будь это большое предприятие или Государственная Дума.

В этом отношении можно полностью согласиться с элитологами, в частности с одним из родоначальников элитологии — итальянским социологом Г. Моской, который формулировал своё кредо следующим образом:

“Одно становится очевидным даже при самом поверхностном взгляде. Во всех обществах, начиная с едва приближающихся к цивилизации и кончая современными передовыми и мощными обществами, всегда возникают два класса людей — класс, который правит, и класс, которым правят. Первый класс, всегда менее многочисленный, выполняет все политические функции, монополизирует власть, в то время как другой, более многочисленный класс, управляется и контролируется первым, причём таким способом, который обеспечивает функционирование политического организма”.

Как мы увидим далее, господствующий класс и элита — далеко не одно и то же. Вначале определим, что есть «господствующий класс».

Господствующий класс — это слой общества, реально управляющий обществом, вне всяких моральных или иных качественных характеристик. Номинально основными социальными функциями господствующего класса являются: тактическое управление, стратегическое прогнозирование, формирование духовной сферы общества, а основными социальными задачами являются консолидация социума для охраны общества от внешней агрессии и в целях материального и духовного совершенствования общества».

И далее С. Вальцев называет три причины, обуславливающие именно такой характер организации самоуправления общества как организма, которые мы опишем однако своими словами: 1) управленческий непрофессионализм подавляющего большинства, 2) процедурная сло­ж­ность организации всеобщего соучастия в текущем управлении, 3) отсутствие интереса у подавляющего большинства к проблематике и реальным процессам управления общественной в целом значимости. Однако в действительности названное — следствия, а не причины.

Причина же состоит в том, что если смотреть на жизнь общества, соотносясь с достаточно общей теорией управления, с её разделом «теория суперсистем»[176], то один из показателей качества управления суперсистемой, пребывающей во взаимодействии со средой, — запас устойчивости суперсистемы, выражающийся в количестве (доле от общего числа) свободных элементов суперсистемы, которые не участвуют в текущих процессах взаимодействия суперсистемы и среды, а также и в процессах, которые представляют собой «собственные шумы» в суперсистеме, при условии, что качество взаимодействия суперсистемы со средой признаётся удовлетворительным.

Соответственно этому обстоятельству, дело не в трудностях организации всеобщего участия в управлении обществом в целом (в управлении общесуперсистемного уровня значимости), а в никчёмности и вредности такой организации: всякий вид общественно полезной деятельности должен быть предельно эффективен, и в нём для поддержания запаса устойчивости суперсистемы должно быть занято минимально возможное количество её элементов. Поскольку общество — суперсистема, то сказанное касается и деятельности людей в сфере управления.

История даёт множество примеров, подтверждающих это положение практически: расцвет в обществах субкультур непрерывной «митинговщины» (представляющей собой «собственные шумы» в суперсистеме или её подмножестве), когда в текущее «управление» в форме «митинга» так или иначе вовлечены если не все, то очень многие, влечёт за собой кризисы, переходящие в социальные катастрофы, поскольку непрестанно митингующим некогда делать дело; избежать катастрофы удаётся только, если:

· в обществе находятся профессионалы-управленцы, решительно и своевременно пресекающие «митинговщину» (подавляющие «шумы») вплоть до применения грубой силы;

· либо «митинг» прекращается сам собой если не в кратчайшие, то в жизненно приемлемые сроки 1) выделением из среды «митинга» или приглашением со стороны управленцев-про­фес­си­оналов, 2) предоста­в­ле­ни­ем избранным профессионалам пол­но­мочий, а равно — признанием за ними прав и статуса руководителей на неопределённое время либо на период времени до следующего «митинга» (в исторически реальных обществах это так или иначе реализуют процедуры представительной демократии).

Об обусловленном этими причинами разделением обществ на профессиональных управленцев и занятых в прочих сферах деятельности С. Вальцев пишет следующее:

«В обществе существуют определённый слой людей, которые в наибольшей степени подходят для исполнения роли господствующего класса. Функции и задачи, исполняемые господст­ву­ю­щим классом, являются самыми важными для нормальной жизнедеятельности общества, поэтому исполнять эти функции и задачи могут самые лучшие члены общества. Этот слой общества получил название «социальная элита», или кратко — «элита».

Элита — слой общества, главной задачей которого является забота о безопасности, материальном и духовном совершенствовании общества. Свою задачу элита достигает посредством тактического управления, стратегического планирования развития общества и формирования этической и эстетической основ культуры общества.

