Сфера распределения

В общественном мнении господствует устойчивый стереотип, что во время войны в распределении был полный порядок, поскольку существовали карточки. Значение этой меры следует оценивать адекватно — не преувеличивая, но и не преуменьшая. Карточки, бесспорно, выполняли важную функцию социальной защиты населения. Однако их действие распространялось только на работников промышленных предприятий и городских жителей, крестьяне никогда никакого гарантированного снабжения не имели. Так, в 1945—1946 гг. по карточкам обеспечивалось 57,6% населения, а в 1946—1947 гг. только 41,1%. Продукты по карточкам продавались по “пайковым” ценам, которые из-за неурожая 1946 г. были повышены в 2—2,5 раза. Кроме карточного обслуживания продолжала существовать сеть коммерческих магазинов, цены в которых для трудящихся были запредельными. Нормированное распределение неизбежно порождало злоупотребления, инициировало “черный рынок”, спекуляцию и торговлю “из-под полы”. В психологическом смысле карточная система для людей была неразрывно связана с войной, поэтому отказ от нее для многих был символом перехода к мирной жизни.

Отмена карточной системы была превращена в шумную пропагандистскую акцию “небывалых успехов колхозного строя”, в результате которых были получены гигантские урожаи и необходимость в карточках отпала сама собой. Реальная картина выглядела гораздо более буднично. После отмены карточек витрины, действительно, стали ломиться от изобилия продуктов — в свободной продаже появились икра, севрюга, колбасы и другие деликатесы, цены на которые были очень высокими. Переход к розничной торговле означал установление единых цен, которые резко повысились на все без исключения продукты питания. А это уже было серьезным ударом по уровню жизни населения. Так, при средней зарплате в городе около 500 руб. в месяц цена 1 кг пшеничного хлеба из муки 1-го сорта составляла от 6 руб. 20 коп. до 7 руб. 80 коп., сахар стоил от 13 руб. 50 коп. до 16 руб. 50 коп., сливочное масло от 62 руб. до 66 руб. за килограмм. Во избежание ажиотажа на дешевые товары была введена норма отпуска продуктов в одни руки, что означало фактический возврат к нормированному распределению в завуалированной форме.

Цены на промышленные товары на селе были выше, чем в городе. Так, женское шерстяное платье стоило 510 руб. в городе и 560 руб. на селе, цена пары мужских ботинок колебалась от 260 до 288 руб., а мужской костюм стоил в городе 1400 руб. (три средние зарплаты) и 1500 руб. на селе. Приведенные данные в целом позволяют говорить о том, что послевоенное “сталинское изобилие” было пропагандистским мифом.