КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
КОМПЬЮТЕРНАЯ ГРАФИКА 8 страницапредставляют время ранней жизни организма, находившегося в яйце или в утробе и не обладавшего самосознанием. "Небесный змей Уроборо - это замкнутое "вместилище" или материнская утроба, и, одновременно, - символ единения противоположных начал - мужского и женского. В утробе организм свернут внутри себя и не сознает в себе какой-то недостаточности" (Э. Нойманн). Очевидно, что человек, родившись на свет, не может вернуться в утробу и в прежнее состояние незнания и непонимания своих потребностей и своей изоляции. Ближайший объект, достижимый для новорожденного путем контакта, - это материнская грудь, представляющая для него "новый мир". Однако сознание скоро подсказывает ему, что грудь - не часть его самого, а принадлежит другому объекту. В этой ситуации нет выбора, возможен только союз с другим индивидуумом; и потребность в таком союзе свойственна гомосексуалу так же, как и кому-то другому. Он тоже нуждается в нем, чтобы дополнить чувство осознания себя и почувствовать принадлежность к некоему целому, осознав себя его частью; другими словами, он испытывает потребность любить и быть любимым. Его тип поведения отличается от нормального только тем, что объект любви для него - человек того же пола, что и он сам. Детская сексуальность, в отличие от взрослой, характеризуется поиском самодополнения (по типу "Уроборо"), так сказать, "самолюбви", принимающей форму мастурбации, когда круг замыкается, благодаря контакту рук с гениталиями. Объект любви гомосексуала, на одном из уровней сознания - это его собственный образ. Недаром можно часто видеть партнеров - гомосексуалов, похожих между собой почти до полного сходства. Даже в отношениях мужчины и мальчика младший представляет для старшего его собственный образ в молодости, которая так и не закончилась. На этом уровне гомосексуальность во многом совпадает с мастурбацией, особенно в смысле самолюбви, так как каждый гомосексуал любит в другом - себя. Однако на ином уровне гомосексуал соединяется с другим человеком, пытаясь создать зрелые взаимоотношения. Гомосексуальность можно рассматривать как гибрид детской самолюбви и попытки осуществления взрослой гетеросексуальной любви. Подобные отношения, иногда содержащие и сексуальные контакты, часто бывают у подростков и представляют собой, независимо от наличия сексуальных отношений, обычный переходный этап в общем процессе развития, ведущего к гетеросексуальной любви взрослых партнеров. Поэтому гомосексуальность можно еще рассматривать как результат развития, остановившегося на подростковой стадии. Действительно, внешний вид, поступки и характерные черты гомосексуалов часто напоминают вид и поведение мальчишек и подростков. Можно считать также, что гомосексуальность - это бессознательная попытка установления гетеросексуальных отношений, потому что в гомосексуальных отношениях один из партнеров подсознательно представляет другого в виде представителя противоположного пола, даже вполне сознавая, что это не так. Эта мысль, принадлежащая Т. Рейку, имеет определенную ценность. Роль представителя другого пола добровольно играет один из партнеров; причем впоследствии он может от нее и отказаться. Анализ гомосексуальных фантазий обнаруживает, что с партнером часто обращаются как с символом женщины (женщины вообще или женщины-матери). Даже акт мастурбации отражает, на каком-то уровне сознания или подсознания, представление о партнере другого пола; для мужчины рука представляет вагину, а для женщины - пенис. Если гомосексуал разыгрывает акт гетеросексуальной любви в символической форме, то почему же он не может сделать это в действительности? На этот вопрос выше уже были даны ответы, основанные на результатах аналитических и клинических исследований. Один из факторов состоит в том, что гомосексуал боится представителей другого пола, а из этого страха вырастает (на более глубоком уровне) неприязнь к ним. Поскольку страх занимает более высокий уровень, то он блокирует возможность выражения любви и нежных чувств гомосексуалиста к женщинам. Если чувство враждебности занимает более высокий уровень, то сексуальные отношения гомосексуалиста возможны и с женщинами, но в этом случае выполнение гетеросексуального полового акта требует наличия достаточно сильного чувства агрессивности. Уже говорилось, что гомосексуальность происходит от детского желания