В реальной жизни не всегда люди, в наибольшей степени соответствующие исполнению данных функций, эти функции исполняют. Но если случается так, что в национальной сборной играют не самые лучшие от природы футболисты, то данное обстоятельство для общества не так плачевно, как если в господствующем классе находятся не представители элиты, а случайные люди.

В любом достаточно большом обществе существует элитарно-властный дисбаланс.

Элитарно-властный дисбаланс — показатель несоответствия положения элиты по отношению к господствующему классу. Часть элиты, которая входит в состав господствующего класса, можно назвать господствующей элитой. Часть элиты, которая не входит в господствующий класс, нередко стоит в оппозиции к господствующей элите, можно назвать контрэлитой. Часть господствующего класса, не являющегося элитой, но в то же время находящегося у власти, можно назвать псевдоэлитой.

Основное различие между элитой и псевдоэлитой заключается в следующем. Псевдоэлита управляет обществом, исходя из собственных интересов, а элита — исходя из интересов общества. Можно сказать, что псевдоэлита живёт по принципу “общество для меня”, а элита — по принципу “я для общества”».

Не зная, что такое полная функция управления, и вследствие этого не понимая расклада полной функции управления в жизни общества по общественным и государственным институтам[177], не понимая информационно-алгоритмической сути нравственности и её функций в психике индивидов и в коллективной психике, С. Вальцев пытается возложить на «настоящую элиту» те функции, которые она в принципе нести не может в силу того, что «настоящая элита» — явление «лексическое»: грамматически она — «имя собирательное», а не объективно существующая социальная группа, представители которой осознают и свою общность, и миссию, которую С. Вальцев на них возлагает.

Это видно даже из определения самим С. Вальцевым «господствующей элиты» и «контрэлиты» как социальных групп: если эти две подгруппы «элиты» пребывают в оппозиции друг к другу, в «контрах», то как минимум одна из них далека от адекватного понимания интересов общественного развития и потому не является «настоящей элитой» в том смысле, как «элита» определена С. Валь­цевым: «элита — слой общества, главной задачей которого является забота о безопасности, материальном и духовном совершенствовании общества».

В основе тех функций, которые в этом определении на «настоящую элиту» возлагает С. Вальцев, лежит самовластный характер концептуальной власти и поддержка Свыше тех её носителей, которые ориентируются на созидание на Земле усилиями самих людей и Божьим водительством — Царствия Божиего: как сказано в Коране «Бог лучше знает, где помещать Своё посольство» (сура 6. «Скот», 124). Т.е. притязания на миссию «настоящей элиты» могут быть, но если они не вписываются в русло Промысла (вследствие нравственно-этических особенностей претендента) и потому не поддерживаются Свыше, то чем активнее притязающие — тем больше пузырь несбыточного и тем тяжелее последствия.

Фактически же тех, кто, по мнению С. Вальцева, является «настоящей элитой», соотносясь с теми функциями, которые он на них возлагает, следует именовать жречеством — в том смысле, как этот социологический термин определён в разделе 8.5.

После приведённого выше фрагмента о задачах «настоящей элиты» С. Вальцев переходит к описанию алгоритмики развития общества, которую он называет «механизмом развития общества», ещё раз смешивая в своём миропонимании два различных явления[178]:

«В ходе количественного и качественного разрастания общества в нём появляется элита, которая со временем берёт на себе профессиональное исполнение процессом управления обществом[179].

У людей наличествуют потребности. Это есть отправная точка в анализе механизма создания, функционирования и развития общества. Потребности бывают материальные и духовные. Потребности общества формируются благодаря взаимодействию двух факторов — внутреннего и внешнего. Внутренний фактор — доминирующие ценностные ориентации, формирующие мировоззрение общества. Внешний — конкретная историческая ситу­а­ция. Например, большинство людей ценят безопасность (это мировоззренческий аспект), во время войны возникает угроза этой безопасности (это ситуативный аспект). В результате общество требует от элиты организации отпора внешней агрессии. Элита пытается организовать народ для решения этой проблемы.

