I.4.1) Обычное право.

Обычное право представляет объектив­но исходный исторически источник любого правового регламентирова­ния в самостоятельно развивающемся обществе, если не становиться на позицию признания боговдохновенности государственных и политичес­ких установлений. Для обычного права не характерна выраженность его требований в скрупулезно точных постановлениях. Поэтому нормы, вы­текающие из обычного права — особые по содержанию и по характеру; главным образом это принципиальные предписания границ или типа доз­воленного правового поведения. Закономерно вставал вопрос о критери­ях допустимости и применимости такой регуляции при помощи обычно­го права, и римская юридическая традиция выработала определенные указания по этому поводу.

Обычаи (mores) могут играть двоякую роль: во-первых, они за­меняют указания других более определенных источников права, прежде всего законов; во-вторых, обычаи свидетельствуют о способе примене­ния законов и других источников права в юридической практике — и это второе значение обычаев не исчезает даже при полном переходе к чисто государственному нормированию права.

Обычаи признавались источником права в том случае если от­сутствуют конкретные требования, выраженные в других формах: «В тех делах, в которых мы не пользуемся писаными законами, нужно соблю­дать то, что указано нравами и обычаями». В этой ситуации требование обычая безусловно обязательно и равнозначно другому определенному указанию на содержание правового требования: «Укоренившийся обычай заслуженно применяется как закон и это есть право, о котором говорится что оно установлено нравами». Однако не всякий обычай мог признаваться имеющим правовую силу Обычай не должен был противоречить закону подразумевая, что он его дополняет и своего рода «оживляет»; безусловным считалось, что обычай не в силах отменять указание закона. Для сво­его признания в качестве правового требования, т.е. дающего основание для защиты судом, обычай должен отвечать некоторым дополнительным критериям: (1) он должен выражать продолжительную правовую практи­ку, во всяком случае в пределах жизни более одного поколения; (2) он должен выражать однообразную практику — причем безразлично дей­ствия или бездействия; (3) он должен воплощать неотложную и разум­ную потребность в правовом именно регулировании ситуации, те дале­ко не все обыкновения даже коммерческого оборота могут составить правовое требование обычая (например, не создают такового обыкнове­ние «давать на чай», разные принятые формы отчетности, обычаи делать подарки и т.п.). Наконец, специфику правового применения обычая со­ставляло то, что ссылающийся на обычай должен сам доказывать факт его наличия, обычай не презюмировался в суде, а доказывался.

Важную особенность римского правового обычая составила осо­бенно в классическом праве, неразрывность понимания обычая с нравами (что выражалось даже в терминологии). Предписания обычая — это «мол­чаливое согласие народа, подтвержденное древними нравами». В силу этого обычаи носил черты религиозного правила, опирающегося на авторитет жреческого толкования; в языческую пору глашатаем обычая нередко ста­новилось обращение к оракулу, что само по себе подчиняло вытекающие из него правовые требования религиозной традиции. В христианскую эпо­ху аналогичный характер стали носить ссылки на Священное писание и евангелический канон.