связи-инцеста со своей матерью, и это чувство представляет для ребенка неразрешимую проблему. Клинические исследования подтверждают, что мать такого ребенка обычно является незрелой личностью, имеющей нарушения эмоциональности. Часто причиной инцестуальной привязанности матери к сыну является недостаточное удовлетворение и неполнота сексуальной жизни с мужем. Родители, являющиеся зрелыми личностями, находят прямое решение проблемы; но мать, которой свойственны незрелость и эмоциональные нарушения, переносит сексуальные чувства на сына. Это делается не намеренно, но осуществляется разными путями. Мальчик подолгу остается в обществе матери, посвящается в ее чувства, вовлекается в тесную физическую близость, например, помогая ей одеваться и раздеваться; при этом контакты с другими детьми не поощряются. Такое поведение имеет специальное название: "Комплекс близости, связи и интимной зависимости" ("Комплекс БСЗ"). Все это привязывает мальчика. На уровне сознания отношение к нему матери выражается словами: "Это мой мальчик, и он исполнит мои мечты! " Это пожелание толкуется матерью как стремление видеть сына великим человеком, выдающейся личностью, выдвинувшейся благодаря ее стараниям. Тем не менее, невозможно не заметить бессознательную сексуальную окраску этого чувства: мальчик становится любовником матери. В таких случаях сын неизменно занимает место отца в привязанностях матери. Нередко она приглашает его к себе в постель. В результате у мальчика создается сексуальное возбуждение, с которым он не может справиться; но он не может и отвергнуть мать, и не может выражать к ней сексуальные чувства. У него нет иного пути, кроме отказа от этих чувств, ценой "омертвления" своего тела. В такой семье отец обычно - такой же невротик, как и мать. Это постоянно подтверждается аналитическими исследованиями обстановки, существующей в семьях людей, страдающих эмоциональными нарушениями. Часто реакцией отца на поведение матери становится враждебность к мальчику, к которому он начинает относиться как к сопернику, подрывающему его позиции. И сыну нелегко придумать, как можно избежать этой враждебности, поскольку мать принуждает его играть свою новую роль. Отец может отрицательно и критически относиться к мальчику (отчасти из чувства самозащиты), называя его "лизунчиком", и в этом, действительно, бывает заключено немало правды, поскольку мать делает из него неженку, отчуждая его от отца. Беда еще и в том, что у отца есть свои странности, не подобающие настоящему мужчине, с которого сын мог бы брать пример поведения и на кого стремился бы во всем походить. Поэтому враждебность отца только затрудняет для мальчика отдаление от матери; ведь она становится его защитой. Итак, гомосексуальность может стать результатом бессознательного "разыгрывания" родителями своих чувств на ребенке; но в таком случае и сама гомосексуальная деятельность представляет собой "разыгрывание" с участием другого тех подавленных чувств, которые гомосексуал испытывал по отношению к своим родителям. Ни одна гомосексуальная связь не свободна от этой тенденции и, к тому же, неизменно характеризуется противоречивостью, так как содержит и любовь, и ненависть, и страх - и враждебность, чувство зависти - и возмущения, подчиненность - и желание главенствовать. Поэтому такая связь часто включает садистское поведение одного партнера и мазохистскую подчиненность другого. Клинический опыт доказал, что на психологическом уровне гомосексуал отчасти чувствует себя как выхолощенная личность. Это выражается (как уже говорилось выше) в его чрезмерном внимании к гениталиям, связанном с его страхом и беспокойством по поводу отсутствия генитального ощущения. Беспокойство, связанное с боязнью выхолощенности, отражается в поведении и в одежде, привлекающей внимание к гениталиям. Зная садистские наклонности многих гомосексуалистов, я удивился, как это Джон не боится, что партнер может откусить ему пенис. Позже я понял, что он бессознательно выбирал таких партнеров, которым свойственна мазохистская склонность к подчинению; других же он просто боялся. Поэтому, когда во время лечения я принимал меры, чтобы снять напряжение мышц тазового пояса, он весь сжался, боясь, что я причиню боль его пенису. Гомосексуалист не кусается: в детстве он не осмеливался укусить грудь, поэтому, став взрослым, он не кусает пенис. Но мне, врачу, Джон не доверял; он приписывал мне свое собственное