Если же элита не способна или не хочет разрешать проблемы, поставленные жизнью перед обществом, то общество не всегда деградирует, потому что появляется новая элита, адекватная данному этапу развития общества. В этом и заключается механизм развития общества. Сам по себе народ[180] способен на революционные выступления, но они никогда не умеют успеха, будь то восстание Спартака или бунт Степана Разина. Только тогда, когда потребности в изменении институтов общества осознáет часть элиты, только тогда становится возможным свержение старой элиты и последующие социальные преобразования. Как правило, приход новой элиты сопряжён с нарушением стабильности в обществе, но это часто единственный способ спасти общество от деградации. Алгоритм развития общества представлен иллюстративно[181].

Если же элита не способна разрешить проблемы, стоящие перед обществом, и не появляется новая элита, то общество деградирует. Процесс деградации может быть довольно долгим, но точку в этом процессе, как правило, ставит внешняя сила — другой народ».

Этим выводом С. Вальцев завершил свою статью.

Приведённые фрагменты статьи С. Вальцева — пример того, как неэффективная личностная познавательно-творческая ку­ль­­тура, невежество в области ДОТУ, неточности в словоупотреблении не позволяют выявить и понять суть объективных явлений и донести её до читателей (слушателей).

Один из недостатков того подхода к рассмотрению проблематики общественного развития и социальных кризисов, которому последовал С. Вальцев, состоит в том, что контекстуально обусловленный смысл, придаваемый им словам, подавляет и искажает их словарные значения, которые более или менее общеупотребительны. Выражение собственных мыслей на основе такого подхода исключает однозначность понимания текста и речи и не позволяет читателям понять существо рассматриваемых им процессов и дел. Это недопустимо для науки и просветительской деятельности.

То же касается и употребления готовых формулировок, в которых выразился этот подход, в том числе и при цитировании (в данном случае — итальянского «элитолога» Г. Моска): это — надёжное средство для того, чтобы стать заложником и жертвой чужих ошибок.

В частности, термин «элита» объективно неоднозначно понимаем даже в своём словарном значении:

· элита вообще — «лучшие, отборные» («Советский энциклопедический словарь», Москва, издательство «Советская энциклопедия», 1987 г., с. 1533);

· по отношению к обществу элита — «лучшие представители общества или какой-нибудь его части» («Толковый словарь иноязычных слов» под редакцией Л.П. Крысина, Москва, издательство «Русский язык», 1998 г., с. 825).

Эти формулировки изначально подразумевают — обусловленный нравственностью и миропониманием — субъективизм выбора:

1. Опре­де­лённого набора параметров отбора представителей «элиты», и эти параметры должны соответствовать тем или иным объективным обстоятельствам.

2. Значения метрологически состоятельных определений «лучший», «превосходящий других» представителей некоего мно­же­ства по каждому из параметров отбора.

3. Упорядоченности набора параметров по приоритетам значимости каждого из параметров для субъекта, который занялся выявлением «элиты».

Без общепринятой в обществе определённости всего названного однозначное понимание термина «элита» невозможно.

Соответственно объективной обусловленности этого алгоритма выработки понимания слова «элита» в языке — всякое общество объективно «многоэлитно». Его многоэлитность — объективная основа того, что одна и та же социальная группа во мнении одного — «настоящая элита», во мнении другого она же — «псевдоэлита» либо «контрэлита», либо подмножество, не выделяющееся ничем существенным из основной статистической массы, либо — «позор человечества».

Вследствие показанной выше исторически устойчивой объективной неоднозначности смысла слова «элита» упражняться в «дефинициях» на тему разграничения «элиты», «псевдоэлиты», «контрэлиты», «господствующего класса», пытаясь придать получившимся фикциям общекультурное значение достоверного знания, — напрасная трата времени в попытке преодоления: 1) объективной сути Русского языка, 2) генетически запрограммированных системообразующих принципов человеческого миропонимания и 3) Жизни как таковой.[182]

По названным выше причинам в Концепции общественной безопасности слово «элита» и производные от него языковые конструкции при рассмотрении разных аспектов толпо-«эли­та­ризма» как явления в жизни человечества заключаются в кавычки.

Кроме того само по себе слово «элита» вовсе не подразумевает, что функция управления обществом — неотъемлемое свойство или хотя бы право той или иной социальной «элиты», как некоего множества людей, представители которого превосходят остальных членов общества по каким-то качествам, включая желание и способность осуществлять управленческие функций общественной в целом значимости.

То, что С. Вальцев именует «господствующим классом», который некоторым образом вне зависимости от своих нравов и этики осуществляет управление обществом, это — одна из множества элит (без кавычек), представители которой выиграли (либо непрестанно выигрывают) в борьбе за обладание тем социальным статусом во внутренней структуре общества, с которым действительно в этой исторически сложившейся структуре внутриобщественных отношений связаны некоторые властные полномочия и реально осуществляемое управление общественной в целом или региональной значимости.