подавленное оральное желание укусить, потому что я был достаточно агрессивным, чтобы исполнить такое желание. Анализ показывает, что гомосексуал, как правило, эмоционально омертвлен. У него могут быть творческие способности и идеи, но что касается эмоциональной выразительности - тут он жестко ограничен. Он с трудом выражает гнев или огорчение, а такие чувства, как воодушевление, возбуждение и радость у него нередко отсутствуют. Гомосексуал, которому свойственны живость и отзывчивость, такой, как Леонардо да Винчи, - очень редкое исключение. Случается, что он становится великим человеком, так что мечта его матери исполняется; но обычно он "закован в броню", защищающую его от собственных сексуальных чувств, так что живыми остаются только два органа: его мозг и его гениталии. На соматическом уровне эмоциональная омертвелость сопровождается отсутствием телесной живости. Кожа имеет нездоровый вид; отсутствует непосредственность жестов и движений; подвижность тела снижена; биоэнергетический заряд организма (то есть его жизненные силы) заметно уменьшен. Все это было присуще всем гомосексуалам, которых я наблюдал. В свете этих наблюдений следует пересмотреть наши воззрения на поведение гомосексуалов. Их сексуальное поведение выражает не столько сильное сексуальное влечение, сколько потребность в ощущении живости и в чувстве возбуждения. Как ни странно, но гомосексуал удовлетворяет потребность в переживаниях и в возбуждении, используя для этого тот же самый механизм, который послужил первопричиной его проблем, т. е. механизм отождествления себя с другим. Гомосексуал отождествляет себя с партнером и заряжается его возбуждением. Он - субъект и объект своих переживаний, в которых он - и действующее лицо, и объект действия. То, что он делает с другим, он пережил когда-то на себе, от своих отца и матери. Его сексуальное возбуждение - это род воспоминания, результат пробуждения детских чувств, подавление которых привело к его омертвелости, а его сексуальное поведение - это маневр ("инвертирование пола"), с помощью которого он пытается обойти вину, связанную с его желанием инцеста и враждебностью. Он оживает только находясь в гомосексуальных отношениях. Гомосексуал напоминает испуганного потерявшегося ребенка, который не плачет только потому, что слишком потрясен чувством покинутости и одиночества. Он хватается за партнера, как потерявшееся дитя цепляется за того, кто заменил ему мать. При этом он ожидает эмоциональной реакции от партнера, показывающей, что тот чувствует его потребность и готов на нее откликнуться. Эти чувства переходят на сексуальный уровень, где они получают выражение в сочетании с генитальным желанием и влечением. Гомосексуальное поведение определяется как смесь "уроборических" (инфантильных) элементов и взрослого сексуального чувства. Гомосексуальные действия - это попытка сочетать удовлетворение потребности в самодополнении с исполнением желания единения с другим человеком. Говорят, что, находясь в гомосексуальной связи, две половины образуют одну личность. Сближение с человеком другого пола невозможно, если нет соответствующих сексуальных взглядов или сексуальный заряд ослаблен; в противном случае результатом будет неудача и глубокий страх выхолощенности. В сексуальном опыте с представителем своего пола, на против, исключается опасность неудачи - как и возможность успеха. Гениталии не теряют чувствительности; наоборот, гомосексуальный контакт оставляет генитальный орган в состоянии более сильного ощущения, чем до этого; гомосексуал больше чувствует свой орган и меньше тревожится за него, но тело не участвует в передвижении. Сердце не затронуто, и это создает внутреннее телесное ощущение неудовлетворенности, с которым приходится бороться. В одном новейшем исследовании гомосексуальности, выполненном группой врачей-психоаналитиков, авторы рассказывают об интересных наблюдениях за группой гомосексуалистов-подростков, осуществленных в клинике Бельвю (Бибер И. Гомосексуальность. Нью-Йорк, 1962): "Изнеженные подростки хорошо чувствуют себя в обществе таких же женоподобных гомосексуалистов, лесбианок и "несексуальных" женщин, но, попадая в общество женщин, воспринимаемых как "сексуальные", проявляют сильное беспокойство. Один из них провел ночь в доме своей подружки, когда ее родители отсутствовали. Она пришла к нему в пижаме и легла рядом, в постель, но он "оцепенел", "утратил чувства", как будто его парализовало. В следующие несколько дней он переживал сильное желание пойти в бар "Гринвич Вилледж" и найти себе партнера - гомосексуалиста". Тело гомосексуала не в состоянии выносить сильные гетеросексуальные чувства; оно борется с ними, становясь "омертвелым", "оцепенелым" и "парализованным", утрачивая ощущения, а реакцией на эту парализованность и омертвелость становится гомосексуальный акт как попытка вернуть генитальную чувствительность.
Глава 6. ГОМОСЕКСУАЛЬНОСТЬ: ОСОБЕННОСТИ ЛЕСБИЙСКОЙ ЛИЧНОСТИ
Термин "женщина-гомосексуал" вызывает представление о женщине, пытающейся "стать мужчиной". Она носит мужскую одежду и стрижется по- мужски; у нее крупное мускулистое тело и резкие угловатые черты лица. Это - "угнетательница мужчин", она их подавляет. Такое представление, возможно, связано с тем, что подобные женщины часто главенствуют и командуют, возглавляя учреждение или организацию. Однако все эти черты свойственны только лесбианкам "мужского" типа. Их вид производит обычно внушительное впечатление: массивное тело, широкие плечи, короткая шея, довольно крупная голова с резкими чертами лица. Они склонны к бесцеремонности и грубости; разбираются в своем деле и знают, чего хотят. По своим манерам и взглядам это типичный исполнитель, которому сопутствует успех. За глаза таких называют (на жаргоне): "бой-баба" или "Лиза-танк". В лесбийских отношениях они обычно стремятся к связи с женщинами- гомосексуалами, имеющими мягкий, зависимый характер. Для обычного, нормального человека такие мужеподобные женщины - непонятное явление. Он недоумевает: что, какие переживания могут заставить женщину забыть о своей женской природе? Что за особое удовольствие извлекает она из своих ненормальных отношений? Какая странная сила позволяет ей иметь успех в деловом мире мужчин? И так ли она тверда в своих поступках, как говорит об этом ее внешность? Суть проблемы, отягощающей жизнь этих "мужественных" женщин, стала мне ясна в ходе лечения одной из них. Ее звали Дебора; по внешнему виду она напоминала гориллу, а впечатление силы и упрямства, исходившее от нее, было почти пугающим. Как-то позже она высказала удивление по поводу того, что она ("якобы") может кого-то напугать. В ходе анализа она проявила внутреннюю чувствительность, совершенно противоречившую ее облику; так, она оказалась легко ранимой и полностью беззащитной в отношениях с другими людьми. Под маской "гориллы" скрывалась даже не маленькая девочка (как это часто бывает), а просто "беспомощное дитя", "недоносок", как она называла себя сама, подразумевая под этим младенца, преждевременно появившегося на свет, нежданного и нежеланного. Это был пример поразительного противоречия между внешним видом и внутренними чувствами, что свойственно некоторым людям. Дебби столкнулась с необходимостью объединить эти две противоположные стороны своей личности, но прежде нужно было во всем этом хорошо разобраться. Сама она чувствовала себя "малым ребенком" и не понимала, откуда взялся этот облик "гориллы". Как ни проста была разгадка, но она не пришла в голову ни одному из нас двоих, пока в какой-то момент не стало ясно, что образ "гориллы" - всего лишь защитная маска, призванная отпугивать от "младенца" злобных "агрессоров"; но это понимание пришло только с осознанием двойственности ее личности. Как посторонний наблюдатель, я видел перед собой "гориллу", а Дебора знала (субъективно) только то, что она одинока, напугана и отчаянно нуждается в тепле. Она чувствовала свою "недоношенность". Однако хотя ее внешний вид и был маской, это не значило, что он не оказывал своего эффективного действия. Дебора была физически сильной женщиной, в детстве она играла в футбол с мальчишками. Однако вопрос был не в том, чтобы поменять внешность; нужно было исключить чувства, питавшие образ "гориллы". Дитя должно было стать зрелой личностью, чтобы отпала необходимость в невротической защитной реакции. Результаты анализа часто имеют двойное значение: для наблюдателя - одно, а для объекта наблюдений - другое. Большое тело Деборы служило "инкубатором", в котором "дитя" чувствовало покой и безопасность. Но была еще потребность в материнской любви, которую Дебора искала в гомосексуальных отношениях; они же, к сожалению, могли только поддерживать "статус-кво", так что в конце концов Дебора обрела "мать" в лице доктора- мужчины. Была еще одна пациентка, Мэри, тоже представлявшая хороший пример этой