Иными словами, вопрос в том, какая из множества элит (без кавычек) завоюет в исторически конкретном обществе тот статус, который С. Вальцев именует «господствующим классом». Если это — мерзавцы, которых С. Вальцев именует термином «псевдоэлита», то это означает одно: общество оказалось не в состоянии вырастить достаточного количества праведных людей, которые бы состоялись в качестве управленцев и не позволили бы так называемой «псевдоэлите» овладеть статусом так называемого[183] «господствующего класса». И у общества в этом случае нет и не может быть никаких жизненно состоятельных надежд на то, что элита мерзавцев и недоумков сама собой осознает свою суть и преобразится в так называемую «настоящую элиту»: хотя некоторые её представители — под давлением обстоятельств, подчас весьма жёстких и жестоких, способны одуматься и перейти от мерзостно-корпоративных нравов и этики — к более человечным.

Тем не менее, в обществе действительно воспроизводится некоторое множество людей, которые убеждены в том, что именно они — якобы «лучшие» потому, что объективно превосходят других, прежде всего, — по показателям «интеллектуальной мощи» и эрудиции, вследствие чего право на власть над остальным обществом — якобы их неотъемлемое право.

Однако, как показывает история, в социальных корпорациях, складывающихся в обществах на основе убеждённости их участников в том, что «они — лучшие и потому имеют право…», в действительности проявляются те же закономерности стадно-стай­ного поведения, которые вновь «открыли» учёные из Лидса и Утрехта, сообщение о чём было приведено в начале этой главы.

Поэтому, на наш взгляд, оценка в Концепции общественной безопасности так называемой «социальной элиты» как толпы в смысле определения этого социологического термина, данного В.Г. Белинским, — адекватна тому, что реально происходит в жизни толпо-«элитарных» обществ на протяжении всей обозримой истории. И если не мнить себя представителем «настоящей элиты», властвовать которой в обществе якобы мешает засилье «псевдоэлиты», численно и социально-статусно превосходящей «настоящую элиту», то нет объективных причин, чтобы не согласиться с такой оценкой «элиты» в КОБ …

——————

Если говорить о проявлениях стадно-стайного поведения людей, то, как видно по результатам лидского и утрехтского экспериментов, большинство следует за «информированным меньшинством»[184]. Однако это утверждение требует уточнения: только в том случае, если представители этого большинства не осознают целей своей деятельности и средств их осуществления либо просто безвольны. Дело в том, что:

Если смысл деятельности не осознан, то воля, действующая в психике индивида с уровня сознания, может быть активизирована только на поиски смысла деятельности; в противном случае управление передаётся безсознательным уровням психики, и при определённой нравственности индивида может быть активизирована инстинктивная алгоритмика стадно-стайного поведения, свойственная представителям вида «Человек разумный» биологически (она может быть активизирована воздействием стихийных обстоятельств, а может быть и целенаправленно активизирована иными субъектами).

Кроме того, инстинктивная алгоритмика стадно-стайного поведения может быть активизирована и в тех случаях, когда воля подавлена (например психотропными веществами, алкоголем, прочей дурью, включая и морально-психологическое давление на психику личности СМИ, шоу-бизнеса, системы образования, тех или иных авторитетов персонально) или же волевые качества индивида не развиты в процессе его воспитания.

В этих вариантах даже при осознании смысла деятельности, отсутствие воли вообще, а равно и её подавленность, обрекает индивида (если к тому располагают обстоятельства) на соучастие в стадно-стайном поведении — такова алгоритмика большей части подростковой коллективной преступности: человеческой нравственности и жизненно-стратегических интересов родители, школа и телевидение не сформировали; волевые качества не воспитали; заняться «детишкам» нечем, энергии через край; есть желание повыпендриваться друг перед другом, а тем более если, выпили-накурились, под воздействием чего «крыша поехала», — стадно-стайная алгоритмика активизировалась, и в итоге — тяжкое преступление, которого никто из них в подавляющем большинстве случаев совершать не умышлял… Но преступление тем не менее — свершилось, поскольку его нравственно обусловленная алгоритмика разными своими фрагментами была рассредоточена по личностным психикам всех его участников в совокупности, а инстинкты стадно-стайного поведения собрали эти фрагменты воедино.