склонности женщин к маскулинизации. На лечение она пришла, имея репутацию лучшей "женщины-любовника" во всем городе, которой она гордилась. Это значило, что она могла "отбить" девушку у любой другой лесбианки. У нее был широкий круг знакомств среди лесбианок, знавших друг друга и вступавших в связь одна с другой. Мэри в таких связях всегда играла роль активного партнера. В ответ на вопрос о ее сексуальных чувствах она похвасталась, что может испытать "дюжину оргазмов" за один акт, состоявший в том, что она применяла к другой женщине способ "куннилинга". Я принял ее слова без возражений, хотя они прозвучали неправдоподобно; ведь она пришла ко мне за помощью, и не мое дело было "выводить ее на чистую воду", подобно следователю. Примерно через семь месяцев она снова повторила эту "сказку" о многократных оргазмах, а позже, когда в результате лечения она стала лучше ощущать свое тело, она призналась, что никогда не знала настоящего оргазма. Так что она не лгала: она просто не знала, что это такое. Будучи сексуально просвещенной личностью, она каждое небольшое содрогание, вызванное возбуждением в области вагины, принимала за оргазм. Это вообще характерно для искушенных личностей: за оргазм они склонны принимать поверхностные ощущения. Только когда Мэри по-настоящему узнала свое тело, она поняла, насколько неполными были ее прежние сексуальные переживания. На первый взгляд Мэри казалась живой, отзывчивой личностью; ее движения были уверенными, а действия - решительными. Но это было только внешнее впечатление, разрушившееся в ходе лечения, так что несколько последних месяцев она выглядела изнуренной. Тело болело; все, что ей удавалось сделать - это кое-как прожить день, не занимаясь ничем, кроме самого необходимого. Этого можно было ожидать, учитывая состояние ее тела, бывшего жестким и малоподвижным. У нее были прямые, высоко поднятые плечи, как у футболиста; грудь казалась слишком широкой, а корпус сужался книзу, так что бедра были довольно узкими. Мышцы ног были как стальные; она могла танцевать ночь напролет. Одно время она преподавала бальные танцы, но чрезмерное напряжение мышц ног было вызвано, конечно, не этим. Волосы на лобке она брила. Мэри производила впечатление сильной и способной личности: квадратные плечи, крепкие ноги, крупное тело - все подтверждало этот образ; но это была только видимость. Когда мне удалось узнать ее получше, я обнаружил, что под этой маской скрывается маленькая девочка, которая боится мужчин и пытается произвести впечатление, а то и припугнуть других женщин. Ее гомосексуальная ориентация была целиком основана на желании показать, какой она "большой и сильный мужик", и каким нежным и надежным другом может она быть для "маленьких напуганных девочек". К сожалению, эти чувства не были поняты как следует, потому что разыгрывались под маской секса - "притворного секса", как назвал его Э. Бергер. Действуя так, Мэри получала взамен небольшое сексуальное ощущение. Когда ее любовницы возбуждались, благодаря ее усердию, у нее в ответ тоже возникало какое-то переживание. Тело Мэри было изрядно омертвевшим (как у Джона). Мышцы напряжены и сокращены, кожа - бледная и нечистая, дыхание неровное. У нее были большие глаза, и, глядя на меня, она их широко распахивала, принимая невинный вид; но в ее взгляде была пустота. Она боялась всякого контакта со мной, и я инстинктивно чувствовал, что не следует форсировать события. В первые месяцы лечения (она приходила раз в неделю) она была одета в слаксы и не старалась выглядеть женственной; в ней совершенно не чувствовалось женской привлекательности, того, что называют "призыв пола" ("секс эппил"). В ее теле совершенно не было мягкости, и массажистка постоянно жаловалась, что устает от работы с ней. Рисунки фигурок, которые она сделала для меня, и ее комментарии к ним показывают, насколько сильно ее проблемы были связаны с восприятием ею своего собственного тела. Рис. 4 отражает ее представление о женском теле. Когда я спросил ее, как она относится к своему наброску, она сказала: "Странно, но все мои женщины были похожи на мужчин. Мне никогда не удавалось ощутить женское тело. Я не нахожу его эстетически привлекательным. Эта фигурка, на рисунке, пожалуй, похожа на гермафродита. У нее сардоническое выражение лица, как будто она говорит: "Ну, что же ты, я жду, или ты не осмелишься?" Чем-то она напоминает меня - да, вот здесь, от плеч до талии". Широкие плечи, большие груди, и нижняя часть тела, как у подростка - все это напоминало Мэри ее собственную фигуру. Фигура мужчины, которую она изобразила на рис. 5, имеет те же особенности (и то же выражение лица), что и фигура женщины: те же широкие плечи, узкие бедра, неопределенного вида ноги, почти без ступней. Она хотела бросить рисунок, когда закончила плечи и грудь, так что мне пришлось попросить ее завершить работу, на что она ответила: "Мне трудно нарисовать пенис у мужчины". Себя она описывала так: "Я очень чувствительна; стоит мне взять мою девушку за руку - и я уже испытываю оргазм. Даже ее вид меня возбуждает. Меня очень интересует все, что касается тела и анатомии". Тогда я спросил ее, любит ли она смотреться в зеркало, и она ответила: "Да, если я в хорошей форме, но мне не нравится мой живот, он торчит, а я этого не выношу. Когда я была ребенком, родителей восхищали мои плечи, то, что они такие широкие. Я была похожа на мальчишку. И в самом деле, мама хотела мальчишку, а родилась я". Потом добавила: "Я могу пережить оргазм даже от поцелуя. Когда женщина меня любит, мне хочется, чтобы она относилась ко мне как к мужчине. Да, я мужчина, с пенисом в 40 ярдов! " Широта желаний и фантазий Мэри выдавала девочку, какой она оставалась в душе. Ее восприятие мужского и женского основывалось не на учете сексуальных различий, а на детских понятиях о том, что мужчина - это "кто-то сильный", а женщина - "слабая". Все ее "оргазмы" были не более чем детской реакцией на приятное стимулирование, вроде приятного возбуждения, испытываемого ребенком, когда его щекочут. Как и многие другие гомосексуалы, Мэри использовала секс, точнее, лесбийскую сексуальную деятельность, вынужденно, чтобы сохранить живость ощущений в своем теле. Вопреки моим предположениям, она сразу же согласилась с моим анализом ее физического состояния и стала упорно работать, чтобы вернуть чувствительность телу. Она стала относиться к своему телу именно как к женскому и начала проявлять к нему какой-то интерес. По мере того, как в ходе лечения тело становилось более оживленным и отзывчивым, ее сексуальная принужденность стала убывать. Она обнаружила, что может получать удовольствие и приятные ощущения от своего тела, выполняя действия, не связанные с сексом - например, при плавании. Постепенно у нее пропала потребность возбуждать других, связанная с ее гомосексуальной деятельностью, и ее очень удивило то, что ее перестали возбуждать ее бывшие любовницы. Мать Мэри была эмигранткой из Польши, бросившей мужа и уехавшей с дочерью в Америку. Мэри родилась много лет спустя, вне брака, выросла без отца, так что ее некому было защитить, когда мать относилась к ней враждебно. Поэтому объяснение ее гомосексуальной ориентации нужно искать в ее отношениях с матерью. О своей матери Мэри говорила как о сильной женщине агрессивного склада, терпеливой и много выстрадавшей в жизни. Мэри рассказывала в ходе лечения, как она ее боялась. Она помнила также, что в детстве мать часто ставила ей клизму, а когда ей было около 6 лет, у нее начались выделения из влагалища, которые мать лечила, вставляя ей тампоны. Мэри запомнилось на всю жизнь, как мать проверяла состояние всех ее "отверстий", как прочищала уши и нос с помощью специального фирменного средства. С тех пор у нее появился страх перед всякой "пенетрацией" по отношению к ее телу, которой она боялась больше всего, хотя она осознала это только в ходе лечения. Еще она боялась каких-бы то ни было "выделений" из своего тела, даже плакать ей было трудно, не говоря о том, что она страдала от запоров. Физически этот страх выражался в существовании участков грубого мышечного напряжения, расположенных вокруг "отверстий" тела. Например, если она пыталась подавить тошноту, то горло ей перехватывала спазма. Хотя Мэри и боялась матери, она чувствовала свою близость и схожесть с ней, испытывая по отношению к ней симпатию и понимание. Она часто думала о том, какую борьбу пришлось вести ее матери, чтобы вырастить детей, сколько потребовалось смелости, чтобы одной покинуть родину ради новой жизни. Помнила она и то, как еще ребенком ей приходилось одной оставаться дома, пока мать была на работе. Так детская потребность в оральном удовольствии и в телесных контактах с матерью не получила удовлетворения; сильные желания орального типа остались неисполненными. В своей лесбийской деятельности Мэри "разыгрывала" детские отношения
|